*о хороших начинаниях

12.03.2018 в 07:58

Пишет  TsissiBlack:

Хорошее начинание!!!
Давайте вместе создадим удобную библиотеку фичков по Марвел

12.03.2018 в 06:35

Пишет  Xlamushka:

Библиотека фанфикшена по киновселенной Марвел
Каждый раз, мучаясь в поисках когда-то прочитанного фика, я ловила себя на мысли, что не хватает каталога, библиотеки текстов по вселенной Марвел.

Желание систематизировать тараконов привело к созданию Библиотеки фанфикшена по киновселенной Марвел

Пока все в самом начале: запилен приблизительный скелет каталога, добавлено несколько текстов в пересекающиеся рубрики, чтобы было примерно понятно что к чему.

В каталог можно и нужно приносить ссылки на любимое фикло.

Перепост приветствуется

@темы: марвел

---

*о наркомании

А какой цветок вы?

---

* о творчестве

Тёмный-тёмный лес

совместная работа со Снежыком

Пэйринг и персонажи: Джеймс «Баки» Барнс /Брок Рамлоу
Рейтинг: NC-21
Жанры: Романтика, Флафф, Фэнтези, Hurt/comfort, AU, Первый раз
Предупреждения: OOC, UST
Размер: Миди, 28 страниц, 1 часть

Описание:
В темном-темно лесу стояла черная-черная Башня...

ficbook.net/readfic/6612398

Каждый новый шаг давался с трудом, Брок споткнулся о вывернутый из земли корень и растянулся между деревьев. Сил двигаться не было. Он и не помнил, когда в последний раз нормально спал и ел, не помнил сколько прошёл и не слишком понимал, правильный ли вообще выбрал путь.
Над головой только высокие кроны деревьев, неба не разглядеть. Брок лежал, раскинув руки, стараясь хоть как-то выровнять дыхание. Тишина давила на барабанные перепонки. Умом он понимал, что так не должно было быть, что в лесу не бывает так беззвучно: ни щебета птиц, ни треска ломаемых сучков, ни стрёкота насекомых — лишь тягучая, как патока, тишина.

Кое-как поднявшись, Брок схватился за дерево. Погоня отстала, он уже третьи сутки не ощущал спиной чужого внимательного взгляда, не слышал окликов и конского ржания. Но насколько сильно он оторвался, Броку было неизвестно. Он не рисковал заходить в деревни, обходя их, не совался к тракту, передвигаясь параллельно нему, ночевал в лесу, оставаясь незамеченным случайными путниками, разбившими лагерь ближе к ручьям и озёрам.

Брок облизал пересохшие губы. Пить хотелось почти нестерпимо, но за последние сутки ему не встретилось ни одного источника воды. Надо было срочно что-нибудь найти, хоть что-то. Брок согласился бы и на грязную лужу, и горсть зелёных вязких ягод, но лес вокруг будто вымер: ни звука, ни шороха, ни ветерка.

Собравшись с последними силами, Брок побрёл вперёд. По ощущениям, скоро должно было начать светать.

Брок и сам не понял как вывалился на поляну, усыпанную какими-то ночными, густо пахнущими медом цветами. Голова потяжелела, захотелось опуститься на мягкий ковёр, раскинуть руки и остаться там навсегда, отдаться на волю дрёме. Кончики пальцев неприятно кольнуло.

Брок тряхнул головой, отгоняя морок. Он плохо разбирался в колдовстве, но чувствовал на раз. Запах из маняще-сладостного стал неприятным и приторным. Брок закрыл нос и рот рукавом рубахи, оглянулся в поисках выхода с поляны и замер, поражённый — в самом центре возвышалась словно вытесанная из огромного единого куска антроцитово-чёрной скалы Башня.

Присвистнув, Брок приблизился, коснулся ладонью стены и отдернул руку. Кончики пальцев покалывало, словно на сильном морозе. Чёрный камень в месте прикосновения едва заметно светился. Брок сглотнул.

Где-то в дали заголосила какая-то ночная птица, заставив вздрогнуть и отскочить от стены. Брок зло выругался, сплюнул под ноги. Он никогда не боялся колдовства, а магов и колдунов и вовсе презирал, а тут какая-то заброшенная, судя по виду, Башня. Брок поднял вверх голову, отошёл на пару шагов назад, заинтересованно прикидывая, сможет ли он подпрыгнуть достаточно высоко, чтобы уцепиться за край тёмного провала, бывшего, по всей видимости, окном.

Кое-как подтянувшись, Брок ввалился в какое-то помещение, припал к полу прислушиваясь, стараясь уловить хоть что-то, хоть какой-нибудь посторонний звук, свидетельствовавший о наличии у Башни хозяина, но слышал лишь собственное тяжелое дыхание и заполошно бьющееся в груди сердце, сам не понимая, почему он так себя сейчас чувствует. Какой-то иррациональный страх перед тем, что могло произойти, накрывал с головой, уговаривая повернуть назад, уйти в лес и мчаться отсюда подальше не оглядываясь. Брок бы и ушёл, если бы не оглушительно громко заурчавший желудок.

— Дожил, — проворчал он, поднимаясь на ноги. — По развалинам лазаю, лишь бы с голода не сдохнуть. Тут, небось, и крысы уже не водятся.
Брок пошарил по полу ладонями, стараясь найти собственную котомку. В комнате, куда он влез, было темно, хоть глаз выколи. Сероватого рассеянно льющегося из окна света не хватало, чтобы можно было хоть как-то разглядеть обстановку, а в котомке было последнее, что осталось ценного у Брока — огненный камень, бесполезная безделушка, купленная по какой-то прихоти на базаре, но при этом не раз и не два уже выручавшая Брока в самых трудных ситуациях. Продавец, втюхавший тогда солдату королевской гвардии Броку Рамлоу «Звезду», уверял, что ее света достаточно для того, чтобы осветить самую безлунную ночь, и тепла, достаточного согреть несколько человек, но на деле небольшой кругляш лишь едва заметно тлел, худо бедно разгоняя тьму вокруг, давая Броку хоть какое-то представление об обстановке вокруг, но был настолько непритязателен на вид, что на него ни разу не позарились ни ловкачи-воришки, ни даже стражники, периодически отлавливавшие пьяных гвардейцев в ночные часы в городе. Вот и сейчас мерное пульсирующее свечение маленького округлого камешка на ладони дало возможность оглядеться.

А он, оказывается, очень удачно упал. Чуть левее места, куда ввалился Брок стояла кадка с цветами. Было бы не очень хорошо, влети он в неё головой. Во смеха бы было — самый разыскиваемый преступник королевства, бывший сотник элитного гарнизона, покусившийся на жизнь его величества Фьюри Николаса третьего — кстати, совершенно случайно, но кто его спрашивал — подох в какой-то богом забытой башне, разбив себе голову об идиотскую кадку с цветами.

Брок попятился, прикидывая в уме размеры башни и понимая — не сходится, не выглядела она настолько большой чтобы вместить такую просторную комнату.

За спиной скрипнула дверь. Реакция, отработанная годами армейской службы, не подвела. Брок и сам не понял, как кинулся вперёд, наваливаясь на неизвестного, зажимая одной ладонью ему рот, а второй фиксируя голову. Рывок. Громкий в тишине хруст шейных позвонков, и тяжёлое безжизненное тело осело к его ногам.

— Блядь, — выдохнул Брок, стирая со лба испарину.

Он присел, поднёс огненный камушек к лицу случайной жертвы. Мужик как мужик, на колдуна, хотя кто другой стал бы селиться в самой чаще, да ещё и в чёрной башне, он был не похож. Мертвые серые глаза будто бы смотрели с укором, но Брок не привык сожалеть о совершенных ошибках. Сделанного все равно не воротишь. Ну не повезло мужику проснуться, кто же знал, что здесь кто-то живет.

Брок опустил взгляд на руку мертвеца, на безымянном пальце которого, словно маленькая красная звёздочка, поблёскивало кольцо.

Баки собирал травы в предрассветные часы. Те самые часы, когда демоны ночи уже отступали, а благие феи дня еще не вступали в свои права и в мистическом мире царило беззаконие. Именно тогда и следовало собирать некоторые соцветия и коренья, чтобы они сохраняли свою магическую силу. Не сказать, чтобы он был счастлив вставать ни свет ни заря и идти вспахивать обширный огород, перебирая на нем каждый цветочек и корешочек, но выбора у него не было: Хозяин приказал, а приказы Хозяина никогда не обсуждались, только выполнялись, и спорить с ним было себе дороже. Однажды он уже смеху ради показал Баки свою силу, вырвав его левую руку, но слуга без руки плох, и руку пришлось вернуть, только вернули ему руку железную. Она, конечно, была во многом лучше живой, сильнее, только вот самому Баки его живая рука была гораздо милее, но сделанного не воротишь, а Хозяин, так вообще считал это даром негодному своенравному слуге.

Баки бы давно убил своего хозяина и сбежал, если бы мог, но заклятие, что удерживало тут старого мага, удерживало и его, а причинить вред Хозяину не давало заклинание. И Баки был обречен на служение, потому что в этих краях давно уже никого не появлялось, а всех, кто мог снять проклятие с Башни, Хозяин приказывал убивать. Да, на свежих телах хорошо рос волшебный огород, но давно не было ни тел, ни живых путников, что забредали в эти проклятые всеми богами леса.

И вон он собирал травы, когда почувствовал, что что-то изменилось, он больше не чувствовал воли Господина и мог спокойно пренебречь его приказом, бросить все и не делать. Единственной причиной, почему так могло случиться, была смерть Хозяина.

Баки уронил корзинку с травами на грядку и ринулся в башню. Скорее, скорее снять с холодеющего пальца заветное польцо, которое давало власть над ним. Быстрее забрать, надеть на себя, чтобы принадлежать только себе. Снова только себе. Он влетел в просторные помещения Башни и понесся, ощущая, как пульсирует связь, куда-то в кухню, где от чего-то умер его Хозяин. Ему было плевать, от чего и почему это произошло, теперь он был свободен и собирался грамотно распорядиться своей свободой.

Брок стянул с узловатого длинного пальца кольцо, повертел в руках, прикидывая за сколько же можно продать такую красоту и хватит ли вырученных средств на покупку пусть и не очень молодого коня. Ему был неизвестен тусклый, будто покрытый патиной металл, но камень, сияющий даже в свете столь малого источника, был ценной находкой. Недолго думая, Брок нацепил кольцо на палец.

В тот момент, когда некто надевал на палец кольцо, в кухню ввалился Баки.

Увидев незнакомого мужика над телом своего Хозяина, он уже готов был боготворить своего спасителя, но тот, повертев кольцо в руках, надел его на свой палец.

— НЕТ! — отчаянно взвыл Баки падая на колени посреди кухни не добежав до Брока всего нескольких шагов. — Нет…

Отчаяние, черное, как сама ночь, затопило Баки, он закрыл лицо руками, давясь криком, кусая губы, только бы не показать истинных чувств, хотя уже показал достаточно. Новая привязь ощущалась крепко, ровно, жестко. Как бы он хотел свернуть шею этому проходимцу, который посмел забрать то, что ему не принадлежит, но даже потребовать отдать ему кольцо Баки не мог. А значит, у него появился новый Хозяин. Но даже намекать на это он не собирался, пусть этот идиот сам теперь разбирается с тем, во что вляпался, убив старого мага.

Брок дернулся, становясь в защитную стойку. Кольцо на пальце засветилось ровным малиновым светом, окутав Брока с ног до головы.
По стенам будто по волшебству сами собой вспыхнули факелы, освещая помещение огромной кухни. На полу у ног Брока оседал серым пеплом мертвец, а в нескольких шагах от него гневно сверкал глазами, скорее всего, новый хозяин Башни.

— Слушай, — Брок замялся, нервно хохотнул, проведя ладонью по волосам. — Я, это… ты прости… это, парень, родственник твой, да?

— Тебе повезло, что нет, — холодно ответил Баки, поднимаясь с колен и откидывая с лица волосы, он почти назвал незнакомца хозяином, но сдержался. — Но раз ты теперь тут задержишься вместо него, то тебе стоит вымыться и поесть. Пойдем.

— Э-нет, приятель, — Брок нахмурился, краем глаза выискивая то, что сгодиться за оружие, походу парень немного умом тронулся с горя. — Никуда я с тобой не пойду. Пожрать — это, конечно, хорошо, но я пойду лучше.

Брок попятился к окну. Неудачно он как-то влез. Хорошо хоть колечко умыкнуть успел, и надо бы делать ноги, пока родственничек не опомнился и права качать не начал, зачем Броку брать на душу ещё один грех?

Баки вздохнул. Мужик не понимал, во что он вляпался, чего лишился и что приобрел. Башня обрела себе нового хозяина-идиота, а Баки мог не раскрывать ему истинную природу камня во вроде бы дешевой оправе.

— Хорошо, ты можешь идти. Но возьми хотя бы припасов, — предложил он, потому что кольцо не позволяло не позаботиться о новом Хозяине совсем, а тот выглядел изможденным и голодным. — И флягу с водой.

Но сам он не собирался ударить палец о палец для этого мужика, пока тот не попросит его о чем-либо сам, пока магия не заставит его подчиниться. Его и Башню воле нового Хозяина, который, похоже, был тем еще лопухом в магии.

Отказываться от того, что само плыло в руки, Брок не любил, но и в людскую доброту не верил. То, что молодчик не сильно опечален смертью дядюшки, или кем ему приходился этот неустойчивый господин, он заметил сразу. Но и вряд ли он так просто отпустил бы убийцу, а значит, где-то крылся подвох, который Броку всё никак не удавалось отыскать. Может, еда отравлена?

Взяв предложенное, он выбрался так же, как и попал в Башню — через окно, правда чуть вторично не навернувшись и не сломав себе шею. В сотый раз проклял это странное строение и собственную невезучесть и рванул в лес. Пить и есть хотелось почти нестерпимо, Брок перво наперво решил убраться как можно дальше от этого странного места. Забирая правее, он уже было решил, что через пять-десять футов должен быть на тропинке, с которой и свернул в эту чащобу, как снова оказался на поляне перед Башней.

— Не понял, — протянул Брок, поднял голову к небу, глянул на алеющий зарёй восток. — Спать надо больше.

И вновь свернул в лес, только вот сколько бы он ни ходил, сколько ни выбирал разных маршрутов, все равно оказывался на злополучной поляне.

— Ебал я так жить, — рыкнул Брок, свалившись на траву.

Баки, как только незнакомец с кольцом ушел, вышел на крыльцо, чтобы понаблюдать за его метаниями. Это было даже приятно — смотреть, как человек снова и снова выходит на поляну и пытается с нее уйти. Баки мстительно думал, что нечего было убивать непонятно кого, а потом еще и кольца на себя незнакомые надевать. Он сидел и смотрел, смотрел, смотрел и наслаждался, зная, что магия не даст новому Хозяину башни ни умереть, ни уйти от нее. Вот только ни рассказывать что-то, ни тем более объяснять, пока его не спросят, не собирался.

Когда новый Хозяин рухнул в траву, в очередной раз сделав виток в пространстве, Баки позвал его:

— Эй, мужик, не надоело еще?

— Нахуй иди, а, — выдохнул Брок, нашарил рукой флягу и, наплевав отравлена вода или нет, выхлебал почти половину.

Что-то в его жизни явно пошло не так, вот только когда именно, Брок уже не взялся бы выяснять. Он лежал на мягкой траве, бездумно глядел в ярко-голубое безоблачное небо.

— Куда ж я это так въебался? — спросил он сам у себя и повернул голову к крыльцу Башни. — Слышь, парень, что ты там говорил про задержаться? Нельзя ли подробнее?

— Значит, надоело, — резюмировал Баки, который даже притомился наблюдать за новым Хозяином, таким упертым тот оказался.

Он и сам когда-то был таким же упертым, тоже пытался уйти, пока его Хозяин давал ему вольницу, но потом все резко закончилось, он стал мальчиком на побегушках, и вот уже полсотни лет работал на теперь почившего мага. Каким будет новый хозяин, Баки не представлял, но уже чувствовал, что ничего хорошего ждать от этого упертого мужика не придется.

— Мыться, жрать и спать, — почти приказал Баки, боясь, что магия не даст ему обходиться с Хозяином, как с простым смертным. — А потом все остальное.

Брок оскалился в ответ, но молча поднялся и побрел к Башне.

— Покажи хоть, куда идти.

Баки делано вздохнул, закатив глаза, и, сделав самую скорбную мину на своем красивом лице, на которую только был способен, повел мужика в купальню, так и не озаботившись узнать, как же его зовут, потому что прежнего привык называть просто Хозяин, а как зовут этого, ему пока что было совершенно плевать.

Купальня находилась в подвальном помещении Башни и представляла собой довольно странное зрелище — из-под потолка лил небольшой ледяной водопад, под которым исходил паром небольшой пруд, из которого переливались уже теплая вода в еще несколько прудов побольше. Из последнего вода стекала куда-то вниз, теряясь под фундаментом. На полочке на стене стояло множество разных флаконов и баночек, назначение некоторых из которых не было известно даже Баки. Подумав, что новому хозяину нужна одежда, Баки понял, что хочет принести ее ему сам, и это было непонятно, странно. Собственные желания казались ему необычным, неестественными, особенно по отношению к Хозяину.

— Вот этим можем вымыть тело, — указал Баки на одну из бутылочек и ткнул в другую, — а этим волосы. Полотенце и одежду я сейчас принесу. Чем ниже пруд, тем холоднее вода. Все понял?

— Спасибо, — машинально ответил Брок, тихо охреневая от увиденного.
Куда он попал? Нет, не так. Куда он, черт возьми, вляпался? Таких купален не было даже во дворце. Кого он, блядь, убил-то?

Брок мылся быстро, стараясь особо ничего не трогать, только найденный на низком бортике бассейна кусок пряно пахнущего мыла. К притираниям и маслам в баночках он так и не коснулся, ещё не хватало, потом думай, как отрастить обратно волосы, или с какой периодичностью придётся теперь подпиливать рога. Здесь все было насквозь пропитано магией, он дышал ею, чувствовал кончиками пальцев, и ему становилось дурно от одной мысли, что он вляпался в какое-то особо изощренное магуйство, раз за несколько часов, что бродил по округе, так и не смог покинуть долбанную поляну. Ещё этот мальчишка со скучающе-снисходительным выражением на смазливом личике. Брок скривился. Видимо, он всё же встрял по самое не могу.

Вытершись полотенцем и натянув странно пришедшуюся как раз впору одежду — вроде же дед был худым как щепка и низкорослым, а пацан, наоборот, явно пошире в плечах, чем Брок — он вновь поднялся на кухню.

На столе, исходя паром, стояла миска ароматной похлебки. Брок сглотнул. Что там парень говорил? «Мыться, жрать, спать?» А чего отказываться, раз так настойчиво куда-то ведут?

Похлебка оказалась выше всяких похвал: густая, наваристая, щедро сдобренная неизвестными Броку специями. Стоило доесть, как тарелка пропала, а ее место заняла пинтовая кружка с брусничным компотом.

Выхлебав предложенное, Брок потянулся. Хоть магию он стоически не переваривал, но к такой жизни, когда кормят ни за что, можно было легко привыкнуть. Вот только Брок, как никто знал, что просто так ничего не бывает.

— Эй, парень, — крикнул он, выйдя в коридор.

На сытый желудок усталость навалилась ещё сильнее, напоминая все проёбанные возможности нормально выспаться, ночёвки под деревьями, а то и на раскидистых ветках среди густой листвы, повыше от земли, гонку со временем, когда на кону стояла его не слишком долгая жизнь.

Не получив ответа, Брок пожал плечами, на всякий случай поблагодарил за сытную трапезу и двинулся по коридору в поисках комнаты, где можно отоспаться за месяц беготни. В первой попавшейся он бы спать не решился. Огромное количество амулетов и всякой неприглядной магической атрибутики так и кричали, что попал он в обитель бывшего хозяина Башни, а занимать комнату мертвеца, да ещё если ты сам приложил к этому руку, Брок считал как минимум невежливым. Сунув нос за ещё парочку дверей, он выбрал самую небольшую, всего несколько шагов от одной стены до другой, куда помещалась только узкая койка, низкий сундук да кривая табуретка в углу, на которой стоял кувшин с водой.

Придвинув табурет к двери в качестве простейшей сигнализации, Брок повалился на постель не раздеваясь. Тяжелые от усталости мысли с трудом ворочались в голове, и ему хотелось уже наконец уснуть, но сложившаяся ситуация несказанно напрягала не привычного так просто сдаваться Брока.

Брок лёг на бок, перебирая происшествия. Когда его обвинили в покушении на монаршую особу, он не особо-то и удивился. Брок всегда был бельмом на глазу у начальства, слишком упрямый, языкатый и прямой, как мачта, он слишком быстро продвигался по служебной лестнице, удачливо оказываясь в нужное время в нужных местах, был совершенно не жадным до денег, но и сам отказывался приплачивать за спокойную жизнь высшего армейского чина, привычно решая все вопросы добрым мечом, а то и вовсе кулаком в лицо. И если Брок обвинению не удивился, то сдаваться на милость гвардейцам не собирался категорически, знавал он, что происходило с политическими преступниками — судить его никто не будет, прирежут и закопают, как безродного бродягу, и никто не узнает о бесславной кончине Брока Рамлоу, слишком удачливого наёмника и раздолбая.

И то, что никто его не станет отпускать на все четыре стороны, тоже новостью не стало. Уходя от очередного конного разъезда, Брок и сунулся в этот лес, который местные отчего-то обходили десятой дорогой, а при упоминании делали страшные глаза и плевали через левое плечо. Вот лучше бы он и дальше двигался на север вдоль тракта.

Принеся одежду, которую Башня тут же подогнала под нужный размер, Баки подумал, что надо было бы узнать, как зовут нового Хозяина, но потом плюнул, потому что на самом деле ему было совершенно не интересно.

Ему сейчас вообще мало что было интересно, потому что огород сам себя не прополет, да и травы надо было дособирать, но потом плюнул и на огород, потому что это уже никому не было нужно. Да, это были дорогие ингредиенты, но кому их тут продашь, а теперь уже кому они были нужны, потому что старый маг умер. Да как бездарно, от рук какого-то немытого мужика.

Баки, приказав Башне накормить нового Хозяина, ушел к себе в комнату, хотя, какая там комната, это были хоромы. В Башне можно было жить, как король, ничего не делая, совсем ничего. Кладовые были всегда полны, если захочется приготовить что-то самостоятельно, а нет, так только прикажи, и еда, какая захочешь, появится на столе в кухне. Простыни всегда были свежими и чистыми, вода в роднике сладкой, а в покоях не нужно было убирать. Жилище мечты, если подумать, только вот для Баки это была очень комфортабельная тюрьма.

Баки оказался здесь, наверное, так же, как и этот мужик, случайно, только пятьдесят лет назад. Он был молодым, но очень перспективным военным элитного королевского подразделения, но их отряд разбили, и он возвращался домой, как мог, чтобы рассказать об этом. И попал в этот странный лес, где никого и ничего, только Башня на поляне. Он радовался, что наткнулся на чье-то жилье. Если бы он тогда знал, во что вляпается, то бежал бы без оглядки, но он, будучи в полном отчаянии, постучал в дверь, и ему открыли. Открыл ему сморщенный старик в темной мантии, который пригласил его войти, но дальше все пошло наперекосяк. Как только Баки оказался в просторной кухне, старик парой волшебных слов пригвоздил его к полу, а сам, ухмыляясь, принялся за еду.

Уставшему, изможденному, отчаявшемуся Баки было почти противно смотреть на мага, но организм брал свое, желудок сводило от голода, а во рту все пересохло от жажды. Но злобный старик и не собирался хоть как-то помочь своему пленнику, оставив его сидеть в кухне на несколько часов. Но потом сжалился и все же дал миску похлебки и стакан воды. Баки съел и выпил все до капли, снова оставшись один. Так он провел дня три, а потом маг пришел и объявил ему, что теперь он его слуга и обязал называть Хозяином. Все в Баки воспротивилось этому, он рванулся из Башни, как только понял, что его больше ничего не держит, но сколько он ни пытался уйти, он все возвращался и возвращался, пока не отчаялся. А маг, ставший Хозяином, в какой-то момент просто запретил ему уходить далеко от Башни, и Баки пришлось повиноваться. Он не понял, почему, но кольцо от приказа засветилось мерным светом. Единожды. И Баки стал рабом старого взбалмошного мага, который заставлял его не только копаться в огороде, но это было даже в радость, потому что работа была, хоть и физически тяжелой, но простой. Хозяин заставлял Баки убивать и закапывать в том же огороде всех проезжих рыцарей, да и не только, просто всех, кто попадал на их поляну, над которой только по утрам появлялось солнце, а так было туманно и пасмурно. Баки ненавидел это, ненавидел себя, но противиться приказу не мог, и каждый забредший, на свою беду, к их Башне человек умирал от руки Баки. Но больше всего Баки ненавидел Хозяина за то, что тот заставлял трахаться с ним. Нет, он не делал Баки больно, по крайней мере, физически, восхищаясь своим молодым любовником, но как же Баки было мерзко и противно ощущать в себе чужой член, чувствовать, как его берут без его согласия, однако и воспротивиться он не мог. Магия сделала его очень послушным рабом. В такие ночи маг был особенно добр к нему, гладил, а потом пускал в библиотеку, давая почитать.

В одну из таких ночей, зачитываясь очередным фолиантом о разных магических проклятиях, Баки узнал и о том, которое держит здесь старого мага. Бессмертный, он не мог уйти из Башни, пока его не освободит истинная любовь. И Баки понял, почему Хозяин приказывал убивать рыцарей — потому что не хотел разбивать проклятие, его все устраивало. Его, но не Баки. И он возненавидел своего пленителя так полно, что даже сам от себя не ожидал, он пытался бороться даже с самым простым приказом, чтобы доказать самому себе, что может, что не все потеряно, но каждый раз терпел неудачу за неудачей.

И вот теперь, когда он был практически свободен, кольцо надел себе на палец несведущий в магии мужик, принявший на себя бремя проклятия, вечную жизнь и полное непонимание происходящего.

Баки сидел и размышлял, рассказывать ли этому мужику, во что он вляпался, или оставить все, как есть, но так и не пришел ни к какому выводу, просто забравшись на кровать и обхватив колени руками. Он был свободен, всего минуту, но был, и это ощущение билось яркой вспышкой в сознании, уже забывшем, как это — быть свободным.

Баки понимал, что рассказав мужику о том, что он теперь Хозяин, ничего хорошего для себя он не выгадает, поэтому об этом стоило молчать. Но что тот будет спрашивать, он был уверен, оставалось найти верную линию поведения и постепенно дозировать информацию. И нужно было как-то объяснить ему, как попасть на закрытые этажи Башни, потому что без библиотеки Баки тут точно рехнется.

В первые минуты, проснувшись, Брок лежал с закрытыми глазам, прислушиваясь к мерным ударам дождевых капель за окном, пытаясь осознать, где он и как сюда попал. Последним, что он помнил, была бешеная погоня через лес, вывернутые узловатые корни деревьев, путающиеся в ногах, острые ветви, сдирающие кожу в кровь, и поляна.

Брок сел, оглядываясь. Да, точно — поляна, Башня, маг, наглый пацан и комфортабельная магическая тюрьма с трёхразовым питанием и чистыми простынями.

Из окна лился серый дневной свет, тянуло промозглой сыростью и пахло дождём. Брок легко поднялся, сделал десятка два приседаний, разгоняя кровь, и поплелся к табуретке, которой он подпёр дверь, умываться. Как ни странно, вода в кувшине была приятно горячей.

— Магуйство, блядь, — скривился он, чувствуя, как вновь немеют пальцы на руках.

В Башне было тихо. Брок прошёлся по всем двум этажам, сунув нос во все двери, спустился в подвал, ошарашенно присвистнув при виде комнаты, прямо-таки набитой разнообразными доспехами.

— Фетишист старый, — хмыкнул Брок, рассматривая своеобразную коллекцию мага.

Чего тут только не было: и ржавое старьё, которое Брок видел разве что в выставочных залах дворца, и фамильные доспехи родов, чьи имена уже давно стёрлись из истории королевства, оставив лишь яркие гербы на стенах королевского кабинета, и совсем новые, хозяев которых Брок знал прекрасно.

Пыточная не произвела никакого впечатления, разве что тем, что была вылизана и чуть ли не блестела. Брок обошёл достаточно просторную комнату, перебирая в памяти названия инструментов.

Кладовые, полные всякой снеди на любой вкус. В помывочной Брок уже бывал, но всё равно зашёл, не уставая изумляться размерами и продуманностью. Вот тут магуйство и правда на славу послужило, создавая такое великолепие. На первом этаже кухня, столовая с накрытым на двенадцать персон столом, гостиная с мягкими диванами, хотя Брок был не сильно уверен в достаточной гостеприимности бывшего Хозяина Башни. На втором спальни. Лестница выше этажом упиралась в глухую стену. Брок постоял на ступенях несколько минут, хмыкнул, мол, не сильно то и надо, и отправился осматриваться на улице.

Брок замер на крыльце Башни. На улице поливало. Он опустился на ступени, успев пожалеть о том, что оставил сумку наверху в комнате, курить хотелось нестерпимо сильно. Брок поднялся и побрел в лес. Рубаха на нём намокла и неприятно липла к телу, Брок шёл вперёд, не обращая внимания на дорогу, он готов был сдаться первому же патрулю, лишь бы не Башня, не добровольное заключение.

Но сколько бы он ни шёл, иногда срываясь на бег, оскальзываясь, падая в грязь, увязая в ней, все равно раз за разом возвращался на поляну к чёрной Башне.

Решив узнать, чем занимается новый Хозяин, Баки вышел из своей комнаты, глянув за окно и совершенно не удивившись дождю. Он помнил, как тяжело привыкал к тому, что нельзя никуда уйти, что погода варьировалась от просто промозглой сырости до дождя и тумана. Хороших дней было очень мало, радовали только рассветные часы, когда магические растения ловили первые лучи солнца, и иногда бывали хорошие закаты, но редко-редко. Спускаясь вниз, Баки потребовал у Башни горячей еды, вина и сухой одежды, уверенный, что новый Хозяин сейчас штурмует лес. И он не ошибся, открыв дверь: к башне шел, насквозь промокший Хозяин, он явно дрожал от холода, и Баки даже стало его жаль, так потерянно он выглядел.

— Эй, — перекрывая шум дождя крикнул он, — не надоело еще? Заходи, поешь, согреешься, обсохнешь и можешь дальше убиваться об заклятие.

Брок поднял взгляд на своего невольного соседа в заключении. Почему-то сейчас этот мальчишка больше не вызывал волну удушливого раздражения, как несколько часов назад. Брок даже грешным делом его пожалел, ведь он мог оказаться точно таким же пленником, как и сам Брок, и не заслужил такого отношения.

— Я Брок, будем знакомы — представился он, обходя застывшего на пороге незнакомца.

На кухне было жарко натопленно, на столе стояла большая тарелка пышного омлета, Брок оглянулся на дверь и разделил порцию поровну, мало ли мальчишка приготовил на себя.

Баки представляться не спешил. Он прошел за Броком на кухню, где, проследив за его манипуляциями, просто потребовал у Башни еще еды, и на столе появилась еще порция омлета. И два кубка подогретого вина, один из которых он пододвинул Броку.

— Баки, — все же представился Баки. — И мы в Башне. Еда, вода, и хреновая погода на веки вечные. Добро пожаловать.

Что-то он разговорился, но Баки было особо не с кем разговаривать до этого, потому что старый Хозяин его не особо баловал разговорами, будучи больше погруженным в себя и свои изыскания. А тут был просто человек, с которым можно, да и нужно, чтобы у него не поехала крыша, было говорить. Да и самому Баки хотелось разговоров, хоть о чем-нибудь.

— Дождь кончится завтра, он редко идет больше дня в этой фазе луны, вот завтра снова попробуешь, — предложил он, потому что наблюдать за этим Броком, который своим бесполезным упорством действовал ему на нервы, Баки не хотел.

— А имеет смысл? — хмыкнул Брок, отпил из кубка вина, прижмурился. — Вот бы она ещё покурить давала бы, цены твоей Башне не было бы. Ты давно здесь?

Брок рассматривал мальчишку, прикидывая мысленно сколько лет тот мог здесь просидеть, и было ли это добровольным. Этот Баки был определенно красив, тут Брок лукавить не стал: хитрый взгляд серых глаз, яркие полные губы, ямочка на упрямом подбородке. Брок хмыкнул, прикинув мысленно для чего старый хрен мог использовать такую красоту.

— Учись просить у Башни сам, — пожал плечами Баки. — Она выполняет все наши потребности. Хочешь курить — даст. Хочешь жрать — проси Башню. Хочешь нажраться с горя — проси Башню. И все у тебя будет.

Баки горько усмехнулся, разглядывая резкие острые черты лица Брока, отмечая, что тот определенно привлекателен и раздумывая, рассказывать ему, как снимается проклятие, или нет. Пока не хотелось раскрывать новому Хозяину все карты, нужно было узнать его получше, понять, что он за человек.

— Ты рыцарь? — спросил Баки, пытаясь выяснить, каким образом Брок сюда попал, и что теперь с ним вообще делать.

— Хуицарь, — оскалился Брок, мысленно попросив Башню перенести вниз трубку и кисет с табаком. — Сотник я королевской гвардии.

Терпкий горьковатый дым успокаивал, погружая разум в какое-то странное почти медитативное состояние. Броку вспомнилось, как родители привели его впервые в храм для выявления магического дара, а вместо каких-то обрядов старый одутловатый священник схватил его за коленку, жарко дыша куда-то в ухо. Что было дальше, он, будучи мальчишкой, помнил плохо, только крики, падающие со стен распятия, и он посреди всего этого светопреставления, стоящий будто в пятне света, отгороженный тонкой завесой, испуганный и никому не нужный.

— Паладин, — в один голос заявили святые отцы, опасливо косясь.

Мать всхлипнула, надеясь хотя бы на послушника или подмастерье магов, всё какие никакие деньги, а паладин — воин веры, зачем таким золото, когда их ведёт святой долг.

— И как ты сюда попал, сотник? — спросил Баки, потому что это было необычно. К ним никогда не попадали обычные гвардейцы, только рыцари, таково было условие: взаимная любовь рыцаря. Как быть теперь, да и захочет ли Брок вообще разбивать заклятие, Баки не знал, а не рассказав, он не мог узнать ответов на свои вопросы.

— Случайно, — ни с того ни с сего расхохотался Брок.

— Ничего себе случайность, — не понимая, чего хохочет его собеседник, нахмурился Баки.

— Вся моя жизнь случайность, — сверкнул глазами Брок. У него в руке возникла кружка с пенным элем, он отсалютовал удивленно хлопающему глазами Баки. — И сюда я влип случайно! — произнёс он по слогам. — Бывает такое — рождаешься, и твоя жизнь сразу идёт по пизде. А ты тут какими судьбами?

Брок оскалился.

Не рассказывать же новому знакомцу, что был зачат чуть ли не от лесного духа, по крайней мере, мать так и не призналась, с кем шлялась в лес, что отец пожалел беспутную подругу и повёл ее под венец уже беременную. Не рассказывать же про храм и монастырь, куда его всё-таки попытались упечь, лишь бы не мозолил глаза, как сбежал и случайно спас какого-то вельможу, заслужив себе место оруженосца, так же случайно оказался в нужном месте, и его без каких-либо рекомендаций взяли на службу. И ни куда-то, а в королевскую гвардию. Случайно спас посла, поймав на параде взбесившуюся лошадь, и стал десятником, потом сотником. Случайно оказался в постели у воспитанницы его величества, вывалился из окна, сбегая из ее покоев прямо на прогуливающегося по ночному саду короля и вот теперь, случайно свернув шею какому-то магу, сидит в Башне, попивая недурственный эль и совершенно не знает, как ему быть дальше.

— А я мимо проходил, — ответил Баки, потому что рассказывать о своей жизни, давным давно потерянной для него, ему совершенно не хотелось.

Там были и слава, и опасность, и рыцарский титул, и положение, но все это не важно, потому что там была жизнь. Обычная, пусть и наполненная опасностью элитного отряда, но жизнь. А здесь было существование, как теперь будет и у Брока, если они не найдут общий язык. Может быть, им даже будет весело вместе.

— Ясно, — понятливо протянул Брок. — Выходит, мы здесь на одинаковых условиях.

Он откинулся на спинку вполне удобного стула, прикидывая в голове через сколько месяцев свихнётся от безделья, если не сопьётся раньше, и по всему выходило, что надо бы выяснить условия игры.

— И кого надо убить или засосать, чтобы уйти отсюда?

Баки понравилась проницательность Брока, вот только условия у них были далеко не одинаковые, хоть Брок об этом и не знал.

— Тебе нужен рыцарь, с которым у тебя случится любовь неземная, — усмехнулся Баки. — Тогда и уйдешь. Ну, а ближайший рыцарь тут по графику будет… — Баки поднял глаза к потолку, прикидывая. — Через пару лет.

— Охуеть, — Брок выпустил дымное колечко в потолок. — И чем вы занимались со старым, пока рыцарей дожидались? Без него шансов как-то побольше в любовь вляпаться. Или он твою честь стерёг? — Брок поиграл бровями.

— Хо… — чуть не оговорился Баки, но вовремя поправился, — маг занимался своими изысканиями. А я так, дай-подай-почухай. Ну и сам кое-чему научился.

Баки понимал, что они будут тут вдвоем еще долгое время, и все равно так или иначе многое узнают друг о друге, но раньше времени выдавать истинное положение вещей не собирался.

— Он тут раньше меня появился, так что скорее я его честь стерег, — усмехнулся Баки. — Ты читать умеешь?

Брок прыснул от смеха, представив Баки отгоняющего поганым веником от старого кокетливо хихикающего мага толпы жаждущих его любви рыцарей.

— Умею, три года в монастыре рос, — признал он. — А тебе зачем?

— Тут библиотека есть, — признался Баки. — Там можно найти что-нибудь почитать. Только тебе надо приказать Башне, чтобы она ее открыла. Ты теперь Хозяин Башни, тебе и карты в руки.

Брок не пошёл в библиотеку, нечего ему там было делать. Не, он ради интереса прошёлся по ранее закрытым этажам и решил, что обойдётся, а вот целая кладовая доспехов его привлекла намного больше. Первым делом он расчистил свободное место в столовой, самолично убрав стол и приборы по другим комнатам, перетащил всё, что нашёл в кладовой и сел посреди бывшей столовой, довольный сам собой. Вокруг возвышались горы латных нагрудников, ржавых и не очень кольчуг, мечи, палицы и прочее воинское великолепие. Брок всегда питал слабость к холодному оружию, но ему как гвардейцу были положены только тонкий стилет и незаточенная парадная сабля, а тут такое бесхозное великолепие.

Каждое утро, проснувшись на рассвете, он выходил на пробежку вокруг Башни, углублялся в лес, на всякий случай проверяя заклятие, уже привычно возвращавшее его обратно на поляну. Обливался холодной водой и начинал тренировку. Тело требовало действий, не привык он рассиживаться без дела. Отжимания, приседания, бой с тенью, фехтование самым тяжёлым палашом и снова купание в бочке с холодной дождевой водой. Потом завтрак и чистка с ремонтом найденных доспехов.

Он старался лишний раз не попадаться Баки на глаза, ещё в первый день уяснив, что ему почему-то не сильно-то рады. Хотя, если подумать, одному в Башне и вовсе свихнуться можно, но в то же время обрести любовь намного проще, когда нет претендента на сердце рыцаря.

Брок поморщился. Ему никогда не приходилось никого завоёвывать, да и влюбляться тоже. Он не представлял, как завоёвываются рыцари.

Баки вставал раньше Брока, ловя первые лучи солнца на огороде с волшебными растениями, которым занимался, с одной стороны, по привычке, с другой — потому, что ему было жалко своих трудов, ведь это было его детищем, он ничем особо и не занимался больше. Брок часто видел его, когда начинал свои тренировки, у грядок. Но потом Баки шел и устраивал себе свою разминку, чтобы не смотреть на Брока. Он старался тоже особо глаза Броку не мозолить, но это тяжело делать, когда живешь в одной Башне, а на двоих у вас не больше нескольких акров земли. Баки предпочитал бою с тенью отрабатывать связки на одном и одиноко стоящем, словно специально для этого выращенном дереве, легко и красиво орудуя тяжелым мечом-бастардом.

Он вспоминал свои боевые походы, как был счастлив врубаться в строй врага, ломая доспехи, круша черепа. Но все это было утеряно полстолетия назад, когда он попал в западню этого проклятого места.

Также он вычитал в книге, что заточила в этой Башне мага одна влюбленная в него женщина, к которой он оказался холоден. Но сейчас это уже было совершенно неважно, потому что мага не было в живых, а проклятие осталось, но его взял на себя Брок, убивший его. С другой стороны, Брок казался Баки лучшей компанией, чем бывший Хозяин, как минимум потому, что ничего от него не хотел.

Баки занимал свое время больше частью тем, что читал и упражнялся в магии, которая ему даже давалась.

Шли дни, но ничего между ними не менялось, они оставались далеки друг от друга.

Брок краем глаза наблюдал за своим сокамерником, стараясь особо не палить свой интерес, подмечая, запоминания каждое движение, вскользь сказанное слово. Баки и правда оказался занятным экземпляром. Военную выправку, манеру держаться Брок заметил сразу, тут и спрашивать ничего не требовалось, особенно после случайно подсмотренных утром упражнений. Брок сам тренировался по похожей программе, только прорабатывал другие группы мышц и не силу использовал в бою, а, скорее, ловкость и скорость, слишком он был лёгким для открытых силовых атак. А вот странный огород и железная рука заслуживали особого внимания, но кто такой Брок, чтобы навязываться в собеседники?

Однажды они встретились на кухне за ужином, хотя это случалось нечасто. Баки к тому времени весь извелся от того, что они жили даже не как соседи, а просто как два незнакомца, которые делят одну крышу над головой, хотя у них была общая беда. И вот в этот вечер он созрел для того, чтобы узнать, что же полвека происходило в мире. Ему уже было все равно, что он раскроется перед Броком, по сути, перед своим новым Хозяином, потому что одному было невыносимо. В одной из книг он прочел, что человек — существо общественное. Теперь Баки начинал понимать, почему у мага был такой поганый характер, ему казалось, что его начинал портиться.

— Брок, — обратился к нему Баки, беря в руки тарелку с мясным рагу, — расскажи, что творится в мире?

Вычистив тарелку хлебной краюшкой, Брок поднял голову, внимательно окинув взглядом неожиданного собеседника. Он и не думал уже, что Баки захочется с ним разговаривать.

— А тебе за сколько лет-то надо? — осторожно поинтересовался он.

— За полсотни, — честно признался Баки, потому что устал получать от рыцарей, который убивал, новости урывками, только за год-два, и то, не очень понятно, насколько те были свежими. — Да, я давно здесь.

Баки уже не мечтал выбраться из Башни, но теперь ему хотелось хоть мало-мальски нормальной жизни, и начать ее стоило с того, чтобы сделать Брока хотя бы приятелем. Тем более, с ним можно было тренироваться, ведь живой противник гораздо приятнее тупого бревна. Но начать все нужно было с разговора.

Как же Баки устал от всего этого, но он не мог ни убить своего Хозяина, ни покончить с собой. Он уже давно прошел все стадии умирания, принял свое заточение, но теперь рядом с ним был такой же несчастный, который не заслуживал такого отношения от Баки. Баки не хотел стать таким же, как чертов маг.

— Не слабо тебя колдунством приложило, — присвистнул Брок. — Так мне, получается, нужно тебе всю мою жизнь расписать.

Он задумчиво покрутил в пальцах трубку, отложил в сторону, внимательно разглядывая Баки. Он-то грешным делом решил, что мальчишка здесь, скорее всего, пару лет отсиживается, а вот оно всё как оказалось. Теперь понятными становились попытки отстраниться, возвести между ними стену. Пятьдесят лет… охуеть просто.

— Николаса Фьюри ты должен знать, он принцем тогда был, сейчас на троне сидит, старый одноглазый паук, везде лапки свои запустил, по всем соседним королевствам шпионов заслал, а соседи и вздохнуть боятся, мало ли какая информация на них имеется, — Брок чесанул затылок. — Даже не знаю, что тебе рассказать на самом деле. Королевство погрязло в интригах, каждое семейство метит во дворец пролезть, дочек-сыночков подкладывают в монаршую постель, а Фьюри будто не замечает подвоха, отправляет прелестников по домам, всячески поддерживая то ли внучатую племянницу, то ли очередную любовницу, не знаю кто ему Романов, а сплетни множить — это не моё. Магическую академию тут разогнали. Что ещё? Вера новая возникла не пойми откуда, и послушники «Озарения» ходят по городам и несут благую весть, мол, скоро не останется ни у кого тайн, и все мы очистимся пламенем небесным.

— Нда, дела… — протянул Баки, отставляя тарелку, которая тут же исчезла. — Я служил еще отцу Николаса, в элитном отряде. Мы попали в засаду, отряд весь положили, ну, я остался, но никуда не дошел, никого не смог предупредить, поэтому, выходит, что весь.

Баки говорил грустно, но грусть была давней, ведь столько лет прошло.

— Спасибо. Знаешь, рыцари тут бывали, но мне не удавалось у них ничего толком узнать, — признался Баки. — А магу не было дела до того, что происходит в мире. Он не хотел разбивать заклятие. Если честно, я надеюсь, что у тебя получится. Может, выпьем?

На столе появилась прозрачная стеклянная бутыль с кристально-чистой, как слеза, жидкостью и кое-какая закуска.

— Лучшая самогонка, наверное, во всем мире, — указал Баки на бутылку. — А от похмелья я тебе завтра сварганю зельице одно. Я тут за полвека разобрался немного в травничестве и зельеварении. Так, простенькое все, конечно, ну так я и не маг.

— За случайности! — поддержал Брок, плеснув себе в стакан предложенное.

Теперь по утрам они перебрасывались ничего не значащими фразами, завтракали вместе, иногда Брок помогал Баки в саду, годный разве что принести инвентарь и натаскать воды. Он старался не лезть лишний раз, но и не отстранялся.

Однажды Брок и вовсе предложил тренироваться вместе, все же живой противник куда интереснее для отработки ударов, и не пожалел ни разу. Баки оказался умелым и неожиданным противником, нисколько его не щадившим, и даже скорее наоборот, старавшимся задеть посильнее.

— Ну же, — Брок стянул через голову мокрую от пота рубашку и раскинул руки. — Нападай! Что с тобой сегодня? Луна в козероге и тебе лень шевелить своей задницей? Давай, котик, помаши лапками!

И с хохотом едва увернулся от железного кулака.

Брок сам не понимал, для чего дразнил товарища по несчастью, подтрунивал, следя за реакцией. По идее, наоборот, стоило оставить его покое, раз уж они так похожи, но Брок ничего не мог с собой поделать, да и нравился ему Баки — такой живой, яркий, непосредственный, ехидный, метко бьющий словами. А ещё сокамерник был дьявольски красив, той самой хищной опасной красотой дикого зверя, урчащего и гнущего спину под ладонью и тут же готового вцепиться в глотку только потому, что ты не так гладишь. Да и умом Брок понимал — нельзя хотеть Баки, неправильно так на него смотреть. Им обоим нужны были рыцари, чтобы выбраться из этой заварушки живыми и желательно не коротать в чёрной Башне несколько десятков лет. Но вот только с собой спорить бесполезно — Баки был невероятно притягательным, и Броку с каждым разом было всё труднее отводить взгляд.

Теперь, хоть и зная, что он слуга, но совершенно не чувствуя этого, потому что не знал Брок, Баки был даже счастлив, что не один, что может жить почти полной, насколько это было возможно для них, жизнью. От души драться в тренировочном бою, давая выход и отчаянию, которое все меньше одолевало, и счастью обретения живого человека рядом, и веселому азарту драки с опытным противником.

Баки снова жил впервые за последние пять десятков лет, радовался, реагировал на подколки Брока, от души напивался с ним иным вечером, чтобы с утра с больной головой приносить ему бутылочку сваренного накануне антипохмельного зелья. С улыбкой смотрел, как тот ремонтировал очередную кольчугу, которую он когда-то снял с очередного заезжего рыцаря, и радовался, что Брок не задает вопросов, откуда все это добро. Нет, от просьбы рассказать Баки бы увильнул, но если вдруг тот потребует? От прямого требования Баки бы увильнуть не смог, а Брок тогда мог бы все понять. Он не хотел, очень не хотел, чтобы Брок знал, что откуда все эти доспехи и кем он на самом деле был для старого мага.

Они стали чаще мыться вместе, и Баки ловил себя на том, что рассматривает Брока не просто так, как красивого мужика, а с определенным интересом, интересом давно забытым, и это поднимало какие-то странные чувства внутри, те, что уже, казалось, и не должны были появляться в его душе. К Броку хотелось прикоснуться, но не так, как во время тренировочного боя, а нежно провести по широким плечам, погладить мозолистые ладони, развернуть к себе и впиться губами в губы. От этих мыслей становилось жарко, и Баки лез в самый холодный пруд, в который садился и долго сидел, пока не отпускал этот жар возбуждения.

— А пойдем за грибами? — однажды внезапно предложил Баки, когда Брок в очередной раз помогал ему в огороде, аккуратно поливая из лейки под самый корень мохнатые листья с таким заковыристым названием, что Баки сам не мог его выговорить. — Тут, на самом деле, если пройти по кругу, места много. Погуляем хоть, хотя я тут каждое дерево знаю.

Ему хотелось заняться с Броком чем-то, что было бы хоть немного оторвано от Башни, а сбор и заготовка грибов могли этому очень помочь. И не важно, что Башня могла предоставить им каких хочешь грибов в любом интересующем их виде. Это должна была быть просто прогулка, приятная обоим.

Брок пожал плечами. Грибы так грибы, раз уж Баки нужна было какая-то причина, чтобы хоть немного отойти от Башни, то Брок согласен и на грибы, которые совершенно не любил собирать ещё с детства.

Бродили они вокруг Башни уже несколько часов, и Брок все поглядывал в корзину довольно носившегося между деревьями Баки. Он-то не смог разыскать ни грибочка, а вот корзина его собрата по несчастью потихоньку наполнялась, вот только назвать хотя бы один гриб съедобным, Брок бы не решился. Не мог же он за столько лет позабыть то чему его учил отец, да и как-то подсознательно всегда мог определить съедобные растения.

— Напомни мне не брать из твоих рук еду, — поддел он Баки, в очередной раз наблюдая, как тот любовно укладывает в корзину ярко-красный мухомор.

— Почему? — сразу встрепенулся, кажется, даже расстроился Баки, а потом обратил внимание на гриб в своих руках и рассмеялся весело, звонко. — Это я не для еды, это для зелий.

— Ну-ну, — хмыкнул Брок. — Так тебе такого добра насобирать что ли? Чуть севернее целая поляна бледных поганок.

— Поганки — это хорошо, — Баки потер руки. — Пойдем? Только все равно мухоморы лучше. Знаешь, такие, что помясистее да поярче.

Брок закатил глаза и едва удержался от желания потрепать Баки по волосам, одернул сам себя, скривился, отворачиваясь, уговаривая одуматься и не пороть горячку, и вся эта чрезмерная симпатия из-за того что рядом больше никого нет, а человеку свойственно привязываться, хотя ранее за собой Брок такого не наблюдал, но мало ли всему виной Башня и заклятие. Точно, именно так.

Когда они вышли на нужную поляну Баки замер прислушиваясь и Брок тоже уловил далекий треск, будто стадо кабанов ломилось сквозь кусты.
Перехватив удобнее прихваченный на всякий случай топор, Брок принялся ждать.

Баки тут же мягко и быстро поставил корзинку на землю и перетек в боевую стойку, тоже ожидая, что сейчас явится пред их светлы очи.

На поляну, словно убегая от самого черта, вынесся облаченный в парадные латы рыцарь. Он сиял, что солнце на восходе, при этом дышал так же тяжело, как мехи в кузнице, а ломился с таким хрустом и грохотом, что они бы и у Башни его услышали, а не у самой границы их заколдованной земли. Рыцарь дико вращал глазами из-под поднятого забрала. Увидев двоих мужчин, он ринулся к ним с непонятными намерениями.

— Стоять! — рявкнул Брок, удобнее перехватив топор.

Рыцарь не успев затормозить, пролетел мимо Брока, вспахивая землю железными сапогами. Кое-как выровнявшись и развернувшись лицом к грибникам, бравый рыцарь приосанился, сжал ладонью рукоять меча.

— Кто вы такие, холопы? Ведите меня к своему господину!

— Бегу прямо! — хмыкнул Брок, обходя гостя по кругу, восхищенно его разглядывая.

Баки прищурился очень недобро, глядя на Брока, который просто впился взглядом в рыцаря, и что-то в нем сломалось, перевернулось и вспыхнуло одновременно. Он не знал раньше этого чувства, которое захлестнуло его с головой так, что убить рыцаря захотелось неимоверно, только бы Брок больше так на него не глядел. Никогда Баки не думал, что, после всех тех убийств, что он был вынужден совершить, он захочет убить сам совершенно невинного человека. Баки пошел по кругу, заходя рыцарю за спину, а потом резко напал. Ему стало все равно, что подумает о нем Брок, что скажет после этого, только бы он не смотрел так ни на кого.

Схватив за шлем, он запрокинул рыцарю голову живой рукой, а железной рванул ему кадык вместе с кольчужным воротом, вырывая гортань. Ярко-алая кровь брызнула фонтаном на несколько футов вперед, чуть не забрызгав Брока, а Баки уже отпускал безжизненное тело, которое грудой железа повалилось к его ногам. Он посмотрел на Брока со странной мешаниной эмоций, в которой были и вина, и надежда, и что-то еще, что-то горячее и, в то же время, нежное, словно Баки ласкал Брока взглядом.

— Прости, возможно, это был твой шанс, — пробормотал он, подхватывая корзинку одной рукой, а рыцаря хватая другой. — Я приберу.

— Шанс? — не понял Брок, присаживаясь рядом с распростертым на траве телом. — Ты только глянь, какой у этого идиота доспех, смотри, какая тонкая ковка, вот здесь забрало убрано золотом. — он мечтательно зажмурился, облизал губы. — Я такие только однажды видел, и то издалека.

Брок глянул на Баки сияющими от счастья глазами, стягивая с мертвеца шлем.

— Так ты на доспехи его так залюбовался? — только сейчас начиная понимать всю ситуацию, ошарашено спросил Баки, понимая, что только что по собственной воле убил человека. Человека, который мог стать кем-то важным для Брока. От этой мысли внутри все восстало, и Баки понял, что точно был убил, если бы стал. Теперь он понимал, что сам хочет стать для Брока важным, хочет быть ему близким, и плевать на заклятие, пусть они хоть на веки вечные остануться узниками Башни.

— Пойдем домой, — предложил Баки, понимая, что поход за грибами закончился. — Разденем, и я его закопаю. А то давно у цветочков свежего мяса не было.

Сказал, и только потом понял, как оговорился, как прокололся. Цветочки, мать его, любимые, мясца давно не кушали. И Баки, понадеявшись, что Брок попросту его не услышал, еще раз сказал, закидывая тело себе на плечо и отдавая Броку корзинку.

— Пойдем.

— А я то все думал, отчего твой огород цветёт и пахнет при любой погоде? — хохотнул Брок, удобнее перехватывая обе корзины и шлем рыцаря.

Он уже давно понял, что это всё неспроста, слишком многие из доспехов были залиты кровью, да и на коллекцию не сильно походило. Никто не станет сваливать тщательно собираемые вещи в пустой кладовке валом, но Брок привык не совать нос в чужие тайны, от того до сих пор и коптил небеса.

Споро раздев рыцаря и прикопав его под кустами с мандрагорой, Брок в очередной раз любовно огладил нагрудник, восхищаясь тонкой работой мастеров, и только сейчас осознал, что произошло на поляне. Баки убил рыцаря. Тот хоть и сразу показался Броку недалеким идиотом и невоспитанным мурлом, но ничего опасного или предосудительного сделать не успел. Ну нахамил, Брок обычно таким выбивал зубы, но вырывать кадык не слишком ли жестокая кара? Да и, если судить по словам Баки, это не первый труп, закопанные на его маленьком приусадебном участке, и не понятно, он их убивал сам или по приказу мага. А если Баки на самом деле не хочет покидать Башню? Да и кто в здравом уме откажется от полного пансиона, пусть для этого и придётся пожертвовать такой малостью, как свобода.

Брок задумчиво глянул на ворковавшего со своими цветочками Баки и накрепко задумался.

— Баки, пойдём-ка чайку попьём и поговорим?

Баки напрягся, потому что отвертеться от предложения, которое для него прозвучало приказом, не мог, как бы того ни хотел. Он прошел в кухню, пожелав у Башни большую чашку чая и банку цветочного меда, и уселся на стул, принявшись ждать, чего же Брок хочет от него узнать. Сам начинать разговор он не спешил, хотя и знал, что лучший способ защиты — это нападение. Он только внимательно смотрел на Брока.

— Давай поговорим начистоту, — Брок сел напротив, глядя Баки прямо в глаза, стараясь разглядеть там ответы раньше, чем успеет озвучить вопросы. Ему было все равно, сколько жизней на счету Баки, сам он не цветы выращивал всю жизнь, но понять мотивы товарища по несчастью хотелось. — Ты не хочешь покидать Башню?

Баки задумался, потому что и сам не знал, хочет ли он покидать Башню. В мире прошло больше полувека, и что он будет делать там, как будет жить дальше, когда все, кого он знал, наверное, уже дряхлые старики, или вообще умерли. Но он не был уверен, что вообще может покинуть Башню, потому что он мог быть собственностью не Хозяина Башни, а самой Башни. Он думал над этим, но вот проверить это не представлялось возможным. Но Броку надо было что-то ответить, только что, Баки не представлял, а раскрывать перед ним душу он просто боялся, потому что неизвестно, как все обернется после этого.

— Я не знаю, — решил признаться Баки, потому что ответа правдивее у него не было, а откровенная ложь порождает только еще большую ложь, а в итоге они просто возненавидят друг друга. А так был шанс, что Баки сможет быть Броку хотя бы другом.

— Мне то этот идиот тоже не сильно понравился, но если так кардинально избавляться от рыцарей, то можно навсегда здесь застрять. Давай хоть попытаемся с ними пообщаться?

Брок не стал говорить, насколько его бесила мысль, что Баки может понравиться хоть кто-то, кроме него, что он может влюбиться и покинуть Башню, оставляя Брока коротать здесь вечность.

***
Со следующим рыцарем не выдержал уже Брок, слишком уж плотоядно тот поглядывал на его Баки.

Брок сбился с мысли, вливая в чашку с чаем добрую порцию какого-то яда, приготовленного Баки для каких-то своих нужд, с чего это он стал считать Баки своим? Да, они сносно общались, можно сказать дружили, и не его вина, что у Брока окончательно поплыли мозги и он кажется… влюбился.

Баки, увидев, как Брок привечает второго в их совместной жизни в Башне рыцаря, чуть не задохнулся от ярости и обиды. Он даже спустя почти полтора года помнил слова Брока о том, что с рыцарями надо хотя бы пробовать общаться. И Брок сейчас пробовал, от чего у Баки волосы на загривке стояли дыбом, он не мог взять и бросить листья вербены, поэтому у него ушло почти пять минут, чтобы закончить, а когда он вошел в кухню, где Брок привечал гостя, то увидел, как тот раздевает свежий труп, а на столе стоит открытый пузырек с ядом.

— Ты убил его? — изумился Баки, прикидывая, куда закапывать труп для любимых цветочков, но совершенно не веря в то, что Брок убил рыцаря, который мог подарить ему свободу. — Он же мог освободить тебя…

Брок поджал губы, молча тряхнул головой и вышел в сад. На душе противно скреблись кошки. Баки правильно сказал — шанс, может и правда последний, только Брок не мог даже подумать о том, что кто-то посмеет прикоснуться к Баки, обнять его, поцеловать.

Он не придумал как объясниться, что сказать чтобы не показаться смешным, неправильным, чтобы Баки хотя бы так оставался рядом, другом. Только видит бог, Брок скоро сотрёт руки по локти, дроча на светлый образ этого друга.

Баки, оставив труп лежать, где лежал, вышел вслед за Броком. Ему хотелось обнять его за плечи, положив голову на плечо и унять его тревоги, которых, как Баки замечал, было все больше. Все чаще Брок почему-то уходил от него вечерами раньше обычного, на тренировках предпочитал мечи, а не рукопашную схватку, хотя до этого любил повалять Баки по траве. Баки понимал, что что-то происходит, он довольно хорошо изучил своего, как он надеялся, хотя бы друга за то время, что они жили вместе, и сейчас очень четко понимал, что с ним творилось что-то неладное.

— Брок, — позвал он, в последний момент отдернув руки, чтобы не погладить его по плечам, а так хотелось. До одури хотелось касаться Брока, быть рядом, вдыхать его запах, провести губами по шее. Баки оборвал себя, понимая, что эти мысли не приведут ни к чему хорошему, что он будет только больше терзаться от невозможности получить желаемое. — Брок, скажи, что происходит? Ведь тебе теперь еще лет пять снова ждать.

Баки не понимал, почему Брок не воспользовался своим шансом, но был намерен это выяснить, чего бы ему это ни стоило. Но сам он думал о том, что еще пять лет он может быть рядом с тем, кого любит, кого полюбил почти сразу и кого не хотел отпускать.

— Что происходит? — повторил Брок, не оборачиваясь.

Он знал, стоит ему посмотреть в глаза Баки, и все в очередной раз пойдет по пизде, он не сможет сдержаться, не прикоснуться, и это будет концом. Брок больше всего на свете желал Баки счастья, пусть даже самому придётся отойти в сторону.

— Ничего не происходит, Бак, — он устало потёр переносицу, прекрасно понимая, что не сможет сказать, но и рядом быть тоже не сможет. Он не станет наблюдать, как Баки сходится с кем-то, как влюбляется и тянется к рыцарю, но и отбирать у него эту возможность он тоже не станет, неправильно оно.

продолжение в комментариях

@темы: марвел, моё, сказка, проза, Баки, Рамлоу, Брок/Баки, @Снежык, au

---

* о творчестве

Тёмный-тёмный лес

— Я Брок, будем знакомы — представился он, обходя застывшего на пороге незнакомца.

На кухне было жарко натопленно, на столе стояла большая тарелка пышного омлета, Брок оглянулся на дверь и разделил порцию поровну, мало ли мальчишка приготовил на себя.

Баки представляться не спешил. Он прошел за Броком на кухню, где, проследив за его манипуляциями, просто потребовал у Башни еще еды, и на столе появилась еще порция омлета. И два кубка подогретого вина, один из которых он пододвинул Броку.

-- Баки, -- все же представился Баки. -- И мы в Башне. Еда, вода, и хреновая погода на веки вечные. Добро пожаловать.

Что-то он разговорился, но Баки было особо не с кем разговаривать до этого, потому что старый Хозяин его не особо баловал разговорами, будучи больше погруженным в себя и свои изыскания. А тут был просто человек, с которым можно, да и нужно, чтобы у него не поехала крыша, было говорить. Да и самому Баки хотелось разговоров, хоть о чем-нибудь.

-- Дождь кончится завтра, он редко идет больше дня в этой фазе луны, вот завтра снова попробуешь, -- предложил он, потому что наблюдать за этим Броком, который своим бесполезным упорством действовал ему на нервы, Баки не хотел.

— А имеет смысл? — хмыкнул Брок, отпил из кубка вина, прижмурился. — Вот бы она ещё покурить давала бы, цены твоей Башне не было бы. Ты давно здесь?

Брок рассматривал мальчишку, прикидывая мысленно сколько лет тот мог здесь просидеть, и было ли это добровольным. Этот Баки был определенно красив, тут Брок лукавить не стал: хитрый взгляд серых глаз, яркие полные губы, ямочка на упрямом подбородке. Брок хмыкнул, прикинув мысленно для чего старый хрен мог использовать такую красоту.

-- Учись просить у Башни сам, -- пожал плечами Баки. -- Она выполняет все наши потребности. Хочешь курить -- даст. Хочешь жрать -- проси Башню. Хочешь нажраться с горя -- проси Башню. И все у тебя будет.

Баки горько усмехнулся, разглядывая резкие острые черты лица Брока, отмечая, что тот определенно привлекателен и раздумывая, рассказывать ему, как снимается проклятие, или нет. Пока не хотелось раскрывать новому Хозяину все карты, нужно было узнать его получше, понять, что он за человек.

-- Ты рыцарь? -- спросил Баки, пытаясь выяснить, каким образом Брок сюда попал, и что теперь с ним вообще делать.

— Хуицарь, — оскалился Брок, мысленно попросив Башню перенести вниз трубку и кисет с табаком. — Сотник я королевской гвардии.

@темы: марвел, сказка, Баки, Рамлоу, Брок/Баки, au, отрывок

---

07.03.2018 в 11:58

Пишет  PaleFire:

Правда. Глава 18.


После ужина Крис помог Джеку поставить палатку и надул походную кровать. Было тепло, но Крис обычно мерз и взял легкий летний спальник.
Были слышны крики динозавров в долине, шум ветра в кронах. На небо высыпали крупные яркие звезды, собранные в непривычные созвездия.
— До чего же хорошо… — сказал Крис, обнимая Джека. — Хочешь, посмотрим видео твоей охоты?
Он вдохнул смешанный запах хвои и нагретого кремня. Посмотрел на снова перекинувшегося Брока, который лежал у погасшего костра и тихо пыхтел, пока Баки чесал ему брюхо.
Джек сыто жмурился, ему впервые за всё время не хотелось никуда бежать, вообще двигаться было лень, он ласково поглаживал Криса, перетащив его к себе на колени, прижал к груди, согревая.
— Давай, — Джек устроил голову на плече Криса. — Интересно, как это со стороны выглядело.
Ему нравилось, то что происходило сейчас, хоть и сравнивать было особо не с чем, не с военными же вылазками, когда он с отрядом рассаживался вокруг едва тлеющего, чтобы не привлекать внимание большим огнём, костерка, передавая одну на всех флягу по кругу и прислушиваясь к ночному лесу. У Джека не было друзей в детстве — не положено, только проверенные знакомства, даже в совсем юном возрасте. Он не ходил в походы — а вдруг неприятель захочет похитить наследника, да и с кем? С Сайласом? Ему не было дела до сына. С мамой? Джек скривился. Не мог он представить Розу вне дворца. С прислугой?
Джек уткнулся носом в сгиб шеи Криса. А вот сейчас всё было правильно, как в семейных фильмах — он вместе с родителями и любимым человеком, и на душе светло и легко.
Крис достал телефон и включил трехмерное видео. Картинка подвисла над аппаратиком.
— Ты даже рычал, — с гордостью и уважением сказал Крис. — Туатта-охотник, наверняка.
— Точно, — подтвердил Баки.
Джек смущённо загородился Крисом под насмешливое волчье фырканье. Он никогда не считал себя способным на такое поведение, что сможет настолько раскрыться, отпустить себя, поддавшись одному из самых первобытных инстинктов. Но до чего же было хорошо и правильно. Тело пело, будто было создано именно загонять жертву, упиваться её страхом, вгрызаться зубами в беззащитное горло.
Джек сглотнул. Всё, что сегодня произошло, не вызвало в нём, насквозь цивилизованном городском жителе, ожидаемого отторжения. Наоборот, он бы мог согласиться остаться в этом мире и жить охотой, если бы Крис решил, что ему здесь нравится больше.
— Пап, зови нас с собой почаще, — попросил он, выглядывая из-за плеча Криса. — Даже если один поедешь.
— Ну вот Крис уволится через пару месяцев, и мы сможем устроить большое путешествие — на месяц, на полтора, — сказал Баки. — Я давно хочу, но одному-то все не то. Возьмем побольше оружия, снаряжение, и помотаемся по всяким диким мирам. Будем жить охотой и рыбалкой. Я у Дениса дорожные деньги выменяю, куплю вам дорожные смартфоны. С языками будет сложно, ну да объяснимся. А то ты совсем в свои финансы закопался, если бы не Брок, жопой бы к креслу прирос.
— Я никогда не жил вот так, на природе, дольше одного дня, — признался Крис. — Немного страшно, но волнующе. Я бы хотел.
— Когда я был на фронте, — начал Джек, подняв взгляд к небу, разглядывая яркие звёздные скопления, складывающиеся в совершенно неизвестные ему созвездия, — часто приходилось ночевать под небом. Но это другое. Спали вполглаза, в обнимку с верной винтовкой, подрываясь от любого шороха. И не путешествовал я, получается, никогда, — Джек только сейчас с удивлением понял, что, если не считать учёбы и вылазок в стан врага, он никогда не покидал границы королевства. — А как Брок бросит своих деток так надолго?
— Перетопчутся, — ответил Баки. — Броку тоже нужно отдыхать. К тому же, он к себе из центра для подростков какую-то зверь-бабу переманил. Да ты ее видел, Магдалина Сноу.
Джек поёжился.
Да-а, был он знаком с этой во всех смыслах выдающейся дамой. Хоть и росту в ней было всего по плечо Джеку, но голос и привычка держаться выдавали если не бывшего тюремного надсмотрщика, то уж точно отставную военную. Магдалина с Джеком была почтительно вежлива, сдержана, но он не мог не вытягиваться перед ней по стойке смирно, только что честь не отдавал.
— Веришь, пап, сначала я ей посочувствовал, когда увидел, но сейчас она только что Броку голову откусить не сумеет. Может, и Стив поедет? Несправедливо его оставлять, когда так интересно вокруг.
— Стив уверен, что кто-то же должен охранять периметр! — рассмеялся Брок. — И еще он боится, что у него собака сбежит. А оставлять ее у Грена не хочет.
— Обидно за него, — вздохнул Крис. — Для художника же очень здорово на все это посмотреть.
— Знаешь, а этот аргумент я еще не использовал, — задумчиво сказал Баки. — Но тогда Броку придется остаться дома, потому что дорожник из нас я один, а на пятерых нужно две машины.
— А если Брок волком? — задумчиво поинтересовался Джек. Очень уж ему хотелось поехать всей семьёй. И пусть он особо не общался со Стивом, но его ощутимо не хватало. Джек прекрасно замечал грустные переглядывания Брока и Баки, прекрасно понимая их без слов, когда кто-то тебе так дорог, оставаться так надолго отдельно было физически неприятно. А он знал, насколько эти трое любили друг друга, стараясь без особой нужды не разлучаться. — Или амулеты какие?
— Посоветуюсь с Денисом, — сказал Баки. — Да и тебя проверить надо. Может, ты тоже дорожник, тогда пойдешь ведомым. На обратном пути сядешь рядом со мной, посмотрим, видишь ли ты перекрестки.
— Будет здорово, — мечтательно сказал Крис. — А где-то можно почитать про Дорогу?
— У Дениса есть подборка обучающих материалов на английском, — сказал Баки. — Я поделюсь.
— Я попробую, — кивнул Джек, укладываясь на спину.
Над ними раскинулось бескрайнее незнакомое небо другого мира, и сколько таких миров уже успел пройти Баки, Джеку было неизвестно, как и то, что видел его отец, сколько всего ему пришлось пережить, преодолеть, вынести. Джек краем глаза глянул на спину сидящего рядом Криса и вновь перевёл взгляд вверх. Он обязательно сядет рядом с Баки и попробует увидеть перекрёстки, приложит все возможные силы ради того, чтобы Баки гордился своим сыном, чтобы быть достойным такого отца.


Устроившись в палатке под автономным светодиодным фонарем, Крис укрылся, взял за руку улегшегося рядом Джека и сказал:
— Как хорошо, что мы поехали.
— Незабываемый опыт, — подтвердил Джек, притягивая возлюбленного к себе, устроил его у себя на груди. — Не думал, что всё будет так, — улыбнулся он, погладив Криса по растрепанным волосам. — Сколько лет живу, зная про реальность сказок, которые нам с сестрой читала гувернантка по вечерам, и всё равно боюсь проснуться.
— А мне кажется, мы как раз, наоборот, проснулись, — сказал Крис, поглаживая Джека по плечу. — И все вокруг такое сверх-реальное, очень настоящее. Как после двухмерного фильма оказаться в голограмме, понимаешь?
Джек согласно хмыкнул, наблюдая за слабым мерцанием светодиодов.
— И на бред наркотический отчасти похоже, тоже всё реальное чересчур, хотя мозг уверяет в обратном.
Крис хмыкнул и тут же зевнул.
— Давай спать, — сказал он. — А утром поделимся друг с другом снами.
Джек устроил Криса удобнее, укрыл его пледом. Ему самому не спалось совершенно. Видимо, слишком богатый на события день всё ещё бродил в крови лёгкой адреналиновой завесой. Дождавшись, пока Крис уснёт, Джек аккуратно, стараясь его не разбудить, выбрался из палатки.
Костер догорал в отдалении от лагеря. Баки с Броком не было видно, видимо, тоже набегались за день. Джек подошёл к огню, сел на примятую траву, вытянув руки вперёд, и задумался.
Сколько всего поменялось в его жизни за эти несколько лет. Он обрёл то, о чём и мечтать, не смел живя во дворце, даже если бы и занял трон Гильбоа — у него была семья, он видел такие вещи, о которых и не расскажешь, но ему-то известно.
Джеку хотелось иногда спросить Брока или Баки о том, как им удалось оставить прошлое в прошлом, не тащить другой мир в новую жизнь? Почему Баки выходит на Дорогу? Но когда он оказывался рядом, смотрел в их глаза, слова застревали в глотке, отказываясь ворошить забытое. Но вот Джеку никак не удавалось отпустить, он то и дело возвращался мысленно к тому, что уже не изменить.
Сонный Брок, зевая и помахивая хвостом, подошел к Джеку, лег рядом, прижавшись к бедру и положив тяжелую голову Джеку на колено. Лизнул ладонь, вздохнул.
Невдалеке кто-то вскрикнул. Брок поднял голову, насторожив уши, тихо зарычал, но снова повисла тишина, и он успокоился.
Джек гладил волка совершенно бездумно, чесал между ушами, зарываясь пальцами в чёрную шерсть.
— Хорошо-то как, — негромко рассмеялся он, глядя сквозь пламя на тёмный незнакомый лес незнакомого мира.
По-хорошему, стоило вернуться в палатку, лечь рядом с Крисом, но Джек продолжал сидеть, даже когда костёр совсем прогорел, поворошил палкой быстро остывающие угли.
Мир вокруг был живым и настоящим, прав был Крис, только он не знал одного — живым и настоящим Джек почувствовал себя только рядом с ним. И ему было всё равно, где они при этом находились.

Поутру, после того как они позавтракали остатками вчерашнего мяса и прихваченными с собой фруктами, Баки сказал:
— Едем дальше. У нас на выбор: морской мир и горный. В морском нет больших массивов суши, только острова, соединенные мостами. Там особо нет цивилизации, живет кто-то вроде полинезийских дикарей, но там важный отрезок Дороги, так что машины они видели. А в горном потрясающего цвета скалы, но охотиться не на кого. Если поедем в горный, надо будет поохотиться заранее и запастись мясом.
— Давайте в горы, — предложил Джек, собирая палатку. — Крис, ты как?
— Признайся, тебе просто хочется поохотиться, — улыбнулся Крис. — А можно как-то взять мяса с запасом, с собой? Мне очень понравилось.
— Пойдем на охоту втроем, — сказал Баки. — Холодильник с аккумулятором у нас есть. И Стив всегда радуется привозному мясу.
Джек рассмеялся, стягивая футболку.
— И он никогда не интересуется, как оно бегало?
И снова в крови вспыхивают щекотные искорки, распаляя, заставляя сердце биться быстрее, а мышцы напряжённо тянуть.
— Я показываю ему снимки, — улыбнулся Баки, — но на войне мы только что крыс не жрали, Джек. Минус особой группы — обоз не поспевает.
— Ревущие Коммандос? — понимающе спросил Крис.
— Да, — ответил Баки, протягивая сыну нож. — Брок выгонит на нас дичь. Нам надо завалить хотя бы двоих. Брок положит еще пару. Осторожнее с задними ногами, на них когти как бритвы.
— А можно мне подвеску из такого когтя? — спросил Крис.
— Все для тебя, Крис, — улыбнулся Баки.
— Крис, посиди пожалуйста в машине, — попросил Джек. — Никого из нас рядом не будет, а кто знает, что тут ещё бегает. И будет тебе коготь на подвеску.
Джек поцеловал Криса и двинулся за Баки.
Ветер свистел в ушах, они мчались, перекрикиваясь, улюлюкая, нагоняя мечущихся среди деревьев ящеров. Джек всем телом ощущал родство с отцом, кровь в венах пела, взывая к предкам, и ловила созвучие Баки то слева, то справа, отвечая.
Рукоять ножа удобно лежала в ладони. Прыжок — и Джек почти взлетел, взвился вверх, бросаясь на ближайшего динозавра, повисая у него на спине, успевая двумя взмахами отсечь голову.
Когда на земле тут и там распростерлись три обезглавленные тушки, Баки остановил Джека.
— Хватит, Джек. Ты же не хорек — убивать больше, чем тебе надо для пропитания.
Подошел Брок, подтаскивая в зубах за шеи пару некрупных ящеров.
Джек огляделся вокруг. Всё пространство между деревьями, куда хватало взгляда, было изрыто когтями убегающих ящеров. Сам Джек вместе с Баки были залиты кровью почти с ног до головы.
Присев рядом с ближайшей тушей, Джек перехватил нож удобнее, он же обещал Крису коготь.
— Пап, слушай, а не проще пригнать машину сюда, чем тащить их вверх по склону?
— У нас там лагерь и свежевальные ножи, — ответил Баки. — Не переломимся.
Он взвалил на плечи сразу четырех ящеров и понес их к автомобилю. Брок, облизываясь, пошел за ним.
Джек закатил глаза.
— Выпендрёжник, — едва слышно буркнул он и кое-как подлез под тяжеленную тушу ящера.
Идти было неудобно, нести тяжело и жёсткие перья лезли везде, норовили набиться в рот, щекотали нос. Джек в тысячный раз проклял того, кто назвал этих гигантских куриц ящерами. Если бы внутренний компас, чутко настроенный на Баки, Джек бы потерялся почти сразу или сослепу влупился бы в первое же дерево, а так он сопел, но тащил добычу.
Со стоном скинув тушу рядом с остальными, он растянулся на траве, признавая поражение. Джек устал.
Крис протянул ему бутылку воды.
— Попей, — сказал Крис. — Я не снимал в этот раз.
Когда Джек напился, Крис взял тубу влажных салфеток и принялся вытирать Джека от перьев и засохшей крови, начав с пальцев.
— Конец твоему маникюру, — заметил он. — Повернись спиной. О, ты и спину угваздал.
Джек млел под руками Криса и только что не урчал от удовольствия, краем глаза наблюдая, как Брок деловито, со знанием дела обдирает и потрошит туши, откладывая лучшие куски в сторону.
— Зато я добытчик, — на манер Брока оскалился Джек, протянув Крису коготь.
— Ого какой! — восхитился Крис. — В пол-ладони! Справишься дальше сам? Хочу печенки.
Джек кивнул и развалился на траве, раскинув руки в стороны. Тело мелко подрагивало, мышцы болели от перенапряжения и двигаться не было никакого желания. Но Джек прекрасно знал, что таким его Баки в машину просто не пустит, поэтому пришлось подниматься и обтираться дальше. Собрав использованные салфетки в кучу, Джек сгрёб их все в пакет и закинул в багажник сумку с остальным мусором. Баки ещё на первой стоянке дал понять, что свиней обратно не повезёт, а оставит там же, где и они нагадили.
Крис, помогая разделывать ящеров, ел печенку, Брок тоже жевал какие-то потроха. Баки, скалясь, снимал шкуры.
— Вот если бы я умел выделывать кожи, была бы у меня куртка из динозавровой кожи, — вздохнул он. — Но с выделкой столько мороки…
— Оставь местным падальщикам, — ухмыльнулся Брок. — Купи себе куртку из страуса — то на то и будет. Шмоточник.
— Зато у тебя одни штаны на все случаи жизни, — отбрехался Баки.
— Неправда, у меня их трое, — заржал Брок.
— Да, и одни от костюма, в котором ты женился, — фыркнул Баки. — И который ты вообще не надеваешь.
Джек хохотал, наблюдая за отцами, слушая их препирательства, поглядывая на Криса, и думал, что пройдёт ещё немного времени, они наконец поженятся и будут вот так же беззлобно покусывать друг друга, чтобы не расслабляться, не терять хватки и не забывать, насколько они любят друг друга и почему никогда не смогут по-другому.

@темы: @PaleFire

---

* о творчестве

Крошка


-- Я ведь могу рассчитывать на вашу дальнейшую… кхм… лояльность?

-- Как вы можете просить о таком, сэр? -- прохрипел Брок, понимая, что приговор-то ему по всей видимости уже подписан.

-- А кто говорит о просьбах, -- взгляд Пирса холодеет, затягивается ледяной коркой безразличия, будто перед ним не подающий особые надежды, как значилось в контракте, оперативник, а расходный материал, уборщик-нелегал, которого никто и искать не станет. -- Это ваши должностные обязанности по наладке и содержанию оборудования в идеальном состоянии. а Зимний Солдат самое ценное приобретение Гидры за последние годы и самое сложное.

Брок скрипнул зубами и согласился, хотя его согласие ничего не стоило. Не он так кто-нибудь другой.

-- Охуеть я нам работку нашёл, да? -- криво усмехнулся он Джеку, ждавшему под дверями кабинета Пирса и слышавшему каждое слово.

Зимний сбоил не часто, лишь когда приходилось задерживаться на миссиях, и вколотые на базе супрессанты прекращали своё действие. Брок не мог никак понять, почему ему не выдают дополнительные инъекции. Техники отмалчивались и пожимали плечами, а других оперативников спрашивать было бесполезно, они знали едва ли больше самого Брока. Зимний больше не рвал на Броке штаны, ткнув его носом в стены, не трахал по слюне, наскоро растянув, тут уж сам Брок принял меры.

-- Так, уёбище, -- бесстрашно растянул он губы в улыбке, качнулся, стараясь сохранить равновесие. -- Хочешь ебаться, научись таскать с собой смазку и резинки. Кончишь в меня ещё раз -- яйца отстрелю. Функциональности оно не повредит, а гонору поубавит. Понял меня?

-- Чётко и ясно, командир, -- протянул Зимний, чутко поводя носом.

-- Молодец, Принцесса, -- пьяно хохотнул Брок и пошатываясь побрёл к себе.

@темы: набросок, Баки, Рамлоу, намётки будущего сюжета, Брок/Баки

---

* о творчестве

Правда
Глава 17

Они снова выехали на Дорогу. Баки что-то вполголоса рассказывал Крису, кивая по сторонам, Брок дремал, а Джеку в голову упрямо лезли не самые весёлые и располагающие к хорошему настроению мысли. Он никогда не был склонен к рефлексии. В Мидгарде для этого не было времени и возможности, надо было как-то выжить, не подставиться, прогнуться в нужный момент, успеть перестроиться, отхватить кусок и не впасть в эйфорию. Слишком много запретов, страха рассказать о себе чуть больше, сломаться под гнётом ответственности, не потянуть, показаться слабым, чувствительным, оголить уязвимые места, нутро. А попав сюда, Джек в первое время ошалел от свалившихся на него возможностей, от желаний, и в то же время по привычке выискивал подводные камни, подозревая всех и вся, но с Баки было так тепло, а потом появился Крис.
Джек улыбнулся своим мыслям, легко коснулся ноги Криса, сжал его колено. Он ничего не требовал от Джека, не заставлял как-то меняться, не старался влезть под кожу, стать незаменимым, только был рядом, радовался каждому дню. И Джек со странной ясностью осознал, что вот всё что сейчас с ним происходит — оно навсегда. Баки и его мужья, Грен, Туу-Тикки, Крис — они так плотно вошли в его жизнь, что не вырвешь, не истерзав сердце и душу. Особенно Джека радовало, что теперь он мог рассказать Крису совсем всё, что происходило вокруг, и ему не надо было придумывать отговорки, причины уехать к Баки без него на несколько дней, чтобы вот так вот мчаться на машине сквозь миры, с благоговейным трепетом замирая на заднем сидении, врать про разрядившийся забытый в куртке телефон и ещё многое-многое-многое, что разрывало.
— Джек, а почему ты раньше не выходил на Дорогу? — спросил Крис. — Это же просто волшебно!
Они ехали по узкой дороге через реликтовый лес с высоко поднимавшимися к бледно-голубому небу золотистыми стволами огромных деревьев.
— Джек не знал, что я дорожник, — объяснил Баки. — Я не говорил. Сначала не придавал этому значения, а потом в его жизни появился ты, и объяснять, куда я умыкнул Джека на пару дней, да так, чтобы не было связи, мне не хотелось.
— Зато теперь можно, — добавил Брок. — Вон, глядите, динозаврики бегут.
И правда: справа от машины между стволов мелькали бело-красные существа с длинными хвостами.
Джек притянул к себе Криса, прижался губами к его виску.
— Неправильно это было бы без тебя, — улыбнулся, потрепал его по волосам и полез вперёд между сидений. — Брок, а меня на охоту возьмёшь? Ты сейчас перекинешься?
В крови снова разливалось хмельное предвкушение погони.
— А у тебя нож-то охотничий есть? — спросил Брок. — Руками или зубами ты их не повалишь. Надо за шею ловить и голову сразу отрезать, а потом еще в крестцовый мозг нож хорошо бы.
— Я одолжу, — пообещал Баки. — Сейчас выедем из леса и остановимся. Только, Джек, бегают они быстрее тебя.
— Устроим загонную охоту, — пообещал Брок. — Выгоню тварь на Джека, а дальше он сам.
Стоило им остановиться, Джек вылетел из машины. Кровь пела, звала бежать, мчаться куда-то. Он никогда себя так свободно не ощущал, привычный держать любые эмоции и желания под контролем. Нож, пристёгнутый к ремню, не мешал. Джек специально обежал поляну по кругу, приноравливаясь к воздуху, глянул выжидающе на неторопливо раздевающегося Брока.
— Пап, это нормально, что со мной сейчас так?
— Нормально, — Баки хлопнул его по плечу. — Это еще и эйфория от обилия кислорода.
— Значит, так, — уже обнаженный Брок подошел поближе к Джеку, не стесняясь наготы. — Видишь вон там стайку? Бело-желтые такие? Медленно спустись к тем кустам, — Брок указал направо, — а я погоню стаю к ним. Не распыляйся, нацелься на кого-нибудь одного. Второго я сам загрызу. Понял?
Джек кивнул, стягивая футболку, резко развернулся к замершему рядом Крису, притянул к себе в объятия, нетерпеливо целуя, прикусывая сладкие губы возлюбленного, делясь своим огнём.
Он не видел, как Брок перетёк в волка, лишь краем сознания отметил, что Крис не испугался, не отпрянул в сторону, да и особо-то и не интересовался произошедшим.
— Люблю, — шепнул напоследок Джек и двинулся в указанном Броком направлении.
Цель выбрать было не так сложно, как ему думалось, взгляд сам поймал гибкого бело-жёлтого ящера, немного отличающегося от всех остальным мелкой россыпью оранжевых чешуек, спускающихся от острой морды по длинной выгнутой шее, словно веснушки.
Джек пригнулся, выжидая. Он чувствовал Брока каким-то звериным чутьём, слышал его стелящийся шаг по лёгкой вибрации воздуха вокруг, будто они были в одной связке. Чёрная тень мелькнула на другой стороне поляны.
Брок медленно подкрадывался к стайке обрывающих растения ящеров, а потом кинулся на них. Ящеры с громкими криками бросились от него вперед, прямо на Джека. Брок прыгнул на отставшего и вцепился зубами в шею.
Джек бежал, перепрыгивая низкие кусты, вывернутые из земли толстенные корни вековых деревьев, видя перед глазами только длинную выгнутую шею и ошалевшие от страха глаза с тонкой ниткой зрачка. Он слышал, как рычал Брок, заливисто выл, радуясь победе, как страшно кричал убитый им динозавр.
Нож сам собой скользнул в ладонь. Джек метнулся в сторону, срезая путь, выпрыгивая перед несущейся на него стаей ящеров, выискивая того самого, рванул вперёд наперерез, огибая его перепуганных сородичей.
Из горла рвался рык, сердце заходилось в бешеном ритме, выбрасывая в кровь пьянящий адреналин. Джеку казалось, что он не бежит, а летит стрелой, парит над самой поверхностью, сливаясь с ветром, с оглушающим гулом крови в ушах. Вот оно, то чего ему так не хватало — возможность снова почувствовать себя охотником, хищником, более сильным, умелым, выйти наперерез, глянуть в глаза и нанести удар точно в артерию, разрывая, умываясь кровью.
Джек прыгнул вперёд, повиснув на сильной шее ящера, вонзил лезвие по самую рукоять, проворачивая.
Ящер упал и забился, стараясь достать Джека длинными когтями сильных задних лап, распороть ему живот. Даже обезглавленный, он все еще дергался и махал ногами.
Джек отскочил в сторону, уходя от удара в последний момент, шало улыбнулся, стирая заливающий глаза пот со лба, но только измазался кровью. Всё его существо ликовало, вопило от нахлынувшей эйфории. Джек поднял вверх правую руку с зажатым в ладони ножом и заорал насколько хватило сил, чувствуя, как мир открывается ему навстречу, как прорывается тот самый кокон, плотно опутывающий его всю дорогу, заканчивая новый этап формирования.
Он чувствовал себя тем же самым и одновременно совершенно другим, не похожим на вчерашнего Джека Барнса.
Когда Джек и Брок приволокли свою добычу к машине, возбужденный Крис обнял измазанного кровью Джека и поцеловал в окровавленную щеку.
— Ты мой герой! — радостно сказал он. — Это было так… так! Я видео заснял! Посмотришь потом, как это было круто!
Баки тоже обнял и поцеловал сына.
— Люблю тебя, Джек, — только и сказал он.
У Баки оказались взяты с собой свежевальные ножи, и они вместе с Броком, расстелив лист пленки, принялись прямо на нем свежевать добычу. Брок протянул Крису кусок еще теплой печени, и Крис тут же впился в нее зубами, тут же перемазавшись в крови. Он пожирал печень, постанывая от удовольствия. Печенку от второго ящера Брок съел сам.
— Надо валежника набрать для костра, — сказал Баки. — Будем печь мясо на углях, как русские. У меня и шампуры с собой есть. Сходите?
— Сходим, — кивнул Крис. — А можно мне еще сердце?
— Моя ты хищная птица, — рассмеялся Джек, протягивая ещё тёплое угощение.
Он видел, с каким восхищением смотрел на него Крис, как горели его глаза, слышал сбившееся дыхание, ускорившийся ритм сердца. Такой же хищник, как и Джек, прекрасный в своей первозданной мощи, идеальный.
Джек притянул Криса к себе, слизывая с его губ кровь, обнимая, поглаживая по спине, сжимая ладони на ягодицах, делясь своим восторгом, адреналином погони, рассказывая прикосновениями, насколько он влюблён.
— Да-а, мы наберём, — кое-как отдышавшись, ответил Джек, утягивая Криса в чащу. Его не волновало, что они оба были уделаны в начавшей подсыхать крови, Джеку хотелось любить Криса именно сейчас, такого возбуждённого, раскрасневшегося, тяжело дышащего.
Где-то далеко покрикивали динозавры, но они углублялись в лес, пока не перестали слышать голоса переговаривающихся Брока и Баки.
Крис прислонился к толстому стволу и достал из кармана тюбик.
— У меня с собой, — довольно сказал он. — Мы как дикари: в крови, на адреналине… Мне нравится.
Не ответив, Джек шагнул ближе, обжёг плечо Криса поцелуем, ласково лизнул дёрнувшийся кадык, заурчал, почувствовав дрожь предвкушения Криса, развернул его спиной к себе, заставив чуть наклониться вперёд, опираясь руками на ствол дерева, чуть прогнуться в спине. Хрипло застонав, он подался вперёд, толкнулся, прижимаясь больно упирающимся в ширинку, каменно-твёрдым членом между ягодиц Криса. Сжал его бёдра.
В голове мутилось от желания, от запаха крови и самого Криса, пахнущего сейчас особенно остро, влекуще, только для Джека. Он сполз на землю, прямо на сухую листву, сдёрнул с Криса штаны вместе с трусами, огладил ладонью гладкую ягодицу, чувствуя, как заныли зубы от желания укусить, пометить, присвоить себе окончательно.
Крис задергал ногой, сбрасывая расклешенные джинсы, и оперся о дерево, расставляя ноги шире и выпячивая задницу.
— Пожестче, — попросил он.
Джек застонал, грызанул губу, стараясь хоть немного успокоиться, лишь бы не кончить от одного только вида распалённого Криса, его аккуратного сочащегося смазкой члена, поджавшихся в предвкушении яиц.
Джек с силой сжал ладонями ягодицы Криса, зная, что останутся синяки, развёл их в сторону, жарко дохнув на сжавшийся вход, широко лизнул от мошонки до крестца, прикусил нежную кожу.
Криса хотелось до чёрных точек перед глазами, но Джек не торопился, жадно урча, он вылизывал его, вертел в руках, то поворачивая лицом к себе, заставляя опираться лопатками на шершавый ствол дерева, вбирая в рот яйца, слизывая с головки пряные тягучие капельки, то снова разворачивая к себе спиной, чувствуя, как Криса колотит, как расходятся под языком припухшие, пульсирующие стенки.
— Мой, — рыкнул Джек, вбивая в Криса сразу два хорошо смазанных пальца, провернул, оглаживая пульсирующие стенки, подушечками пальцев надавливая на простату.
Крис возбужденно вскрикнул, насаживаясь на пальцы.
— Еби уже, — взмолился он. — Я не могу!
Джек поднялся, рванул молнию на своих штанах, обламывая ногти, вырвав с мясом железную пуговицу, надавил ладонью между лопаток Криса, заставляя его сильнее прогнуться, не жалея любриканта щедро смазал и себя, и его, и въехал в разлизанную дырку одним движением, замер всего на мгновение и сорвался на бешенный ритм, едва успел подхватить Криса под бёдра, чтобы он не стесал себе лицо о кору.
Окружающий мир троился, плыл перед глазами, Джек, стиснув зубы, чтобы не выть, не рычать, с силой вбивался в Криса, с каждым толчком проваливаясь всё глубже, теряя самого себя, растворяясь в горячем слепящем сумасшествии.
Крис вскрикивал на каждый толчок, отдавался самозабвенно и жадно, подставлялся, упираясь ладонями в теплую кору, пахнущую смолой.
— Господи, Джек, еще! — умолял он.
Джек дёрнул Криса на себя, прижался грудью к мокрой от пота спине, прикусил загривок, не останавливаясь, сжал ладонью член Криса, провёл ладонью по стволу, потёр уздечку.
— Давай, детка, кончай… давай!
Вновь нагнул, ускоряясь, не жалея Криса, чувствуя, как конвульсивно сжимаются нежные стенки вокруг его члена, слыша хриплые завывания. В голове Джека рвануло, распыляя его, высвечивая мир вокруг.
Крис долго громко закричал и кончил, забрызгав спермой кору дерева и длинные высохшие иглы под ним. А потом долго стоял, чуть покачиваясь, погрузившись в посторгазменные ощущения, словно забыл, как менять позу, забыл, для чего ему руки и ноги.
— Джек… — хрипло простонал он.
Джек пошатнулся, стискивая бёдра Криса, осел на колени, прижимаясь губами к растраханному входу. Слизывая с урчанием собственную сперму, он гладил Криса по ногам.
Крис обмяк, словно из него вынули все кости, и упал на хвойную подстилку рядом с Джеком. По его щекам катились счастливые слезы. С трудом подняв руку, он обнял Джека и притянул к себе, чтобы поцеловать.
— Спасибо, — хрипло прошептал Джек, коснувшись губ Криса трепетным поцелуем. Поднялся, помог ему одеться и усадил обратно. — Посиди, я пока хворост соберу и пойдём, а то Баки нас потеряет.
Придерживая спадающие штаны, Джек шарился по окрестным кустам, стаскивая к ногам Криса всё, что годилось для костра. Когда набралась приличная охапка, подхватил большую часть сам, оставив треть Крису.
— Пойдём, — с улыбкой позвал он, облизав прибалдевшего Криса взглядом. — Жрать хочу, сил нет.
Когда они вышли из леса, то наткнулись у машины на подтягивающего штаны Баки и Брока, который застегивал ширинку с такой довольной рожей, что и с ними сразу все стало ясно.
Крис усмехнулся и кинул охапку хвороста у старого кострища.
— У нас прямо не путешествие по Дороге, а секс-тур какой-то! — сказал он. — Потрахаемся в каждом мире?
— Ну, мы обычно так и делаем, — широко улыбнулся Баки. — Жаль, Стиви с нами ездить отказывается.
— Стив комфорт любит, — объяснил Брок. — А не стоя в лыжах на болоте в гамаке.
Крис расхохотался и все не мог остановиться. Он держался за бока, утирал слезы и все смеялся и смеялся.
— Кыш! — Баки шуганул мелкого бурого динозаврика, подбиравшегося к разложенному на пленке мясу. — Иди в кусты потроха жри.

@темы: марвел, Роджерс, часть, Крис, сказка, Баки, полиамория, Рамлоу, Джек Бенджамин, Стив/Брок/Баки, @PaleFire, Брок/Баки, Крис/Джек, au

---

*о прекрасном

Кокетка))))

04.03.2018 в 20:16

Пишет  B|ack Mamba:

@темы: Рамлоу

---

* о творчестве

Правда
Часть 16

Крис выбрался на берег и раскинулся на мягкой мокрой траве под теплыми лучами зеленого солнца.
— Иди ко мне, — поманил он Джека.
Джек разглядывал Криса, любовался худощавой фигурой возлюбленного, длинными ногами, мерно вздымающейся безволосой грудью. Он присел рядом, ласково коснулся губами плеча, провёл языком к ключицам, оставляя быстро остывающую влажную дорожку на золотистой коже. Перекинув ногу через бёдра Криса, Джек сел сверху.
— Не могу перестать любоваться тобой, — прошептал он в губы Криса, лизнул нижнюю, прикусил.
Крис смущенно улыбнулся, погладил Джека по бедрам и подался к нему, притираясь пахом к промежности.
— Мы взяли смазку? — спросил он.
Джек рассмеялся, пошарил рукой в ворохе одежды, выуживая из заднего кармана штанов заветный тюбик. Он на самом деле долго, раздумывал брать или нет, трижды убирал в верхний ящик комода, но потом решил, что с чем чёрт не шутит, а сексом на природе они с Крисом ещё не занимались, да и потом ещё Брок отловил его перед самым выездом, отвёл в сторону.
— Поверь, пригодится, — хитро ухмыльнулся он, сунув в руки Джека новый нераспечатанный тюбик любриканта.
Джек поднялся, стянул плавки, провёл ладонью по члену, жмурясь на солнце, красуясь перед Крисом. И пусть они вместе были столько лет, ему всё равно хотелось нравиться, слышать, как сбивается дыхание возлюбленного, как частит его сердце, как Крис стонет, подаваясь к нему, сначала касаясь едва ощутимо, трепетно, как его ведёт.
Крис облизнулся, снял плавки и отшвырнул их в сторону, встал перед Джеком на колени и медленно, глядя вверх, облизал его член. Приласкал языком уздечку, обхватил рукой ствол у корня и забрал член в рот.
Зелёное солнце вспыхнуло ярче, лаймовый запах резанул острее. Джек запрокинул голову, зажмурился и громко, в голос, застонал, вплёл дрожащие пальцы во влажные пряди Криса, погладил за ушами, едва сдерживаясь, чтобы притянуть ближе.
— Да-а, — выдохнул он. — Господи, Крис.
Он заворожённо смотрел на яркие розовые губы Криса, растянутые вокруг его члена, следил за юрким языком, слизывающим с головки тягучие капли смазки. Крис был хорош. Совершенно невинные огромные, в половину лица, глаза лесной лани и эти бесстыдные, потерявшие всякий приличный вид, губы. Дрожащие влажные ресницы и уверенные движения пальцев, оглаживающих за яйцами, уверенно сжимающих ягодицы Джека так, что тому захотелось тут же опуститься на четвереньки, прогибаясь в спине, подставляясь.
Когда пальцы Криса коснулись сжавшихся мышц входа, Джек вздрогнул от мощного электрического разряда, прошившего позвоночник, сладкой болью отозвавшегося в каждой мышце. Он замычал, мотая головой, подался назад, без подготовки насаживаясь сразу на два пальца.
Замер, хватая раскрытым ртом воздух. Так хорошо, так полно ему ещё никогда не было. Он не знал, всему виной ли не вовремя начавшаяся линька, будто бы оголившая все нервные окончания, либо воздух странного мира, но Джек горел, казалось вся кровь в его теле разом вспыхнула, расплавляя кости, лавой растекаясь по телу.
— Да-да, ещё… — взмолился он, притягивая голову Криса к себе, вбиваясь в самое горло. — Сильнее… да-а.
Крис добавил третий палец и принялся сосать сильнее, одновременно массируя простату. Джек скулил, не зная куда ему двигаться, чтобы стало ещё лучше, ещё полнее, правильнее. Толкаться ли в глотку Криса, входя на полную длину или подаваться назад, насаживаться на его пальцы? Джек завёл себе руки за спину, сжал ягодицы, разводя их сильнее, чувствуя, как болезненно натягиваются мышцы, вибрируя.
— Боже, Крис, пожалуйста… Крис, — взвыл он.
Крис внезапно убрал руку и отстранился, растянулся навзничь на траве и приглашающе смазал член. Улыбнулся ласково и похабно, посмотрел на разрумянившегося, покачивающегося Джека.
Джек, как в бреду, потянулся к члену Криса, сжал его в ладони, гортанно застонав, обвёл большим пальцем головку, надавливая на уздечку. В голове мутилось, смазывая реальность мешаниной ярких красок. Он качнулся вперёд, опёрся ладонями на грудь Криса, шало улыбаясь, чувствуя, как головка члена упирается в пульсирующее кольцо входа, подался назад, впуская, насаживаясь одним длинным, невероятно правильным движением до самых яиц.
Голоса не было, в лёгких как-то разом закончился воздух. Джек выгнулся назад, чуть привставая на коленях и рывком осел обратно. Под веками горело зелёное лаймовое солнце, выжигая радужку вместе с мозгом, оставляя в голове лишь какую-то искрящуюся мешанину из удовольствия и ещё каких-то совершенно неопределяемых эмоций.
Крис вцепился в бедра Джека тонкими сильными пальцами, толкался и толкался вверх, зажмурив глаза и скалясь, громко выдыхая и слушая, как Джек вскрикивает, перекрывая голосом рев близкого водопада.
Джек метался, не контролируя себя, дрожал, подаваясь назад, впуская Криса на полную, раскрываясь, чувствуя себя полыхающей звездой, грёбаной сверхновой. Будто наяву видел волны света, бьющие из каждой поры, чувствовал, как всё туже сплетается где-то в животе горячий пульсирующий клубок, укутывая его коконом, готовый прорваться в любой момент, выпуская на волю нового Джека. Он закричал, взвился вверх и упал, насадился на член Криса, сжимая его глубоко внутри себя, выдаивая до последней капли.
Крис выдохнул и кончил. Полежал, подрагивающими пальцами растер по груди и животу теплую сперму Джека, улыбнулся и притянул его к себе, чтобы крепко обнять и расцеловать.
— Ты мое сокровище, Джек, — сказал он в розовеющее ухо.
Что-то мурлыкнув в ответ, Джек скатился с Криса, напоследок поцеловав в плечо и вытянулся рядом на траве. Нашёл ладонь Криса, сжал, переплетая пальцы.
— Интересно, а на том берегу нас было слышно? — спросил он, жмурясь на солнце.
— Водопад все заглушает, — улыбнулся Крис. — Нам же Баки и Брока не слышно, а они не цветочки туда собирать отправились. Давай еще раз окунемся?
Джек кое-как поднялся. Его шатало, ноги не слушались, но по телу разливалось благостное сытое довольствие. Потянувшись всем телом, Джек разбежался и с громким гиканьем сиганул в воду, не озаботившись надеть плавки. Крис кинулся в воду за ним, нырнул и проплыл под водой как мог далеко.
Они плавали, брызгались друг в друга, хохотали и дурачились, пока Крис не вывалился на берег и не упал на траву.
— Есть хочу, как никогда, — объявил он.
Джек натянул штаны на голое тело и почти полностью влез в багажник, вытаскивая на траву рюкзаки. Он точно не помнил, куда Баки поставил переносной холодильник и в какой конкретно сумке лежали сэндвичи. Брок, конечно, обещал мяса динозавра, похожего на индейку, но отвлекать отцов от приятного проснувшимся у них аппетитом не хотелось.
Расстелив клетчатый плед, Джек усмехнулся. Почти идиллическая картина, отцы и дети на пикнике, если бы они, правда, сейчас не трахались в нескольких метрах левее и на странном небе не двигалось бы странное солнце.
— Сэндвичи, яблоки и минералка? Или поискать что посущественнее?
— А апельсины есть? — спросил Крис. — Мы вроде брали апельсины.
— Не нашёл, — по слогам произнёс Джек, снова принявшись тормошить сумки. Ему самому хотелось чего-то, но что конкретно определить не получалось. Он уже по десятому разу перебирал в голове всё, что любил или просто когда-нибудь ел, но никак не мог уловить того самого голодного отклика, заставляющего нёбо чесаться. — А, вот они.
Тяжёлое солнце не спеша закатывалось за горизонт. Джек удобно лежал, устроив голову на коленях Криса, смотрел в небо. Двигаться, куда-то ехать совершенно не хотелось.
Крис не спеша чистил третий апельсин, скармливая Джеку каждую вторую дольку. На водопад с востока упали оранжевые лучи, и Крис запрокинул голову.
— Ах!.. — выдохнул он. — Смотри, второе солнце!
Джек повернул голову, удивлённо глянул на небо, слизывая с пальцев Криса капельки сладкого апельсинового сока. Мельком отметил, что Брока с Баки давненько нет, но не знал стоит ли начинать переживать.
Маленькое оранжевое солнце выползало на небо почему-то с юго-востока.
— Джек. Ты лучшее, что только случалось в моей жизни, — сказали Крис. — Ты чудо.
— Люблю тебя, — улыбнулся Джек, приподнявшись на локтях и лизнув Криса в подбородок. — Как думаешь, ночевать тоже здесь будем? Я спросить забыл, как тут насчёт разведения костра, или тут такой парад светил круглые сутки.
— О, смотри! — Крис указал на противоположный берег. — Баки и Брок.
Джек рассмеялся, поглядывая, как Баки жмурится, словно сытый котище, как-то лениво, без огонька отбивается от наглых приставаний Брока, будто бы они там и правда по цветы ходили.
Он поднялся, махнул отцам.
Баки и Брок переплыли заводь под водопадом и выбрались на берег. На плечах и шее Брока красовались свежие засосы, а под ухом Баки — след от укуса.
— О, вы уже обедаете! — обрадовался Баки и тут же полез в багажник. — Сейчас и мы перекусим, я голодный, как волк.
Джек не мог не улыбаться и не коситься на раскинувшегося на траве Брока, слишком довольным, прямо вылюбленным с особой жестокостью тот выглядел, только что не урчал, но волкам урчать природой не положено, поэтому Брок скалился, жмурил жёлтые глаза, сыто облизывался, то и дело поглядывая на Баки. Складывалось ощущение, что ему неделю не давали, а тут наконец позволили всё и сразу.
— Пап, а мы тут ночевать останемся? — поинтересовался Джек.
— А как захотите, — ответил Баки. — Здесь настоящей ночи нет, спать тяжело при свете, так что я бы поел и дальше поехал. Но решайте сами.
Джеку спать совершенно не хотелось, в крови до сих пор бродило шальное веселье, щедро разбавленное удовольствием. Он готов был бежать за автомобилем, если потребуется, тем более, что хотелось увидеть всего и побольше, всё-таки времени у них было не так много.
— Крис, ты как?
— Поедем дальше, — сказал Крис. — Хочу проехать за это время как можно больше.
— Хорошая идея, — одобрил Брок, вцепляясь зубами в кусок холодного мяса. — В следующем мире я перекинусь и поохотимся.
Джек закрыл глаза, развалившись рядом на траве. В этот момент ему было отчасти жаль, что он не оборотень, не может вот так же, как Брок, сбросить всё наносное, человеческое, и мчаться, слыша лишь хриплую раскатистую волчью песню и вой ветра. Тело требовало движения, скорости, умоляло дать свободы, позволить отпустить себя на полную.
Он представил, как бежит наравне с Броком, зажмурился, чувствуя, как губы сами собой растянулись в улыбке, а мышцы предвкушающе заныли.
— Джек, — сказал Баки. — Здесь кислорода маловато для пробежки. Подожди до следующего. Там тридцать процентов, будет легче.
— Джек? — повернулся к нему Крис.
Джек поднялся на локтях. Его всегда удивляла способность отца так тонко его чувствовать. Эмпатия эмпатией, но настолько полно ощущать его, будто бы читая мысли, мог только Баки. Иногда казалось, что захоти Джек — и они смогут общаться вообще без слов, одними взглядами, жестами, прикосновениями.
Он благодарно кивнул.
— Всё в порядке, Крис, — обезоруживающе улыбнулся Джек и пожал плечами.

@темы: марвел, Роджерс, часть, Крис, сказка, проза, Баки, полиамория, Рамлоу, Джек Бенджамин, Стив/Брок/Баки, @PaleFire, Крис/Джек, au

---

* о творчестве

Правда
Глава 15

Джек поправил на носу солнечные очки и закинул в багажник очередную сумку. В крови растекалось радостное щекотное предвкушение, будто бы его сейчас отец возьмёт за руку и поведёт в сказку знакомиться с Санта Клаусом. Хотя примерно то на то и выходило. Баки открывал перед ним очередную дверь во что-то непознанное.
Своё первое путешествие через зеркало в ситтин Джек не запомнил. Не в том он был состоянии, слабо вообще соображая, что происходит вокруг, а теперь выйти на Дорогу и увидеть своими глазами то, о чём так много рассказывал Баки, хотелось невероятно.
В кармане завибрировал мобильник. Джек быстро отписался помощнице. отдавая последние распоряжения на время своего отпуска, и отключился.
— А Стив не возражает, что вы его одного бросаете со зверинцем?
— Стиву не привыкать, — Брок докурил, сунул окурок в карманную пепельницу и сел на переднее пассажирское сиденье. — Я же терплю его собаку, когда он в командировках.
— Давайте в машину, — сказал Баки. — Все взяли, ничего не забыли? Супермаркетов и магазинов на заправках не будет. Да и заправок не будет.
— Да их же нет давно! — удивился Крис, забираясь на сиденье за водителем.
Баки рассмеялся.
Джек привалился к плечу Криса, стараясь как можно незаметнее просунуть руку между его поясницей и сидением. Он сам не понимал, откуда в нём сегодня всего этого, почему так сильно хотелось тискать возлюбленного, усадить к себе на колени при всех, чтобы тот смущался под понимающе-насмешливым взглядом Брока, но старался хоть немного держать себя в руках. Чуть сместившись, Джек отвернулся к окну.
— Как это будет? — спросил он, не глядя на Баки. — Мы что-то должны почувствовать или увидеть? Я замечаю границы ситтина. Будто мыльная плёнка натягивается до предела, вот-вот лопнет, и пропускает внутрь, возвращаясь на место.
— А вот не знаю, как ты это увидишь. Я перекрестки вижу как такие маленькие пыльные смерчи на дороге, — ответил Баки.
— А я вообще не вижу, — сообщил Брок. — Переход — словно мир «мигнул».
Крис взволнованно вздохнул и поерзал поясницей по ладони Джека.
— Мы в тот перекресток, что у ситтина, или тот, что у Золотых Ворот? — спросил он.
— К Золотым Воротам, — ответил Баки. — Кстати, Гранд Хайвей проходит по нескольким мирам сразу.
Джек погладил большим пальцем Криса над поясом джинсов.
— А куда ты нас везёшь? В какое-то конкретное место или так, доверишься на волю случая?
Джеку хотелось спросить про Мидгард, про то, хотелось ли Баки или Броку хоть ненадолго вернуться туда, узнать, как всё поменялось с их уходом, но потом снова вспомнил себя, представив, что ему дали возможность переступить порог и оказаться где угодно в Гильбоа, захотел бы он? Джек закусил губу. Скорее всего, да, он бы вернулся ненадолго. Навестил бы сестру, пусть их и не связывали особо тёплые чувства, и именно из-за её Шепарда многое пошло под откос, но он испытывал к ней своего рода благодарность. Не развернись всё так, не пойди по пизде, как говаривал Брок, он мог и не оказаться в этом мире, не познакомиться с Баки и остальными, не встретить Криса. Ещё Джек хотел бы прийти на могилу к Джозефу, рассказать, как круто развернулась его судьба и, наверное, извиниться за то, что недостаточно любил, за то, что отчаянно трусил и прогибался под Сайласа, за то, что Джозефу пришлось умереть, чтобы быть наконец услышанным.
— В те миры, где я уже был, — ответил Баки, — поворачивая направо. — Динозавров посмотреть хотите?
— Хочу! — вскинулся Крис. — А они правда пернатые?
— Правда, — буркнул Брок. — Те же индейки, только покрупнее.
Джек протянул руку, касаясь плеча Баки. Ему на какое-то мгновение показалось всё происходящее сном, странным предрассветным мороком, когда видится заветное, намечтанное. Зажмурился, чувствуя разливающееся тепло. Мысли о Мидгарде всегда выбивали почву из-под ног Джека, но сегодня чувства были до странного обострены, он то лип к Крису, то задиристо перемигивался с Броком, то с разбегу влипал во что-то тёмное, увлекающее в воспоминания.
— Пап, — Джек погрыз нижнюю губу. — В этом году. Сейчас, — расплывчато сказал он, надеясь, что Баки поймёт про начавшуюся невзначай линьку без слов.
— Джек? — с недоумением спросил Баки. — Что такое?
Джек нервно рассмеялся. Он себя чувствовал сейчас подростком, сообщающим отцу, что у него первый раз встал член и он совершенно не знает, что с этим делать и «не умирают ли от этого».
— Линька.
— Ох, малыш, — встревожился Баки. — Лучше бы мы остались дома. Не лучшее время для поездок.
Улыбнувшись, Джек оглянулся на Криса.
— Вы со мной, и это главное. Да и момент упускать не хочется, неизвестно, когда еще выдадутся такие длинные выходные.
Предыдущие линьки проходили почти незаметно, всё же Джек не чувствовал в себе крови туатта и банально замечал в себе перемены только постфактум. Немного менялся взгляд, движения, даже вкусы, но вот такие обострённым восприятием его накрывало впервые.
За окном «танка» проносились дома, улицы, они всё ближе подъезжали к проливу. Джек откинулся на сидение, приоткрыл окно, вдыхая.
— А кто-нибудь замечает, как путешественники вдруг пропадают на перекрёстках? Это около ситтина мало кто ездит.
— Думаю, замечают, — ответил Брок. — Но не кипешат по этому поводу.
— Перекрестки сами себя защищают, — кивнул Баки. — Там что-то вроде естественных чар отвода глаз. Джек, чуть что не так — говори. Дорога — это большая нагрузка. Вы будете быстрее уставать, больше хотеть есть, больше спать.
— А мы добудем сырого мяса? — спросил, смущаясь, Крис.
— Да без проблем! — ухмыльнулся Брок. — Хочешь окорок динозавра? На вкус вроде дикой индейки.
— Не беспокойся, — отмахнулся Джек. — Не в первый раз, и чуть что, сразу к тебе. — Джек пролез немного вперёд между передними сидениями, разглядывая величественную громаду моста. — А ты часто выходишь на дорогу?
— Несколько раз в год, — ответил Баки. — В первый раз с Денисом еще ходил, до тебя. Проверял, смогу ли.
Он выжал газ до максимально допустимой скорости, лавируя между машинами, и сказал:
— Сейчас!
Крис ахнул. Мир «моргнул». Голубое небо в редких облаках стало белым. Справа в окно светило яблочно-зеленое солнышко. Похожие на пальмы деревья по сторонам дороги отбрасывали на белое покрытие изумрудные тени.
Джек помнил про пылевые вихри, о которых рассказывал Баки, и подсознательно высматривал что-то похожее, или что мир изменится мгновенно, по щелчку, но для него всё было по-другому. Время смазалось, растянулось, как при попадании в ситтин, только сейчас это чувствовалось острее. Джек будто попал в вакуум, вокруг, куда хватало взгляда, кружила лёгкая, едва заметная сияющая пыльная взвесь, краски сначала выцвели почти добела, а потом вспыхнули чересчурной акварельной яркостью.
— Ничего себе, — потрясённо выдохнул Джек, открывая окно на максимум. — Они настолько разные!
— Лаймом пахнет, — изумился Крис. — Тут пахнет лаймом!
— Сейчас доедем до водопада и остановимся, — сказал Баки, помахав рукой встречной машине — лиловой колымаге странного дизайна, на капоте которой болталась метелка из черных перьев. — Тут немного людей. Но живут.
По небу, громко крича, пронеслись странные треугольные существа с длинными хвостами, похожие на скатов.
— Мечта сюрреалиста, — хмыкнул Джек, потерев зачесавшийся нос.
Не так он представлял другой мир. Точнее, совсем не представлял. Не думал, что там всё будет настолько нетаким. Джек высунул руку из окна, ловя ладонью встречный раскалённый ветер. Ему хотелось всего: и этого странного солнца. ощутить его кожей, и увидеть пернатых, похожих на огромных индеек динозавров, и ступить босыми ногами на странные белое нечто, заменяющее здесь землю.
— Вода здесь тоже неожиданная?
— Очень синяя, — ответил Брок. — Такая, знаешь, индиго. Но прозрачная.
— А пена у водопада голубая. Какая-то примесь. Безвредная, купаться можно, я брал анализатор, но лучше не пить.
Крис завороженно глядел в окно, приоткрыв рот.
Дорога повернула, и стала видна река — неглубокая, но очень быстрая, заросшая по берегам острой даже на вид бело-зеленой с синим отливом травой. Над водой кружили все те же «скаты», что-то выхватывая из нее.
— Расскажи мне кто, что видел такое, посоветовал бы больше у этого дилера наркотики не покупать, — присвистнул Джек. — Пап, а можешь ближе подъехать? Водопад водопадом, а вот этих местных чаек хотелось бы рассмотреть поближе.
Джек едва удерживал себя от того чтобы по-детски высунуться наполовину из окна, а потому заметил, как самодовольно ухмыльнулся Брок, подмигивая Баки, мол, я же тебе говорил, что малышне понравится.
Баки сбросил скорость и осторожно подъехал поближе к реке.
— Любуйся.
— Можно я выйду? — спросил Крис. — А фотографировать можно?
— А кому ты потом это покажешь? — резонно спросил Брок. — Показывать-то нельзя.
— Ну… я для себя, — сказал Крис. — Далеко водопад?
— Километров пятьдесят, — ответил Баки. — За час доберемся.
Джек не знал, сколько прошло времени, пока они с Крисом не облазили весь берег, стараясь подобраться поближе к чудным порхающим созданиям, чуть не навернулись в воду, оскальзываясь на ярко-зелёном иле, увязая по щиколотки.
— Нет, ты видел? — Джек прокашлялся, стараясь совладать с голосом, протянул Крису телефон. — Смотри, четыре глаза. И он ждал ведь, пока ты в воду по колено влезешь, завис на месте и ждал, чтобы вспорхнуть, обдав брызгами.
Джек давно уже стянул с себя футболку, закатал светлые джинсы до колена, чтобы не намочить, а вот Крису не повезло. «Скат», которого он так жаждал сфотографировать, будто бы издеваясь, подпустил к себе поближе и смылся, чуть не уронив горе-фотографа.
— Вам, парни, для такого места вот такая байда нужна, — Брок показал свой непромокаемый противоударный телефон.
— Я попрошу Дениса добыть дорожные смартфоны, — добавил Баки. — Там зарядка от солнечных батарей, аккумулятор держит по полгода, и с ними хоть в лаву нырять можно.
— Спасибо, — улыбнулся Крис. — Джек, а я придумал! Я распечатаю фото, какие получше, вставлю в рамы и повешу у нас! У нас же все равно гости только свои.
— Интересная мысль, — согласился Джек, стирая со лба пот. Пить хотелось нестерпимо. Он помнил, что говорил Баки, а потому присосался к бутылке, выхлебав чуть ли не половину, протянув оставшееся Крису.
Хорошо, что Дорогу и миры Баки решил показать именно сейчас, когда Джек окончательно прижился, обрёл землю под ногами, дом и любимого человека. Ещё шесть лет назад, до Криса, Джек, скорее всего, упросил Дениса бы и ему показать места перехода. Научить странствовать, чтобы навсегда уйти. Нет, не потому что хотелось оставить новый мир за спиной, всё же там оставался Баки, единственный по-настоящему родной человек. Джеку важно было найти своё место, а при таком разнообразии выбора он бы ушёл бродить в поисках себя.
— А теперь водопад, — предложил Джек, влезая в кондиционированный салон автомобиля и растёкся по сидению, обдуваемый прохладным ветерком.
— И искупаться, — подхватил Крис.
— Только осторожно, — заметил Баки, выруливая на трассу. — Под водопадом живет очень красивая, но любопытная змея.
Брок хмыкнул и кивнул.
— Маааленькая такая змейка, — подтвердил он. — Метров тридцать. Местный рыбоед.
Джек устроил голову на коленях Криса, периодически касаясь губами голого живота. За дорогой следить не хотелось, лишь вот так вот лежать, жмуриться под ласковыми касаниями. Джек понимал, что это всё линька, из-за неё так резко бросает из крайности в крайность и с этим ничего нельзя поделать, кроме как переждать, но он сам решил ехать, думая, что обойдётся.
От ярко-синих водяных брызг водопада можно было ослепнуть. Джек присел на берегу, зачерпнув в ладони воды, поднёс к лицу, принюхался. Синие ручейки, побежавшие по запястьям, словно чересчур яркие реки вен, удивляли. Одно дело, когда смотришь на всё это сидя в машине, не прикасаясь, и совсем другое — синие живописные потёки на светлых штанах.
— Крис, айда купаться! — крикнул Джек, раздеваясь.
Крис зашел за машину, чтобы переодеться в плавки. Брок и Баки просто разделись и с размаху бросились в воду, окатив Джека синими брызгами.
— Вода теплая? — спросил Крис, стараясь перекричать водопад.
— Как парное молоко, — крикнул в ответ Джек.
Вода и правда была чудо как хороша: тёплая, но чуть маслянистая на ощупь. Джек не любил общественные пляжи из-за шума и толкотни, потому они с Крисом достаточно редко выбирались на побережье, предпочитая подниматься в бассейн на крыше их дома, но вот здесь, в странном незнакомом, немного сумасшедшем мире, он почувствовал, насколько истосковался по открытой воде.
Нырнув рыбкой с берега, Джек плыл под водой насколько хватило дыхания, пока лёгкие не начали гореть от нехватки кислорода. Вынырнув за несколько метров от водопада, он чуть было не оглох от рёва обрушивающийся вниз воды, оглянулся назад, выглядывая Криса. Его хотелось утянуть туда, в буйство стихии, прижать к себе крепко-крепко и зацеловать податливые мягкие губы до неприличного состояния.
Баки и Брок ныряли и гонялись друг за другом, хохоча, как школьники. Крис подплыл к самому водопаду, встал под потоком воды и поманил к себе Джека.
Там, где голубая пена таяла, из воды высунулась большая зеленоватая треугольная голова на длинной пятнистой шее и оглядела всех.
Джек дёрнул Криса на себя, задвинул за спину, наблюдая за любопытной гостьей, поводящей головой из стороны в сторону, пробующей раздвоенным языком воздух на вкус.
— Красавица, — восхищённо цокнул языком Джек, рассматривая змеиную голову.
Он, конечно, понимал, что этот мир малообжитой, почти не тронутый людьми, не исковерканным ими, и зверьё здесь непуганое, да и Баки рассказывал о хозяйке водопада, но Джек не думал, что она вот так вот просто явится поинтересоваться, кого занесло в её владения.
Змея, извиваясь по воде, подплыла к Джеку и потрогала его за плечо раздвоенным языком. Потом грациозно извернулась и потрогала Криса между лопаток. Тот взвизгнул.
— Не дергайся, — крикнул Баки. — Она не обидит.
Глаза у змеи были изумрудные, с золотистыми прожилками, а чешуя — малахитовая зелень по голубому перламутру. Она была толстенная и очень, очень длинная.
Брок подплыл к ней, подставляясь под раздвоенный язык. Змея тронула его грудь и легонько толкнула головой.
— Я ей нравлюсь, — самодовольно заявил Брок и очень аккуратно погладил змею по голове.
— Сам себя не похвалишь, никто не похвалит, — хмыкнул Джек, коснувшись ладонью прохладной чешуи. Она была на ощупь точно такой же, как и обычная змеиная кожа, только сами плотно пригнанные чешуйки были значительно крупнее и красиво переливались на солнце.
Налюбовавшись на явно заигрывающую с Броком змею, Джек притянул Криса к себе, обнял, утягивая под льющуюся сверху воду, коснулся губ, делясь своим дыханием. Несмотря на странный лаймовый мир, Крис пах привычно сладко. И если бы не Баки и Брок… Джек тряхнул головой, отгоняя манящее видение раскинувшегося на большом пляжном полотенце Криса, ярких синих капелек, стекающих по золотистой от загара коже, припухших от поцелуев губ.
Джек жадно целовал Криса, гладил по спине, обводя пальцами острые позвонки, прижимал к себе, наслаждаясь возможностью любить.
Баки и Брок переглянулись, и Баки подплыл к Джеку.
— Мы на тот берег часа на два, — сообщил он. — Отдыхайте, загорайте… и вообще, — он подмигнул.
А потом с плеском бросился в воду и вынырнул только у противоположного берега.

@темы: марвел, Роджерс, часть, Крис, сказка, проза, Баки, полиамория, Рамлоу, Джек Бенджамин, Стив/Брок/Баки, @PaleFire, Крис/Джек, au

---

* о творчестве

О тех, кто видит сны


Эпилог
Стив молча положил на стол перед Николасом бумаги и вытянулся по стойке смирно.
— Извольте объясниться, капитан, — Фьюри сцепил пальцы в замок, внимательно разглядывая Стива цепким взглядом единственного глаза.
— Рапорт об отставке. В моём возрасте, — Стив дёрнул уголками губ, вспомнив, как ржал Брок от такой постановки вопроса, — пора подумать о вечном и перестать скакать под чужими знамёнами. Всё же я человек почти семейный.
Он потёр шею, где ещё несколько часов назад наливался всеми оттенками лилового отчётливый след зубов Баки, которого пришлось, на пару с Броком, уговаривать отпустить Стива хоть на время, чтобы он мог разобраться с делами.
— Если вы из-за последнего происшествия со Старком, то он пообещал впредь быть осторожнее и не оживлять существ, потенциально способных откусить ему голову.
— Сэр, такой умный, а сказкам верите. Я законодательство знаю, мой возраст известен вам. Долг этой стране я отдал ещё в сороковых, а ЩИТ — это работа. Или рабов не увольняют, а продают?
Николас скрипнул зубами, явно привыкнув, с какой безропотностью Капитан Америка раньше сносил все приказы и назначения, хмурился, но кивал и шёл исполнять. И Стив видел, что в директоре ЩИТа боролись противоречивые чувства, он не хотел отпускать такое удобное оружие, но и остановить тоже не мог никак.
— Все бумаги будут готовы в течении пары дней. Вы можете быть свободны, капитан.
Стив козырнул и развернулся к выходу, но у самой двери он остановился.
— Сэр, если совсем всё будет плохо, то вы знаете мой номер телефона.

— Кровать я заказал, — сказал Брок, вытирая руки, — но матрац придется подождать, его аж из Квебека везут.
Баки сидел за столом, складывая башенку из рыбьих косточек.
— Мы бы и на старой поместились.
— Мы пробовали — неудобно. Или я сваливаюсь, или Стив. Потому что ты любишь раскинуться.
— Да, я такой, — самодовольно заявил Баки. — Когда Стив прилетает?
— Ему еще морем добираться, а погода сам видишь какая. А он небось с вещами.
— Давай его встретим на причале?
— До причала полчаса ехать. Как позвонит, что он на подходе, так и встретим.
— Нам нужен холодильник побольше. И новые одеяла.
— Одеяла я уже заказал, а холодильник до весны не привезут. Не в такую погоду.
— Бу! — надулся Баки. — Я беспокоюсь. А если его не отпустят?
— Отпустят. Иначе он устроит им саботаж.
Баки хихикнул.
— Капитан Америка — саботажник! Я бы на это посмотрел.

Стив стоял на продуваемой всеми ветрами палубе буксира, вглядываясь в далёкий берег. Фьюри промучал его целую неделю, заставив сначала дописать все отчёты, сдать руководство группами поддержки Уилсону, ввести того в общий курс дела, объясниться с Роллинзом. Последнее было самым приятным из всего, что осталось за спиной. Джек сразу всё понял, разглядев что-то в лице Стива, улыбнулся и поздравил с наладившейся личной жизнью, пообещав больше не звонить, даже в случае пиздеца — ничего, обойдутся как-нибудь — пожелал удачи и всучил переноску с истошно орущим Рамлоу, мол, кот без Роджерса с ума тут сходил, чуть не доведя бойцов до греха.
Переноска стояла у ног, притихший кот сверкал глазами из дальнего угла и, похоже, боялся даже двинуться.
Стив скучал. За несколько дней, проведённых на острове Принца Эдварда, он настолько сросся с Броком и Баки, что сейчас ощущал себя неполноценным, совершенно не понимая, как он жил до всего этого, как справлялся с творящимся вокруг пиздецом, нигде не свернув себе шею. Рядом с соулмейтами мир раскрывался на полную, становился ярче, многоцветнее, даже звучал по-другому, будто бы Стив ощущал его и через них.
Из переноски душераздирающе мявкнули. Стив присел рядом, заглядывая внутрь. Морда кота была совершенно несчастной, задорно топорщащиеся усы повисли, уши прижимались к голове. Стив бы его вытащил, взял на руки, но, зная гадливый характер Рамлоу, решил лишний раз не рисковать нервами команды. Поймать-то он кота поймает, но вот последствия этой беготни одному богу известны.
— Потерпи, приятель, скоро причалим, доберёмся до дома — набегаешься.
Кот презрительно фыркнул и отвернулся мордой в угол.
— Мудак, — восхитился Стив, поднимаясь.
Вещей у него с собой оказалось не так уж и много. Не успел как-то особо обрасти за эти четыре года. Раньше Стив этого как-то не замечал, принимая за должное, а сейчас вся его жизнь уместилась в большом туристическом рюкзаке и переноске.
Брок и Баки встречали Стива на причале.
— Это еще что? — спросил Брок, увидев переноску.
— Кооотик! — расплылся в улыбке Баки. — Он будет ловить чаек и гадить нам в тапки, да, Стив?
— Роллинз сказал, что он твой. Кстати, назвали Рамлоу и угадали. Хотя, как корабль назовёшь, так он и поплывёт, — хохотнул Стив, притягивая к себе Брока, отобрал сигарету, лизнул приоткрытые губы, здороваясь, пока Баки ворковал над обалдевшим от такого внимания котом. — Поехали домой, я страшно соскучился и готов вам об этом рассказать хоть прямо здесь, но лучше наедине и под крышей.
— Извращенцы! — буркнул Брок. — Кота всегда звали Грю!
— Нам нужен новый холодильник, Стиви, — Баки подхватил переноску и понес к машине. — А тебе — теплая куртка и правильные сапоги. Брок, давай заедем и купим Стиву правильные сапоги и куртку. И перчатки. И шапку. И…
— Заедем, заедем, — пообещал Брок. — Кота домой закинем и доедем. И кошачьи миски-сралки-скакалки купим.
— И мышь-пищалку! — обрадовался Баки. — Обязательно!
Стив закатил глаза, тихо посмеиваясь. Права была Наташа, Стиву не нужны были сложные непонятные отношения ради отношений и чтобы не быть в одиночестве, быстрый секс по расписанию, минет перед работой. Ему хватит кота, навевающего правильные сны, и тех, кто, приснившись, откажется покидать его жизнь, перекует, переделает всё по-своему, выправит Стива, заставит снова дышать полной грудью, встречая каждый новый день с улыбкой.
— Куртку, сапоги — ладно, но шапка-то мне зачем? — возмутился Стив, повисая на обоих любовниках. — Не люблю я шапки, Бак. И разве ты забыл — я крепкий!
— Чтобы остатки мозгов не вымерзли, сопляк! — Баки растрепал ему волосы.
— Это тебе не Вашингтон и даже не Нью-Йорк, — добавил Брок. — Тут серьезные холода и ветра такие, что кожу с лица стесывают. Так что шапка, Стив, и не выебывайся не по делу.
— Мяа! — добавил кот из переноски.

The End

запись создана: 28.02.2018 в 20:06

@темы: марвел, Роджерс, часть, сказка, проза, Баки, Стив/Баки, полиамория, Рамлоу, Стив/Брок, Стив/Брок/Баки, @PaleFire, Брок/Баки, au

---

* о творчестве

Правда
Глава 14

— Пора перебираться домой, — сказал Крис, когда они вечером вернулись в ситтин. — Хотя Трою тут, кажется, очень нравится. Так как, какого кота подарим Туу-Тикки и Грену? Тайгериса?
Джек развязал узел галстука, стянул его с шеи.
— Соскучился я по нашему дому, — улыбнулся он, вешая пиджак в шкаф, хотя дома скорее всего устроил бы его на спинку стула. — Да и Трою пора отвыкать. Радует, что у нас ему не с кем устраивать ночные скачки.
— Зато дома его лоток убираем только мы, а не духи, — вздохнул Крис. — Давай уедем сегодня?
— Лучше пусть это будет лоток, а не новое мифическое реликтовое существо, рожающее на газоне, — Джек притянул Криса к себе, заглянул в глаза. — Но, если ты хочешь, можем остаться на подольше. Я знаю, что тебе здесь нравится.
Крис прижался к нему всем телом и сказал:
— Я хочу домой. Правда, мы столько всего сюда натащили, что вывозить, наверное, придется три дня. Та же арфа…
— Арфу заберём, она войдёт на заднее сидение, и другие нужные мелочи, а остальное можно Баки попросить на своем танке забрать и до нас добросить, но арфу оставлять нельзя, — Джек поймал ладонь возлюбленного, коснулся губами мозолей на пальцах. — Хочу понаблюдать за твоими занятиями.
— Да ты сколько раз здесь наблюдал, — удивился Крис. — Грен будет приезжать к нам три раза в неделю.
Он мягко высвободился из объятий Джека.
— Эндрю Кайт приходил, когда ты был с Броком на стрельбище, — сказал он. — Объявил мне странное. Про программу поддержки магических существ в человеческих мирах от Первого Дома. В общем… — Крис замялся. — Я так понял, что Первый Дом собирается дать мне денег, потому что я не человек. Вот.
Джек покивал, открывая шкаф. Если они собрались сегодня вернуться в квартиру, надо было бы и правда решить, что у них поместится в машину, а остальное аккуратно сложить и позвонить Баки. Джек немного приуныл, глядя на вешалки с костюмами, он и сам не заметил, как их все сюда перевёз.
— Да, мне тоже подъёмные выплачивали плюс к тому счёту, что перевели с Гильбоа как компенсацию. Ты не отказывайся, мало ли на что захочешь потратить, вон Баки приют кошачий содержит, несколько филиалов открыл, клинику, — вещал он, упаковывая костюмы в чехлы и одновременно очень надеясь, что отец если и приедет, то один. Только Брок прекратил его грёбаным интеллигентом называть.
— Я хочу не работать, — Крис принялся выкидывать из шкафа все свои вещи на кровать. — Просто не хочу — и все. Хотя бы год, понимаешь? Я так устал все время трепыхаться, как та лягушка в молоке… — горестно вздохнул он.
— Значит, не работай год, два, сколько вообще пожелаешь. Крис, — Джек поймал его за руку, усадил перед собой на кровать. — Ты с самого первого дня мог об этом не думать, а сейчас тем более. Я езжу работать, помогаю в клинике не потому, что мне нужны деньги, просто я не привык ничего не делать. Первое время это всё помогало мне привыкнуть к людям, адаптироваться к этому миру, новому времени, а сейчас бросать жалко и всё.
— Ну… — протянул Крис. — Во-первых, я все-таки привык рассчитывать только на себя и жить только на зарплату. Во-вторых, я пока не представляю, чем займусь, пока буду бездельничать. Ну прочитаю я все книги, которые откладывал, прослушаю всю музыку, посмотрю все фильмы. Буду играть на арфе. А что еще? Работать занимает огромную часть моего времени и внимания. Я и не хочу, но мне кажется, я с ума сойду, если буду вообще ничего не делать.
Джек опустился на корточки, ласково огладил большим пальцем скулу Криса, коснулся губ.
— Можем путешествовать по этому миру. Отправиться с Баки бродить дорогам, навестим другие миры, а там, может, ты найдёшь себя ещё в чём-то. Крис, остановись, не беги привычно изо дня в день, оглянись, вокруг ведь столько возможностей, на которые ты не обращал внимания, отмахивался. отговариваясь отсутствием времени, а сейчас ты можешь попробовать всё, перебрать этот мир по камушкам. Так пользуйся. Я хочу, чтобы ты был счастлив, а не вваливался домой серый от усталости. грустно поглядывая в сторону арфы, что-то сам себе обещая и засыпая в ванной. Живи, ты поймёшь куда тебя тянет.
— Я так тебя люблю, — вздохнул Крис и прижался лбом ко лбу Джека. — Ты невероятный.
— И я люблю тебя, — легко поцеловав его в губы, Джек поднялся, сгребая вещи в сумку. — Всё, домой, если задержимся на ужин, придётся остаться ночевать, я категорически отказываюсь садиться за руль с полным желудком. Пойдём, попрощаемся со всеми, заберём твою арфу и этого шерстлявого бандита.
В доме было удивительно тихо. Будто бы он наконец-то выдохнул, стоило дракону покинуть лужайку, все разбрелись по комнатам, занялись своими делами. Даже малышки притихли где-то в саду.
— Грен, мы домой, — Крис подошел к Грену, который курил у камина. — У вас очень хорошо, но дом — это дом.
Грен мягко улыбнулся ему.
— Понимаю, — сказал он. — Я приеду к тебе завтра, не будем пропускать уроки. Джек, не лови Троя, его духи поймают и посадят в переноску. Он еще не ужинал, так легче перенесет поездку.
— Спасибо, — поблагодарил Джек, уже предвкушая тёплую тишину гостиной, залитой оранжево-золотистым закатным светом, тонкую фигуру Криса, застывшего около арфы, развалившегося около панорамного окна кота и себя в глубоком удобном кресле с книгой на коленях. Как бы он ни любил приезжать к Туу-Тикки, просиживать с ней вечерами, слушая о её жизни, о других существах или просто попивая яблочный сидр Грена, дом — это дом.


— Я почти забыл, как красив город вечером, — заметил Крис, когда они ехали домой. — По пути в ситтин все смотрится совсем не так. Слушай, а какой он — Шайло?
Джек сжал ладонями руль.
— Шайло прекрасен, золотой город-мечта. Сайлас очень любил Нью-Йорк и строил город на его манер, — Джек криво улыбнулся. — Только начал не с того и не в том месте. Он хотел утереть нос соседям, показать, что страна процветает, несмотря на непрекращающуюся войну. Шайло вырос на костях и пепелище, прекрасный, воздушный, полный счастливых жителей, с чьих лиц не сходили благодарные улыбки. А на самом деле, как было пепелище, так оно им и осталось, лишь сверху припорошили сверкающей мишурой. Но он прекрасен, если ты истово веришь своему королю и смотришь только в небо.
— А с кем Гильбоа все время воюет? — с любопытством спросил Крис. — И из-за чего? Я думал, в Европе со второй мировой никто ни с кем не воевал.
— У меня было время здесь подумать о том, что происходило с Гильбоа долгие годы, — Джек глянул в зеркало заднего вида, перестраиваясь в другой ряд, повернул. — Страна воевала с соседями, сколько себя помню. Сначала Сайлас, заручившись поддержкой церкви и брата моей матери, сверг старого короля, вычеркнув его имя из истории, заявляя, что борется с тиранией на благо жителей страны, а потом сцепился с Гефом, северным соседом. Гильбоа — маленькое королевство, на карте мира практически незаметное. На самом деле очень мало кто вообще знает о её существовании, проблемах и войне с соседом, больше походящей на вялое перетягивание одеяла. Геф пугал танками, Сайлас отводил войска. Дядюшка Уильям проплачивал и войска заново наступали, поддерживаемые новым всплеском патриотизма в их короле. Война ради денег и деньги ради войны.
— Ну, большинство войн — это войны за тот или иной вид ресурса, — резонно заметил Крис. — Деньги, земли, полезные ископаемые, люди… Ты ведь тоже воевал. Потому что хотел, или не было вариантов?
Джек пожал плечами.
— Из меня с детства делали военного. Сначала Сайлас, потом нанятый специально педагог, военная академия, разведка. Я, можно так сказать, никогда и не жил мирной жизнью, да и особо не стремился. Армия, со всей муштрой и правилами, была для меня глотком свободы, местом, где я чувствовал себя действительно нужным и важным, — въехав на подземную парковку, Джек остановил машину, отстегнул ремень безопасности и откинулся на сидении, глядя в низкий потолок. — Когда палатка на пять человек желаннее родного дома, а твои бойцы роднее и ближе семьи. Я не знаю, чего хотел, наверное, вся моя жизнь сводилась к попытке доказать Сайласу, что я достоин короны, достоин быть принцем, зваться его сыном.
— Знаешь, Джек, — Крис взял его за руку, — это же по-настоящему страшно, когда война кажется спокойнее, чем мирная жизнь и когда однополчане ближе родной семьи. Я так рад, что ты оттуда вырвался! Я понимаю, почему ты так долго об этом молчал. Я бы, наверное, просто не смог поверить еще полгода назад в то, что твоя история — это правда, что такое возможно. А теперь я просто знаю. Я рад, что ты здесь, со мной. Что у тебя нашлась такая замечательная семья. Что ты больше не один, и вечная битва для тебя закончилась. Я люблю тебя. Баки любит тебя. Стив и Брок, я точно знаю, считают тебя своим сыном. Ты всегда можешь на них полагаться. Во всем.
— Я знаю, родной, чувствую, здесь я наконец дома. Никогда раньше не стремился общаться с семьёй, а из дома Баки никогда бы не уезжал, — Джек с теплотой глянул на Криса. — Мне было очень тяжело сделать первый шаг, знаешь, как птенцу выпорхнуть из гнезда, особенно когда впервые чувствуешь сильные руки на плечах и знаешь, что не обязательно уезжать, можно остаться, можно наплевать на всё и жить так дальше, рядом с отцами. И Баки слова не скажет, обнимет и спросит, что мне приготовить на завтрак, Стив будет вытаскивать на утренние пробежки, Брок ворчать на оставленные в библиотеке кружки и сам приносить кофе, наливать абсент, пока не видит Баки. И от этого их жизнь нисколько не изменится. Но я рад, что смог оторваться от их уютного правильного тепла, сам встал на ноги, встретил тебя, — Джек коснулся подбородка Криса. — Да, это лучшее что произошло в моей жизни.
— Знаешь, — сказал Крис, неся в одной руке чехол с арфой, а в другой — сумку со своей одеждой, — мне кажется, быть дома, с родными, в безопасности — это такой совершенно необходимый период в жизни. Просто тебе не повезло с матерью и отчимом, очень сильно не повезло. Зато повезло с Баки и остальными. Потому что в том, что есть место, где тебя примут любым и всегда будут рады, черпаешь столько сил, когда вокруг все катится кувырком… Меня потому и подкосила смерть родных, что у меня было такое место — и вдруг закончилось! Мне даже дом наш пришлось продать, потому что оказалось, что у отца куча долгов по медицинской страховке. А я даже и не знал, что он так серьезно болел. Вот было у меня все — семья, дом, прикрытая спина. И вдруг я оказался на пепелище. Не осталось ничего, совсем.
Джек поставил у ног переноску с Троем, кое-как, не глядя, нашарил ключ и открыл дверь, пропуская Криса вперёд.
— Даже представить не возьмусь, каково тебе было, — Джек выпустил исстрадавшегося кота, сразу умчавшегося проверять свои владения в области лотка. — Если что-то случится с Баки, я не знаю, как быть, — Джек передёрнул плечами, отказываясь это представить даже гипотетически. Подошёл к бару, откупорил бутылку рислинга, плеснув себе и Крису. — Оставаться одному страшно и горько, начинаешь ковырять себя, уверяя, что это ты где-то не доглядел. Ты молодец, сильный, выдержал, не сломался.
— На самом деле я сломался, — возразил Крис, роняя на пол сумку и аккуратно ставя арфу. Он взял у Джека бокал. — Три года депрессии, продолбанные музыкальные конкурсы. Я еле-еле вытягивал на средний балл, а до того даже думал, что потяну стипендию. Грен мне правильно сказал — я был очень многообещающим студентом, а сейчас работаю всего лишь учителем музыки в школе.
— Если бы сломался, мы бы с тобой сейчас и здесь не стояли, — Джек, подавшись вперёд, лизнул пряные от вина губы Криса. — Ты бы не подошёл ко мне тогда, не заговорил. Я видел по-настоящему сломленных людей, точнее, пустые оболочки, всё, что у них остаётся — это бесцельное существование, потому что сердце ещё бьётся, накачивая тело кровью, лёгкие дышат. Они не занимаются музыкой, не заводят друзей, не фанатеют от любимых исполнителей, а влачат каждый день, как ярмо, не понимая, для чего просыпаются утром. В тебе достаточно огня, Крис, я видел его тогда. И ты сильный, что бы ни пытался мне сейчас доказать. Ты справился, как мог, но справился, не утратив себя.
Джек обнял Криса со спины, устраивая голову на его плече. Они стояли напротив панорамного окна, а под ногами расстилался город. И Джеку думалось сейчас о чём угодно, только не о своём прошлом, не о том, что осталось за зеркальной гладью, не о том, что было бы не познакомься он с Крисом. Ему было хорошо и спокойно, ведь у него были дом, семья и Крис; скачущий по комнатам, явно соскучившийся, Трой; пианино, к клавишам которого он почти не прикасался; кольцо, припрятанное в сейфе; и желание просыпаться с самым лучшим человеком на свете.

@темы: марвел, Роджерс, Крис, Баки, Рамлоу, Джек Бенджамин, Стив/Брок/Баки, @PaleFire, Крис/Джек

---

* о творчестве

Правда
глава 13


— Привет, Баки, — широко улыбнулся Крис. — Брок, привет! А Стив дома?
— Собаку выгуливает, — ответил Брок. — Скоро придет.
— У меня к нему разговор, — сказал Крис.
— Значит, поговорите, — кивнул Баки. — Входите. Джек, ты в порядке?
Джек слабо улыбнулся. В последние ночи ему плохо спалось, снилась какая-то серая муть, полная бессвязных образов, голосов. Он брёл, едва переставляя ноги, спотыкался, падал и тут же просыпался, будто выныривая на поверхность, хватал ртом воздух, оглядывался и успокаивался, только прижимаясь к спящему рядом Крису. Но стоило закрыть глаза, он оказывался в том же месте, где только что сделал последний шаг.
— Да, пап, нормально. Устал, — Джек обнял Баки, похлопал по спине. — Нальёшь выпить или это лучше к Броку?
Баки обнял его, заглянул в лицо.
— Джек, ты же за рулем, — напомнил он. — Пойдем лучше поговорим о всяком.
— Тогда хоть чай?
Джек любил бывать у отцов. Было странным так называть почему-то одного Стива. Он будто бы был вытесан из гранита, эдакий эталонный человек, и Джек его не то чтобы побаивался, скорее старался в чём-то равняться, не ударить в грязь лицом. В Стиве чувствовалась та странная черта, благодаря которой за ним шли люди в Мидгарде. А с Баки и уж тем более Броком ему было легко. Отчего-то казалось нормальным подтрунивать над обоими, повторяя услышанное от Брока в зале. Джек всё ждал, когда же Баки отвесит мужу подзатыльник, потому что тот учит «ребёнка» плохим словам.
Дом отца был лучшим местом на свете. Джек нервно хохотнул. Слышал бы его Сайлас. Но Баки — это Баки, он всё умудрялся так отцентровать на себя, улучшить, что оставалось только диву даваться.
— Ты ведь знаешь про Криса? — начал он, когда Баки поставил перед ним пузатую кружку.
— Знаю, — кивнул Баки. — Крис звонил, и Туу-Тикки звонила. Ты за него так боишься? Почему?
В кружке был чай — классический эрл грэй, который Баки всегда наливал Джеку, когда тот был в раздрае. Запах бергамота Джека успокаивал, а Баки всегда подмечал и запоминал такие детали.
— Что он застрянет в птице… Нет, что вообще потеряется во всём этом. Пусть я и туатта, но посмотри на меня, ни грамма того, что он искал все эти годы. Земной. Сначала я испугался, что всё случилось слишком быстро, — Джек обхватил ладонями кружку, только сейчас понимая, насколько на самом деле замёрз, несмотря на тёплую погоду. — Даже представить боюсь, что творилось у него в голове, да и что сейчас творится. Нагиня, настоящие эльфы, чёртов дракон, линяющий на подъездной дорожке. А он принял как ни в чём не бывало, только на Грена смотрел в немом восхищении. Вот что со мной?
— Да то же, что обычно, — успокаивающе сказал Баки. — Ты примеряешь ситуацию на себя вместо того, чтобы прислушаться к тому, что чувствует Крис. Джек, хороший мой, вы очень разные. То, что для тебя шок в плохом смысле, для Криса счастливое изумление и радость. К тому же, ты себя недооцениваешь, родной. Ты туатта. Юный, меняющийся, но ты туатта. Не толкиеновский эльф с луком и лиарой, а вот такой, какой ты есть. Современный, вписанный в социум, уверенный в себе. На Грена не смотри — он был не от мира сего еще когда был полностью человеком.
Джек порадовался, что Криса не было на кухне и он смог откровенно поговорить с отцом. Не то чтобы он что-то скрывал, но понять себя хотелось прежде, чем возлюбленному станет известно о его демонах.
— Расскажи про Брока, каково было узнать, что он… оборотень? Не боялся его звериной части, что ему так лучше? — сбившись, спросил Джек главное, что страшило его всё это время, ведь Крис так рвался летать.
— А мне его волком привели, — объяснил Баки. Увидел изумленное лицо Джека и пояснил: — Я тогда в ситтине жил, и мне однажды просто привели волка и сказали, что это Брок. Я как-то тут же поверил. Глаза-то не изменились. Понимаешь, он покалечен был, не хотел жить, и леди Наари перекинула его из человека в волка, потому что зверь жить хочет всегда. Ему мозги промывали, он в ожогах был — ну, пока был человек. И он очень долго обратно не перекидывался, пока Стив у нас не появился. Брок же Стива давно любил. В общем, Брок с полгода пробегал только на четырех лапах. И я привык, и он привык. Потом перекинулся, потом научился контролировать процесс. Понимаешь, я думаю, он считал, что человеком он никому не нужен, а волком я его сразу принял. Эти комиксы про Кроссбоунса — в них все неправда, конечно, но на Гидру Брок и правда работал. Был моим хендлером, все такое. И знаешь, если бы я его-волка не принял, его бы отправили в дикую стаю. Он бы тогда, наверное, вообще больше не стал человеком. Он же не урожденный оборотень, просто у него в предках оборотни были, а леди Наари разбудила эту кровь. Хотя что-то волчье в командире всегда проскальзывало, конечно. Такое не скроешь.
Джек отхлебнул успевший остыть чай. Когда он впервые увидел Брока, то что-то такое само собой на язык просилось. Слишком странными были глаза и хищной, вроде бы благожелательная улыбка.
— А если бы не перекинулся?
— Тогда у меня был бы волк, — пожал плечами Баки. — Или я попросил бы Росса помочь ему перекинуться обратно. Росс — брат Йодзу, а Йодзу многое для меня готов сделать.
— Странно, — Джек покрутил кружку в руках. — То есть ты бы принял, что он хочет остаться волком, несмотря на то, что любил?
Только когда вопрос сорвался с губ, Джек понял, что спросил и понял, что сам бы ответил на подобное. Конечно, принял бы, и именно потому, что любит.
— Я не то чтобы любил его тогда, — задумчиво сказал Баки, — но я очень многим был ему обязан. Он обращался со мной — Зимним Солдатом, как с человеком. Со странностями, но человеком. Даже если чего-то не понимал. Мы сошлись уже здесь, и именно тогда я понял, что люблю и его тоже. И если бы он выбрал остаться волком, я не стал бы против. Потому что это его выбор. Но если ты боишься, что Крис решится остаться птицей, ты сильно себя недооцениваешь. И недооцениваешь его. Крис ведь действительно очень сильно тебя любит. Всегда любил. Еще тогда, когда ты привел его на первое Рождество, он уже любил тебя.
— Не в этом дело, пап, — Джек поднялся, плеснул кипятка в кружку. — Ты же был в Гильбоа и не знаю, помнишь или нет, какие там нравы. Мне с Крисом впервые не надо было доказывать собственную ценность, нужность. Он сам как-то что-то разглядел. Когда в тебе с детства взращивают привычку всегда шагать первым, иначе останешься за спиной, тяжело принимать что-то как данность. Крис волшебный, — Джек улыбнулся, светлея лицом. — Он был волшебным до всей этой свистопляски. И всегда мечтал оказаться по ту сторону грани.
— И вот он оказался по нашу сторону, и ему здесь хорошо, — улыбнулся Баки. — Так что же тебя тревожит, сын?
— Что сказка утянет, и Крис оторвётся от действительности настолько, что реальный мир потеряет для него всякую привлекательность. Хотя знаешь, — Джек дёрнул уголками губ. — Во всём этом есть свои плюсы. Он стал более открытым, я чувствую его полнее.
— Джек, ты неверно оцениваешь ситуацию, как мне кажется, — серьезно сказал Баки. — Мы все больше люди, чем волшебные создания, и Крис тоже. Просто потому, что мы родились у людей, воспитывались людьми, интегрированы в человеческий социум. Да, сейчас Крис с головой во всем этом, как ребенок в новой, давно желанной игрушке. Но первые впечатления схлынут, и он будет думать, как совместить то, что он магическое существо, с тем, что он человек. Понимаешь, никто из нас до конца не отказывается от людей и никогда не откажется. Просто не сможет. Не в ближайшие десятилетия. Мир людей держит слишком крепко. Мы все заточены именно под него, и Крис тоже. Кстати, даже волкотики — ну, Йодзу и его братья — не отказываются от мира людей и не покидают его насовсем. А уж они-то людьми никогда не были. Да, Крис, я думаю, научится менять форму. Да, он будет летать. Но от этого мира до конца он не оторвется никогда. А если и оторвется… — Баки ненадолго замолчал, закуривая. — Вы же всегда можете найти себе мир по своему вкусу. Их, знаешь, много.
Джек облокотился на столешницу.
— Никогда не думал об этом. После того, как ты вытащил меня, я не задумывался больше об уходе куда-либо ещё. Но ведь ситтин всегда открыт и можно вернуться?
— Ситтин всегда открыт, и всегда можно вернуться. И… — Баки серьезно посмотрел на Джека. — Малыш, не я вытащил тебя. Я только указал путь. Вытащил себя ты сам. Своими силами и своей волей. Своей кровавой жертвой. Не недооценивай себя.
Джек поднялся, обошёл стол и обнял Баки, крепко-крепко прижав к себе. Нет, он не избавился от своих страхов, их не так просто стереть, но слова отца помогли нащупать верную дорогу к самому себе, снова он его провёл за руку, как несмышлёныша, указал на очевидное, ни разу не осудив, не высмеяв надуманные на самом деле страхи.
В этом мире Джек имел право быть слабым, но так и не научился этим правом пользоваться, стараясь всё и всегда держать под чётким контролем.
— Спасибо, пап, — сказал он куда-то в шею Баки.


Брок обмазывал оливковым маслом куски стейка для гриля. Когда Джек вошел на кухню, Брок поднял голову и проницательно посмотрел на него.
— Ща закончу, — сказал он, — и пойдем оружие чистить. Ты же поговорить хочешь?
— Хотел, — кивнул Джек, не отлипая от довольно жмурящегося Баки. — Так странно вас дома всех троих видеть. Обычно то ты где-то носишься или в зале сутками пропадаешь или Стив в очередной раз спасает человечество.
Брока Джек любил особенной, какой-то незамутнённой детской любовью, будто старшего товарища, который показал дырку в заборе и в первый раз предложил покурить, а потом сам же и отмазывал от строгих родителей. Брок был близок и военной выправкой, не такой чеканной и идеальной, как у парадно-выходного Стива Роджерса, и умением так выстроить ситуацию, когда даже если он и виноват, то ты об этом поймёшь уже намного позже, когда и злиться нет никакого желания.
— Это просто ты у нас бываешь только на уик-энд, — объяснил Брок. — Чаще и Стив дома по вечерам, и я дома, а Баки вообще домосед, если его дромомания не обуяет.
— Кстати, — Джек дёрнул Баки за длинную прядь волос. — Ты помнишь, что обещал мне?
— Вам, — поправил Баки. — Конечно, помню. Но у Криса каникулы только на пасху, а уезжать меньше чем на трое суток смысла нет. Надо будет вам спальники купить и палатку, наверное. Я-то обычно в машине сплю.
— Купим, я примерно представляю, что взять с собой, — ответил Джек, поглядывая на Брока. Всё-таки он действительно скучал по этому дому и всем троим родителям в разной степени, по той лёгкости и теплоте, окутывающей стоило только переступить порог, по возможности свалиться в любое время со своими проблемами, зная, что и выслушают, и помогут по мере возможности, потому что они хоть и странная, совсем недавно обретённая, но семья.
Брок завернул мясо в пленку, вымыл руки и подошел к Джеку. Хлопнул его по плечу и сказал:
— Пойдем. Я кое-что новое прикупил, завтра метнемся на стрельбище, пристреляем. Ты со мной?
— Спрашиваешь, — улыбнулся Джек, направляясь за Броком, ненароком заглянув в гостиную, чтобы удостовериться, что с Крисом всё в порядке, быстро ткнулся губами в темечко и нагнал Брока. — Слушай, а каково это — быть волком?
Брок ответил, только когда они спустились в подвал, и он выложил на верстак два новых пистолета странной конструкции.
— Это… — он закурил. — Для меня это правильно. Ты не пойми меня не так, ходить на двух ногах тоже правильно, но, когда я волк, жизнь намного проще. Вокруг запахи, и я думаю запахами. Я и на двух ногах иногда ими думаю, но люди запахами стараются врать, а лес не врет. Или ты вынюхаешь кролика, или останешься голодным. Все просто. Цвета другие. Мир другой. Ночное зрение куда лучше. Можно ни о чем не думать, только бегать, охотиться и выть. Никаких сомнений, никаких лишних мыслей.
Джек подхватил один из стволов, выщелкнул обойму, приник глазом к отверстию ствола. Как он соскучился по тяжести оружия в руках, засиделся за столом.
— Но ты не хотел никогда остаться волком навсегда, раз проще и честнее?
— У меня есть, к кому возвращаться. Мои парни, — Брок хохотнул, доставая оружейное масло и ветошь, — зоофилией не страдают.
Джек расхохотался, чувствуя, как у него заалели кончики ушей. А этом был весь Брок, никогда не станет ходить вокруг да около, накручивая словесные пируэты, а скажет прямо в лоб, и делай с этим знанием потом что хочешь.
— Ты не понял. Баки рассказал, что ты бегал полгода волком.
— Я не умел перекинуться, — с ходу понял его Брок. — Я был практически в отключке, когда меня перекинули, даже не помню, как это было. Раз — и я волк, и милая девочка гладит меня по ушам, и ничего не болит. Поэтому и бегал. Если бы я был циклическим оборотнем, меня бы насильственно перекидывало в полнолуние, но я не циклический, произвольный. Так что я бегал на четырех лапах, а Баки читал мне какие-то книжки на русском, из которых я ни хуя не понимал. Потом к нам приволокли Стива, и я перекинулся просто от охуения. Сам не понял, как. Просто сменил форму. Это не больно, кстати, просто странно. Ну и знаешь, обратно на четыре лапы мне не хотелось. Но тут заявился Эшу, и я трансформировался просто оттого, что испугался до усрачки. Ты, может, не чуешь, а я вот всегда чую, что это, помимо того, что та еще жопа с ручкой, еще и охрененно большой и хищный котище. Инстинкты срабатывают. Потом так и пошло. Я вроде въехал в тему. Теперь могу менять форму произвольно, когда захочу.
Сжав ладонь, на рукояти, легко передёрнув хорошо смазанный затвор, Джек хмыкнул. Ему оборотничество представлялось немного другим, не таким, что ли, однозначным, а всё было намного проще. Есть лапы — хорошо и правильно, нет — тоже ничего страшного и тоже правильно. Может, и Крис, налетавшись, напробовавшись неба, вернётся к тому, что было. Джек понимал, что очень любит Криса, хочет такого же, как и у отца с супругами, единения, понимания с полувзгляда, полужеста, мимолётного касания. Когда Баки мог, чуть задумавшись, с точностью до девяноста процентов рассказать, кто и чем занят. И в то же время Джек прекрасно понимал, что это огромная работа и само собой ничего не придёт, и это принятие заставляло ещё сильнее зауважать отца и всё то, что он преодолел ради своей семьи, а значит и ради него, Джека.
Брок собрал свой пистолет и вытер руки ветошью.
— Два мира, Джек. Не один, а два. Я в душе не ебу, насколько надо отчаяться, чтобы отказаться от одного и остаться только со вторым. Не, я бы отказался, если бы мои парни были против того, что я жру живое мясо, но они тоже понимают. Даже Стив.
Джек глянул на Брока. В этой одной фразе, всего в двух словах «даже Стив» было столько отчаянного самоотречения, любви, что Джеку на мгновение сделалось не по себе, будто бы он заглянул за тщательно запертую дверь и смог увидеть то, что ему явно не предназначалось. Сколько бы Брок ни скалился, ни балагурил почём зря, он любил Стива и Баки настолько, что готов был бы отказаться от половины самого себя, лишь бы им было хорошо.
Он молча сжал плечо Брока.
— Поедете на пасху приключаться — упаду вам на хвост, — пообещал Брок. — Люблю это дело. Стив, правда, не понимает, но оно просто не его.
— Он никогда не ходил с Баки? Это же интересно, увидеть тот же самый мир, только немного под другим, скажем так, соусом.
— Джек, — Брок покачал головой и достал коробку патронов. — Это не тот же самый мир. Баки обычно шарится по совершенно другим мирам. Дышать там, конечно, можно, но и все сходство.
— Тем более, — он улыбнулся, откладывая пистолет в сторону. — А как Стив вообще воспринял перенос сюда, эльфов и тебя? Баки, конечно, рассказывал, но это Баки.
— Он не говорит, — ухмыльнулся Брок. — Но он ирландец, а в каждом ирландце есть хоть капля волшебной крови. Стив просто не заморачивается. Знаешь, в Мидгарде же и мутантов хватает, и маги есть, и асгардцы эти, и оборотни, наверное, тоже. Привык.
— Одним словом — Капитан Америка, — улыбнулся Джек, вытер руки полотенцем.
Всё-таки приехать сегодня к Баки было хорошей идеей. И пусть утром он встал с тяжёлой больной головой, пусть не хотел двигаться и вылезал из постели с огромным трудом, но поговорив с отцом, Джек ощутил, что камень, лежащий на сердце, если не пропал, то уж точно сдвинулся, поддался наконец. Стало намного легче дышать. И этой ночью, Джек был уверен в этом, серая муть наконец отпустит.

@темы: марвел, Роджерс, Крис, Баки, Рамлоу, Джек Бенджамин, Стив/Брок/Баки, @PaleFire, Крис/Джек

---

* о творчестве

О тех, кто видит сны.

Часть 8


Когда во входную дверь постучали, Брок вздрогнул. “Томми” привычно потянулся за ножом, но Брок остановил его. Это остров, и никаких новых лиц зимой на нем просто не могло появиться.
Брок глянул на камеру наблюдения — на мониторе перед дверью на занесенном снегом крыльце мялся плечистый блондин. Сердце пропустило удар. Брок встал и пошел открывать.
Пока квинджет летел по вбитым в навигатор координатом Стив успел успокоиться, перевести дыхание, дважды накрутить себя, чуть ли не развернуть чёртов джет обратно, придумать долгую прочувствованную речь, решить что скажет если Брок его не узнает, если это и правды был лишь сон. Ну мало ли кто мог присниться человеку с почти идеальной памятью.
Стив шёл от места посадки до одиноко стоящего на утесе маяка долгие полчаса, останавливался, чувствуя себя то бесхребетным идиотом, то чересчур романтичным дураком, решившимся на авантюру, которая может его добить вернее, чем все последователи Гидры вместе взятые. Да и Брок же не звал в любом случае, ничего не обещал, приглашал поселиться где-нибудь рядом, а всю любовь Стив сам себе навыдумывал, всё же ещё оставался Томми.
Замерев около двери, Стив скрипнул зубами. Ну сколько можно? Он же никогда и ничего не боялся, первым лез с кулаками даже на превосходящих его числом и силой противников, а тут испугался настолько, что не может поднять руки и постучаться.
Когда дверь распахнулась и на пороге показался Брок, Стив смог только устало улыбнуться и прохрипеть:
— Здравствуй.
Брок втащил Стива в дом, обнял так, что затрещали кости, поцеловал куда пришлось, чувствуя, как разгорается и пульсирует метка под левой ключицей.
— Живой! — выдохнул он. — Сколько не спал, чокнутый? Околел совсем, ветер же с морозом, с ума сошел без теплой куртки тащиться!
Он тряс и тормошил Стива, потом обернулся и сказал:
— Убери нож. Извини, Стив. Это мой муж. Мы оба тебя ждали.
— С...Стиви? — выдохнул “Томми”.
Стив почувствовал как у него земля уходит из-под ног. Это всё не могло быть правдой. Скорее всего он банально не выдержал, уснул в кресле пилота, задремал и не заметил. Но Баки никуда не делся.
— Бак, — прохрипел Стив, отчаянно цепляясь за Брока, не уверенный, что ноги его удержат. — Господи, Баки!
Он рванул вперёд, спотыкаясь, падая, вжимаясь лицом в колени, готовый умереть прямо здесь у его ног от переполняющей сердце радости.
— Я же тебе говорил, что он выживет, — буркнул Баки Броку, вздергивая Стива на ноги и покачиваясь от нахлынувшей памяти. — Иди сюда, мелкий, не валяйся по полу, холодно.
Он поднял Стива и обнял его, взглядом поманил Брока, и они обняли Стива вдвоем, согревая и чувствуя — все трое — горячую пульсацию у ключиц. Баки и Брок целовали Стива оба, а потом Баки больно прикусил его за ухо.
Стив вскрикнул.
— Это чтобы ты не думал, что спишь, — объяснил Баки. — Почему ты снился Броку, а не мне?
Стив притягивал к себе то одного, то второго, ему было уже наплевать на всё, пусть он даже разбился о скалы вместе с джетом и лежит сейчас где-то на океанском дне, главное, рядом Брок и… Баки, его Баки. Хотя в последнее поверить было труднее всего. Но это бы он, такой каким он его помнил, ощущал и, в то же время, совершенно другой, но точно так же родной, незаменимый. Стиву хотелось кричать от сладкой боли, отдающейся в сломанных и ещё не до конца сросшихся рёбрах. Метки горели, выжигая на коже под ключицами два самых важных имени.
— Я думал, что ты умер, я видел, как ты упал, — шептал Стив, гладил Баки по плечам, едва-едва касаясь губами подбородка, скул. — Я думал, что тебя больше нет.
— Я живой, — возразил Баки. — Только я мало что помню. Я попал в Гидру. Брок меня вытащил. Нас обоих вытащил.
— Нахуй! — возмутился Брок. — Слушайте, Стив промерз, наверняка голодный и не спал неделю. На кухню оба. “Томми”, или Баки, или как тебе больше нравится — приготовь ему грог. Я ща жрать сварганю. А потом, Стив, спать, черт тебя возьми! На ногах же не стоишь!
Стив рассмеялся, дернул на себя Брока, ласково коснулся шеи, поцеловал в районе кадыка, под одобрительным взглядом, вывернувшегося из объятий Баки, оттянул ворот свитера, лизнул обе метки.
— Да, поспать было бы хорошо, — жарко выдохнул он в шею Брока, чувствуя — отпускает и напряжение последних недель, пока они носились за Альтроном, и тягостное ожидание чего-то неизбежного, желание умереть, покончить с бестолковым, бесполезным существованием, и жадное желание обладать чужим, тем кто никогда не будет ему принадлежать. Брок был его, их.
Стив пошатнулся, хватаясь за перемотанные эластичным бинтом рёбра, зашипел сквозь зубы, опираясь на руку Брока. Видимо, даже у его супер-организма был свой резерв, который Капитан Америка умудрился радостно прохерить, прыгая по разваливающейся прямо в воздухе Заковии.
— Потом еда, спать, — едва шевеля языком пробормотал Стив, отключаясь.
Брок и Баки доволокли его до кровати, раздели, укрыли двумя одеялами и переглянулись.
— Мой Стиви, — выдохнул Баки. У него был счастливый, но совершенно потрясенный взгляд.
— Наш, — поправил Брок. — Кровать надо будет побольше заказать.
— Поместимся, — улыбнулся Баки. — Ложечками.
Брок рассмеялся. Ему было легко и радостно.
Он знал, кто его любимый. Зимний Солдат, железный кулак Гидры, ее лучшее оружие, без памяти и воли. Ничего больше Баки не помнил, а Брок не знал и знать не хотел. Иногда на “Томми” находило, он сидел, вцепившись кулаками в волосы у висков, и покачивался, пытаясь справиться с бессвязными наплывами памяти.
Именно после одного из таких приступов, потирая грудь под левой ключицей, “Томми” сказал, что его — их — соулмейт умер. Ему так сказали когда-то. Давно. Когда у него только появилась металлическая рука.
Это было странно — если бы неведомый соулмейт Зимнего Солдата умер так много лет назад, то у Брока просто не было бы метки, да и метка Зимнего бы стерлась, а она была. Но спорить Брок не стал. Первый год после побега ему было не до их третьего — хватило бы сил поддержать Зимнего, постепенно превращавшегося в человека, мучимого головными болями, проблемами с пищеварением и приступами агрессии.

Стив проснулся, вынырнул из какого-то совершенно волшебного сна, где рядом были его Брок и Баки, живые, тёплые, настоящие, они обнимали его, гладили, говорили слов,а от которых его сердце сразу бы остановилось, не выдержав столько счастья разом. Открывать глаза не хотелось. Стив сильнее зажмурился, стараясь продлить сон ещё хоть ненадолго, остаться в этом теплом обволакивающим душу ощущении дома.
Он снова был один, снова холод и удушливая пыльная тишина.
За окном громогласно крикнула возмущённая чём-то чайка. Стив вздрогнул, открывая глаза. Вокруг была не его полупустая спальня, а маленькая, совершенно незнакомая комната, большую часть которой занимала кровать.
Стив выпутался из двух тяжелых одеял, поднялся, пощупал бока, всё ещё покрытые желто-коричневыми синяками, хорошо хоть рёбра болеть перестали, потянулся, прислушиваясь к приглушённым голосам скорее всего с кухни.
Натянув штаны, Стив заметил у постели те самые тапки из сна. Брок их действительно купил, понадеявшись непонятно на что, поверив там, где самому Стиву не хватило веры. Вышел на кухню и остановился в дверях, привалившись к косяку.
Он хорошо помнил эту кухню, изученную во сне до мельчайших подробностей. В реальности она была точно такой же тёплой и уютной, вкусно пахло жареным беконом и свежим кофе. Его любимые мужчины улыбнулись, стоило ему войти, махнули, приглашая за стол.
— Полтора суток спал, — сказал Брок. — Иди есть, голодный же небось!
— Где тебя носило все эти годы, Стиви? — спросил Баки. — Чем ты занимался?
Стив наклонился к Баки, уткнулся носом ему в макушку, вдохнул всегда сводивший с ума запах.
— Героически самоубился через три недели, как потерял тебя, — Стив стянул резинку, распуская волосы Баки, вплёл в тяжёлые шёлковые пряди пальцы, перебирая, массируя кожу головы. — Надеялся, что всё, отлетался. Но Эрскин подгадил основатально. Семьдесят лет провести вмороженным в лёд, чтобы очнуться непойми где, непойми когда и понять, что твоя смерть мне не приснилась. Полгода учился жить заново, стараясь не сойти с ума от того, что творится в мире, а потом ЩИТ и спасение этого мира от самого себя. Капитану Америка даже в этом времени нашлась работа, — рассмеялся Стив, усаживаясь на стул, благодарно кивнул Броку, забрал кружку с кофе, поймал его ладонь, поднёс к губам, целуя тыльную сторону. — Прости, если веду себя по дурацки, — немного виновато улыбнулся он. — Мне тяжело поверить, что вы мне всё же не снитесь. Я должен вас касаться. — Стив перевёл совершенно влюблённый взгляд обратно на Баки. — Я не знаю, почему именно этот месяц, почему сейчас я стал видеть Брока во сне. И хорошо, что не тебя, Бак, не выдержал бы проснуться в одиночестве даже в первый раз. А от пули в голову никакая сыворотка не спасёт.
— Хорошо, что ты с нами, — сказал Брок. — Я хотел тебе сказать, где мы, сказать, чтобы ты приезжал, но ты не все не спал и не спал! Я чуть с ума не сошел от беспокойства.
Баки молча гладил Стива по спине и ничего не говорил.
— Месяц… — Брок почесал в затылке. — Месяц назад мы с Баки наконец по-настоящему трахнулись. Может, повлияло? Как ты нас нашел?
— Иногда работа на правительство имеет свои плюсы, — усмехнулся Стив, вспомнив, что так и не позвонил Наташе, не сообщил, что жив, но разве это имело какое-то значение? Разве что-то могло быть важнее его нахождения здесь, рядом с ними? — Воспользовался служебным положением и тем, что тебя, Брок, очень любят твои же люди. Роллинз хранил твоё фото в ящике стола и показал мне полтора, нет, два дня назад. А программа по распознаванию лиц сделала всё остальное. Ты хорошо спрятался. Но я тебя нашёл. Вас нашёл и, уж простите, выгнать вы меня теперь не можете.
Стив улыбался, как сумасшедший. Может он, и правда, сошёл с ума, но ему определённым образом нравилось, как всё сложилось. Судьба, смеявшаяся столько лет над ними, наконец дала шанс именно тогда, когда Стив был особенно близок к краю, подтолкнула его к обретению самого себя, дома, любимых “супругов”. И, раз это его сумасшествие, Стив был рад, что видел именно эти сны.
— Значит, на ЩИТ работаешь, — заключил Брок. — Кем, интересно?
— Капитаном Америка, Брок, — ответил Баки, радостно скалясь. — Стив Роджерс, наш третий, Капитан Америка.
Стив смущённо потёр переносицу. Всё же хорошо, что он не захватил привычно с собой щит, оставив его в квинджете. О работе не хотелось, она лишний раз напоминала, что ему придётся вернуться, хоть ненадолго оставив только обретённое здесь. Он не потащит Брока с Баки в Штаты, не станет подвергать опасности быть узнанными. Неизвестно, всех ли прихвостней Гидры удалось придушить, и не осталось ли кого в Щите под прикрытием. А со своими делами он разберётся сам, главное — найти силы уехать.

запись создана: 28.02.2018 в 20:03

@темы: марвел, Роджерс, часть, сказка, проза, Баки, Стив/Баки, полиамория, Рамлоу, Стив/Брок, Стив/Брок/Баки, @PaleFire, Брок/Баки, au

---

03.03.2018 в 04:38

Пишет  Milena Main:

Прекрасного с утра

Горячий клип от  .YoroshiNoda

---

* о творчестве

О тех, кто видит сны.

Часть 7


Брок вскинулся в кровати, глотая воздух. У него стояло до боли, а перед глазами горела та же надпись, тем же почерком, что была выписана у него под правой ключицей.
— Что, Брок? — встревоженно спросил “Томми”.
— Я видел нашего третьего, — признался Брок, чувствуя пальцы живой руки мужа на своем члене. — И я ему отсосал.
— Ты видел Стива? Он… — спросонья “Томми” говорил не очень четко, а вот рукой орудовал совершенно уверенно. — Он же умер.
— Он мне снится всю осень, — сказал Брок, целуя “Томми”. — Я не понимаю, что это значит. Почему только сейчас. Он… блядь, он ввязался в какую-то заварушку, из которой не надеется выйти живым.
— Он выйдет, — пообещал “Томми” и нырнул с головой под одеяло, чтобы отсосать Броку.

Наташа материлась прямо в эфире, и у Стива не было ни сил, ни желания её одергивать. Весь его мир сузился до пространства между домами заковианского города, названия которого он совершенно не помнил.
Роботы Альтрона лезли из всех щелей, не давая ни минуты на передышку. Хотелось курить, кофе, какой варил только Брок, и оказаться где-нибудь подальше, чтобы он мог заснуть, хоть на полу, хоть где, но снова вернуться на скалистый берег к маяку и его смотрителю. Стив смирился бы с Томми, с тем, что он навсегда останется, скорее всего, только любовником. Наплевать.
Стив споткнулся, пролетел вперёд несколько шагов, кое-как выровнявшись.
— Откуда их столько? — присвистнул Клинт. — У меня стрел на всех не хватит.
— Так кончай изображать Леголаса и берись за винтовку, — отозвался Тони, свалившись откуда-то сверху, растянулся прямо на изрытой снарядами мостовой, сдвинул лицевой щиток. — Мы здесь подохнем.
— Улетай, забирай Наташу с Вандой и улетай отсюда, — выдохнул Стив, чувствуя как дрогнула под ногами земля, завибрировали, пошли крупными трещинами здания.
— Я вернусь за тобой, Кэп!
— Не успеешь, — отмахнулся Стив, швыряя щит в ближайшего робота. — Тебя ждёт Пеппер, не рискуй понапрасну. Выведи кого успеешь, а я останусь. У тебя есть ради кого жить. Не заставляй ее переживать то, что довелось почувствовать мне, когда умер Бак.
Стив невесело усмехнулся, оперся спиной о стену. Выродки Альтрона отступили, скорее всего перегрупировываясь, готовясь к новой атаке, и Стив мог наконец выдохнуть, попробовать дотянуться хотя бы мыслями до того райского уголка, незримо коснуться Брока и извиниться, не сможет он никак выполнить его просьбу.

Брок метался по маяку. “Томми” ходил за ним хвостом.
— Если он жив, он выживет, — говорил “Томми”. — Верь в него. Не может он сгинуть сейчас, когда ты его нашел.
— А если? — Брок курил одну за другой. — Если не выживет? — Он оттянул широкий ворот свитера “Томми” и погладил исковерканную шрамами надпись. — Ты его совсем не помнишь?
“Томми” горестно вздохнул и развел руками.
— Нет, — сказал он. — Только запах, кожу под руками. Больше ничего. Расскажи мне, какой он.
— Высокий, как ты. Такой же здоровенный. Волосы светлые, глаза голубые и такое, знаешь, лицо… Волевое и потерянное сразу.
— Он военный? — спросил “Томми”.
— Я не спрашивал. Формы такой, со звездой, я не помню.
— На груди? — оживился “Томми”. — Белая?
— Серая, — поправил Брок. — Что-то помнишь?
— Звезду белую на синем. На груди. Как мишень.
Брок облапил “Томми”, прижал к себе.
— Лишь бы выжил, — сказал он.
— И пришел к нам, — добавил “Томми”. — Ты же сказал ему, где мы живем?
— Не успел, — Брок покачал головой. — Знает, что на маяке, но мало ли на свете маяков? И имя я ему сказал настоящее, а не местное.
— Вечером уснешь и увидишь его, и все ему скажешь, — велел “Томми”. — Пусть приезжает.

Стив сплюнул кровавую слюну под ноги. Они выбрались, почти живые, почти целые, оставив там жизнь Пьетро, единственного пожертвовавшего собой, успевшего оттолкнуть Клинта с линии огня, прикрыть собой, отвлечь неприятеля.
Грудина болела, в легких подозрительно хлюпало, но Стив знал, что живой, справился, смог сдержать обещание, которого не давал, но на сердце все равно было тоскливо, казалось, что погибни он, то сможет вернуться в свой сон и остаться там навсегда.
— Мы справились? — Наташа опустилась рядом на пол, привалилась к плечу, зашипела от боли, задев выбитую из сустава руку.
— Но какой ценой, — Стив пошарил в одной из брошенных рядом сумок, достал пачку сигарет незнакомой марки, совсем не таких, как курил Брок. Закурил, затягиваясь, наполняя легкие едким дымом. — С нас спросят не здесь, так там, — он поднял глаза к небу.
— До «там» ещё далеко, — попыталась пошутить Наташа, невесело улыбаясь одними губами. В ее глазах Стив прочитал очень знакомую зыбкую обреченность, невозможность дотянуться до чего-то важного, необходимого, как воздух.
Стив молчал. Наташа задремала, устроившись у него на груди, а Стиву не спалось. Небо над головой было высокое-высокое, с сияющими гвоздиками звёзд, совсем как там, на неизвестном выдуманном побережье, где стоит одинокий маяк, пронзая темноту ярким лучом прожектора. А Брок, словно Харон, указывает заблудшим душам этим светом путь к Чистилищу.
Он не спал, и когда платформы пыхтя и роняя искры прибыли на базу ЩИТа на пятые сутки, дремал урывками, но никак не мог провалиться глубже, расслабиться, краем сознания слыша плач и мольбы спасённых к тому, кто молчаливо взирает на своих детей с неба, ничего не делая, чтобы им помочь. Стив устал и хотел было отловить возвращённого Роллинзу кота, но Рамлоу, увернувшись, припустил в спортзал, иногда оборачиваясь, как бы проверяя, идёт ли за ним глупый человечишка или нет.
В зале было пусто и тихо, лишь в каморке Джека горел свет и слышались приглушённые голоса.
Стив вежливо постучался и вошёл, здороваясь с бойцами, пожимая руки. Он все ещё чувствовал острую боль в боку, чуть прихрамывал, но раз упрямый чёрный котище думал, что ему стоит немного потренироваться, то почему бы нет.
— Выпьешь с нами, Капитан? — спросил Джек, протягивая Стиву стопку.
— Да я только поздороваться заглянул, — отмахнулся он, но, присмотревшись к лицам окруживших его бойцов, зябко повёл плечами. — Умер что ли кто? Или вы Пьетро?..
— И его тоже, Кэп. — Джек открыл верхний ящик стола, вытянул оттуда тяжелую фоторамку и протянул Стиву. — Сегодня ровно пять лет, как не стало Брока. Лучшие люди всегда уходят рано и слишком нелепо. Хотя правильной смерти ведь не бывает, так?
Стив кивнул, сам не веря, что держит в руках. С фотоснимка, окружённый перемазанными в крови и копоти бойцами военизированного подразделения СТРАЙК, знакомо скалился гостеприимный хозяин маяка — Брок, чёртов, Рамлоу.
А вот в такие совпадения Стив верить отказывался.

— Он больше не снится, — обреченно признался Брок, проснувшись поутру.
В спальне было светло — ночью выпал снег. “Томми” лежал рядом, касаясь Брока легко и успокаивающее.
— Такое же и раньше бывало? — спросил “Томми”.
— Пять ночей! Пять гребаных ночей! Никто не может не спать пять ночей!
— Я могу, — спокойно сказал “Томми”. — И больше могу. Если надо.
— Он американец, — уверенно сказал Брок. — Американский акцент. В Штатах сейчас нет никаких настолько глобальных заварушек.
— В Штатах сейчас может быть сколько угодно глобальных заварушек, о которых пресса ни сном ни духом. Может, он работает в ЩИТе и додавливает Гидру. Ее давить и давить, — разумно заметил “Томми”. — Брок, командир, успокойся. Потерпи до вечера. Должен же и Стив когда-то спать.
— Я не могу, — признался Брок. — Это хуже, чем, когда ты был в крио. Я хоть знал, что ты проснешься и вспомнишь меня. Что я вымыть тебя смогу, снарядить. А тут… как стрельба в тумане, понимаешь?
— Понимаю, — “Томми” легко поднялся и вытянул Брока из кровати. — Душ. Завтрак. Работа. За продуктами, так и быть, смотаюсь сам.

Фотографию Брока из стола Роллинза Стив банально украл. Ему не хотелось обнадёживать Джека лишний раз, когда даже он сам не был уверен, что все это не бред его расшалившегося сознания. Может, и правда он где-то до этого случайно видел фото, зацепился взглядом, сразу прикипев к шикарному мужику. Все же секса у него и правда не было с сороковых, да и тогда сложно было назвать задорную дрочку за палатками чем-то серьёзным. И в то же время, Стив не хотел делиться Броком ни с кем, тем более что он помнил глаза Роллинза, когда тот рассказывал о командире. И да, Стив страшно ревновал ко всем, кто знал раньше Брока Рамлоу.
Поиск по имени ничего не дал. Хотя нет, не совсем так. Стив нашёл страничку Брока в какой-то дремучей социальной сети, которую тот не вёл даже тогда и, судя по трём имевшимся там записям, создал на спор и смеха ради.
Перелопатив базы данных Гидры, что успела скопировать Наташа, пока система безопасности не подтерла все концы, Стив нашёл тоже много всего интересного: личное дело, с показателями стрельбы, характеристикой, как отъявленного мудака и ублюдка, который плевать хотел на приказы, если они шли в разрез с его мироощущением, несколькими сотнями фотографий с разнообразных операций, какие-то заметки, отчёт о последней миссии, подробный разбор операции, записанный кем-то из бойцов и приписка, сделанная кем-то из техников, о констатации смерти лейтенанта Рамлоу, командира подразделения СТРАЙК, и назначении на его место Джека Роллинза. И ничего, что хоть как-то указывало, что он жив.
— Зачем тебе бывший гидровец? — спросила Наташа, запуская на своём компьютере программу по распознаванию лиц, оставшуюся как наследство от Озарения. Стив так и не смог научиться ею пользоваться и поэтому пришёл к единственному человеку, которому доверял, хоть и чуть меньше, чем самому себе.
— Он мне снится.
— Мертвый гидровец? — Наташа развернулась в кресле лицом к Стиву. — А вы, сударь, знаете толк в извращениях. Он хоть большая шишка?
— Нет, обычный наёмник.
— Так неинтересно, — Наташа надула пузырь из жевательной резинки. — Я-то думала, что ты решил найти верхи и наказать, как в сороковые. Там, говорят, ты живых не оставлял.
— Сколько о себе ни рассказывай, — изумился Стив, выпивая десятую по счету чашку ристретто, — за спиной всегда расскажут интереснее. А младенцев я не ел, часом?
— Нет, — задорно улыбнулась вдова, поиграв бровями. — Но, по слухам, детишек от тебя по Америке с полторы сотни разгуливает.
Стив мерил шагами кабинет Наташи, замирал ненадолго у окна и тут же срывался с места не в силах бездействовать. Программа трудилась уже восемнадцать часов, за которые они успели дважды разорить аппарат со сладостями в холле, наиграться в карты до чёрных кругов перед глазами, поговорить обо всём на свете.
Громко неприятно пискнув, на мониторе открылось досье на смотрителя маяка в канадской глуши Джозефа Нолана. Стив облизал разом пересохшие губы, чувствуя, как сердце колотится где-то в глотке. С экрана на него смотрели знакомые желтые наглые, как и сам их хозяин, глаза Брока Рамлоу.
— Спасибо, — выдохнул Стив, сграбаставший Наташу в объятия, сжал аккуратно, стараясь не повредить хрупкую девушку, на которой не заживало за несколько суток. — Передай Старку, что я взял квинджет и верну, как только смогу.
— Беги, — загадочно улыбнулась Наташа. — Пусть у вас сложится. Ты заслужил как никто.
Но Стив ничего этого не слышал, он уже был мыслями далеко в Канаде на острове Принца Эдварда, шёл по узкой тропинке к маяку, надеясь, что ему действительно будут рады и сон хотя чуть-чуть правдив.

запись создана: 28.02.2018 в 20:00

@темы: Роджерс, часть, сказка, проза, Баки, Стив/Баки, полиамория, Рамлоу, Стив/Брок, Стив/Брок/Баки, @PaleFire, Брок/Баки, au

---

Вот, что странно. Я забанен, лишён каких любо возможностей до вечера 5 марта, сижу и злюсь, но это ладно. Вот только у меня на таймере там стоят несколько глав последнего фика и мне подсказали, что они вывесятся всё равно.
Как же это странно и непонятно.
Вроде как обошёл систему.
Я даже нашёл где мы с соавтором вляпались в пресловутое НЕЛЬЗЯ, но оно как и думалось совсем не в правилах. да и вообще мелким шрифтом.
Администрации проще снести работу, забанить молча, а не корректно объяснить.
что же, надеюсь на АО3 с этим проблем не будет. Новые тексты прежде всего будут вывешиваться здесь и на АО3, насчёт фикбука пока не знаю, может меня ещё попустит эта ситуация, но очень вряд ли.

---

Жизнь, как кладбище кораблей.
Не так жил, не доплыл, отчаялся...
Вольным ветрам судьбы моей
Разгуляться не получается.

....


Просто долг - вот и вся цена,
За терпенье. Свободным выбором
Стала жизнь. За волной волна,
Только чувствую, что не выплыву.

---

*о пиздостраданиях

Охуеть, ребятки, меня забанили на фикбуке лишь за то, что я решил выяснить в чём мы собственно оказались не правы с соавтором и за что сносятся как нехуй делать наши работы.
Скорее всего больше ни она, ни я там публиковаться не будем, так как вместо ответа на вполне мирное послание в тех поддержку я получаю молчаливый бан.
Давно хотел освоить АО3 и это, чёрт возьми, повод.

Обитать буду здесь - archiveofourown.org/users/kirikokun

запись создана: 01.03.2018 в 17:47

---

* о творчестве

Правда. Часть вторая. Глава 12.

начало - paleflame.diary.ru/?tag=37509

Джеку нравился новый Крис, точнее, его уверенная хищная грация, как он смотрел, чуть склоняя голову, провожая взглядом, как двигался, плавные взмахи рук, улыбка, непроизвольно перетекающая в оскал. Он не боялся его: прожив всю свою жизнь во дворце, он видел чудовищ и пострашнее мифической птицы, которым ничего не стоило откусить принцу голову. А Криса Джек любил, и это чувство с каждым годом крепло, обрастало новыми эмоциями, вырастая во что-то совершенно невероятное. Он пробовал спрашивать у Баки, но тот лишь загадочно улыбался, поглядывая на супругов и говорил: «Сам поймёшь». И вроде бы этот момент настал. Крис начал раскрываться, оставляя между ними с каждым днём всё меньше пустоты.
Единственное, Джека очень волновало моральное состояние возлюбленного из-за всего навалившего так сразу: сначала израненная нагиня, новости о Туу-Тикки и Грене, о Джеке, получалось же, что он всё-таки врал о многом, о самом Крисе и этот дракон. В ситтин гости всегда сваливались неожиданно, и Джек к этому уже привык. Сегодня можно было приехать, застав целый дом народу, а назавтра — пустые комнаты и задумчивую Туу-Тикки, курящую в удобном кресле перед камином. Но как со всем этим сжился Крис, было непонятно, слишком он привык всё держать в себе, переваривая, проговаривая, обдумывая, но только сам, не делясь. Не слишком ли много для него?
Джек вошёл в комнату, расстегнул верхние пуговицы рубашки. Он помнил себя в первые дни и странное чувство нереальности всего происходящего. Но тогда Дом был практически пуст, никакие странные личности не вываливались из зеркал прямо на шкуры у камина, не линял во дворе дракон, мешая и наводя ужас, и рядом был Баки. Джек чувствовал в нем опору, константу этого мира и хотелось бы так же помочь Крису, хоть и сам Джек не вполне понимал происходящее. События закручивались с небывалой скоростью, меняя привычное на что-то более правильное, но всё равно Джеку было немного не по себе. Он любил Криса, очень любил, не представляя, что бы он делал через много лет, всё такой же молодой, наблюдая за увяданием самого важного человека на свете. О смерти и похоронах и вовсе думать не хотелось.
— Привет! — Крис улыбнулся ему из кресла. — Как твой день? Ты сильно устал?
Он подошел к Джеку, обнял его и поцеловал.
— Нас ждут к ужину, и Туу-Тикки говорила, что у нее хорошие новости. Например, дракон завтра улетит.
Джек зажмурился, расслабляясь в объятиях Криса, поддаваясь знакомому теплу. День и правда был суматошным, но возвращение домой являлось самой приятной его частью, где бы этот дом ни находился, лишь бы его ждал Крис, обнимал вот так вот, позволяя оставить весь мир за дверями.
— На ужин меня точно хватит, — улыбнулся он, потёрся носом о шею Криса. — А про дракона — это хорошо, надоело парковаться за забором и пробираться огородами. А ты как? — Джек сжал пальцами подбородок Криса, с беспокойством заглянул в глаза.
Он весь день возвращался мыслями в ситтин, волновался, как бы не случилось что, пока он не может быть рядом, да и про Птиц ему мало было что известно. Мало ли куда дёрнет нить родства, увлекая за собой и сознание его возлюбленного.
— Как обычно. Работа, арфа… — Крис показал ему свои пальцы, покрытые мозолями. — Грен хвалит. Переодевайся и пойдем ужинать.
Пока Джек переодевался в домашнее, привычно кинув рубашку на пол, откуда ее немедленно прибрали духи, Крис отошел к окну, вгляделся в сумрачный сад.
— Знаешь, — сказал он, — это хорошо, что наша квартира так высоко. Здесь мне… низко, что ли. Не хватает пространства. Выглядываю из окна — а вокруг деревья. Интересно, я научусь менять форму?
Джек вздрогнул. Ему почему-то явственно представилось, как Крис шагает в распахнутое окно и падает, не успевая изменить форму, летит вниз, уверенный до последнего, что успеет распахнуть огненно-рыжие крылья, проскользить над самой землёй и взмыть высоко к облакам, но не успевает, падает изломанной куклой на нагретый солнцем асфальт. Увидел тонкую струйку крови, бегущую из носа, бледные губы и распахнутые в неверии глаза. Как же всё-таки хорошо, что у них дома окна не открываются.
— Научишься, — хрипло ответил Джек. Ему срочно надо было выпить.


— Поздравляю, — сказала Туу-Тикки за ужином. — Крис почти перелинял. Почти успокоился. Дальше будет легче — ну, до следующей линьки.
— А что, они часто бывают? — встревожился Крис. Эта линька обошлась ему тяжело, отчасти еще и потому, что он не мог забиться в гнездо, как хотел, а жил обычной жизнью. И далось ему это дорого.
— Все индивидуально, — ответил Грен, помогая Мэй набрать пюре в ложку. — Я линяю примерно раз в год-два, ухожу на это время в Ллимаэс.
— А мы с Джеком линяем так, что и сами не замечаем, только по изменившемуся восприятию и прибавившимся возможностям заметно, — добавила Туу-Тикки. — А кто-то линяет как Роджин, так, что звон во все стороны идет.
— Роджин — это дракон? — уточнил Крис.
— Да. Джек, хочешь чего-нибудь особенного? — спросил Денис.
Джеку почему-то вспомнился бурбон, который он таскал с собой во фляжке, прикладываясь к горлышку, когда становилось совсем невыносимо тяжело, когда королевство Гильбоа накрывало его девятым валом, придавливая, размазывая.
— Терновый джин, — Джек слабо улыбнулся, бездумно поглаживая ладонь Криса.
Всё-таки изменения в нём пугали Джека. Он слишком боялся своих видений, потому что они имели свойство сбываться.
Грен налил ему джин. Крис слегка нахмурился, но ничего не сказал.
— Я принесу тебе вина из Ллимаэса, — пообещал Грен. — Разных вин. Ты меняешься, в тебе все больше от туатта, а значит, эти вина для тебя будут не просто экзотическими напитками. Некоторые из них успокаивают, некоторые веселят, некоторые насылают видения, некоторые обостряют творческие способности.
— Знаете, — вдруг сказал Туу-Тикки. — Мне снился странный сон о мире, в котором Баки не сорвался с поезда, а погиб вместе со Стивом на Валькирии. Они вместе направили ее во льды, не знаю, почему. — Она отпила вина и добавила: — А может, и не погиб. Там был Эйрик. И на поезде, и на Валькирии. Очень странный сон.
— Надо спросить у кого-нибудь, может, Мидгард не единственный? — сказал Денис. — Может, есть еще один, и там все так и было?
— Если бы все так и было, Эйрик бы привел Стива и Баки сюда, — заметил Грен.
— Не обязательно, — покачала головой Туу-Тикки. — Мы не единственный дом-у-дороги.
— Но мы единственный дом смерти-и-возрождения.
— Но они же не умерли. Может, им не нужно проходить долиной смертной тени.
— А Джеку было нужно? — спросил Крис.
— Это была моя дорога, путь от себя к себе же, — Джек сделал глоток, покатал джин по нёбу. — Не думаю, что согласился бы уйти, сложись обстоятельства хоть как-то по-другому.
К горлу подкатила тошнота. Джек был уверен, стоит ему сейчас закрыть глаза — и он окажется там же, в невероятно тесной комнате, насквозь пропахшей Люсиндой и жасминной отдушкой для белья. Будет сидеть в кресле напротив зеркала, заросший, сошедший с ума, в надежде всматриваться в холодную стеклянную душу в поисках дороги обратно в свой собственный бред, где у него есть любящий отец и двое отчимов, есть большая семья, свобода быть каким угодно и Крис.
Допив, Джек протянул Денису пустой стакан, прося наполнить.
— До заточения, я считал, что справлюсь со всем, хватит сил или упрямства. А там будто нити обрезали. Если бы не Баки…
Ему не хотелось говорить, как о том, как он примеривался пластиковым ножом к венам на руках.
Крис обнял его за плечи.
— Ты справился, Джек. Ты сильный, и смелый, и отчаянный. Ты справишься с чем угодно.
Джек прижался губами к виску Криса. Жаль, что там у него не было рядом такого человека, и одновременно хорошо. Джек бы точно не выдержал, если бы и его постигла участь Джозефа.
— Ту-Тикки, а Крису далеко ещё до оборота? Птиц мало, кто его будет учить пользоваться силой? Во мне слишком мало крови туатта, а Криса всё тянет в небо.
— Время еще есть, — сказала Туу-Тикки. — До лета точно. Да и потом, Джек, если Крис перекинется, он полетит. Умение летать у птиц врожденное, они этому не учатся. Крис — оперенный птенец.
— Интересно, каким он будет? — задумчиво спросил Денис. — Я видел разумных крылатых, но медных птиц — никогда.
Джек на всякий случай сделал себе пометку расспросить Баки про то, как это было у Брока, да и что он сам думает о сущности супруга. Сам Джек слишком мало контактировал с Броком, когда звериное начало брало верх и он уезжал побегать по лесам.
Допив третий стакан, Джек поднялся.
— Сегодня был длинный день и, если нет никаких других важных вестей, я бы пошёл наверх.
В голове мутилось от усталости, алкоголя и неясной тревоги за Криса, за то что он может не выдержать и полностью слиться со второй сущностью, становясь медной птицей навсегда. Он как-то наткнулся в библиотеке ситтина на книгу о чем-то подобном. Больше всего на свете Джек боялся беспомощности.


— Джек, — спросил Крис, когда они вдвоем забрались в ванну. — Что тебя так тревожит в последние дни? Ты сам не свой.
Он ласково гладил Джека по мокрой груди, ерошил завившиеся в колечки волоски.
— Ты такой красивый, — попытался перевести тему Джек, едва коснулся пальцами скул Криса, спустился до подбородка. У него всегда захватывало дух, когда он смотрел на Криса. Вроде ничего особенного, но Джек не мог отвести взгляда.
— Это не ответ, — мягко укорил его Крис. — Что случилось? Не закрывайся, Джек.
Джек откинулся на бортик ванны. Сколько Баки ни объяснял сыну, что он не обязан тащить на себе все проблемы самостоятельно, сколько ни призывал решать разговором, Джеку было странным иметь слабости и с чем-то не справляться настолько явно, что это стало заметно даже вечно витающему где-то не здесь Крису.
— Я не знаю, — нехотя признался он, разглядывая резной настенный светильник. — Не получается всё контролировать, вообще ничего контролировать не получается. Я боюсь за тебя… что могу не оказаться рядом, и ты… — Джек сбился, сглатывая знакомую горечь. — Я помню, как оказался здесь, дичился, шарахался от всего странного, сразу сбежал в дом к Баки, и если бы всё увидел, как ты, сошёл бы с ума. Но ты… у тебя получилось то, чего не смог я, ты справляешься, успевая ещё и о детях своих переживать, заниматься с ними, когда самого рвёт на части. Ты не представляешь, насколько я был далёк от всего этого. — Он усмехнулся, глянул с теплотой на Криса, отвёл от лица влажные пряди. — Прагматик и циник, не верящий ни в бога, ни в чёрта, сбежал в другой мир и прочее-прочее-прочее. А ещё я не хочу однажды проснуться без тебя.
— Значит, мы будем просыпаться вместе, — уверенно сказал Крис. — Мне проще, понимаешь? Потому что я романтик и мечтатель, и верил в эльфов, в другие миры, в магию. И вот они пришли ко мне, я оказался окружен ими. Да, тяжело, но это просто линька, понимаешь? Остальное… Ну как будто я начал видеть цвета, которых раньше не видел. Мир стал шире и просторнее, вот и все. И я по-прежнему люблю тебя.
Джек улыбнулся одними губами. Почему-то в груди тревожно щемило, почему-то ему упорно казалось, что он отхватил намного больше, чем сумеет прожевать. Крис и привлёк его каким-то неземным флером, забавными взглядами на жизнь и простотой. Всё это как-то уживалось в одном человеке, совершенно не конфликтуя.
В ванной пахло персиком и липовым цветом. Духи всегда подгадывали ароматы масел под настроение гостей, попадая в странный душевный резонанс. Джек ласкал, нежил Криса, проходясь мягкой мыльной мочалкой по спине и бокам, разминал плечи, тонкие руки, касаясь губами каждого пальца. Крис был его сокровищем, самой несбыточной мечтой, той самой таинственной бабочкой, увидеть которую дано лишь один раз в жизни, и он был рядом, был весь его.
— Так здорово, что ты знаешь все мои настроения, — сказал Крис задумчиво, подставляя спину с выпирающими позвонками под мочалку. — Вот в последнее время мне совсем не хочется секса — и для тебя это нормально.
— Мне достаточно ощущать тебя рядом, — улыбнулся Джек, коснувшись губами загривка. — Вот так вот касаться пальцами, заряжаться твоим светом. Для меня нормально, хорошо, прекрасно — всё, что связано с тобой.
Промывая под водой пряди волос Криса, тихонечко массируя чувствительные места за ушами и на шее, Джек со странной для себя лёгкостью понял, что никем и никогда не дорожил прежде настолько сильно, не переплетал свою жизнь, не менялся сам. В Гильбоа он и не думал, что окажется настолько зависимым от другого человека. И это не пугало, не настораживало. Джек улыбнулся мыслям. Всё-таки его жизнь круто поменяла курс. И он был счастлив, что бы ни говорила мать. Принц без короны, королевства, без подданных и без дома. Видимо, счастье не в короне, да, мама?

@темы: марвел, часть, полиамория, Стив/Брок/Баки, @PaleFire, Джек/Крис, au