*об ерунде

что-то такое я о себе и думал
opakyl.ru/number.php?chap=6

---

*о красоте

@темы: Роджерс

---

*о творчестве

Клининг вызывали?
Глава 6.

Брок отсалютовал стаканом вискаря новости о “болезни” Его Величества.

— Туда тебе и дорога, мудак старый!

Томасина уже отзвонилась и предупредила, что теперь отпала надобность в ежедневной уборке пентхауса.

— Раз в три дня вполне достаточно, мистер Рамлоу.

Ну, достаточно — так достаточно. Кто такой Брок, чтобы с ней спорить? Он был рад, что у Джека наконец всё наладилось, что тот перебрался во дворец и должен занять место отца. Пусть хоть у его мальчика всё будет хорошо. Два желания из трёх он выполнил.

Первым делом, тем же вечером, Джек вызвал того парня из штаба разведки, который демонтировал «жучки» в пентхаусе, чтобы тот проверил и очистил от подслушки апартаменты наследника. Парень работал долго, и Джек даже подумал, что ему придется ехать ночевать в пентхаус, но к полуночи все было чисто. Джек вызвал Томасину — она еще не спала, — сунул ей в руки пакет подслушивающих устройств и приказал:

— Чтобы больше этого в моих комнатах не было.

Томасина согласно кивнула. Да и не было больше нужды следить за принцем, потому что отныне она работала на него. Король ушёл, да здравствует король!

В его апартаментах было чисто, белые простыни, не те, к которым он давно привык у себя в пентхаусе, пахли свежестью. Ничего лишнего, никаких мелочей.

Больше не было вкусных завтраков с беконом и круассанами. Не было свежего запаха хвои в комнатах. Не было любимых Джеком оливковых простыней и полотенец. Никто не оставлял записок.

Джек заметил это не сразу. Слишком много навалилось дел. А когда заметил, приказал Томасине, чтобы она перевела его прислугу из пентхауса во дворец. Всех. А дворцовых горничных, занимавшихся апартаментами наследника, может девать куда угодно.

И на следующее утро на прикроватной тумбочке появилась записка: “Рад снова вас видеть, Ваше Высочество” и яблочный чупа-чупс.

Завтраки Броку стало готовить сложнее. Ведь дворцовые повара подчинялись напрямую королеве и пропихнуть незаметно что-то своё никак не вышло бы. Потому Брок хитрил, он оставлял лёгкие закуски в виде пирожных или тех же самых круассанов на столике в гостиной принца точно так же по утрам, как делал это в пентхаусе.

Джек улыбался по утрам, находя записки и лопая пирожные и круассаны на завтрак. За общим столом он пил только кофе.

Страна приняла смену правителя спокойно. Джек первым делом приказал перевооружить армию. Мирные переговоры с Гефом он спустил на тормозах, заявив, что у него недостаточно полномочий для принятия подобных решений. На самом деле Джек категорически не хотел отдавать Порт Процветания.

Дядюшка Уильям вился вокруг племянника довольный — война продолжалась. Мишель уехала в загородное поместье. Королева уехала вместе с ней, забрав с собой врачей, аппаратуру, медсестёр и развернув в поместье целую гинекологическую клинику.

Перевооружение помогло: очень скоро с фронта начали приходить вести о победоносном продвижении армии Гильбоа на север. Грозные «голиафы» отлично подрывались на противотанковых минах, противотанковые ружья тоже пошли в ход. Помогла и артиллерия.

Джек был доволен. Почти доволен. Потому что личная жизнь у него сошла на нет. Первому человеку в государстве неуместно шляться по клубам. Да и хотел Джек только Брока. Он отчаянно скучал по нему и дрочил.

Снова пропали записки. Пусть Джек и просыпался по утрам легко, Брок слышал, всё же теперь у него снова был доступ в спальню и установить прослушку не так сложно, особенно там, где никто не ищет. Но чувствовалось, что принц грустил. Брок даже пару раз среди стонов удовольствия слышал собственное имя. Это и льстило, и расстраивало, но теперь его мальчик был в безопасности от посягательств отца, который до сих пор бросался на любую пару мужиков с криками о гомо-пропаганде, даже если это были даже двое мирно играющих в шахматы пациентов.

— Фея моя, — сказал как-то Джек вечером, глядя в окно. — Спасибо. За Шепарда. За отца. Вот только где же мой Брок?

Ответа он не дождался. А утром его разбудила Томасина: ночью Сайлас повесился на оконной решетке, скрутив веревку из простыней. По словам врача, в последнее время состояние короля ухудшилось: он подозревал в посягательстве на свои тылы и лечащего врача, и других пациентов, и санитаров. И вот чем все кончилось.

Джек схватился за голову и позвонил матери.

Роза не плакала, а впала в какой-то странный ступор, она не ела, пила, только если врач поил её, и только и делала, что спала. Смерть мужа окончательно подкосила королеву. Её врач лично связался с Джеком и посоветовал отправить мать отдохнуть в какой-нибудь санаторий на побережье.

Брок слышал, чувствовал, что Джек держится из последних сил, едва находя в себе энергию доползти до постели и вырубиться, подчас даже не раздеваясь. Тогда Брок, часто ночующий теперь во дворце в крыле прислуги, начал прокрадываться в его спальню и аккуратно раздевал своего мальчика, перекладывая на подушки, чтобы он хоть просыпался отдохнувшим, без ломоты в теле.

Похороны короля Сайласа были пышными и помпезными. На прощание с ним, казалось, пришла вся страна. Джек объявил годовой траур и тихо короновался.

Королева отказалась ехать в санаторий. Она оделась в траур и вернулась в поместье, к Мишель. Уже было известно, что та носит сына, и Джек вздохнул с облегчением: у него будет наследник, ему не придётся жениться.

От воздержания ехала крыша.

— Мой бедный мальчик, — прошептал Брок, присел на постель рядом с Джеком, но касаться его не стал, лишь подтянул повыше сползшее с плеча лёгкое одеяло.

Вот вроде бы и помог, и попробовал устроить его жизнь, но что-то легче от этого Джеку не становилось. Тот только загонялся всё сильнее, рвался из последних сил, чтобы везде успеть, а получалось, что жить-то как раз времени у него и не хватало.

Брок наклонился и коснулся губами его виска.

— Брок… — жалобно, не просыпаясь, позвал Джек.

Он снова коснулся виска Джека, не удержался, погладил ласково по плечу, голове, взъерошил волосы, прилёг рядом с ним, обнял, притянув к себе, позволяя уткнуться носом в шею.

Джек вздохнул во сне, втягивая знакомый запах, и обхватил Брока обеими руками.

— Не уходи… — сонно попросил он. — Ну, пожалуйста...

Неслышно выругавшись, Брок прижал его к себе ещё сильнее.

— Будет исполнено, мой король. Куда я теперь от тебя?

Всю оставшуюся ночь Брок не сомкнул глаз, он думал, перебирал в голове события, решая, что со всем этим делать, но выходило, что, как ни думай, всё сводилось к одному — Джека бросать было нельзя.

Рано утром Брок поднялся и выскользнул из спальни, чтобы принести традиционные круассаны.

Джек проснулся, чувствуя себя согревшимся и выспавшимся впервые за многие недели. И круассаны сегодня были ванильными, как в самый первый раз. Жуя их, еще теплые, Джек думал о том, что мать больше не живёт во дворце, а, значит, он сам может выбирать, какую еду есть. И если повар не умеет готовить яичницу с беконом, Джек его просто уволит.

Под круассанами лежала вдвое сложенная салфетка, исписанная до боли знакомым почерком: “Ещё одно желание, мой король. Желайте!”.

— Я хочу быть с Броком! — звонко сказал Джек.

— Всё, что пожелает мой король, — усмехнулся Брок, распахивая дверь и проходя в апартаменты Джека.

На нём также была та самая неприметная серая форма, кепка с надвинутым на лоб козырьком и очки в роговой оправе без диоптрий. Брок слишком устал сопротивляться собственным желаниям, тем более Джек ведь хотел того же самого. Чёрт с ней, с ролью любовника. Переживёт. Главное — его мальчик будет спокойнее спать.

Джек вскинулся, присмотрелся и хорошо улыбнулся.

— Так это ты моя волшебная фея? — он подошел к Броку и снял с него уродливые очки. Стянул и бросил на пол кепку. Растрепал приглаженные волосы. — Расскажешь мне всё?

Подхватив Джека под задницу, как тогда в клубе, Брок дошёл вместе с ним до дивана, сел, удобно устроив любовника у себя на коленях, погладил его по спине, обнял, вжал в себя, втягивая носом такой родной запах.

— С чего мне начать?

— Почему ты перестал приходить в клуб? — сразу спросил Джек.

— Подсел я на тебя страшно и решил лишних проблем не создавать, — Брок погладил Джека по спине. — Видел же всё, что с тобой творилось, старался хоть что-то исправить, помочь, поддержать хотя бы издали. Детка, я ж не дурак. Принц и уборщик? Где ты, кроме детских книжек, такое видел? Сейчас, правда, мой мальчик королем стал, ещё сложнее всё.

— Это неважно, кто ты, — уверенно сказал Джек. — Важно, что это ты, понимаешь?

— Важно, чтобы ты себя загонять прекратил, — Брок дёрнул Джека за мочку уха. — Я понимаю, все проблемы королевства свалились на тебя, но надо учиться делегированию!

— Я и делегирую, что могу, — отмахнулся Джек и хмыкнул: — Больно много ты умеешь и понимаешь для простого уборщика. Прослушка, да? А почему её никто не нашел? Как ты уговорил Шепарда начать приставать к отцу? Почему отец сошел с ума?

— Я ещё и не такое умею, — ухмыльнулся Брок, обхватил Джека за затылок, привлёк к себе ближе и поцеловал жадно, голодно, стараясь в поцелуе выразить все чувства и эмоции, что бушевали в груди. — Мою прослушку мало кто вообще найти сможет. А что Шепарда уговаривать? Намекнул ему тонко, что Сайлас приметил его на роль фаворита и очень жаждет в постель получить, оттого и приблизил. Всё остальное этот телёнок сделал сам. А ведь мог просто сбежать.

— Да… — задумчиво протянул Джек. — Мог бы и сбежать. А он к отцу попёрся стриптиз устраивать. Его посадили на пять лет. И запретили въезд в Шайло. Брок, ты теперь точно никуда не денешься? Какую должность во дворце ты хочешь?

— Меня и эта устраивает. Я забочусь о моём короле, да и куда я теперь? — Брок чмокнул его в губы. — Фея же тебе обещала нафеячить три желания. Я здесь, пока ты не передумаешь.

— Ты будешь моим личным ассистентом, — подумав, сказал Джек. — Если ты не против.

Вместо ответа Брок снова потянулся за поцелуем. Ассистентом, охранником, водителем. Ему было абсолютно всё равно, кем быть. В деньгах Брок не нуждался, а так он был рядом с тем, кого так отчаянно любил.

— Вот мисс Редл удивится моему карьерному взлёту, — хмыкнул Брок.

— Мисс Редл за свою должность зубами держится, — отмахнулся Джек. — Достаточно она мне нервов потрепала. А у неё сестра в больнице на ИВЛ. На больничные счета никакого жалованья не хватит. Платит корона… и я еще подумаю, стоит ли платить.

— Очень дотошная и упёртая женщина. Таких при себе, детка, держать нужно, главное — найти нужные струны. Жизнь на ИВЛ дорого обойдётся короне. Год-два не страшно, но так и двадцатку протянуть можно. Отправил бы её сестру за границу лечиться и получил верного дракона, согласного ноги твои мыть и воду пить.

— Вот! — обрадовался Джек, вертясь у Брока на коленях. — Будешь моим тайным советником. И спать будешь у меня, договорились?

— Ещё никогда такие красивые мальчики не предлагали мне свою постель, — восхитился Брок, многозначительно потискал задницу Джека и посерьёзнел, коснулся кончиками пальцев его лица, очертил скулы. — Исполню любое твоё желание, мой король.

Джек прищурился.

— Я загадал, что приму закон об однополых браках, как только Геф запросит мира. Вчера мне пришло письмо от президента Шоу с намеками на прекращение боевых действий. Когда закон будет принят, мы поженимся? Это мое желание.

— Как будет угодно моему королю, — расплылся в улыбке Брок, прижал к себе Джека и тихо-тихо шепнул: — Люблю тебя, детка.

Что он там говорил про принца и уборщика? А слабо точно такое же провернуть с королём? Тут только одно самое важное условие, без которого не выгорает ни одна сказка — нужно любить всем сердцем и отдавать себя этой любви до конца. Чтобы потом можно было закончить словами: “И жили они долго и счастливо!”.

The End

---

*о творчестве

Клининг вызывали?
глава 5.

Две недели Брок не слышал никаких пожеланий, не находил записок, складывалось впечатление, что на Джека что-то навалилось, придавило со страшной силой, раз он даже по дому передвигался исключительно молча.

Брок всё так же собирал “жучки”, но не оставлял их на столе, а забирал с собой, благо большая часть из них была достаточно устаревшей и не передавала никуда сигнал, а записывала на встроенный носитель.

Между тем Сайласа выпустили из клиники. Ему выписали множество лекарств, и королева, как ястреб, следила за тем, чтобы он их принимал. Сайлас притих и ни к кому не цеплялся. Он стал вялым, спокойным, не фонтанировал идеями и никуда, кроме Совета, не ездил.

Джека это устраивало. Отец назначил его министром информации. Это было куда интереснее, чем сидеть в штабе, перекладывая бумажки.

А в самом королевстве творилось какое-то непотребство. Брок следил за новостями, чтобы успеть вмешаться, если король снова начнёт гнать волну на принца, но на сцену вышел новый актёр, до этого сидевший тише мыши — Давид Шепард, победитель танков собственной персоной.

Шепард Джека бесил страшно и безостановочно. Бесило то, как с ним носится отец. Бесило то, каким мечтательным становилось лицо Мишель при малейшем его упоминании. Бесила его популярность у народа — как же, герой из низов!

Джек не любил «простой народ». Насмотрелся на него и в армии, и во время фарсов Судного дня. Интересно, а Брок — «простой народ»? Вряд ли. Брок выглядел грубым, но умным. И явно был из военных. Ни у кого из штатских не может быть таких рабочих мышц.

О Броке Джек думал часто. Тот больше не приходил в клуб, и Джек сам перестал туда ходить. Потому что было незачем. Без Брока клубы не имели смысла.

Снова дни Брока стали похожими один на другой: утром нужно было приготовить что-то вкусное для Джека, забежать в одну из пекарен и успеть всё это завезти в пентхаус, пока не остыло. Потом он мог сам позавтракать простыми сэндвичами и кофе и снова ехать к Джеку, но уже в роли уборщика, чтобы бесцельно бродить по пустым комнатам, не зная, что сделать такого, чтобы не было так тошно.

Но при всём этом Джек нигде не шлялся, вёл себя примерно, баб не таскал в пентхаус. Возможно, он кого-то и трахал в штабе или во дворце, всё же не тот возраст, когда можно спокойно обойтись без секса, но, по крайней мере, Брок этого не слышал и не разгребал на следующий день.

Протерев стол на кухне, он не удержался и оставил очередное послание принцу. Джек обнаружил его вечером. Взял записку и прочитал вслух:

— “Ты был хорошим мальчиком, Джек, и фея исполнит три твоих желания”. Что за… — Джек рассмеялся. — Ну бред же какой-то! — Он почесал в затылке, налил себе вина, выпил глоток и, поморщившись, вылил его в раковину. Вкус ассоциировался только с той отповедью отца на крыльце зала Совета. — Хорошо, «фея»! Я хочу, чтобы Давид Шепард сгинул к чёртовой матери куда угодно! — он помолчал. — Я хочу, чтобы отец снова лёг на лечение. Только на этот раз надолго. И я хочу, чтобы Брок стал моим постоянным любовником!

— Три желания, детка, три, — простонал Брок, захлопнул крышку ноутбука.

Если с первыми двумя всё было хоть и не просто, но вполне разрешимо, даже с королём, то последнее под очень большим вопросом. Брок не привык делиться, и роль любовника никак не входила в его планы. Вот забрать себе Джека полностью, это да, сделать своим, чтобы ни одна сучка не смела даже подумать забраться к нему на член.

Вздохнув, Брок решил начать с малого и самого противного пункта — Давида Шепарда.

Проникнуть в его каморку, по какой-то ошибке считавшейся квартирой, — Броку Томасина и то получше жилье выделила, — не составило труда, переворошить все вещи тоже несложно. Вот только найти что-то компрометирующее не удалось. То ли Шепард был настолько гением и умело не палился даже по пустякам, то ли настолько восторженным идиотом, что непонятно, как со всем этим работать.

Но у Брока была мысль, дельная и даже немного забавная.

Шепарда выловить удалось только в середине недели. Этот дурачок ходил за королём по пятам и только что в рот ему не заглядывал. Так Брок и намекнул ему весьма доходчиво, что Его Величество заметил такой отчаянный интерес к себе и был бы очень даже “за” разделить с прославленным капитаном постель. Да и должность фаворита короля всегда была почётной.

Как же вытянулось лицо Шепарда, глазки забегали. Осталось только дождаться его действий по данному поводу. Сбежит или попробует всё же переспать с Сайласом?

Когда Джек узнал новости от пенящегося от ярости отца, он с трудом не расхохотался. Мишель рыдала. Роза возмущалась.

Победитель танков, не придумав ничего лучшего, явился к королю за очередными указаниями, зачем-то запер дверь, разделся и попытался в прямом смысле забраться к королю в штаны. Пока Сайлас сидел в ступоре от импровизированного стриптиза, Шепард успел расстегнуть ему штаны и порывался отсосать. Тут Сайлас отмер, дал Шепарду в морду и вызвал охрану.

Шепард загремел в тюрьму за непристойное поведение и покушение на короля. Его разжаловали, и ему грозил изрядный срок. Томасине прилетело по шее за то, что не досмотрела, а всю смену охраны, допустившую такое, король уволил.

Джек проржался, только оказавшись дома. Он отчаянно жалел, что не видел этой эпической сцены.

Смеющийся Джек Броку нравился куда больше молчаливого. Пентхаус снова наполнился жизнью.

— Надеюсь, тебе понравилось, мой принц? — спросил Брок у своего ноутбука и развалился на постели.

Надо было немного переждать, чтобы ажиотаж поутих, и можно было проще подобраться к королю. Да и план нужно было какой-никакой придумать. Бабочки больше не годились.

Джек не связал арест Шепарда со своей просьбой к неведомой «фее». Шепард был дурак, его обожание короля доходило до идиотизма. Хотя, конечно, подобной выходки никто не ожидал. Прошло уже две недели, но при любом воспоминании о случившемся королева каменела, король впадал в ярость, а Мишель принималась рыдать.

К самому Сайласу Брок долго подбирал ключи, долго думал, как сделать так, чтобы этот эмоционально неустойчивый тип окончательно слетел с катушек, и вот эта истерия по поводу Шепарда подсказала, что нужно делать.

Система безопасности дворца и по местным-то меркам не была идеальной. Броку даже показалось, что её никто не пытался взломать только из чувства уважения к королевской семье. Потому что он сам подобрал пароли в считанные секунды и вовсю шуровал в компьютерах всех, кто был подключён к сети.

Первый раз гей-порно вылезло на рабочий стол Сайласа в среду утром.

Сайлас разорался, вызвал Томасину и долго требовал, чтобы эту гадость убрали, пока на экране два дюжих негра пялили в рот и в задницу пожилого, с плоской задницей и отвисшим брюхом мужичка.

Сказано — сделано, но порно полезло буквально отовсюду. Если бы Брок мог, он бы во сны Сайласу транслировал что-то подобное.

Работа во дворце и Зале Совета застопорилась. Сайлас либо истерил, либо грозился поотрывать всем головы. Но никто не мог объяснить, что происходило. Сеть обновляли, чистили, перепрошивали, пробовали защищать новыми антивирусниками, но против гей-порно не помогало ничего.

Брок веселился и выбирал самое мерзкое или скабрезное именно на компьютер Его Величества. Но самое интересное началось, когда Брок через пятые, а то и десятые руки сумел подсыпать в успокаивающий чай королю легкое возбуждающее средство, чтобы стояло на всё, но ненавязчиво так.

Сайлас в прямом смысле затрахал королеву. Не помогало. Та ходила с легкой мечтательной дымкой во взгляде, а у короля вставал каждый раз, как он натыкался на проклятое гей-порно.

Он бил ноутбуки один за другим. Он запустил туфлей в телевизор. Но даже когда он трахал законную жену, стоило закрыть глаза, как перед внутренним взором вставали хуи и жопы. Мужские жопы. Прыщавые, морщинистые, волосатые, плоские — всякие.

И вскоре он не выдержал. Когда во время заседания Совета чей-то мобильный телефон вместо вибро-звонка разразился длинным протяжным стоном, король подскочил с места и проломил стулом голову бедолаги, и так не знавшего, куда деться от смущения. Советник выжил, но короля спеленали и увезли в лечебницу, на этот раз уже с не самым утешительным диагнозом.

Когда за семейным ужином Джек услышал от матери поставленный отцу диагноз, он едва удержал лицо. «Параноидальная шизофрения», надо же. Странно, что раньше не проявилась. Ведь все симптомы были налицо.

— Какие прогнозы, мама? — спросил он.

Мишель опять плакала над тарелкой.

Вилка в руках Розы дрогнула, она покачала головой и не нашлась, что ответить сыну. Но по её лицу, бледным запавшим щекам всё и так было понятно без слов — Сайласа, скорее всего, уже не выпустят, по крайней мере, если он не прекратит чудить.

— И кто будет регентом во время болезни отца? — поинтересовался Джек.

— Ты, Джек, — вздохнула Роза. — У меня просто больше нет сил. Хочу уехать и не видеть всё это сумасшествие.

От собственных слов она вздрогнула, осеклась и в два глотка выпила свой чай.

Мишель заплакала ещё громче. Высморкалась в салфетку под возмущенным взглядом матери и заявила:

— Я беременна. От Давида. А он… — и Мишель снова зарыдала.

Джек уронил вилку и взялся за голову. Он никогда не думал, что его милая сестричка окажется такой дурой.

Роза только за сердце схватилась. Последнее известие добило выдержку королевы окончательно, она тяжело поднялась и отвесила дочери звонкую пощёчину, так что та замолчала и уставилась на мать огромными, полными слёз глазами.

— Дура! Ладно этот деревенский увалень, ему за счастье закрепиться в столице. А ты, девочка из хорошей семьи, каким местом думала? Можешь не отвечать, ясно каким! Твой Давид не побрезговал твоему отцу в трусы залезть! А она беременная!

Мишель зарыдала снова. Джек вздохнул и спросил:

— Мишель, какой срок? Может, еще не поздно аборт сделать?

От слова “аборт” Мишель стала бледнее тарелки перед собой и прижала ладони к животу, яростно замотав головой.

— Нет! Нет-нет-нет! Я не убью этого ребёнка! Он должен родиться! Он уже живёт!

Джек возвёл взгляд к потолку.

— Чёрт с тобой, — сказал он сестре. — Позорище. Свали с глаз моих, а? Мама, погоди уезжать. Мне будет нужна твоя помощь.

Роза вздохнула и накрыла ладонь Джека своей.

— Мальчик мой, я сделаю всё что смогу. Только пусть у тебя не обнаружится беременная горничная. Я этого не перенесу.

— Никаких беременных горничных, — заверил мать Джек. — Я всегда предохранялся. Да и не было у меня никого уже месяца три. Дела завалили.

Джек вдруг представил, как к нему заваливается Брок с животиком и объявляет, что он беременный от Джека, и едва не сорвался в хохот. Это уже истерика. Джек одним махом выпил бокал рислинга.

— Я не знаю, каков регламент вступления в регентство, — сказал он. — Но объявить о нём надо будет уже завтра. Займёмся? Кто нам понадобится? Хансен, Томасина?

— Я всё подготовлю, сынок. Просто будь готов завтра.

Роза тяжело поднялась, обвела мутным взглядом малую столовую, без Сайласа трапеза на кухне потеряла всякий смысл. Сама королева никогда ничего не готовила, даже чай ей всегда делала личная горничная, а позавтракать можно и просто за столом.

— Да, — кивнул Джек. — Я буду готов. Сейчас съезжу домой, заберу ноутбук и вернусь во дворец.

@темы: Рамлоу, @PaleFire

---

*о творчестве

Клининг вызывали?
Глава 4

В комнате с пошлыми красно-чёрными стенами и огромной королевского размера кроватью приторно пахло ванилью, но Брока больше волновало, позволит ли Джек его поцеловать.

Джек поворошил квадратики презервативов в большой стеклянной миске, достал флакончик смазки из тумбочки и подошёл к Броку. Провёл ладонями по его груди, нащупал соски под футболкой.

— Какой ты!.. — с восторгом сказал он.

— Какой? — сверкнул взглядом Брок, легко подхватил Джека под задницу. — Сладкий мой. Разреши тебя всего вылизать. Потом я тебе хоть по слюне дам, хочу рассмотреть тебя сначала, приласкать как следует.

От Джека у Брока мутилось в голове, как наваждение какое-то, хотелось его забрать, увезти, спрятать на необитаемом острове, чтобы никто больше не заставлял его печалиться.

Джек даже смутился от неожиданных комплиментов. К лицу прилил жар, в паху потяжелело.

— Зачем же по слюне? — спросил он. — Смазка есть.

Закинув руку на шею Брока, Джек притянул его к себе и поцеловал. А губы его оказались ещё более сладкими.

Брок донёс принца до постели, аккуратно уложил на мягкое покрывало и отстранился.

— Какой же ты красивый.

Комплимент сорвался с губ раньше, чем Брок успел его додумать. Но Джек и правда был лучшим и невероятно желанным. За все месяцы, что Брок исподволь наблюдал за ним, слушал, этот мальчишка врос в него, укоренился где-то в сердце.

Вытряхнув Джека из одежды, Брок ласково огладил его по плечам, груди, коснулся губами бусинок сосков.

— Разденься, — попросил Джек. — И иди ко мне.

Он ещё ни разу не был с таким фактурным и зрелым мужиком. Все прежние случайные любовники Джека были плюс-минус его возраста. Джек почему-то считал, что с более старшим партнером ему придется подставляться, а такого он не хотел. Но с Броком… с Броком, пожалуй, он был бы и не против. Тот ощущался настоящим, а не слепленной из алкоголя, клубных наркотиков и брэндовых шмоток подделкой.

Брок оскалился, длинно лизнул от соска до подбородка и отстранился, раздеваясь. Взгляд принца жёг кожу, оставляя несмываемые клейма, и Броку нравилось это ощущение. Нравилось, как Джек сглотнул и тихо выдохнул со стоном, когда он скинул с себя всю одежду.

— Нравлюсь?

— Да-а-а-а… — протянул Джек, любуясь смуглой кожей, рельефными мышцами груди и рук, крепким прессом и совершенно потрясающим членом.

— Всё для тебя, сладкий, — с улыбкой ответил Брок, навалился на Джека, притираясь кожей к коже, вжался в него, давая почувствовать свою силу, желание.

Огладив Джека по скулам, шее, Брок поцелуями спустился к его груди, розовым точкам сосков.

Джек чувствовал, что тает от этих ласк, от прикосновений сильных уверенных рук, от жестких губ и горячего языка.

Вылизывая гибкое сильное тело, Брок вертел его под собой, то укладывая на спину, заставляя шире разводить невозможно длинные ноги, то ставил на четвереньки, гладил по спине, выцеловывал, вылизывал крепкие беленькие ягодицы, розовую плотно сжатую дырку.

Джек не успевал опомниться. С ним никогда еще никто так не обращался. Не ласкал так самозабвенно, жарко, жадно и уверенно. Его клинило от чувственной перегрузки. Голова шла кругом.

Торопиться было некуда, и Брок наслаждался моментом, ласкал, целовал, вылизывал, сосал аккуратный член, и только Джек начинал захлебываться стоном, отстранялся, переключаясь на другую часть тела.

— Мой сладкий, — шептал он, вжимая принца в дешёвые простыни. — Такой беленький, чистый. Такой жадный мальчик. Я бы с члена тебя снимал, только чтобы самому подставиться.

Джек жадно ловил воздух пересохшим ртом. Он был уже на всё согласен.

Брок нашарил брошенный на кровать тюбик смазки. Хотелось трахнуть принца так, чтобы у него ноги отнялись от удовольствия, чтобы он и думать забыл обо всех блядях, что его окружают, но так было нельзя. С таким мальчиком обращаться надо нежно, бережно, его любить надо.

Растянув себя, Брок раскатал по члену Джека резинку.

— Покатаешь меня, сладкий?

— Да! — вырвалось у Джека. — Пожалуйста…

Он застонал, когда Брок оседлал его и плавно насадился на член. Джек суматошно гладил его по бедрам, по груди, задевая тёмные соски, а потом крепко ухватился за член.

Брок громко застонал, двинул бедрами, опускаясь до самого корня, и замер на мгновение, не без удовольствия рассматривая раскинувшегося под ним принца, красивого сейчас настолько, что больно в груди делалось. Поплывший взгляд серых глаз, искусанные яркие губы.

Наклонившись, Брок поцеловал Джека и задвигался, почти полностью снимаясь с его члена и снова опускаясь.

Джек вскрикивал каждый раз, когда Брок насаживался на его член, и стонал, когда тот подавался вверх. Одной рукой он теребил и покручивал сосок, твердый, как камушек, а второй яростно дрочил Броку, потому что чувствовал: надолго его не хватит. В паху полыхал пожар, вдоль хребта простреливали искры.

— Детка! — рыкнул Брок, оперся на грудь любовника и задвигался резко, рвано, чувствуя, как пружина внутри стягивается все сильнее.

— Давай! — потребовал Джек, вколачивающийся в горячую задницу. — Давай же!

Брок вспыхнул сухим жаром, застонал громко, отчаянно, дернулся, сжимая в себе член, и кончил, заливая спермой грудь и живот Джека.

Джек почувствовал, что взрывается, что его разносит радужными осколками по вселенной. В ушах звенел собственный крик.

Член внутри Брока дёрнулся, добавляя ещё удовольствия. Оргазм пошёл на второй круг, прошивая тело электрическими разрядами. Брок упал на грудь Джека, подрагивая от ощущений.

— Ты огонь, детка! — просипел Брок, ткнулся губами под его подбородком.

Джек ослабевшей рукой погладил Брока по затылку. Лежать под ним было так хорошо и уютно.

Вставать Брок не торопился, у них было оплачено достаточно времени, чтобы вот так спокойно полежать, и их никто не беспокоил.

Немного придя в себя, Джек принялся целовать Брока. Ему было удивительно спокойно.

— Ты волшебный, — сказал он.

— Всё для тебя, детка.

Брок погладил принца по плечам, коснулся губами шеи и откатился в сторону.

Что-то странное с ним творилось, почему-то подниматься и уходить совсем не хотелось, вообще оставлять Джека одного было неправильно. Брок на мгновение зажмурился и поднялся. Всё это начало заходить очень далеко, непозволительно далеко. Надо было одеваться и сваливать, но сначала Брок подхватил пачку влажных салфеток и вытер начавшую подсыхать сперму с груди и живота любовника.

— Не уходи, — Джек приподнялся на локте. — Время же ещё есть.

— Ты слишком сладкий, детка, боюсь подсесть на тебя, — ухмыльнулся Брок, облизал Джека взглядом и выскользнул за дверь, уговаривая себя, что так и надо, нельзя привязываться к мальчишке, нельзя.

Джек раскинулся на кровати, вздыхая. Они с Броком даже телефонами не обменялись. Какой же он идиот!

Дома Брок сразу забрался в душ, чтобы смыть с себя приторный ванильный запах и воспоминания о прикосновениях мальчишки, который ему никак не мог бы принадлежать. Принц — и нищий уборщик. Сказка, да и только. Да и стерегут Джека. Зачем добавлять ему ещё больше проблем? Не лучше ли всё оставить забавным приключением пятничного вечера?

Не лучше?

И Брок понял, что, похоже, вляпался конкретно.

***
Не став дожидаться окончания оплаченного времени, Джек уехал домой.

Пить ему не хотелось, спать пока тоже . Он набрал себе ванну и залег там с томиком касыд Хайяма.

— «Ты лучше будь один, чем вместе с кем попало»… — понравившуюся строчку Джек даже прочитал вслух. — Вот уж точно! Брок, я хочу быть с тобой. Ты такой классный!

Брок потёр лицо ладонями и чуть было не отшвырнул ноутбук в стену.

— Молчи, мальчик, — прошептал он тихо. — Не говори таких слов.

Решение больше никогда не приходить в тот клуб далось с огромным трудом. Ладно, он сам гей со стажем, клейма ставить негде, всю жизнь бегал от проблем, заказчиков и собственной кармы, а принцу ещё королем становиться, жену себе хорошенькую искать, детей воспитывать.

Джек едва не уснул в ванне. Выбрался, вытерся, побрился на ночь и ушёл спать.

@темы: Рамлоу, @PaleFire

---

*о ерунде

От прекрасной  PaleFire

условия:
"Вы отписываетесь в комментариях, а я задаю вам пять вопросов из серии "или...или". Отвечаете развёрнуто у себя, но без "и то, и другое" или "ни то, ни другое". В ответ можете задать вопросы мне (по желанию)."

1. Пицца или суши?
Сложна)) Вообще я любитель рыбы, страстный и немного долбанутый, так что скорее склонюсь к суши, а вкусной пиццы и не купить почти нигде.

2. Поезд или самолет?
Однозначно -- поезд, Боюсь я летать, хоть убей. И с аэропортом есть у меня забавный один случай, кто в курсе тот поймёт)

3. Стив или Баки?
Ещё один сложный вопрос, котик. Я их люблю обоих, очень люблю, правда немного поразному. А детей не делят на любимых и нелюбимых.

4. Виноград или апельсины?
А вот тут просто -- апельсины. Вообще люблю цитрусовые.

5. Книги или игры?
Я - геймер с многолетним стажем) Но и книги люблю читать, но склоняюсь к играм.

---

*о творчестве

Клининг вызывали?
Глава 3

Джек отжигал в клубе с виснущей на нём красоткой. Охрана отиралась где-то рядом. Настроение было полное говно. Тащить девку домой не хотелось — много чести. Хорошо, что в этом клубе есть ВИП-комнаты для дорогих гостей.

Отчаянно хотелось мужика, но Джек просто не решался. Да, отец знает, да, это уже ничего не изменит, но всё же, всё же...

Брок пригубил виски, наблюдая за перемещениями принца по клубу. Заметив, как тот прижал к себе девицу, только усмехнулся. С таким лицом можно только слепую или полную дуру трахать. Всем и каждому понятно — не нравится она ему. Но зачем тогда всё это?

Поднявшись, Брок прошёл мимо Джека, зацепил его плечом, коснулся ладонью, как бы невзначай, бедра и направился в сторону туалета, у самых дверей оглянувшись через плечо. Авось мальчишка все поймёт правильно.

Джек вздрогнул, когда его тронула широкая мужская ладонь. Поймал взгляд смутно знакомого широкоплечего мужика явно южноевропейских кровей. И пошёл за ним, словно его за поводок потянули.

В полумраке туалетной кабинки глаза Джека были чёрными, шалыми, безмерно притягательными, он, словно пьяный, тянулся к Броку, не особо, видимо, соображая, что происходит, где он и что с ним делают.

Брок не стал разводить сантименты, а сразу опустился перед принцем на колени, с силой провел по бедрам, сжал ладонью пах.

— Будь хорошим мальчиком и не шуми, — попросил Брок и расстегнул его ширинку.

Когда горячие темные губы коснулись его члена, Джек закусил ладонь, чтобы не стонать. Было так хорошо! Ему часто отсасывали в клубных туалетах, но этот отсос, яростный, жёсткий, не шел с теми, что были прежде, ни в какое сравнение. Джек сдавленно стонал сквозь закушенную ладонь, откидывал голову, стукаясь головой о дверцу кабинки, но это не отрезвляло.

Какой же принц был сладкий, отзывчивый, как стонал, как вздрагивал от любого прикосновения. Если бы не все те блядки, после которых Броку приходилось отмывать большую спальню, он бы чем угодно мог поклясться, что мальчишка и вовсе нецелованным ему попался. Но самообманом Брок не увлекался.

Когда Джек излился ему в рот, Брок начисто вылизал его, обласкал ещё раз языком нежную головку и натянул на принца сначала бельё, а потом и штаны. Благодарности или каких-либо слов дожидаться не стал. Кто его знает, как Джек отреагирует, когда осознает, что произошло. А потому Брок тут же вышел из туалета и затерялся в толпе.

Джек постоял один в кабинке. Поправил одежду. Побился лбом об дверь. И понял, что ему так хорошо, что никакая девка ему нафиг не сдалась. И пить не хочется. И музыка бьет по ушам. И танцевать скучно.

Джек плюнул на все и задолго до полуночи поехал домой.

Половину ночи Брок с улыбкой слушал, как принц сопит себе в подушку, а не разносит пентхаус. На утро же его ждала традиционная яичница и укрытая салфеткой выпечка.

Джек улыбался весь завтрак. Ему хотелось петь. Давно ему не было так хорошо с утра в субботу. Никто из его предыдущих любовников ни в какое сравнение не шёл с этим то ли испанцем, то ли греком, то ли итальянцем.

В двенадцать Брок вновь за этот день перешагнул порог квартиры. Он специально не брился, нашёл самые уродливые очки в роговой оправе. Было непонятно, чем он думал вчера, зажав принца в туалете. А вдруг тот таки решится присмотреться к прислуге? Нет уж, этого хотелось избежать.

Брок молча просочился сразу на второй этаж и занялся спальней.

Пожилой сутулый уборщик шуршал на втором этаже, наводя порядок. Джек давно отчаялся донести до Томасины, что в выходные у него убирать не надо: пусть приходят, когда его нет дома!

Позвонил отец, потребовал, чтобы Джек присутствовал на семейном завтраке в воскресенье. Сбросив звонок, Джек выругался: есть королевский омлет после нормальных завтраков было невозможно. А ведь когда-то он казался ему вкусным...

И снова Сайлас портил день Джеку. Брок скрипнул зубами.

Король — не бывший любовник, так просто от него не избавиться. Надо было думать, и очень плотно. Как-то же можно это всё решить.

В интернете Брок нарыл всё, что смог, на королевское семейство, про тех же дебильных бабочек, например. Может, напустить королю их целую спальню, вот и пусть разбирается, к чему все эти предзнаменования? Благо в зоомагазинах сейчас можно было найти всё, что угодно. Слишком Броку нравилось, как улыбался принц.

На следующее утро Джек давился пресным омлетом, слушал язвительные подколы отца, нравоучения матери и бессмысленное щебетание Мишель — словом, проводил время с семьей. После завтрака отец отправил его примерять новые костюмы. Вечером планировался поход в оперу, гастролирующая барселонская труппа давала «Кармен».

Но едва Сайлас переступил порог комнаты, как его колени подогнулись. Гостиная королевских апартаментов была полна бабочками. Они сидели на мебели, вышагивали по ковру, деловито расправляли тонкие крылышки, словно красуясь перед самым главным зрителем.

— Господи, — взмолился Сайлас, сложил руки на груди. — Ты снова испытываешь меня, снова хочешь говорить.

Но ответить было некому. Брок в снайперский прицел наблюдал, как король в каком-то трансе раскачивался из стороны в сторону, что-то бубнил и выглядел при этом абсолютно счастливым.

— Отлично, — ухмыльнулся Брок, перевернулся на спину, закурил.

Пара свободных дней его принцу теперь обеспечены.

***
Вместо оперы отец загремел в закрытую клинику нервных болезней. Джека от «Кармен» это, конечно, не спасло. Но зрелище отца, стоящего в гостиной на коленях и вздымающего руки к потолку, на котором копошились чешуекрылые, Джека впечатлило.

Интересно, он надолго в больницу загремел?

Вот такого эффекта Брок не ожидал. На новостных сайтах, конечно же, была полная тишина, но то, как радовался Джек, грело душу. Брок, развалившись посреди своей постели, слушал, как Джек кому-то звонил, звал прошвырнуться по бутикам. Пусть так, зато весёлый.

А Джек взял своих парней из сто двадцать седьмого и потащил их по магазинам. Он любил этих ребят, и они любили его, и Джеку хотелось их порадовать.

Он вернулся домой под вечер, веселый и уставший. Сунулся в бар за бутылкой, подумал и решил, что пить не хочет. В холодильнике был клубничный сок, и Джек напился его прямо из пакета. Было хорошо. И очень хотелось ещё раз встретиться с тем смуглым брюнетом с потрясающим ртом.

Брок слушал, перебирая винтовку, как Джек перемещается по пентхаусу, что-то напевает себе под нос, звенит посудой, в общем — радуется жизни. Именно таким и должен быть этот мальчик: ярким, весёлым, счастливым. Уродливая маска отчаяния не шла никому, а уж принцу — так тем более.

Отложив винтовку, Брок вписал в список дел на завтра поменять аромат в гостиной. Пусть там и был целый ещё флакон, но Джек устал от запаха фрезии.

***
С утра в гостиной пахло чем-то свежим и приятным. Джек улыбнулся. У него было отличное настроение. Может, если отец подольше задержится в клинике, Джеку удастся смыться обратно на фронт?

Он запел скабрезную солдатскую песенку. Жаль, что записки на кухонном столе больше не появлялись. Джек скучал по ним.

Джек был отчаянно одинок и даже не подозревал об этом. У него никогда не было друзей — только подчиненные и приятели. Между членами его семьи не было особого тепла. Джек никогда ни с кем не был откровенен. Может быть, только с Джо… первые пару раз. И то не до конца. Джек никогда ни с кем не дружил взахлеб — принцу никто не равен. Никогда не влюблялся, или не признавался во влюбленности самому себе. А теперь он был влюблен в таинственного мужика из клубного туалета, и отчаянно скучал по нему, и хотел встретиться снова.

Может, если в пятницу поехать в тот же клуб, тот мужик снова окажется там?

Брок тенью перемещался по пентхаусу, стараясь ускользать из комнат, стоило там появиться Джеку. Его хорошее настроение очень радовало. Но работать было проще, когда Джек уезжал в штаб или во дворец.

Всю рабочую неделю Брок слушал и исполнял даже оброненные вскользь просьбы, менял дом, следуя пожеланиям Джека, и замечал, как тому стало проще возвращаться туда по вечерам.

В пятницу вечером Джек приехал из штаба, побрился, переоделся в клубное и загадал в пространство:

— Хочу снова встретиться в «Экоаре» с тем же, с кем в прошлый раз.

Брок не смог не улыбнуться, как и отказать принцу в такой малости, как встреча в тёмном баре. Наплевать, что в прошлый раз сам себя костерил, обзывал идиотом. Ведь желания должны исполняться?

Тщательно побрившись и уложив волосы, Брок с тоской глянул в нутро своего шкафа. В Гильбоа он особо по магазинам не шатался, было жалко денег на шмотки, которые он наденет разве что только в клуб, а вот сейчас пригодились бы. В итоге в ход пошли чёрные, чуть тесноватые джинсы и футболка, удачно подчеркивающая мускулатуру.

В этот раз Джек не пошел танцевать. Он взял бокал хорошего коньяка и сидел на диване в полутемном углу, поглядывая на танцующих. Охрану Джек предупредил, и девиц от него разворачивали, а парни почему-то не подходили сами, хотя и поглядывали издалека.

Заметить принца не составило труда. Брок улыбнулся сам себе и врубился в толпу. Не то, чтобы он любил танцевать, не любил, но умел, если того требовало дело, как, например, сегодня.

Джек должен был заметить его сам, чтобы не выглядела эта встреча слишком странной, неслучайной. Брок двигался, легко поймав ритм, с легкостью копируя движения пляшущей молодежи.

Джек краем глаза заметил на танцполе что-то знакомое. Присмотрелся повнимательнее. Модная прическа. Мощные бедра и крепкая задица, обтянутые чёрными джинсами. Широкий мускулистый торс и широченные плечи. Танцор повернулся, и Джек подался вперед: он! Точно! И те же коньячного цвета глаза!

— Позови сюда, — велел он охраннику, указав на знакомого незнакомца.

Трудно было не дёрнуться, уходя от прикосновения к плечу, не заломить руку охранника за спину. Рефлексы работали как надо, но Брок сдержался, лениво оглянулся и пошёл к диванчикам. Как же он сейчас хотел Джека себе, вот такого возбужденного, жадно шарящего глазами по его телу, непроизвольно облизывающего сочные алые губы.

— Коньяк или виски? — спросил Джек. — Водка не пойдет к твоим глазам.

— Виски, — широко улыбнулся Брок, сел рядом, едва заметно коснулся бедра ладонью.

Джек улыбнулся еще шире и подозвал официанта.

— Я Джек, — представился Джек.

— Брок.

Он пожал тонкую ладонь Джека, открыто обласкал его взглядом. Диванчики так удобно располагались у стены в самой тени, что если не приглядываться специально, никто ничего не поймёт, если они, правда, сосаться прямо тут не начнут. Но Брок уже ничего не исключал, слишком нравился ему принц.

— Часто здесь бываешь? — спросил Брок, лишь бы не молчать, хотя уж кто, как не он, знал ответ на этот вопрос.

— Время от времени, — ответил Джек. — И мы ведь тут уже встречались. Ты впечатлил меня до глубины души.

— Ага, глубиной глотки, — оскалился Брок. — Ты вкусный, мне тоже понравилось.

Разводить реверансы Брок не планировал, да и не умел всего этого. Ему было проще в лоб, а уж как это оценит собеседник — дело десятое.

Джек обласкал его жадным взглядом. Протянул руку и пощупал бицепсы.

— Где такое раздают?

Брок сжал кулак, напряг руку, от чего бицепс закаменел под ладонью принца.

— Это нарабатывается годами тренировок, — отозвался Брок. — Может, ну её к черту, выпивку, и я покажу что ещё хорошо умею?

— Здешний ВИП или у меня? — тут же спросил Джек.

— Ты так легко зовёшь к себе незнакомцев из клуба? Отчаянный малый, — шутливо пожурил его Брок. — Но лучше местный ВИП.

Он первым поднялся и пошёл в бар, договориться о свободной комнате. В "Экоаре" всего за сто лавров можно было получить ключи и час уединения в помещении с хорошим кондиционером, замком на двери, звукоизоляцией, удобной кроватью и отдельным выходом к чёрному входу.

Джек тут же догнал его и оплатил еще два часа. Потом сжал плечо Брока, забрал ключ-карту и сказал:

— Пойдём.

@темы: Рамлоу, @PaleFire

---

*о творчестве

Клининг вызывали?
Глава 2

Два месяца пролетели неожиданно быстро. Брок каждый день или через день, если поступал приказ сверху, наведывался в пентхаус, приводил его в божеский вид, так до сих пор и не поинтересовавшись личностью хозяина. И своих проблем было навалом, зачем ему ещё и чужие? Лучше дистанцироваться от мальчишки, чем потом пожинать плоды собственного любопытства.

В одну из следующих суббот Брок вошёл в пентхаус, готовый к уборке новых следов разгульной жизни, но квартира была на удивление чиста.

— Неужто трахаться устал? — фыркнул Брок, решив в этот раз начать с кухни, выгрести из холодильника испорченные продукты, написать список новых и отправить в службу доставки.

На столе он оставил новый чупа-чупс и записку: "Раз ты был хорошим мальчиком, то можешь загадать одно желание".

***
Найдя чупа-чупс, Джек рассмеялся. Сунул конфету в рот — оказалась виноградная — и сказал:

— Хочу по утрам яичницу с беконом.

Он всегда знал, что у него не очень хорошо с воображением.

Предсказуемо утром не было никакой яичницы с беконом, то ли добрая фея не смогла дотянуться до его холодильника, то ли не услышала желания. Джек вздохнул и позавтракал тостами с органическим безсахарным мармеладом. И долго думал, чем же ему заняться в воскресенье. В клуб не хотелось, в штабе был выходной, а ехать во дворец — увольте!

Ровно в двенадцать Брок вошёл в пентхаус и прислушался. Кто-то был дома. Возможно, кухарка колдовала на кухне, или та самая Томасина приехала проверить, как прислуга исполняет свои обязанности.

Джек сидел в гостиной, смотрел «Один дома» и смеялся. Главный герой был страшно похож на кузена Эндрю, вот только у кузена на такие выкрутасы никогда не хватило бы мозгов. Он услышал, что в дом кто-то вошел, но привык не обращать внимания на прислугу. А Томасина все-таки без звонка не приходила.

Обнаружившийся в гостиной хозяин этих шикарных апартаментов предсказуемо никак не отреагировал на его приход. Но это и к лучшему.

Брок впервые видел мальчишку трезвым и бодрствующим. Красив, засранец, очень молодой, изящный. Прямо настоящий принц.

Решив не мешать просмотру, Брок поднялся сначала на второй этаж и занялся уборкой главной спальни. На прикроватной тумбочке обнаружилась палочка от чупа-чупса. Значит, не выкинул. Съел.

Брок улыбнулся и взялся перестилать постель.

Когда серая фигура кого-то из прислуги появилась в гостиной, Джек перебрался в кабинет. Он не знал людей, которые поддерживали в порядке его дом, ни в лицо, ни по именам: он не нанимал никого из них, подбором занималась Томасина.

На столе в кухне не оказалось никаких пожеланий, и Брок, пожав плечами, закончил свою работу.

Мальчишка-хозяин чисто внешне ему даже понравился, красивый мальчик, которого берегут все кому не лень, учитывая, что Брок нашёл ещё парочку “жучков”. Кому-то очень важно было знать, чем он там таким занят.

Уже в дверях Брок понял, что ему всё же интересно самому узнать, на кого он работает всё-таки, не вляпался ли он в какие-то ненужные ему дела по привычке?

Досмотрев фильм, Джек пошел на кухню выпить воды и обнаружил на столе под стаканом два «жучка». Присвистнул, повертел головой.

— Вот, значит, как, — сказал он вслух. И решил всё же присмотреться к прислуге.

***

Давно Брок не матерился так громко. Это же надо так попасть! Из огня, как говорится, да в полымя. Одну жопу променял на другую.

Мало ему было Гидры?

Вот что тогда толком не прочитал контракт, что сейчас. Стареть стареет, а мозгов от этого больше не становится.

Это же надо было вляпаться в королевскую семью в современной Европе! Так хрен бы с ним, сразу в принца. Вроде военный, только чего же его охраняют так, словно украсть и выебать его мечтает чуть ли не половина всех соседей?

— Дела... — протянул Брок.

Он как-то привык быть в курсе всего пиздеца, творящегося вокруг, а потому, недолго думая, достал небольшой пластиковый кейс из-под кровати и выудил оттуда две прослушки, специально заточенные под слежку в ЩИТе. Такие ни один даже самый крутой спец не найдёт, если грамотно поставить. А Брок ставить умел.

***
Джек подумал и в понедельник оставил на столе записку: «Хочу яичницу с беконом на завтрак». Закинул в себя тосты с мармеладом и поехал в штаб.

Брок чувствовал себя извращенцем, устанавливая один “жучок” в спальне принца, но лучшего места для него и придумать было нельзя. Второй нашёл свое место в гостиной.

Записка позабавила.

— Тебя что, так плохо кормят? — усмехнулся Брок, но запомнил.

Это не большая проблема — прокрасться утром, пока мальчишка спит, и оставить еду на столе. Благо мисс Редл позаботились и поселила не так далеко от высотки принца. Хотя все же Шайло не был таким уж крупным городом. Всего-то размером с Манхеттен.

Когда поутру Джек обнаружил на кухне еще горячую яичницу с настоящим беконом, он радовался как никогда! Его фея его услышала!

Он с жадностью сожрал и хрустящий бекон, и яичницу, вытер тарелку кусочком хлеба — видела бы его мама! День сразу стал казаться светлее и теплее.

Джек оставил записку: “Спасибо!!! Что я могу сделать для тебя?”

Брок с улыбкой убирал посуду, мыл полы, протирал зеркала и окна, смахивал пыль и разбирал постиранное в прачечной белье. Принц оказался мальчиком благодарным, но от него Броку ничего не было нужно. Не гражданство же у него просить? Ага, за яичницу.

«Не за что», — написал Брок на том же листе.

Яичница теперь появлялась у Джека на столе каждое утро. И она не приедалась, потому что была каждый раз разная: то с креветками, то с жёлтым и зелёным перцем, то с кусочками хлеба, то с помидорами, то с сосисками.

Броку было несложно приготовить что-то для принца и довезти. Сложнее было слушать, как этот мальчишка материт какого-то Шепарда, собственного отца, как ругается по телефону с каким-то Джозефом, как вслух рассуждает, что ему лучше было на войне. Что же за обстановка должна быть вокруг?

Заменить белое белье на оливковое, которое принцу нравилось больше, Брок ещё мог, а вот что-то сделать с королем было намного сложнее. Не вваливаться же посреди ночи в его спальню с криком: “Оставь ребёнка в покое?”

— Джозеф Лейсил! — рявкнул Джек в трубку. — Не звони мне больше! Я не желаю тебя знать!

Как его достал Джо со своей назойливой, липкой любовью! Джек никого никогда не любил, кроме своей семьи, никогда не влюблялся, но был уверен, что настоящая любовь — не такая. Но как отвязаться от Джо, он не знал. Он закинул его в чёрный список на телефоне, но Лейсил дозванивался с незнакомых номеров. А не брать трубку Джек не мог, потому что у отца была привычка звонить каждый раз с нового номера.

Брок захлопнул крышку ноутбука. Он ничем не был обязан этому мальчику, но в то же время почему-то не мог оставить всё как есть.

План в голове сложился быстро. Раз этот Лейсил досаждал принцу — его следует устранить. Убивать идиота слишком палевно, а вот ноги сломать, притом обе — дело несложное, главное, донести до этого придурка, что принцу его общество не интересно.

Найти человека в Шайло, зная только его имя и фамилию, оказалось не так уж и трудно. И уже на следующий вечер Брок, вооружённый обычной алюминиевой битой, встретил Джозефа Лейсила по дороге домой.

— Эй, утырок! — свистнул Брок. — Закурить не найдётся?

И сразу же нанёс первый удар под колено.

Щадить этого идиота, решившегося досаждать целому принцу, было без толку, не поймёт иначе, а вот научить, растолковать Брок мог. Хотя всё же ломать он этому дебилу ничего не стал. Так, помял чуть-чуть, синяков наставил и напугал прилично. Когда Лейсил мог только тихо надсадно хрипеть от боли и страха, он наклонился к его уху и тихо прошептал:

— Ты забудешь телефон Его Высочества, или в следующий раз я проломлю тебе череп. Понял?

Лейсил что-то прохрипел в ответ. Этого хватило, чтобы Брок поднялся и ушёл, не оглядываясь. Ему ещё надо было утром встать пораньше, чтобы привезти яичницу и круассаны. Как раз около дома открылась недурственная пекарня.

От круассанов с ванильным кремом Джек пришел в полный восторг. Круассаны были еще теплые, ароматные и прекрасно оттеняли вкус кофе.

— Спасибо! — радостно крикнул он в пространство.

Лейсил внезапно перестал звонить, и где-то через неделю Джек перестал дергаться от звонков с незнакомых номеров. Да и стало их гораздо меньше.

Жизнь вообще как-то налаживалась. Из спальни пропали белые простыни, сменившись оливковыми. Завтраки стали вкусными. Лейсил исчез с горизонта. Даже отец, увлечённый Шепардом, не особо доставал.

Принц стал спокойнее, и это спокойствие очень нравилось Броку. Меньше нервов — меньше проблем. Вот бы мальчишка ещё и блудить перестал.

@темы: Рамлоу, @PaleFire

---

*о творчестве

Клининг вызывали?
Глава 1

Кто бы знал, как сильно стандартный серый комбинезон, очки без диоптрий и надвинутая на глаза кепка меняют человека, делая его едва ли не полностью невидимым для окружающих. Кого когда интересовали лица обслуживающего персонала? Кто помнит имя дворника? Дни рождения горничных?

Обслуга — люди без лиц, а иногда и вовсе мебель, которую передают от хозяина к хозяину, перекупают. Но и спрятаться в такой среде проще простого.

Брок надвинул кепку пониже и помахал пропуском перед лицом консьержа. Технический, не такой помпезно красивый, как основной, лифт вознес его на последний этаж.

Огромный пентхаус. Панорамные окна в потолок, с десяток комнат, вечный бардак. Броку нравилась его хозяйка, строгая, холодная женщина с ледяным взглядом. Хоть он и не любил мулаток, но этой бы доверил хлыст и поводок от своего ошейника. Томасина Редл, нанимательница и не пойми кто мальчишке, живущему в этом дорогом доме. Возможно, интересуйся Брок светской хроникой или новостями, то знал бы точно, чей бардак разгребает, но ему было всё равно. Меньше знаешь — реже убегать и убивать придётся.

***
Джек устало упал на кровать в гостевой спальне. Он не спал всю ночь, подрался, был пьян, а в гостевой была узкая кровать и слишком мягкий матрац. Но спать в комнате, где пахло сексом и духами — как её, Камиллы, Карины, Клары? — он просто не мог, а прислуга придёт только в двенадцать.

Голова гудела, мышцы ломило, как не ломило после вылазок за линию фронта. В груди клубилось омерзение и отвращение к себе.

Джек закрыл глаза, натянул на голову тонкое одеяло и попытался уснуть.

В пентхаусе было предсказуемо тихо, бутылка из-под вина валялась посреди лестницы на второй этаж, чьи-то не сильно дорогие трусики висели на ручке главной спальни.

Брок фыркнул, вставил наушники в уши, включил музыку и полностью выпал из действительности, убирая следы чужих грехов.

Его не дёргала новая должность. Он всегда был уборщиком, если не привязываться к точным формулировкам. Какая разница, убирал он чьи-то трусики, оставленные после гулянки, или убивал людей?

— Уйди! — потребовал Джек, когда звук пылесоса проник в его сон, и сунул голову под подушку.

Брок, насвистывая, поднялся на второй этаж, распахнул дверь главной спальни и только поморщился. Приторно-сладкие духи, запах секса и алкоголя — так себе смесь, но что ждать от “золотого мальчика”?

Распахнув балконную дверь, Брок впустил в комнату свежий воздух.

Джек тихо застонал во сне. У него болела голова, но он всё никак не мог проснуться.

Брок прекрасно заметил человека в гостевой спальне и даже дверь притворил, чтобы особо ему не мешать отсыпаться после бурной ночи. Но в то же время свою работу из-за одного пьяницы прекращать не стал. Не он его нанимал, не он платил, и не ему с Брока спрашивать.

— Восемь, десять, тринадцать, — вслух пересчитал следящие устройства только в одной спальне Брок и присвистнул.

На мгновение ему даже стало интересно, кого с таким упорством пасут. Неужто неверного мужа? Но не старовата ли мулатка для этого мальчишки?

Пылесос продолжал взвывать, и Джек снова застонал. Когда только это закончится?!

Когда со вторым этажом было закончено, Брок снова спустился вниз. Часы показали половину третьего, и моральное состояние хозяина пентхауса Брока волновало всё меньше и меньше. Это же надо за двое суток так засрать квартиру!

Звук пылесоса стих и переместился, и Джек вытащил голову из-под подушки, отвернулся от окна, в которое светило солнце, и свернулся клубком.

Во всём пентхаусе Брок насчитал более полусотни разнообразных следящих устройств. Какие-то были установлены вполне профессионально, другие же бросались в глаза даже непрофессионалу, но хозяина, видимо, не сильно волновала слежка.

А, может, он вебкам-модель?

Брок усмехнулся своим мыслям.

Джек спал беспокойно: головная боль, солнце и фоновые шумы в убираемом пентхаусе сильно ему мешали. Но всё же не настолько, чтобы он проснулся до конца.

Закончив с кухней, прикола для Брок одну из следилок положил в центр стола и накрыл стаканом, как своеобразный комплемент хозяину. И уже на выходе окинул чистую гостиную довольным взглядом, надеясь, что этот свинёнок до завтра все не разгромит.

Джек проснулся только к вечеру. Голова у него гудела, как пустой котёл, по которому ударили топором. Тошнило и хотелось пить.

Он принял душ, побрился, оделся в чистое, с удовольствием отметил, что в спальне перестелена кровать и воздух свежий. Он привык, что чистота и порядок возникают сами собой. Что холодильник всегда полон, на плите есть горячая еда, в шкафчике всегда стоят чистые бокалы, одежда почищена и отглажена.

Достав из аптечки две таблетки “Алка-Зельтцер”, Джек спустился на кухню, залил таблетки чистой водой из бутылки, и, пока они тихонько шипели в стакане, увидел что-то странное на обеденном столе.

Под стаканом лежал «жучок». По работе Джеку почти не приходилось сталкиваться с подслушивающими и подсматривающими устройствами — он был армейский разведчик, но что это такое, отлично знал.

Джек оставил «жучок» на столе и выпил таблетки. В голове прояснилось, но желудок всё ещё скручивало. Есть не хотелось категорически.

Поглядывая на устройство в стакане, Джек включил кофемашину. Интересно, от кого это такого умного подарочек? И не проверить ли пентхаус на “жучки” самому?

Глянув на часы, Джек обнаружил, что звонить кому бы то ни было уже слишком поздно. Ничего, он сейчас напишет письмо приятелю, который работает в штабе разведки, и тот завтра профессионально вычистить отсюда всех «инсектов». Узнать бы еще, кто их установил...

Хотя, конечно, и гадать незачем. Томасина, конечно.

***

К вечеру Брок полностью выкинул из головы и мулатку Томасину, и пентхаус, и её хозяина. То, что он прятался от Гидры чёрт-те пойми где, не означало, что нужно было забыть о такой радости, как необременительный секс со случайным мужиком в каком-нибудь клубе.

Местные заведения для геев Брока не радовали. Или совсем притоны, где максимум что можно было поймать, так это букет забавных болезней от минета даже через презерватив. Или слишком респектабельные заведения, куда простым смертным путь был закрыт. Потому Брок шарахался по самым обычным клубам, надеясь уловить интерес к себе среди танцующих мальчиков. Но пока тщетно.

***
Утром к Джеку приехал специалист по прослушке и вычистил все до последней камеры. Обилие камер и микрофонов в спальне Джека поразило до глубины души.

Оставив на столе записку с одним словом, он уехал в штаб.

В двенадцать Брок переступил порог пентхауса и не смог сдержать улыбки. Свинёнок явно держал себя в руках и не скакал галопом по всем комнатам разом, некоторые даже остались нетронутыми.

Вооружившись тряпкой и новомодной плоской шваброй, Брок поднялся наверх. Что там писала мисс Редл? Бельё в главной спальне менять каждые сутки? Брок хмыкнул. Он-то поменяет, не проблема, но зачем так часто? Тем более, если судить по постели, сегодняшней ночью здесь оргии никто не устраивал. Но приказы, как помнится, не обсуждаются, а исполняются чётко и точно.

На удивление, в спальне не обнаружилось ни одной следилки, даже камера, ловко вмонтированная в потолочный плинтус, исчезла. В остальных комнатах история повторилась — “жучки” исчезли все.

Спустившись вниз, Брок заглянул на кухню и усмехнулся, найдя записку с пресловутым «спасибо».

— Не за что, — тихо прошептал Брок, выудил из кармана чупа-чупс и оставил на столе.

Пусть мальчишке сладко будет.

Вечером, найдя конфету, Джек расхохотался и, немедленно развернув ее, засунул в рот. Он редко ел сладкое — сначала запрещала мать, а потом и привычки не возникло. Но конфета оказалось вкусной — кола и мороженое.

Каждый раз отказываясь в пентхаусе, Брок узнавал о его хозяина что-то большее. Например, тот не ел красный перец. Жёлтый и оранжевый в готовых блюдах шли на ура, а вот красный всегда оставался на тарелке. Хотя так, как кормили мальчишку, Брок и сам бы не стал есть. Еще хозяин пентхауса, если не закатывал пьянок с непонятными девицами, всегда спал на левой стороне кровати и никогда не закручивал колпачок на зубной пасте.

Джек чувствовал, что в доме что-то изменилось, но не понимал, что. По пятницам, перед загулами, он каждый раз звал того спеца из разведки, чтобы почистить дом от любых устройств. Тех стало меньше, но они всё равно появлялись каждую неделю. Кому так интересно, чем принц занимается дома, Джек не понимал. У него и так не осталось тайн. Отец всё знает и без того.

Больше всего Брок не любил субботы. Пятница у мелкого паршивца явно была "развратницей", и дом наводнялся девицами разной степени доступности.

Чем всю ночь занимался хозяин пентхауса, и гадать не надо было по валяющимся на полу обёрткам от резинок и пропахшей сексом главной спальне, но Броку даже на какой-то миг стало жаль мальчишку. Он явно работал на износ, или повышенное либидо не давало удержаться члену в штанах.

Хозяин снова обнаружился в гостевой спальне. Брок вздохнул и перед уходом оставил на прикроватной тумбочке бутылку воды, стакан и пару таблеток “от головы”. Пригодится.

***
Джек проснулся с головной болью, как всегда по субботам, но, к его удивлению, “Алка-Зельтцер” и вода в этот раз ждали его на тумбочке у кровати. Он заглотил лекарство и откинулся на подушку, ожидая, когда полегчает. Надо завязывать с пятничными загулами. Смысла в них все равно уже нет, да и особого удовольствия Джек не получал. Так, впахивал по привычке.

— Спасибо, добрая фея! — сказал он, допив воду. — Премного благодарен.

@темы: Рамлоу, Джек Бенджамин, @PaleFire

---

*о творчестве

... и розовый бантик

Это был первый раз, когда Баки был не рад затеянной в отсутствии мужа уборке. Реально в первый раз. Обычно, если они были дома оба и случалось прибираться, то оба скандалили до последнего, отстаивая каждый свой хлам. Но иногда получалось вот как как сегодня — кого-то одного из них отправляли на миссию или, как в этот раз Брока, на смотр боевых групп, и дом оставался в полном распоряжении другого.

Вот Баки и решил-таки разобрать шкаф в спальне и покопаться в гараже, куда скоро будет невозможно зайти из-за развала мотоциклетных запчастей.

Начать он решил именно со спальни. Как раз думал запустить стирку и приступить к запчастям, когда влез на самую верхнюю полку и обнаружил там белую коробку, перевязанную розовой лентой.

“Подарок, — пронеслось в его голове. — Мне подарок”.

Но ни дат, ни поводов вроде бы не видно было на горизонте.

Баки запихнул её обратно, задвинул к самсой стене. Ну купил муж заранее подарок, что тут такого? Наоборот, хорошо, подумал заранее. И лента красивая, розовая, широкая, хотя Баки больше нравились чёрные, атласные. Да какая разница? Это же только упаковка.

На второй полке Баки сломался, вытащил коробку обратно, поставил перед собой на постели, сел рядом, потрогал аккуратный бант.

Это же нехорошо, неправильно. Но очень интересно. Да и кто узнает, тем более подарок и так предназначался ему. Что будет плохого, если он заранее посмотрит, чтобы не оплошать с ответным жестом? Правильно — ни-че-го!

Бант Баки развязывал целых минут пять, хотя руки тряслись и хотелось поскорее заглянуть в коробочное нутро и всё узнать, но нельзя было помять белый картон, наделать затяжек на ленте. Брок внимательный, заметит и, скорее всего, обидится на несдержанность супруга. Но тут он сам виноват. Знает же, какой Баки любопытный, и всё равно оставил дома, считай, на видном месте.

Заглянув под крышку Баки захлопнул её обратно, отодвинул коробку, а потом снова заглянул внутрь.

Бельё. Красивое. Кружевное. ЖЕНСКОЕ БЕЛЬЕ!

За грудиной сделалось больно, горячо, словно масла раскаленного кто плеснул. Стало тяжело дышать. Перед глазами пополз туман, затягивая всё вокруг мутной пленкой.

У Брока не было сестры или близкой подруги с такими сиськами. Мэй была плоской как доска, да и не за размер груди её любили отчаянно всем Страйком. А тут размер пятый… Баки погладил чёрное кружево. Такое не дарят матери или тётушке на день рождения. Дорогое белье обычно и жён обходит стороной, оседая в шкафу любовниц.

Баки зажмурился, потёр виски.

Да нет, быть такого не могло.

О том, что Брок — гей на все сто, знали все близкие. Как говорится, голубее только весеннее небо над Флоридой. Да и не изменял он. Баки бы почувствовал. Не было отстранёности, холодка между ними. Муж не задерживался на базе даже лишние полчаса, на пятничные пьянки всегда брал Баки с собой, да и в рабочее время они почти всегда вместе. А на отношения на стороне нужны ресурсы, время, эмоции, вот только всё это всегда всецело принадлежало одному Баки.

Но при этом бельё… вот оно… красивое, безумно дорогое, если Баки хоть что-то понимал в брендах… лежит в коробочке, коробка перетянута лентой и спрятана.

А может?.. Баки покраснел, медленно поднялся, вышел из комнаты, походил по дому, выпил сок прямо из пакета и вернул пустой обратно в холодильник, включил телевизор на какой-то передаче про муравьедов, но проскочившая всего на мгновение мысль никак не хотела уходить из головы.

А может, Брок это всё для него купил, для Баки, но молчит, стесняется попросить примерить, предложить поиграть в… такое.

Баки уткнулся лицом в ладони.

Впервые он чувствовал себя настолько странно. Он: отличный боец, снайпер, киллер, бывший Зимний Солдат — боялся войти в спальню, потому что стеснялся желаний собственного мужа. Но ведь Брок, скорее всего, очень хотел… иначе не стал бы столько денег тратить, не стал бы приносить, прятать. Может, действительно надеялся уговорить? Не для себя же? Ему бы больше светлое кружево пошло, кипенно-белое.

Баки покраснел ещё сильнее, но не мог теперь не представлять Брока в белом кружевном поясе. И пусть это было странно, непонятно, но на смуглой коже мужа кружево и правда выглядело просто шикарно.

Но в коробке чёрное.

Баки вернулся в спальню, стянул с себя футболку и приложил к груди кружевной бюстгальтер, повернулся к зеркалу. Контраст белой кожи и чёрного белья был… интересным, только размер, Брок явно не угадал с размером. Но могло статься, что этому комплекту не один год… Баки снова глянул на себя в зеркало. Нет, ему не нравилось, не возбуждало. Сам комплект, конечно, был невероятно красивым, приятным на ощупь, но не более.

Вздохнув, Баки убрал бюстгальтер обратно, сел рядом с коробкой, подтянул колени к груди. Впервые он не мог чего-то дать Броку. Пересилить себя? Не выгорит, Брок поймёт, почувствует фальшь, а это ещё хуже, страшнее, ведь получится, что Баки ему врёт. Сделать вид, что ничего не видел, не находил? На какое-то время поможет, но тут уже сам Баки рехнётся, прокручивая всё это в голове.

Баки вдруг стало так обидно за мужа, что он закусил губу, обнял колени и так просидел до вечера, не двигаясь, не сводя взгляда с белой коробки и ярко-розовой широкой ленты.

— Детка!

Крик мужа заставил вздрогнуть.

— Эй, Бак! — позвал его Брок, но Баки не двинулся с места. — Баки?

— В спальне, — громко ответил он и тяжело вздохнул.

Похоже, им предстоял не самый лёгкий разговор из всех.

Брок вошёл в спальню. подслеповато огляделся и хлопнул ладонью по выключателю. Вспыхнувший свет заставил зажмуриться, заморгать, и Баки сжался в комок. Обида за мужа нахлынула с новой силой, погребая под собой.

— Так, — хмыкнул Брок, заметив открытую коробку. — И что ты себе надумал, детка? Небось любовницу мне приписал?

— Нет, — всхлипнул Баки.

— А что тогда не так? — удивился Брок, присел рядом с Баки, пригладил растрепанные пряди, коснулся шеи, ненавязчиво притягивая супруга к себе ближе.

— Ты понимаешь… — зачастил Баки, рассказывая всё-всё, что вертелось в его голове, не давая отпустить ситуацию, про странные пристрастия Брока, про то, что он ошибся с размером и даже сказал о том, что ему очень-очень жаль раз у них не совпадают самые тайные желания. Но Баки старался, честно старался понять, распробовать, но не смог…

— Вот же чудушко моё, — рассмеялся Брок, мягко поцеловал. — Нет у меня таких фетишей. — он глянул на коробку с бельём. — Это Роллинз попросил спрятать до дня рождения жены. Ты же знаешь какая Мари, тоже найдёт и истерику на пустом месте устроит.

Тиски, сжимавшие железной хваткой сердце, отпустили. Баки вздохнул полной грудью и обнял мужа, притёрся щекой к его плечу, коснулся губами шеи.

— Но знаешь… — прошептал Брок ему на ухо. — Ленту я бы оставил, жаль, она не чёрная. Как думаешь, один не в меру любопытный детка позволит его ею привязать к столбикам кровати?

Баки снова почувствовал, что краснеет.

---

*о творчестве

Соседям виднее

— Барнс, какого хуя происходит?

— Бей, я сказал!

Брок с сомнением глянул на мужа, прикидывая в голове, чем и кто так его шандарахнул, раз возникли такие экстремальные желания. Вроде бы миссий никаких не было в последние два месяца. Разве что он опять на что-то с Лаки проспорил. Но рожа вроде как серьёзная, даже немного расстроенная.

Не к добру, короче.

— Душа моя, на тебя блин в качалке упал?

— Ты меня не любишь! — долго, на одной ноте протянул Барнс и… свалил, громко хлопнув входной дверью.

— Вот сейчас что это было, блядь?

Но ответить было некому. Брок обошёл весь дом, чтобы найти хоть какой-то ответ на все свои вопросы, но стены угрюмо молчали, незаправленная кровать давила на жалость, овощи в раковине напоминали, что Барнс вообще-то некормленный убежал.

Вздохнув, Брок набрал Стива.

— Скоро к тебе припрётся этот придурок, будет жалиться, отправь домой и ни о чём не спрашивай, — попросил он и отключился, услышав сокровенное “ладно”.

Как ни странно, Роджерс тоже не спросил ни о чём. И это могло означать только одно — он отчасти в курсе ситуации. И то ли Барнс ему уже позвонил и нажаловался, то ли он имеет ко всему этому безобразию отношение.

Броку осталось только закурить и дождаться мужа, чтобы выпытать у него причину неожиданно приключившегося после трёх лет совместной жизни маразма, потому что он сам даже представлять боялся.

Через минут сорок входная дверь тихо отворилась. Барнс прошёл в гостиную, плюхнулся на диван и обиженно скрестил руки на груди. Правда, больше он был похож на щенка сенбернара, которому тапком по жопе надавали за изжёванную фигурно газету, а он так старался.

— Рассказывай! — велел Брок, устроившись напротив в кресле.

Ответом ему был невнятный бубнёж про “пиздишь, что любишь, а на самом деле и нет ничего, да?”. К чему-то такому Брок и готовился, а потому не купился на огромные серые глазищи в половину лица и остался непреклонен.

— Рассказывай, я сказал!

— Ты меня не любишь! — выпалил Барнс.

— Однако. — Брок чесанул затылок.

Хотелось закурить или ещё лучше — надраться хорошенько так, потому что таких загонов в их отношениях ещё не было. Брок лечил мужа и от ПТРС, и от припадков бешенства, и просыпался с железной хваталкой на горле, и с членом в заднице без особой растяжки. Всякое у них было, а вот чтобы прямо сомнения в чувствах — такое впервые.

Даже стало немного обидно, но для начала стоило узнать про гонца, принёсшего Барнсу “благую” весть. Уж точно не Роджерс, тот-то как раз всё видел из первого, так сказать, ряда, потому и отправил этого страдальца обратно. И судя по лицу последнего, ещё и пинка для ускорения выдал.

— И кто тебе такую чушь поведал? — как можно более спокойнее спросил Брок.

— Миссис Дэвис, — буркнул Барнс себе под нос.

— Кто? — не понял Брок, правда не понял.

— Соседка наша.

Вот тут выдержка у Брока треснула по шву. Он открыл рот, чтобы сказать Барнсу пару ласковых, но ничего в голову просто не пришло. Вдохнув-выдохнув, Брок немного успокоился, взял наконец себя в руки.

— И откуда эта почтенная перечница такое взяла? — аккуратно уточнил Брок, чтобы просто не заржать.

Миссис Дэвис была старой клюшкой, вредной и заносчивой, она знала всё и обо всех и, конечно же, из самых достоверных источников. Можно было не сомневаться, что рассказывая тебе о Марли Квин с соседней улицы, она через пять минут отзвонится этой самой Марли и полоскать с ней на пару будет уже твои косточки.

— Давай, Барнс, раскрывай карты. Мало ли, и ты меня не любишь, — усмехнулся Брок и оскалился в улыбке, получив в лоб подушкой.

— Мы не ругаемся! — заявил Барнс, заново угнездившись на диване.

— И? — снова не понял Брок.

— Если пары не ругаются, значит, они не любят друг друга. У них значит ничего общего нет! Вот! — Барнс только нос не задрал, а потом вспомнил, что обижается вообще-то, и снова опустил голову.

Брок не выдержал и расхохотался в голос. Вот уж радость какая — Барнс заобщался с самой вредной бабкой квартала и умудрился дурь от неё подцепить.

— Сюда иди. — Брок хлопнул по колену, Барнс проигнорировал. — Сюда, давай, детка, иди ко мне, блядь, на ручки.

Каких трудов Броку стоило снова не заржать, он сам не знал. Барнс перебирался с дивана долго, несколько раз заглянул в глаза Броку, попыхтел там себе что-то, но всё же перелез, устроил тяжелые руки на плечах.

— Я тебя выебал за испорченную кофемашину? — вкрадчиво поинтересовался Брок.

— Выебал, — подтвердил Барнс.

— Вечно ору на тебя за то, что ты лезешь в грязных ботинках в мою тачку?

— Орёшь! — Барнс просветлел лицом.

Кажется, до него наконец-таки стало доходить.

— Я выгнал тебя из спальни, когда ты постель крошками от пряников засрал? — напомнил про последний случай Брок.

— Выгнал! — возликовал Барнс, громко чмокнул Брока в губы и добавил: — Только давай хоть раз в месяц будем посуду показательно бить.

— Зачем? — не понял Брок.

— А чтобы другие не так сильно завидовали!

@темы: марвел, Баки, Рамлоу

---

Прекрасной  Рыжая Рыся

Следы на дороге

Сердце оглушительно бухало в груди, подскакивая к горлу, мешая нормально вдохнуть, тело колотила нервная дрожь, боль в боку неприятно дергала, ныла.

Баки зажал рот ладонью, чтобы не завыть в голос от безнадёги, не застонать, привлекая к себе ещё больше внимания. Хлипкая дверь, которую он из последних сил подпирал спиной, ходила ходуном от сыпавшихся на неё ударов. Там, снаружи рычали, выли, хрипели Голодные. Они чувствовали его страх, его боль, его обреченность. Знали, что рана на боку кровит и ноет, знали, что он один и совсем ничего не может сделать, сбежать, как-то спастись. Они знали, что ему и так, и так умирать. Они хотели его сожрать.

Они пришли именно за ним.

Баки закрыл глаза.

Эта неделя выдалась крайне неудачной, хуже, чем все остальные после того, как эпидемия странного бешенства прокатилась по миру, стирая людей с лица Земли. После того, как выжившие научились сосуществовать и бороться с новыми реалиями. После всего.

Временный лагерь, основанный переселенцами из их колонии в заброшенном охотничьем хозяйстве всего месяц назад, оказался разрушен до основания. Не осталось ничего.

Группа Баки прибыла слишком поздно и им осталось только бессильно наблюдать, как по территории шатаясь бродят вчера ещё живые люди, их вчерашние соседи и друзья.

Первым порывом было броситься вниз по холму, вырезать всех Голодных и сжечь там все к черту, чтобы даже пепла не осталось. Но это бы ничего не изменило, не вернуло бы к жизни серьезную не по годам Шэрон, не воскресило Сэма. А мстить бесполезно, да и не их силами.

Баки помнил всех, кто там жил, кто ушёл строить новую жизнь на вроде бы очищенной территории. Людей и так в мире осталось слишком мало, чтобы кого-то забывать. Баки помнил имена, лица, истории, кто из какого штата приехал. Помнил, как они радовались возможности уйти на новое место, обустроить там свой собственный дом, свою колонию, ведь охотники расчистили лес до самой реки, а горы с севера охраняли от незваных гостей. Всего-то и надо было как следует огородить территорию и организовать патрули, наблюдение с вышек. И что-то там ещё. Баки не вслушивался. Он проводил их лично до излучины, а потом вернулся обратно.

Целый месяц оптимизма и радости во время радиопередач — и все оборвалось в один миг.

Что пошло не так, уже никто с точностью сказать не мог. Некому просто было. Только вчера к вечеру, почти перед самым закатом с поселенцами пропала связь, просто никто не ответил в положенное время. Руководство колонии решило подождать до утра, не рисковать своими людьми, посылая их ночью.

Баки зажмурился сильнее.

Они пришли в никуда.

Обгоревшие остовы домов чадили чёрным дымом, поваленный в нескольких местах забор лишь добавлял вопросов.

Голодные обладали недюжим упорством, могли идти за жертвой, пока не получали пулю в лоб или не смыкали гнилые зубы на горячей плоти. Но повалить добротный, Баки даже отсюда в бинокль видел, забор были не в состоянии. Голодные брали числом, упорством, неожиданностью. Сколько же их было, что забор не выдержал?

Райли словно что-то почувствовал.

— Уходим, — махнул рукой он. — Здесь больше ловить нечего. Вернёмся с группой зачистки.

Но было уже поздно. Они не успели, не услышали, а заметили, что тени среди деревьев стали гуще.

Баки скрипнул зубами.

Раньше он всегда ходил только один. Всегда один. Однорукий лесник никому не был интересен как спутник, что он может, считали в колонии, против оживших мертвецов? Но если остальные следопыты очень часто гибли или возвращались ни с чем, то Баки Барнса словно сама леди Удача вела за руку, выводя из самых опасных мест.

К нему просились в напарники, но Баки отказывал до этого раза. И, видимо, зря изменил собственным традициям.

Он знал эти леса как пять пальцев единственной руки, знал все тропы и чащобы, мог выйти с закрытыми глазами к любому из трёх поселений и ни разу не попасться на глаза ни зверю, ни человеку, ни Голодному. Но эту группу вёл не он, приказы исходили от другого человека, и охотникам было проще слушать и доверять командиру, чем одиночке, да ещё и калеченому.

Дверь содрогнулась от нового удара.

Умирать не хотелось категорически, не так, не от зубов Голодных, слишком часто он уходил от касания костлявой. Но у Баки с собой не было даже ножа, чтобы перепилить вены на единственной руке, все снаряжение сгинуло вместе с рюкзаком. Не зубами же грызть?

Бок все сильнее пульсировал болью. Джинсовая куртка промокла от крови.

Лучше бы он погиб вместе с остальными или на пару дней раньше сорвался с обрыва, добывая травы для медиков. Все лучше, чем слышать, как скребут фанеру ободранными пальцами живые мертвецы, как они гортанно воют, хрипят полуразложившейся гортанью и празднуют скорое пиршество. Знать, что выйти ты отсюда уже не сможешь. И или сдохнешь от жажды, или дверь не выдержит напора и ворвутся они.

— Вот ты, Барнс, и отбегался. — Баки невесело усмехнулся и чуть качнулся в сторону.

Сил держаться уже почти не осталось.

Впереди была только темнота и боль, боль и темнота.

Где-то вдалеке завыли волки, и свет померк.

***

Губ коснулось что-то прохладное, Баки дернулся, попробовал отстраниться, но его держали крепко.

— Пей и не выкобенивайся.

Раздавшийся над ухом голос не был похож на хрип мертвеца, а коснувшаяся лицо ладонь пахла машинным маслом и порохом, а не притворно-сладким запахом разложения, и была на удивление тёплой. У призраков или духов леса не может быть такой тёплой ладони.

Баки попробовал сесть и открыть глаза, но его удержали.

— Куда ты, шальной? — хохотнул над ухом незнакомец. — Ходоки подохли, так что не дёргайся. Милз тебя перевязал, но рана может открыться. Дай телу отдохнуть.

Очень хотелось послушаться человека с таким приятным чуть хрипловатым голосом, довериться, но чутье подсказывало, что на несколько десятков миль вокруг никого быть просто не могло. А колонисты вряд ли бы пошли искать отряд так рано. Да и не знаком был Баки этот голос. Ближайшие соседи тоже с этой стороны обычно в лес не ходили.

Превозмогая слабость, удалось открыть глаза.

— Вот что тебе не спится? — усмехнулся незнакомец, сверкнул светлой радужкой желтых глаз.

Баки открыл было рот, чтобы спросить кто он вообще такой, как здесь оказался, но губ снова коснулось горлышко фляжки.

— Пей-пей, тебе сейчас это нужнее. А проснёшься — поговорим.

Баки хотел было возмутиться, воспротивиться, отстранить от себя фляжку, но вода была вкусной, пахла незнакомыми травами.

В жёлтых, невероятно живых для нового мира глазах сверкали искры веселья и какого-то странного понимания, словно этот человек не боялся мира снаружи, ничего не боялся, и ситуацию самого Баки находил скорее забавной, чем тревожной или опасной. Но Баки уже не хотелось ему возражать, голова вдруг стала тяжёлой, мир перед глазами начал размываться, терять краски и четкость.

Тёплая ладонь снова коснулась лба, и Баки упал в темноту.

Когда он открыл глаза, через распахнутую настежь дверь можно было увидеть высокое чернильно-чёрное небо с мелкими яркими бисеринками звёзд. Пахло костром, печёным мясом и хлебом, словно кто-то выбрался на пикник. Громкий смех снаружи лишь подтверждал этот факт.

Баки похолодел. Пусть лес и вычистили, но кто-то же сожрал целое поселение, кто-то же напал на его отряд, перебив почти всех, откуда-то же взялись Голодные, что ломились за ним через кусты, а потом скреблись в дверь, алча плоти.

Новый взрыв хохота заставил Баки подскочить на месте.

Бок не болел, только тянул немного и странно чесался. Такое бывало, когда начинала нарастать новая кожа, закрывая рану пока тонкой розовой плёночкой готовой лопнуть от любого неверного движения. Но Баки было не до того. Больше всего его волновали люди снаружи и то, что они сейчас зовут всех Голодных в округе к столу.

— Чего ты поднялся, принцесса? — усмехнулся вчерашний незнакомец и пыхнул сигаретой.

Запах старого настоящего табака, а не дрянного самосада, ударил в нос, заставив Баки чихнуть. Незнакомец снова рассмеялся и протянул целую пачку Кэмела, угощая.

— Не бойся, принцесса, Ходоков больше нет, — он кивнул куда-то себе за спину, где Баки разглядел сваленные в кучу трупы, аккуратно прикрытые еловым лапником. — Они не любят, когда пахнет их смертью и не подойдут, даже если бродят по округе. Садись, поешь с нами.

Языки большого костра яркими птицами взлетали в чёрное небо, где таяли пеплом и уносились с ветром седыми невесомыми хлопьями. Баки сидел на поваленном дереве и разглядывал собравшихся вокруг людей. Чистые светлые лица, без тени усталости или страха, желтые глаза, словно все они были братьями, и улыбки на внешне суровых словно вырезанных из дерева лицах.

— Как твой бок? — спросил самый юный из них, подсев к Баки и легонько толкнув его в плечо.

— Спасибо, уже лучше.

— Я — Милз, если заболит, ты скажи, ещё отвара дам. Он успокоит и снимет воспаление.

Тепло костра пробиралось сквозь одежду к коже, горячая похлебка согревала желудок, а близость этих людей отзывалась чем-то приятным и давно забытым на сердце. Никто не косился на отсутствующую левую руку, не задавал вопросов. Они шутили, пили какой-то ароматный чай, курили.

— Почему Принцесса? — спросил Баки, когда к нему подсел их предводитель.

Почему-то именно он казался главным, хоть и выглядел не старше или сильнее большинства из своего отряда.

— Потому что красивый и спал, когда мы тебя нашли, — улыбнулся он, окинул Баки взглядом, от которого стало жарко, душно в одежде.

Сглотнув, Баки снова повернулся к костру. Не был он красивым. Ну не был и все тут. Как может привлечь однорукий калека. Чем? Красивыми глазами? Может быть, до эпидемии, да и то его скорее жалели, чем действительно пытались флиртовать. Но вот этот желтоглазый похоже, не врал. Баки по глазам видел, по тому огню, что вспыхнул в желтой радужке, оттеняя чёрный провал зрачка.

Горячая ладонь обожгла спину.

Баки зажмурился, прижался своим плечом к его плечу и едва различимо кивнула, чтобы тут же оказаться вздернутым на ноги.

В маленьком домике были тонкие стены, плохо закрывающаяся фанерная дверь и щели с палец шириной. Но Баки видел только желтые глаза, чувствовал губы на своих губах, жесткие и в то же время ласковые пальцы на плечах, спине, бёдрах. Снаружи наверняка слышали их стоны, его крики, рык желтоглазого. Скорее всего, они все и так понимали зачем их командир увёл однорукого калеку в домик и слышать ничего было не нужно. Вот только самому Баки было наплевать. Он был сейчас красивым, он плавился в сильных руках, сгорал от поцелуев и легких укусов, дрожал, отдавая все, что у него осталось от заиндевевшего со временем сердца, чтобы проснуться утром от легкого поцелуя в висок и обнаружить, что остался снова один. Пусть рядом с его импровизированной лежанкой стоял его же рюкзак, рядом нашлась аккуратно сложённая одежда и термос с ещё обжигающе горячим настоем, на душе было спокойно и легко. Он помнил тихий хриплый голос, прошептавший в самое ухо на пике наслаждения:

— Я — Брок, Принцесса. Захочешь — я заберу тебя с собой, но пока у тебя есть время подумать. Если нужна будет помощь или ты решишься, просто позови.

Он позовёт, решил Баки. Дойдёт до колонии, принесёт им хоть и плохие, но все же новости и позовёт. Пусть даже и не знает, как это банда байкеров, ни на кого другого они не похожих, сможет его услышать.

Вот только на пыльной дороге вместо следов от колёс виднелись только отпечатки громадных волчьих лап.

Но Баки обязательно позовёт.

Где-то в лесу завыли волки.

---

20.04.2020 в 02:17

Пишет  PaleFire:

Срочно замуж. Глава 1.


Пятнадцать шагов в одну сторону, семнадцать в другую.

Джек пересчитал все вензеля на обоях, завитушки на лепнине потолка, но к нему так никто и не пришёл. Ещё бы понять, в чем он на этот раз лоханулся. Вёл себя вроде бы согласно правилам дворцового этикета, невесту представил родителям, подарок отцу подарил. И всё равно чем-то не угодил. Снова. Опять, чёрт возьми.

По лицу Томасины ничего понять, как и всегда, было невозможно. Холодный взгляд, нейтральный тон и это её:

— Его Величество желает видеть вас у себя.

Может, всё дело в блэкауте? Ну да, сбежал из дворца, но причина-то благовидная — сестру искал. Ну да, не нашёл. Ну да, забрёл “на огонёк” к любовнику, но об этом никому не известно. Что происходит в темноте — остаётся в темноте. Но стоило утром переступить порог Зала Совета, как…

— Его Величество желает!

Где только носит это Величество уже второй час?

Сайлас неспешно вошел в свой кабинет в сопровождении Томасины. Окинул сына презрительным взглядом.

— Все никак не можешь удержать член в штанах? — спросил он. — Даже невеста тебя не усмирила. Едва выдалась возможность, как ты понесся блудить со своим мальчишкой. Что ж, ничего иного я от тебя и не ожидал. — Он повернулся к Томасине. — Под домашний арест его, немедленно. Потом я дам тебе задание, Томасина. А ты… — он посмотрел на Джека. — Ты лишишься всего. Лжец, блудодей и мужеложец не может быть королем. Ты будешь никем.

— Погоди, отец! — воскликнул Джек.

Он откровенно не понимал, чем провинился на этот раз, чем не угодил. Ведь к Джо он пришёл, когда в городе не было света, когда не могли его засечь уличные камеры. Да и кто мог знать, чем он был занят в той квартире? Может, в шашки играть учился? Вот есть у него тайная страсть к шашкам, а принцам не положено, они в шахматы играть должны.

— Я не понимаю, за что ты снова меня наказываешь?

— Я уже все сказал, — презрительно отмахнулся Сайлас. — Все ты знаешь. И твой любовник прокричал об этом на всех перекрестках.

Джеку словно пощечину отвесили. Да, он расстался с Джозефом, возможно, даже не очень хорошо расстался, и этот «последний секс» был самой отстойной идеей из всех, но Джо не мог, только не он. Так ударить в спину! Ведь Джозефу прекрасно известно, чем Джеку грозят даже намеки на неправильную ориентацию.

— Отец… — Джек было протянул руку, чтобы коснуться плеча отца, но наткнулся на пустой безразличный взгляд Томасины.

— Ваше Высочество, следуйте за мной.

— А если я не пойду? — огрызнулся Джек.

— Тогда я буду вынуждена вызвать охрану.

И она действительно вызвала охрану — двух мордоворотов с кирпичными харями.

Джек молчал всю дорогу до дворца, смотрел в окно и не знал, как жить дальше. Возможно, Сайлас сменит гнев на милость. Такое уже бывало — Джек косячил, отец орал, грозил карами небесными, унижал всячески, но со временем проблемы забывались, и наученный горьким опытом Джек становился лишь изворотливее и осмотрительнее. А вот тут все вышло из-под контроля. Везли-то его не в пентхаус, подальше от отцовских глаз, а во дворец, чтобы точно не сбежал? Или что?

Мыслей толковых пока не было. В голове и так никак не могла уложиться мысль о том, что Джо его так подставил, считай, убил собственными руками, сдав отцу со всеми потрохами. Придурок. Интересно, чего добиться хотел? Джек к нему бы не вернулся, мертвые не возвращаются. Денег за компромат? Так Сайлас платить не будет, тем более чтобы обелить репутацию неугодного сына. Просто нагадить? Так Джо вроде бы не такой. Хотя на деле, он мог быть каким угодно. Джеку даже стало казаться, что он в людях разбираться перестал, раз до сих пор сомневается в участии бывшего во всем этом. Ну а кто ещё? Кроме Лейсила, Джек уже давно ни с кем из своих не трахался.

Проблемы. Одни проблемы.

Ещё вчера Джек улыбался в объективы фотокамер, обнимая красавицу невесту, и радовался словам отца о наследовании, а сегодня четыре стены покоев, фанерные щиты на окнах и за дверью четверо вооруженных до зубов гвардейцев.

А как все хорошо начиналось.

— Вам будут доставлять еду трижды в день, — сухо сообщила Томасина и вышла, заперев дверь.

— А женщин и выпивку мне доставлять будут? — крикнул из вредности Джек и только выругался вполголоса, когда в замке повернулся ключ.

Да что за ерунда-то такая? Чего там Джо успел наговорить, что Джека дома заперли? Во дворце? А значит, и мама в курсе и, мало того, ещё и одобряет такое решение отца.

Джек не знал, насколько он здесь и что делать. Оставалось только ждать.

***
— Томасина. — Сайлас сидел за столом. На ноутбуке перед ним в очередной раз прокручивалось видеосообщение от Джозефа Лейсила. — Найди для Джека мужа. Самого страшного, самого гнусного вида калеку. Инвалида. С мерзким нравом. Джек хочет открыто жить с мужчиной — он будет. Но мужа ему выберу я.

— Ваше Величество… — она оторопело глянула на короля. — Вы уверены? Замужество не на один день, потом всё переиграть не просто будет.

— Ты сомневаешься во мне? — грозно спросил Сайлас, насупившись. — Этот щенок любит члены — что ж, он его получит!

Томасина спорить не стала, внесла в список задач это странное приказание и отправилась исполнять.

Самого страшного. Инвалида. Где такого искать? Не среди ветеранов же? Все военные до одного уважали принца и вряд ли бы соответствовали всем требованиям, даже при отсутствии ног и рук, а вот иностранец…

Поискать по госпиталям не составило большого труда, тем более если знать, что именно тебе надо, и искомый вариант обнаружился уже на третий день в заштатной больничке у самой границы. Как он попал в Гильбоа, было неясно, но в документах чётко значилось — гражданство США. Распечатав его больничную карту, Томасина отправилась к королю, надеясь всё же, что он остыл и сменит гнев на милость.

Сайлас внимательно изучил документы.

— Член у него толстый? — спросил он. — Длинный? Проверь? Для щенка все самое лучшее. — Он изучил фотографии лица и торса и брезгливо сморщился. — Урод.

— Проверю, Ваше Величество, — нисколько не изменившись в лице, заверила Томасина.

— Поторопись, — потребовал Сайлас. — Нечего тянуть.

Томасина прекрасно знала Сайласа, знала его злопамятность и то, что приказы надо исполнять в полной мере. а потому лично съездила в ту больницу и не поленилась сделать снимки достоинства того самого мужика, чтобы продемонстрировать Его Величеству, что задание сделано в полном объёме и со всем старанием.

— Мерзость… — протянул Сайлас, не отрывая взглядя от снимков. — Щенок получит то, чего хотел. Готовь документы. Как фамилия этого урода? Рамлоу? Документы на Брока Рамлоу и Джонатана Рамлоу, свидетельство о браке, в общем, ты поняла. Я женю щенка на уроде и выставлю их обоих из моей благословенной страны!

— Вы хотите по всем правилам, Ваше Величество? Или оформить документы без участия принца и мистера Рамлоу? Постфактум? — Томасине было даже немного жаль Его Высочество, никто не заслужил такой участи. как жизнь с инвалидом. Может, хоть королева немного смягчится и подсластит пилюлю для сына.

— Оформи документы без них, но в свидетельстве о браке распишутся оба, в моем присутствии, — заявил король. — И кольца обоим.

— У Рамлоу нет гражданства, он американец, — заметила Томасина. — Решить этот вопрос или оставить как есть?

— Реши. Пусть получит гелвуйское. И поспеши. Мне мерзко находиться в одном здании со щенком.

Томасина поджала губы, но её мнение по данному вопросу не значило ничего, она уже тысячу раз пожалела, что отдала диск с признанием Джозефа Лейсила королю, а не Её Величеству, но изменить ничего было нельзя.

Документы подготовить и оформить получилось всего за пару часов. Томасина вновь скаталась в больницу к мистеру Рамлоу за его подписью на документах о гражданстве, и к вечеру все бумаги были на столе у Сайласа.


— Когда прикажете привезти мистера Рамлоу? — с поклоном спросила она.

— А он ходячий? — брезгливо оттопырил губу Сайлас.

— Не ходит, но вполне транспортабелен, — ответила Томасина, сверившись с медицинской картой новоявленного жениха.

— Переведи его в отдельную палату. Оплата лечения за счет короны. Я приеду туда сам. И щенка прихвачу. Ты будешь свидетелем.

— Да, Ваше Величество. Подготовить на завтра?

— Да. Подготовь. Щенка оставь в неведении.

— Слушаюсь, Ваше Величество.

Она и не собиралась что-то говорить принцу, зачем мучать его лишнюю ночь, пусть поспит спокойно, завтра ему и так достанется, а вот до королевы Томасина всё-таки дошла. Хоть она-то должна как-то помочь своему ребёнку.

— Что?! — вскинулась королева. — Брак с инвалидом?! Так… — Роза взялась за голову. — Сейчас я подготовлю… Нет, чуть погодя. Зайди ко мне вечером. Какой бред… Томасина, но это же обычный светский брак, Джек сможет расторгнуть его в любой момент. Сейчас не средневековье!

— Боюсь, Его Величество хочет выслать сына за пределы королевства, — вздохнула Томасина.

Про то, что все финансы, если такие всё же оставят Джеку, Сайлас может переоформить на его мужа, Томасина уточнять не стала.

— В половине стран Европы этот брак будет недействительным, — сжала кулак Роза. — А в другой половине они смогут развестись в любой момент! Брачный контракт есть?

— Его Величество не отдавал распоряжений насчёт брачного контракта, — покачала головой Томасина. — Но не исключено, что он сам подготовит его при помощи дворцового юриста.

— В однополых браках партнеры равноправны… — задумчиво сказала Роза. — На дворе двадцать первый век. Зайди ко мне вечером, Томасина.

— Слушаюсь, Ваше Величество.

Томасина покинула королевские покои, дошла до двери, ведущей в комнаты наследника. Бедный мальчишка, намучается он теперь. Сайлас за что-то очень не любит сына и теперь вовсю пользуется возможностью за что-то ему отомстить? Мальчик-то очень на него похож. Такой же упрямец.

Роза же поехала к брату и потребовала, чтобы он создал отдельный именной счет для Джека, куда должны перевестись все деньги, которыми располагал опальный принц. Сумма была изрядная, но Роза щедро добавила и от себя. Ее мальчик не должен ни в чем нуждаться.

Конечно, пришлось рассказать Уильяму всю ситуацию, но он понял. И пообещал все сделать к вечеру.

Томасина отдала все распоряжения по поводу перевода мистера Рамлоу в отдельную комфортабельную палату, оплатила из казны все его больничные счета, а сумма выходила ой какая немаленькая, и, как обещала, вечером прибыла к Её Величеству, но предчувствие всё равно подсказывало её, что сухим из этой ситуации принцу Джонатану выйти не получится.

— Вот, — Роза протянула ей небольшой конверт. — Передашь Джеку после фарса, который Сайлас называет браком. Пин-кон внутри. Не хочу, чтобы мой мальчик в чем-то нуждался.

— Слушаюсь, Ваше Величество.

***
Спалось Джеку отвратительно. Он ворочался в постели, вскакивал каждые пару часов, а к утру совсем измучился.

Отец его не простил. Все дни заключения, домашним арестом назвать все это язык не поворачивался, к Джеку приходила только прислуга, приносила еду, убирала постель и меняла белье, но все как один, словно немые куклы, выполняли свои задачи, не смотря в сторону Джека.

Привычно побрившись и переодевшись, Джек устроился с книгой в кресле. До завтрака ещё было минут сорок.

После завтрака к нему пришла Томасина с парадным костюмом, свежей рубашкой и туфлями.

— Одевайтесь, Ваше Высочество, — велела она. — И готовьтесь.

— К чему? — спросил Джек, косясь на вешалку с костюмом. — К чему мне готовиться, Томасина?

— К замужеству, — коротко ответила она. — Его Величество выдает вас замуж.

@темы: @PaleFire

---

*о творчестве

Неидеальный идеал
глава9.

— Ох, ничего себе, — протянула Карина, входя в их общую спальню. — Признавайтесь, кто заказал этого дубового монстра?

Она впервые переступил порог купленного три месяца назад дома, как раз ремонт был полностью закончен, все комнаты полностью обставлены. Заезжай и живи. Всем процессом руководил Баки, не разрешая никому лезть с помощью и советами, он лишь узнал, кто что хочет, и погрузился в обустройство их семейного гнездышка, заявив, что как только закончит, желает сыграть две свадьбы, одну за одной.

— Я заказал, — гордо признался Баки. — Нас же трое? Трое. Значит, и кровать на троих.

— Да тут пятеро поместятся, — возразил Стив.

— Много не мало! — возмутился Баки.

— Вы как хотите, но посередине сплю я, — улыбнулась Карина, коснулась ладонью тёмной, казавшейся монолитной спинки кровати. — А что, мне нравится. Баки, ты такое солнышко.

Она обняла его за шею, привстала на цыпочки и ласково поцеловала.

— Все для вас, мои дорогие, — расплылся в улыбке Баки. — И теперь, когда у нас есть дом, я сделаю Броку предложение!

И он подмигнул Стиву. Тот мгновенно опустился на колено перед Кариной и протянул ей коробочку с обручальным кольцом.

— Карина, драгоценная моя, ты выйдешь за меня замуж?

Карина вспыхнула, залилась краской, прижала ладонь к губам и часто закивала. Она не могла вымолвить и слова, хоть и прекрасно знала, что рано или поздно это произойдёт. Она лишь смотрела огромными от изумления глазами и протянула подрагивающую ладошку. Стив поцеловал ей ладонь и надел на палец кольцо с бриллиантом.

— Вот! А завтра я сделаю предложение Броку и мы все поженимся! — радостно сказал Баки.

Взвизгнув, Карина повисла на шее Стива, впилась в его губы поцелуем, объясняясь в любви без слов, притянула за руку к ним Баки.

— Как же я вас люблю, родные, — призналась она. — Безумно люблю. А Броку тоже кольцо дарить будешь?

— Обязательно! — заверил Баки. — У меня уже есть. Но не покажу пока. А то проболтаешься. — И он рассмеялся.

Стив обнял Карину и явно не собирался отпускать.

— Хей, здоровяк. — Карина прижалась к нему сильнее. — Мне обязательно ждать свадьбы, чтобы получить своего мужчину в единоличное пользование и сказать “спасибо” по полной форме?

Баки поцеловал Карину и Стива в щеки, похлопал их по задницам и сказал:

— Ну я пошел. Опробуйте кроватку, только не сломайте.

Карина растерянно глянула на него, потом перевела взгляд Стива.

— Баки, ты куда? — спросил тот.

— Карина же сказала: «единоличное», — повернулся к ним Баки. — Или я что-то неправильно понял?

— Неправильно. — Карина тряхнула головой, отчего ее чёрные кудри рассыпались водопадом по плечам, она притянула Баки к себе, притиснула к Стиву. — Ты наш, мой и Стива. И Брок тебе тоже самое скажет. Нельзя нам без тебя, и тебе без нас тоже нельзя.

Ещё раз глянув на Стива, Карина подалась к Баки, погладила его по щеке.

— Ты можешь уйти, если хочешь.

— Чтоб я от вас по собственной воле ушел! — возмутился Баки, обняв сразу и Карину, и Стива.

Карина потянула с него лонгслив, не давая передумать или отступиться, а сама повернулась спиной к Стиву, безмолвно прося расстегнуть длинную молнию платья. Наконец они были действительно вместе. Брок полностью поладил со Стивом, вроде как поладил, и Баки не раз заставал их на кухне целующихся, но в постели втроём не просто для сна они все же оказались впервые.

— Какая на тебе красота… — протянул Баки, лаская грудь Карины над кромкой лифчика из синего кружева.

Он встал перед ней на колени, придерживая спадающее с плеч платье.

Стив прижался к Карине сзади.

— Мне так нравится, — сказал он, — что у тебя белье всегда комплектное.

— Мне очень нравится, как вы на меня смотрите, — мурлыкнула Карина, прижалась попкой налившемуся желанием члену Стива, потерлась о него. — Да и некрасиво это, когда… разное.

Она гладила Баки по волосам, с восторгом глядя в его невозможные серые глаза, прижималась спиной к Стиву и чувствовала себя просто невероятно.

Баки спустил каринино платье до полу и, стоя на коленях, поцеловал ее сквозь тонкий шелк трусиков, погладил бедра. Стив ласкал грудь, которую он искренне считал идеальной, и нацеловывал шею.

Карину колотило мелкой дрожью, она завела одну руку назад, обхватила Стива за шею, притянула ближе, а второй рукой прижала голову Баки к своей промежности.

— Мальчики, вы ведь меня возьмёте все вместе? Хочу почувствовать вас обоих.

— Карина, милая, а не много ли для тебя будет сразу нас двоих? — нежно спросил Стив. — Может, по очереди?

— Да, — согласился Баки, лаская Карину сквозь трусики. — Член Стива и мой язык — отличное же сочетание.

Прищурившись, Карина глянула сначала на одного, потом на второго, прикинула варианты и согласилась, запомнив на будущее все же развести своих мужиков на такое. Все же у неё побольше природных отверстий, чем у Брока, и не придётся сразу оба члена пихать в одну дырку.

Она вывернулась из их объятий, танцуя, обошла огроменный траходром, названный Баки кроватью всего лишь королевских размеров, и по-кошачьи гибко изогнувшись, оказалась на коленях в самом центре постели, обхватила свою грудь ладонями, с тихим стоном сжала.

— Раздевайтесь, мальчики, я вас жду.

Стив и Баки избавились от одежды моментально. Стив чуть замешкался, чтобы аккуратно сложить вещи, а Баки просто побросал их на пол и мгновенно очутился рядом с Кариной, прижался щекой к ее бедру.

— Стив! — позвала Карина, протянув руку в сторону Стива, вторую устроила за затылке Баки, прижимая его голову к бедру. — Мои любимые мальчики.

Баки частыми движениями лизал нежную кожу. Стив устроился за спиной Карины, расстегнув ей лифчик и обхватив ее тяжелые груди ладонями. Охнув, она застонала, откинула голову назад, лизнула подбородок Стива, чуть прикусила.

Сердце стучало как бешеное. Карина гладила Баки, трогала его массивные плечи, а сама плавилась в объятиях Стива, протиралась о него попкой.

— Баки, встань, дай мне тебя попробовать, ты, наверное, очень вкусный, — попросила она, сжав ладонью член своего будущего мужа, чтобы и он не скучал.

Теперь эти два мужика полностью принадлежали ей.

— Какая ты жадная, — заметил Стив.

— А давайте… — начал Баки, поднимаясь на колени. — Стив, ты не против?

— Не против чего? — не понял Стив.

— Карина встанет на четвереньки, ты возьмешь ее сзади, а я попробую ее ротик.

— Любовь моя, ты ведь не против? — с надеждой в голосе спросила Карина, не переставая поглаживать ствол его члена, гладить большим пальцем влажную головку.

Ее глаза отливали жидким золотом, неестественно мерцали, выдавая с головой. Губы налились кармином. Горошинки тёмных сосков затвердели так, что ими стекло можно было резать. Тонкое кружево трусиков промокло насквозь.

— Все, что ты хочешь, — выдохнул Стив.

Карина развернулась, оплела его руками, вжалась всем своим тоненьким телом.

— Не ревнуй, пожалуйста. Я люблю вас обоих, так люблю, что в груди больно. Если ты чего-то не хочешь, не заставляй себя, мы найдём компромисс, только, пожалуйста, не ревнуй.

— Он не ревнует, милая, — Баки тут же прижался к ней сзади. — Он просто офигел.

— Баки! — возмутился Стив, румяный, как яблочко.

— Ну офигел же?

— Офигел, — согласился Стив. — Никогда не думал, что мои мечты сбудутся таким образом.

— Главное, что вы счастливы, родные мои.

Она чмокнула Стива в губы, быстро наклонилась, слизнула капельку смазки с головки его члена, зажмурилась от удовольствия и уже через мгновение стояла на четвереньках, виляя попкой, всё ещё скрытой под синим кружевом трусиков.

— А можно я их не буду снимать? — спросил Стив, отодвигая тонкую полоску кружева. — Где у нас резинки, Баки?

— Зачем нам резинки? — не понял тот. — Мы здоровы, а забеременеть наша девочка не может.

Карина задрожала от прикосновения больших ладоней к ягодицам, призывно вильнула бёдрами, глянула из-за плеча.

— Нет у нас резинок и не будет больше. Я только ваша, — со стоном выдохнула она.

Баки с развратной ухмылкой похлопал ее членом по губам. Стив приставил член к влажной дырочке и легонько подался вперед.

Карина длинно выдохнула, прогнулась в спине, насаживаясь до корня, сжала Стива в себе и предвкушающе улыбнулась.

— Какой красивый, — похвалила она, обвела головку языком, пососала ее и выпустила изо рта, громко причмокнув. — М-м, вкусный.

— Какая же ты развратная лапушка, — довольно сказал Баки.

И они принялись стараться над Кариной с двух сторон.

Это было в новинку Карине, одновременно отсасывать и чувствовать в себе член. Ново, но в то же время здорово.

Она захлебывалась стонами, давилась длинным членом Баки, вздрагивала от каждого толчка. Разум клинило от удовольствия, от ощущения принадлежности самым лучшим, самым сильным, самым любимым. Карина трепетала, жарко сжимая член будущего мужа, заглатывала почти до корня член Баки, мяла и вылизывала тяжелые, совершенно безволосые яйца.

— Девочка ты наша… — выдыхал Баки, загоняя до половины в горячий рот.

Стив гладил Карину по спине и бедрам, обводил большим пальцем безволосый анус и чувствовал себя совершенно счастливым кретином. Он был со своей любимой, и с Баки, и все получилось так, как он когда-то мечтал.

Удовольствие нарастало огромной приливной волной, заполняло всё существо Карины, сковывало мышцы, скручивало их жгутами, чтобы одномоментно обрушить на тонкое, сжатое тугой пружиной тело.

Карина закричала, выгнулась так, что чуть затылком копчика не коснулась, сжала ладонями свои соски и забилась в сладкой судороге оргазма. Баки догнал ее в два движения ладони на члене и залил спермой и Карину, и новенькое покрывало. Стив закричал — Карина так мучительно сладко сжимала его — и излился в нее.

Двигаться Карина не могла, лишь перекатилась на спину и счастливо выдохнула.

— Я так вас люблю, — прошептала она. — Сильно-сильно. И Брок любит, смотрит и не верит, что все реально. Только ему повезло больше. — Карина тяжело вздохнула.

— Почему, милая? — удивился Баки и вытянулся на кровати слева от Карины. Стив лег справа, поцеловал её в висок и тоже спросил:

— Почему?

— У меня рот так широко не распахивается, сосать неудобно, — пожаловалась Карина.

Баки немедленно поцеловал ее в яркие, чуть припухшие губы.

Удобно устроившись между самыми любимыми людьми на свете, Карина улыбалась: могли ли они с Броком, соглашаясь на каждый своё свидание, подумать, чем это все закончится? Что они оба будут счастливы и впервые в жизни чувствовать себя не двумя ущербными половинами, а единым целым? Что будет семья, кольцо на пальце и один дом на троих? Что их поймут и примут, не пытаясь сломать или переделать?

Карина вдруг с изумлением поняла, что она идеальная. Природа все правильно рассчитала. Не будь ее, такой неправильной, не было бы этого союза, их странной, но самой лучшей семьи.

— Карина, а какое платье ты хочешь на свадьбу? — вдруг спросил Баки. — А какие туфли? Из них можно будет пить шампанское?

— Баки, фу! — возмутился Стив.

— Из твоих туфель будем пить водку, — потрепал его по плечу, перегнувшись через Карину, Баки.

Карина обняла их обоих за шею, притянула к себе и поцеловала. Вот теперь в их с Броком жизни будет так, как они и мечтать боялись.

The End

---

*о творчестве

Неидеальный идеал
Глава 8

Сильно болела голова, саднила вся левая половина лица, которой Брока протерло по асфальту. Сам виноват, не успел увернуться, спрятаться от взрывной волны. Главное, конечно, что никто не пострадал серьёзнее обычных контузий, но настроение было испорчено на весь оставшийся день.

Брок сдал на руки медиков подвернувшего ногу Лаки и побрел в свой кабинет, посидеть в тишине над отчётом до вечера, жаль, нельзя было переночевать на базе. Баки отправили в длительную миссию, а значит, дома в "день Брока" делать было нечего.

В дверь кабинета постучали — резко, требовательно.

— Открыто, — крикнул Брок и зашипел, головная боль и не думала утихать, потёр висок, выругался, задев пораненную щеку.

Стив вошел в кабинет, быстро пересек его и наклонился над Броком, разглядывая его.

— Почему ты не в медчасти? — спросил он. — Проводить тебя?

— Нормально всё, — отмахнулся Брок. — Кофе выпью и допишу для тебя отчёт. Завтра у Карины все будет в норме, даже царапин не останется. Так что не страшно.

— Причем тут Карина? — не понял Стив. — Идем. У тебя до сих пор кровотечение не остановилось. — Он заглянул Броку в глаза. — Контузии нет?

— Чего ты дергаешься? — Брок поднял на Стива взгляд. — Первый раз, что ли, мордой по асфальту повозили, заживёт.

Брок говорил спокойно, тихо, стараясь лишний раз не повышать голос и не нарваться на новый виток боли. Он знал это свое состояние — только и нужно, что выспаться как следует и не скакать по спортзалу ближайшие два дня.

— Тогда давай я отвезу тебя домой, — Стив погладил Брока по плечу. — Отчеты сдашь послезавтра.

— Стив, я сам могу, да и день рабочий в самом разгаре. Пара часов в тишине — и поеду. Обязуюсь не запариваться с ужином, — криво усмехнулся Брок, едва сдержавшись, чтобы не добавить: "Всё равно ты явишься только к ночи".

— Брок, я твой непосредственный начальник, и я говорю: я отпускаю тебя домой. Не упрямься. Пожалуйста.

— Ладно, сейчас закрою кабинет и поеду, незачем моей нянькой подрабатывать. Голова не кружится, зрение фокусируется нормально, так что дел по дороге не натворю, — заверил Брок. — Хочешь, даже сообщение скину, как доеду до дома?

И пусть Броку хотелось чтобы Стив настоял, сам отвёз и, черт возьми остался рядом.

Притирались они долго и трудно. Брок знал, что Стив очень любит Карину, буквально готов на руках её носить, не спуская на землю. Но если Баки спокойно сумел перенести свою любовь и на вторую сущность Брока, тискал Карину, часто целовал её, зажимая то на кухне, то в гостиной на диване, пусть и до полноценного секса не доходило ещё, то со Стивом было в разы сложнее. Броку иногда казалось, что он всего лишь сосед, пока была его очередь. А уж про предложенную Баки одну спальню на троих и думать не приходилось. Ещё не хватало, чтобы Стив от него шарахнулся в постели, поняв, что обнимает не девушку.

Было сложно, но Брок согласен был на эти сложности, чтобы быть рядом хотя бы номинально.

— Я сам тебя отвезу, — твердо сказал Стив. — Может, ты не замечаешь, но у тебя левый глаз немного косит. Пойдем.

Брок молча поднялся, забрал из ящика телефон с ключами и двинулся за ним, попутно закрыв и опечатав кабинет. Встревоженному Роллинзу Брок махнул рукой, прозвенел ключами, мол, домой еду, не дергайся.

Стив шагал за его левым плечом, как телохранитель. Вдвоем они выглядели до того внушительно, учитывая ссаженную морду Брока, что в коридорах от них шарахались рядовые сотрудники.

На парковке Стив забрал у Брока ключи, усадил его в машину и сел за руль.

Брок устроился на соседнем кресле, пристегнулся, заметив внимательный взгляд Стива, и откинул голову назад. Пусть везёт, раз ему так хочется. Броку же хотелось домой Баки, уткнуться в него, как в большую игрушку, и проспать до глубокой ночи, чувствуя ласковую ладонь на голове или между лопаток.

— Только не гони, — поддел Брок.

Стив только хмыкнул.

Он отвез Брока домой, благо пробок в середине дня не было. Вместе с ним поднялся в квартиру.

— Мне побыть с тобой, или ты хочешь остаться один?

— Иди, я спать завалюсь, а тебя спасение мира от него самого ждёт, — усмехнулся Брок, прошёл в квартиру, разулся и, не дожидаясь ответа Стива, направился в их с Баки спальню, в Каринину в свои дни он старался не заходить, чтобы не смотреть на вещи Стива, не бередить душу.

Как-то так само получилось, что оба его мужика переехали жить в эту квартиру. С общим домом пока было тяжело, там как раз шёл полномасштабный ремонт, потому ютились у Брока.

Стив, тем не менее, пошел за Броком, а в спальне принялся раздеваться.

— Я с тобой лягу, — объяснил он. — Может, хоть на пару часов усну. Не могу спать, когда Баки на миссиях.

Брок оторопело наблюдал за Стивом. Они ещё ни разу не оставались вот так наедине, без буфера в виде неугомонного Баки, уж тем более в одной постели, пусть даже и не для секса. Стив спал в комнате Карины, один или с ней, это Баки вваливался спокойно в её дни в их спальню, не особо запариваясь, чем при этом занята уединившаяся парочка.

— И ты ложись, — сказал Стив, аккуратно складывая снятую одежду.

Брок сначала зарулил в ванную, глянул в зеркало на свою покоцанную морду, убедился, что нигде нет крови, на всякий случай нанёс заживляющую мазь и только после этого вернулся в спальню. Стив уже успел взбить все подушки и откинул одеяло с той стороны, где обычно спал Брок.

— Ты не против, если я буду тебя обнимать? — спросил он.

— С чего мне быть против? — поинтересовался Брок, устроился под одеялом, но настороженного взгляда от Стива не отвёл.

Стив тоже забрался под одеяло, придвинулся к Броку и обнял его.

— Я страшно испугался за тебя, когда узнал, что ты ранен, — признался Стив.

— Что со мной сделается, — буркнул Брок, позволил себе обнять Стива в ответ.

Пусть испугался, наплевать, из-за чего он сейчас рядом, главное, что обнял сам. Брок страшно соскучился по ним обоим, по Баки, которого уже третий день дома не было, и по Стиву, который принадлежал исключительно Карине и отчасти Баки.

— Я все боюсь, — тихо сказал Стив, — что Карина меня к тебе приревнует.

— Не понял. — Брок сел прямо, потёр лицо ладонями, стараясь прогнать через себя эту мысль. — Ты же понимаешь, да, что мы с ней один и тот же человек?

— Не совсем, — Стив притянул Брока к себе и заставил его лечь. — Я воспринимаю вас как двух разных людей. Брата и сестру.

Брови Брока взлетели вверх.

Это многое объясняло, если почти не все, но в тоже время лишало надежды на полную взаимность.

— Сам-то я тебя не сильно напрягаю в этих отношениях? — решил сразу все выяснить Брок.

— Иди ко мне, — сказал Стив. — Стал бы я с тобой ложиться, если бы ты меня напрягал? — Он зевнул. — Извини.

— Поспи, тебе надо. — Брок обнял его, прижал к себе, утыкаясь носом в макушку, коснулся легко губами. — Отдохни хотя бы немного, здоровяк.

Они так и уснули, обнявшись. Во сне Стив свернулся клубком, уткнулся лбом в плечо Брока и тихо сопел, иногда вздрагивая.

Первым проснулся Брок. Голова уже не болела, только щеку немного жгло из-за царапин, а то, что Стив не ушёл — радовало.

— Я ж люблю тебя, дурака, — прошептал Брок, погладил светлые взлохмаченные ото сна волосы и, наклонившись, быстро коснулся губами его виска.

— А Баки? — растерянно спросил Стив и только после этого открыл глаза.

— Не стыдно спящим притворяться и подслушивать чужие тайны? — покачал головой Брок. — Разве нельзя любить обоих? Сразу двоих?

— Я не спал, уже не спал. — Щеки Стива порозовели. — Просто не хотел тебя будить. — Он задумался. — Я люблю Баки и Карину. Так что, наверное, можно. А ты для меня все еще загадка. Карина тоже, но это понятно, она женщина. Женщины всегда загадка.

— Можешь не любить меня, — уголки губ Брока дернулись в подобии улыбки. — Только не шарахайся. Мои чувства — моя проблема, тебе не о чем беспокоиться.

— Разве я шарахаюсь? — удивился Стив.

— Есть такое.

Брок поднялся, хрустнул шеей, натянул первые попавшиеся штаны и оглянулся на Стива.

— Ты жрать будешь? Ещё только вечер.

— Буду, но помогу тебе готовить. Или доставку закажем. — Стив лениво потянулся и откинул одеяло. — Спасибо, что не прогнал.

Брок залип, разглядывая широкие плечи и хорошо раскачанную грудь Стива, тряхнул головой и поспешно отвернулся, чтобы не пропасть окончательно, как это всегда происходило с Кариной. Дрочить в присутствии человека с суперслухом — такая себе идея. Или пусть слушает? Пусть знает, как действует на Брока?

Стив быстро оделся и подошел к Броку, ерша волосы. Кинул быстрый взгляд в зеркало и усмехнулся:

— У меня словно пьяный еж на голове.

— Обожаю тебя такого домашнего, — улыбнулся Брок, запустил пальцы в светлые волосы и почти сразу отстранился, решив не искушать судьбу. Его и так подпустили слишком близко. — Может, в "Неаполе" что-нибудь закажем? У них есть доставка.

— Давай в «Неаполе», — согласился Стив. — Заказываю я. Что ты сегодня хочешь?

— Равиоли с грибами и карпаччо. На Баки побольше десертов закажи, они там охренеть какие вкусные, а он так и не пробовал, — выбрал Брок.

— Баки до послезавтра в одиночке, — уныло напомнил Стив, достал телефон и принялся заказывать еду.

Брок только вздохнул. Без Баки им сложно было сосуществовать, общаться, даже находиться рядом, а он как-то разряжал обстановку, умудряюсь раздавать внимание всем одинаково.

Обойдя по широкой дуге Стива, Брок ушёл курить в кухонное окно. Стив, однако, сел на тот же подоконник и потрепал Брока по колену.

— Не куксись так. Сам знаешь — Баки всегда возвращается.

Отвечать Брок не стал, да и что тут сказать? Что ему странно и неуютно наедине со Стивом? Брок курил, глядя в окно, и молчал. Стив гладил его по колену и тоже молчал. Наконец он заговорил:

— Дашь мне время, Брок? Я… я тот еще тугодум.

— Я не тороплю. — Брок накрыл его ладонь своей, чуть сжал, но продолжил смотреть в окно.

Через полчаса заголосил домофон, приехал курьер с заказом.

За ужином Стив и Брок по большей части молчали. Стив, как обычно, заказал себе половину меню и сейчас с аппетитом уничтожал одно блюдо за другим. А Броку было просто и сказать-то нечего. Он ждал того часа, когда появится Карина, и все станет намного проще, можно будет со спокойной совестью забраться к Стиву под бок и смотреть какой-нибудь дурацкий фильм.

— Давай посмотрим кино, — предложил Стив после ужина, загружая посуду в посудомойку. — Что-нибудь ненапряжное.

— Порно? А что? Доброе, ненапряжное кино, где всем в итоге хорошо, — фыркнул Брок, а увидев вытянувшееся лицо Стива, и вовсе расхохотался в голос.

— Давай без порно, — покачал головой Стив.

— Тогда выбирай ты, но третий раз антологию Властелина Колец я не потяну.

Брок соорудил себе удобное лежбище из диванных подушек и пледа, устроил вытянутые ноги на журнальном столике и смиренно сложил руки на животе.

До возвращения Карины осталось три часа.

— Я бы посмотрел «Грязные танцы», — сказал Стив. — Он есть в моем списке, но я так до него и не добрался. Ты не против?

— Врубай. — махнул рукой Брок, устроился удобнее. — Прикинь, а я в детстве боялся Патрика Суэйзи. Он мне манекеном из магазина одежды почему представлялся, только ожившим.

— Патрик Суэйзи — это кто? — Стив включил фильм и сел рядом с Броком, привалившись к нему. Подумал и обнял Брока за плечи.

— Собственно, ты сейчас с ним познакомишься, — хмыкнул Брок, привалился к его плечу, готовый проспать весь фильм, но в этот раз с ощущением, что он не один.

— Это актер или главный герой? — спросил Стив. — Какая странная мода на прически...

— Актёр. — Брок зевнул. — Это мелодрама танцевальная восемьдесят какого-то года, но рассказывает о начале семидесятых, тогда мода была на все такое немного гигантское, вычурное. Ты смотри, вдруг понравится.

— Про танцы Баки бы понравилось, — сказал Стив. — А вы с Кариной умеете танцевать?

— Умеем, но я не люблю, а вот Карину можно с лёгкостью звать на танцевальный вечер. — Брок одним глазом наблюдал за происходящим на экране, гладил Стива по колену.

— Я не умею танцевать, — повинился Стив. — Никогда не умел. То ли дело Баки.

— В чем проблема научиться? — Брок привстал. — А ты Карину к Баки, кстати, не ревнуешь? Я бы посмотрел, как они танцуют.

— Нет, не ревную, — покачал головой Стив. — Никогда не ревновал. Если уговорю их потанцевать, сниму для тебя видео.

— Даже застав их в постели? — Броку действительно было интересно, какую реакцию Стива можно ожидать. Он знал, что Карина хочет Баки, и тот вроде бы был не против, но момента не представлялось.

— Баки так со мной не поступит, — неуверенно сказал Стив. — Ох, Брок. Все сложно. Карина и его хочет, да? Я, наверное, слишком несовременный.

Брок сжал ладонью его колено, фильм потерял актуальность, хотелось поговорить, узнать, выяснить.

— Ты же говорил, что в сороковых хотел одну девушку с Баки на двоих. Как ты себе это представлял?

— Ну… по очереди? — Стив озадачился. — Я просто представлял, что мы будем жить втроем, спать в одной постели — Баки, девушка и я.

— А сам Баки никогда не привлекал?

— Я люблю Баки, — сказал Стив. — Но чувственная сторона жизни… Она для меня была слишком долго закрыта. Понимаешь, я слишком привык к тому, что любить мужчину чувственно — это незаконно, опасно и грех. Я знаю, что сейчас это не так, знаю, что сегодня это вариант нормы, но где-то внутри… Ну, ты понимаешь.

Брок подался вперёд, на мгновение замер в миллиметре от его лица и очень легко поцеловал, не давя и не настаивая. Стив ахнул, обхватил Брока руками и притянул к себе.

Губы Стива были точно такими же мягкими и вкусными, хоть и ощущались слегка по-другому, чем с Кариной. Сейчас Стив не пытался доминировать, а мягко отвечал, но и не отстранялся, чего втайне Брок очень боялся. Он гладил Стива по скулам, шее, затылку, не спускаясь ниже, опасаясь спугнуть.

Постепенно Стив осмелел. Он прижимал Брока к себе, гладил по спине, целовал все горячее.

Рвано выдохнув, Брок перебрался к нему на колени, обнял за шею, углубляя поцелуй, коснулся языком кромки зубов Стива, толкнулся в влажный жар рта, не встречая никакого сопротивления.

— Какая у тебя потрясающая спина, — выдохнул Стив, ненадолго оторвавшись от рта Брока. Его руки словно сами собой скользнули ниже и сжали ягодицы. — Задница такая крепкая…

Брока тряхнуло, он вжался в Стива, тихо застонал.

— Потрогай меня ещё немного, — попросил он.

Стив погладил его по бедрам, снова потискал задницу, прошелся широкими ладонями по спине, по плечам. Потом взял Брока за подбородок и осторожно поцеловал, стараясь не побеспокоить ссаженную щеку.

Желание полыхнуло с новой силой, поджигая кровь. Брок заёрзал на коленях Стива, вплел пальцы в его волосы.

Напряжённый член оттянул домашние штаны.

Стив поймал руку Брока и положил его ладонь на свой пах.

— Никогда не был с мужчиной, — сказал он. — Снилось, конечно, всякое, но наяву...

Охнув, Брок сполз на пол, вжался лицом в пах Стива, прикусив через несколько слоёв ткани головку члена, погладил ладонями по бедрам, развел его колени шире.

— Я остановлюсь, если захочешь, — сипло выдохнул Брок.

— Не останавливайся, — попросил Стив.

Перед глазами Брока мигнул свет. Облизав губы, он стащил со Стива домашние штаны вместе с бельём, обхватил ствол ладонью, про себя отмечая, что у Баки чуть потоньше, но зато и длиннее немного, и коснулся губами головки.

Стива аж подкинуло на диване. С Броком было не так, как с Кариной. Но Стив был не в состоянии осознать, в чем разница.

Брок сосал как в последний раз, стараясь продемонстрировать все умение, все желание сделать хорошо, приятно, всю силу своей любви. И не потому, что Баки он любил хоть сколько-то меньше, не потому, что втайне хотел быть только со Стивом, а из-за того, что они оба были важны одинаково, занимали абсолютно равные места в сердце, но Стив подпускал к себе только Карину.

Брок сжал себя через одежду, одновременно пропуская член Стива в горло, сжимая губами ствол у самого корня.

Стив хрипло стонал, стискивал сиденье дивана так, что трещала обивка, запрокидывал голову назад. Смотреть на Брока, творящего чудеса с его членом, он попросту боялся. Ведь не удержится, стиснет, причинит боль...

Горло саднило, но Брок забирал глубже, сходя с ума от вкуса, от запаха любимого мужика, от того, что тот твёрдый из-за него, его губ и рук. Не выдержав, он оттянул домашние штаны вниз и обхватил ладонью свой член, застонал, завибрировал горлом, не выпуская изо рта Стива.

Стив не выдержал и посмотрел на Брока. Это было так горячо! Совсем по-другому, чем с Кариной, но тоже обжигающе.

— Брок… — простонал Стив. — Я… я…

И он кончил, содрогаясь.

Брок пил его сперму, глотал, вылизывая головку и снова начиная её посасывать. Да и он сам он был всего в паре движений кулаком от того, чтобы кончить. Застонав, Брок упал на задницу, откинулся назад, демонстрируя себя Стиву, заработал ладонью быстро, до боли стиснул головку своего члена и кончил, громко всхлипнул и залив семенем грудь и живот.

— Иди ко мне, — хрипло позвал его Стив.

Пошатываясь, Брок взобрался к нему на колени, обнял, вздрогнул всем телом и снова застонал. Послеоргазменная волна удовольствия все ещё бродила по телу, обостряя чувства, ощущения от любого прикосновения.

Стив обнял Брока, прижал к себе и легонько укусил за плечо. В голове бродили неоформленные мысли о Баки, но не тревожили.

— Давай в душ и спать, — сказал Стив. — Спасибо. Знаешь, а с тобой это по-другому.

Стива Брок мыл сам, гладил по мощным плечам, по шикарной раскачанной груди, спине, наслаждался моментом, возможностью прикасаться, откликом на свое присутствие. Спать он Стива потянул в свою спальню с Баки, наплевав на то, что утром проснётся Кариной. Хотелось уже быть полностью втроем, без каких либо отступлений.

@темы: марвел, Роджерс, Рамлоу, Стив/Брок, @PaleFire

---

*о творчестве

Неидеальный идеал
глава 7

— Стив сияет, — заявил Баки, ввалившись в кабинет Брока. — Ты же в курсе. Карина осталась довольна?

Брок криво усмехнулся, потёр шею, где ещё вчера горел алым засос.

— Пора что-то решать, Бак, как-то поговорить со Стивом, — со вздохом начал он.

После той ночи в Броке что-то сломалось, он снова, пусть уже Кариной, слушал признания в любви и верил им, черт возьми, сам это же чувствовал. Врать себе, что они не одно целое, не получалось, а уж врать Стиву, который смотрел так, что ноги отнимались, и вовсе было смерти подобно. Лучше уж получить по роже и страдать сутки через сутки, чем полностью разрушить жизнь замечательном человеку.

— Сегодня вторник, в субботу вечером давай Стива затащи к нам домой или Карина его в пятницу пригласит. Надо поговорить. Надо рассказать. Не могу просто.

— Надо, — согласился Баки. — Затащу. Не кисни. На крайняк снимем дом на троих и будем меняться. — Он улыбнулся. — Все будет хорошо, Брок.

— Гарем, блядь, устроим, — фыркнул Брок, притянул к себе Баки, уткнулся носом ему в живот. — Хорошо у Карины нет ничего важнее спортзала на этой неделе. Если у меня нервы ни к черту, то что она вытворить может — одному богу известно. Но Стива всю неделю звать не буду, а то передумаю, чего доброго.

— А что, — погладил его по голове Баки. — Четные дни твои, нечетные каринины. Стив, кстати, в полном восторге от того, что она не эпилируется. Обрастает при каждом обороте, да?

— Хорошо хоть ноги и подмышки брить не надо, а то бы разорился на станках.

Брок втянул носом запах Баки, яркий, тёплый с примесью разогретого на солнце металла.

— У тебя сегодня какое расписание? — спросил Баки. — Тренировки, стрельбы?

— Ебать я буду, детка. — Брок потерся щекой о живот Баки и с сожалением отстранился. Нужно было входить в рабочую колею. — Но лучше бы трахался. Снабжение мудрит с экипировкой. А потом уже марш-бросок в полной выкладке. Так что хандрить некогда.

— Помощь нужна? — деловито спросил Баки.

— Справлюсь, ты Роджерса отвлекай, — скривился Брок, потёр лицо ладонями и резко поднялся. — Всё. Поскакали.

***

— Стив, — торжественно объявил Баки вечером в субботу. — Поехали со мной. Хочу тебя кое с кем познакомить.

— С кем? — с улыбкой спросил Стив.

— Не у тебя одного личная жизнь наладилась, — ухмыльнулся Баки. — Поехали, познакомлю.

— Кто она? Мне надо купить цветы? Торт или пирожные?

— Лучше бутылку вкусного виски, — сказал Баки.

***

Брок наворачивал круги по собственной гостиной и абсолютно не знал, куда себя приткнуть. Он же вроде бы сам решил всё до конца выяснить, расставить точки над “и” и, скорее всего, потерять второго мужика в своей жизни. Сколько бы Баки ни говорил про брата и сестру, уж кому как не Броку было ясно: он и Карина — это один и тот же человек, и любит Брок одинаково в обеих своих ипостасях.

Чем ближе был час “Х”, тем сильнее он дёргался.

Наготовив на всякий случай прорву еды, дважды отмывшись до скрипа, Брок едва не схватился за бутылку, передумав лишь в последний момент. Ведь перед смертью не надышишься.

Баки подтащил Стива к знакомому подъезду и нажал кнопку домофона.

— Броооок! Это мы! Открывай!

— Я здесь был, — признался Стив. — В этом доме Карина живет. Странное совпадение.

Дверь подъезда пискнула, гостеприимно пропуская внутрь. На нужном этаже Брок уже ждал их у своей… их с Кариной квартиры.

— Привет, Кэп, — поздоровался он, хотя голос и охрип от волнения.

Баки немедленно обнял Брока и жадно поцеловал.

— Соскучился по тебе, — объяснил он. — Стив, не топчись на пороге.

Стив вошел, повесил куртку на крючок. Квартира казалась странно знакомой, но он совершенно не помнил, на какой этаж они тогда поднимались с Кариной, а планировка же стандартная.

— Привет, Брок, — сказал он. — Я не знал, что вы с Баки… он мне не говорил.

— Да, мы с Баки. — Брок вздохнул, выпустил из объятий Баки. — Ты проходи, осматривайся.

Сердце бухало в груди. Для оборота было ещё слишком рано, как раз успеют поговорить, что-то выяснить словами, но вот легче от этого не делалось. Именно разговаривать Брок как раз совсем не умел. Это у Карины язык был подвешен что надо.

— Даже жаль, что вы не пьянеете, алкоголь сейчас был бы как нельзя кстати, — невесело усмехнулся Брок.

Он специально не стал убирать вещи, пренадлежащие второй его сущности. К примеру на спинке кресла так и валялся свитер Карины. Но Стив смотрел только на Баки и на Брока.

— Знаете, это так… неожиданно. Баки всегда любил дамочек, и вдруг — ты, Брок. Но я очень рад за вас. Баки так счастлив, это видно.

— Идемте жрать уже! — потребовал Баки. — Брок охренительно готовит.

— У тебя ведь нет каких-то особых пищевых запретов? — зачем-то спросил Брок, хотя всё прекрасно знал о Стиве, но не нервничать не получалось.

Руки тряслись, сердце ухало в груди, больно сжимаясь. Всё было бы проще, если всего-то и требовалось — получить благословение лучшего друга, а не рассказать о таком, что и вслух-то не произнесёшь. А тут…

Брок расставил по столу тарелки, миски с салатом, корзинку с хлебом. Проходя мимо Баки, он касался его, мимолётно гладил и в какой-то момент чуть не коснулся плеча Стива, как трогала его время от времени Карина.

— Тебе надо было позволить купить нам еды, — сказал Баки, когда салатница опустела. — Нас со Стивом не так-то просто прокормить.

— Да, действительно, Брок, — согласился Стив. — Мы много едим, а ты так вкусно готовишь.

— Не проблема, свою семью я кормить буду сам, — отмахнулся Брок.

К своей порции он так и не притронулся.

— Брок, ешь, — потребовал Баки. — Стив тебя не сожрет. Ни сейчас, ни наутро.

— А что, мы останемся у Брока до утра? — удивился Стив.

— Да, — твердо сказал Баки.

— Но зачем? Я не хочу вам мешать.

— Так надо, — еще тверже заявил Баки, и Стив не стал спорить, хотя и очень удивился.

Но Броку кусок в горло всё равно не лез. Он без аппетита поковырялся в отбивной, съел пару ложек картофельного пюре, а остальное убрал в холодильник, хотя и чувствовал спиной осуждающий взгляд Баки.

Броку ещё никогда в жизни не было так страшно. Наступить на мину и простоять на ней полтора часа оказалось проще, чем сидеть на одной кухне с двумя самыми дорогими людьми и знать, что второго ты очень запросто можешь потерять только потому, что ты — это ты.

— Пойдёмте в гостиную, там меньше колюще-режущих предметов, — предложил Брок.

— Ты это сейчас к чему? — не понял Баки. — Я все еще на той неделе наточил.

— О, он и тебя этим донимает? — разулыбался Стив. — У Баки бзик на острых ножах. Еще до войны был. Каждую неделю все затачивал, даже то, чем мы пользовались раз в год.

— Все ножи всегда должны быть в полном порядке! — заявил Баки.

Губы Брока дёрнулись в каком-то подобии улыбки, но глаза так и остались серьёзными. Он усадил гостей на диван, а сам сел в кресло и замолчал.

— Иди сюда, — Баки живо перетянул Брока к себе на колени и поцеловал в шею. — Не психуй. Я сам все расскажу, если ты не против. Ты же не против?

— Да, блядь, я застрелюсь скоро от этой нервотрёпки, — рыкнул Брок, дернулся было с колен Баки, но расслабился, отпуская ситуацию. — Стив, как можно быть таким пиздоглазым, а? Я знал, что когда работает член, мозг отключается, но блин… ты же во всём супер.

— Ты о чем? — растерянно спросил Стив. — Брок, я не понимаю.

— Наш Брок — оборотень, — прямо сказал Баки. — День Брок, день не Брок. И «не Брока» ты тоже отлично знаешь.

Стив застыл.

— Этого не может быть… — прошептал он.

— Может, может, — заверил Баки. — Вот уложим Брока спать — и убедимся.

Брок закрыл глаза, погладил ладонь Баки и заговорил:

— Ты же знаешь, что в ЩИТе работают и не совсем люди. И это я сейчас не про Ванду с Тором. Тебе открыли доступ к отдельному файлу с личными данными бойцов, тому, что даже от Романов засекречен. Только не говори, что не читал ничего. — Брок поднял голову и взглянул на Стива, глаза его светились расплавленным золотом. — Оборотни часто работают на правительство. Только мне с оборотом не очень уж повезло.

Привстав, он достал из кармана старкфон и не глядя набрал номер Стива. У того в кармане немедленно запиликал телефон. Стив достал аппарат и глянул на экран.

— Карина?! Ты и Карина? Но как? Почему?

— Почему? Хороший вопрос, только ответа у меня нет. Два лица у одного человека. — Брок поднялся, прошёл мимо Стива, мимолётно коснулся его плеча и с горечью заметил, как тот вздрогнул. — Мать это объясняла смертью сестры сразу после нашего с ней рождения. Мол, перетянул на себя её сущность. А как по мне, всё это суеверные бредни. Природа, так сказать, отдохнула. — Брок налил себе бренди. — Только не обманывайся, нас не двое. Я — один, а вот лица у меня два. Да, характер и привычки меняются, всё же гормональный фон скачет бешено, но это всё я.

— Точно так же можно сказать, что это все Карина, — внезапно произнес Стив. — Просто стриженая и с членом. Хотя вы даже не очень похожи. Карина красивая.

— Но-но! — прикрикнул Баки. — Не сметь обижать моего Брока!

— Бак, Стив в своём праве, — усмехнулся Брок, вернулся обратно. — Ему только что сказали, что его девушка не совсем девушка и не только его.

Стив вдруг покраснел чуть ли не до слез.

— Между прочим, — выдавил он, — до войны я мечтал о том, что у нас с Баки будет одна девушка на двоих. Только я никому не нравился.

— Что?! — выпучился на него Баки.

— Вечер откровений набирает обороты, — не без удивления протянул Брок, он погладил Баки по колену. — Может и тебе, детка, есть чем поделиться, а то всё мы да мы?

У Брока плохо укладывалось услышанное в голове. Ладно, он не до конца верил в натуральность символа Америки, но до последнего считал его упёртым однолюбом и приверженцем строгой моногамии, а на деле оказалось всё да наоборот.

— У меня слов нет! — выпалил Баки. — И что, Стив? Купим дом на троих и будем меняться? Ты же не по мужикам.

Стив пожал плечами.

— Пока я могу думать только о том, что у нас с Кариной не может быть детей.

Броку словно под дых саданули. Он-то и не думал никогда в эту сторону, не представлял себя даже семейным человеком, чтобы не делать больно самому себе, но вот теперь он обрёк любимого человека на то, чего боялся сам. И да, у Карины даже месячных никогда не было, она никогда не проверяла репродуктивные способности, да и какая беременность, когда ты через сутки мужиком становишься?

— Стив, я ж не дурак, понимаю, что лажанул. — Брок стиснул свои подрагивающие ладони. — Но не смог сказать сразу, не сумел. Блядь, я всё пойму и приму. Не буду доставать...

— Усыновим, — решительно перебил Стив. — Если Карина захочет. У нее же отдельные документы, верно?

— Да, и медстраховка, и права с доверенностью на управление моей машиной, — осторожно ответил Брок.

Неужто Стив не был зол, разочарован или ещё что-то? Даже Баки задал в то утро больше вопросов и намного дольше въезжал в ситуацию.

— Значит, мы купим дом на всех, — решительно сказал Стив. — Я сделаю предложение Карине. Баки сделает предложение тебе. И если вы нам не откажете, мы поженимся.

— Стиви… у Фьюри глаз на лоб вылезет и в угол укатится, — осторожно сказал Баки. — Но так-то я с тобой согласен. Брок, давай поженимся?

— Ебать я хотел глаза Фьюри, — нервно сказал Стив, не спуская глаз с Брока.

— Ты ещё и материшься… мой мир никогда не будет прежним, — поражённо выдал Брок, немного нервно чесанул затылок, но быстро собрался, глянул на Баки. — Барнс, а тебя не напрягает то, что мы всего неделю как пара? Не рановато ли ты предложение делаешь?

— Да я на тебя полтора года облизываюсь! — возмутился Баки. — Ну можем обручиться и походить обрученными год, я не против. И вообще это Стив торопится.

— А… я… Извините. Карина — лучшая женщина на свете. Боюсь ее потерять.

Брок наконец выдохнул, ему хотелось коснуться и Стива, но он не торопился. Часы уже отбили полночь, а значит, до оборота осталось не так долго и он сможет обнять и второго своего мужика.

Кто бы знал, что всё так сложится, что его поймут и примут сразу оба, и не придётся мучиться от безответной любви.

— Только с Фьюри разговаривать пойдёте сами, — ухмыльнулся Брок. — Нам как бы отношения на работе запрещены.

— А мы не будем на работе трахаться, — оптимистично пообещал Баки. — И потом, я запросто могу уйти из ЩИТа. Меня там только Стив и держит. За ним глаз да глаз нужен.

— Тьфу на тебя, Бак!

Брок открыто заржал.

— Почему-то я не верю, что ты меня лапать не будешь, особенно когда поженимся, — покачал головой он. — Это Стив с Кариной вряд ли встретятся на Базе или в главном здании. Так что не пизди.

— А Карина тоже работает в ЩИТе? — удивился Стив. — Хотя чего это я… Конечно, работает. Чтобы Фьюри отпустил ее просто так… Сука одноглазая.

— Шпионит на благо родной организации, — спалил контору Брок. — Ладно, мужики, давайте пива попьём, бейсбол или кино посмотрим, если вы ещё хотите ждать оборотного часа, или можно по спальням разбрестись.

— Посмотрим и подождем, — сказал Стив.

— Непременно, — Баки потрепал Брока по колену. — Выбирай, что смотреть будем.

В гостиную Брок принёс кувшин с соком и закуски из холодильника, а также несколько бутылок пива, сгрузил всё это на столик перед диваном и аккуратно умостился между Стивом и Баки, имея возможность хоть так коснуться первого.

— Раз я выбираю, то смотрим про пришельцев, — решил Брок и запустил фильм.

И они стали смотреть про пришельцев.

— Классная Алекса! — сказал Баки. — И эти… хищники. Тоже классные.

— Карина лучше, — безапелляционно заявил Стив. — И волосы у нее красивее.

Брок чуть пихнул его коленом, поддерживая. Да, Карина во всех отношениях была лучше.

Когда до конца осталось минут пятнадцать, Брока чуть повело в сторону, начало заметно знобить. Закусив губу, он опустил голову, задышал чаще. Во сне эти изменения проходили почти безболезненно, незаметно для спящего. А вот так Брок оборот переживать не любил, но выбора у него как такового не было.

Баки немедленно обнял его, прижал к себе.

— Может, в спальню? — спросил он. — Уснешь, во сне ведь легче?

— Поздно засыпать, — сипло прошептал Брок.

Его плечи уменьшились, он сам словно сдулся, сгорбленная спина стала уже, а вот волосы, наоборот, очень быстро пошли в рост, завиваясь тугими чёрными кольцами, скрывая от посторонних глаз бледное лицо, тоже начавшее меняться.

Стив смотрел на то, как меняется Брок, во все глаза. Футболка, туго обтягивающая плечи Брока, на плечиках Карины болталась, а вот штаны туго обтянули бедра, но собрались складками на коленях и щиколотках. Лица не было видно из-за волос, но запах изменился. Карина. Рядом с ним сидела Карина.

Стив придвинулся к ней, обхватил руками и притянул к себе, отнимая Карину у Баки. Тот вздохнул, но отпустил.

— Прости, Стив, — прошептала Карина, вжалась в него, не поднимая головы, но и Баки полностью не оттолкнула, нашла его ладонь, сжала до боли своими тонкими пальчиками. — Ты такой… удивительный и упрямый одновременно. Мне страшно было рассказать. Я такая трусиха.

— Ничего. Нашей с Баки и Броком смелости хватит на четверых, — Стив принялся гладить Карину по волосам.

— Что касается Стива, то у него отваги и на десятерых хватит, — подтвердил Баки, не выпуская ее руки.

— Ты, наверное, устала и голодная? — спросил Стив. — Брок так нервничал, что почти не ел.

— Думаешь, я смогу что-то съесть? — всё ещё вздрагивая, спросила Карина, подняла на Стива огромные карие глаза. — Я ведь ущербная, Стив. Я ведь… вас обоих так люблю и боюсь потерять...

— Не дождешься, — в один голос сказали Стив и Баки, переглянулись и рассмеялись.

Баки поднес ладошку Карины к губам, поцеловал и встал.

— Тебе надо хотя бы чаю выпить или горячего шоколада. Хочешь горячий шоколад?

— Хочу, — просияла Карина, перебралась на колени Стива, обняла его. — Ты ведь правда на меня не злишься?

Баки ушел на кухню готовить угощение.

— Как я могу на тебя злиться? — спросил Стив, обнимая Карину. — О таком запросто не расскажешь. Я люблю тебя.

Карина вздохнула, прижалась крепче, глядя из-за его плеча на хозяйничающего на кухне Баки, улыбнулась очень тепло. Она-то любила их обоих одинаково, хоть и не признавалась в этом первое время даже наедине с собой. Оставалось надеяться, что время расставит всё по своим местам. Нельзя же любить сутки через сутки, но, по крайней мере, их уже приняли. И это дорогого стоило.

— Жаль, я пока так мало знаю Брока, — вздохнул Стив. — Не присматривался к нему.

— Теперь будет время и узнать и познакомиться как следует, — улыбнулась Карина, поцеловала Стива ласково и в тоже время многообещающе, а потом широко зевнула.

— Шоколад — и в постельку, — ласково улыбнулся Стив. — А когда ты проснешься, мы будем с тобой.

@темы: марвел, Роджерс, Баки, Рамлоу, @PaleFire

---

Огромное спасибо прекрасной  Susannasan и второму неизвестному котику за донат.
Ваша теплота и кофе позволяют мне держать себя в лапках и продолжать творить, что бы не происходило в странном мире за окнами квартиры!
Спасибо.
С Любовью и безмерным уважением, Кирико.

---

*о творчестве

Неидеальный идеал
глава 6

Понедельник для Карины начался с пожелания доброго утра от Стива, она улыбнулась, отправила ему фотографию себя, немного сонной, растрепанной с утра, и только после этого встала.

В квартире был полный порядок, как и всегда после Брока, в холодильнике стояли остатки мяса и немного вчерашнего салата, но аппетита как такового у неё с утра почти никогда не бывало. Она даже положенный стакан воды — и тот проглатывала с огромным трудом. Это Брок с утра, если был в настроении, мог наготовить чего-нибудь сытного и половину дня потом не вспоминать о еде.

“Ты сегодня занята допоздна?” — пришло сообщение от Стива.

“До шести вечера точно. А что? Есть на меня какие-то планы? )” — ответила Карина и достала из чехла платье, купленное как раз для такого случая, парадно-выходное, только кобуру под него не спрячешь, слишком узкое. Зато костяными шпильками из заколки убить можно было с той же легкостью, но на рамке металлоискателя светиться всеми оттенками красного не будешь.

“Просто соскучился ” — ответил Стив.

“Можем поужинать вместе, если готов потом тащить меня до дома на руках. Весь день скакать на шпильках предстоит”.

Темно-синее строгое и в то же время прекрасно подчеркивающее все достоинства фигуры платье сидело как влитое. Точно такого же цвета жакет и туфли ждали своего часа.

«Я готов носить тебя на руках всю жизнь», — пообещал Стив.

Щеки Карины вспыхнули румянцем. Стив как-то умудрялся раз за разом смущать её, заставлять чувствовать себя едва ли не школьницей, влюблённой в капитана местной футбольной команды.

“Тогда созвонимся ближе к вечеру?” — предложила Карина.

«Буду ждать твоего звонка», — ответил Стив и добавил смайлик-сердечко.

Весь день Карина улыбалась, смеялась над шутками дипломатов и слушала-слушала-слушала, стараясь узнать что-то кроме того, что уже было известно разведке. У Фьюри были свои информаторы, но данные, полученные из первоисточника, были намного полезнее досужих сплетен.

К вечеру Карина устала так, что едва находила в себе силы вымученно улыбаться и убирать ладонь одного из португальских дипломатов со своего бедра. Только впрыгнув в такси, она тут же сбросила туфли и набрала номер Стива.

— Привет! — с воодушевлением отозвался он. — Как прошел твой день?

— Сложно. — Карина растеклась на заднем сидении, а потом и вовсе легла. — Сложно улыбаться, когда хочется дать под дых. Я, наверное, наговорилась на месяц вперёд. А ты как? До сих пор на работе?

— Да, засиделся. Ты, наверное, хочешь расслабляющую ванну?

— Весь день о ней мечтала, но больше я хочу увидеть тебя, глупо да? Недалеко от моего дома есть семейный стейкхаус, там вкусно и редко когда много народа, — предложила Карина.

— Говори адрес, я приеду, — пообещал Стив.

— Ты мне набери, как будешь подъезжать, — попросила она после того как назвала адрес. — Буду ждать тебя.

— Уже лечу! — воодушевленно сказал Стив.

Карина едва успела принять душ и натянуть на себя удобные джинсы и футболку, как отзвонился Стив и сообщил, что до нужного места ему остался всего лишь квартал. Через пару минут Карина уже была внизу, несмотря на влажные после душа волосы и достаточно прохладный вечер. До ресторанчик она едва не бежала, чувствовала себя полной дурой, но не могла реагировать как-то иначе.

Стив поймал ее в объятья у входа в ресторан, приподнял и покружил.

— Какая ты красивая! — сказал он.

Тяготы и заботы сегодняшнего дня сразу забылись. Карина весело рассмеялась, прижалась к Стиву плотнее и поцеловала, захватив в плен его губы.

— Рада, что ты приехал.

Стив нежно ответил на поцелуй. А потом повел Карину в ресторан. Как обычно, усадил за столик, отодвинув стул.

— Ты, наверное, голодная? — спросил он.

— Не поверишь, насколько, — ответила она вчитываясь в довольно простенькое меню. — За день успела только пару стаканов воды выпить.

Она пробежалась взглядом по строчкам и со вздохом захлопнул меню. Придётся обойтись салатом с телятиной на гриле и простым чаем с молоком. На голодный желудок наедаться вредно, а несварение завтра Броку устраивать не хотелось.

Стив, как обычно, заказал половину меню.

— У тебя очень интересный макияж, — сказал он. — Какой-то особенный?

— Макияж? — сначала не поняла Карина, а потом ойкнула, дёрнулась в сторону сумочки, но осознала, что оставила её дома, распихав все необходимое по карманам джинсов. — Сильно тушь размазалась, да? В душе умылась, а про косметику совсем забыла.

— Нет, не размазалась, — улыбнулся Стив. — Просто ты сама такая яркая, контрастная. А сейчас, с макияжем, вообще волшебная.

— Стив, прекрати, — улыбнулась Карина и бросила в него скомканную салфетку. — С тобой я и так чувствую себя, словно мне снова шестнадцать.

— Разве это плохо? — улыбнулся Стив. — Ты какая-то совершенно вневременная. Чудесная. Невероятная. Самая красивая женщина на свете.

— И это все обо мне? — рассмеялась в ответ Карина, провела кончиками пальцев по щеке Стива. — Мне так с тобой хорошо, что прямо страшно становится.

— Почему страшно? — удивился Стив. — Я тебя пугаю?

— Не ты, Стив, не ты, но давай сегодня мы эту тему поднимать не будем? Пожалуйста, — попросила Карина.

Она помнила собственное обещание поговорить со Стивом, но продолжала откладывать этот разговор.

— Все будет так, как ты скажешь, — серьезно сказал Стив.

И именно это пугало Карину сильнее всего, но она снова промолчала, поблагодарила официанта, когда перед ней поставили блюдо с салатом, и не произнесла ни слова, пока ужин не закончился.

— Давай я провожу тебя домой, — сказал Стив, оплачивая счет. — Уже поздно, на улице небезопасно.

— Может, лучше ты заглянешь ко мне ненадолго? — спросила Карина, облизала взглядом широкие плечи Стива, улыбнулась призывно.

— Это будет удобно? — смутился Стив.

— Господи, Стив, неудобно спать на потолке, а со всем остальным можно решить через рот, — подмигнула Карина и потянула Стива прочь из ресторана.

Стив залился краской до ушей, услышав про рот. Но послушно последовал за Кариной.

В квартире был порядок, спасибо Броку, вот только Карина не помнила, убрала ли из прихожей берцы Брока и куртку с крючка. Но сейчас об этом думать не хотелось, а вот губы Стива манили, и она подалась, едва двери лифта закрылись, прижалась теснее, обхватила руками за шею и поцеловала.

Стив осторожно обнял Карину и жадно ответил на поцелуй. Он побаивался собственной силы: Карина была женщиной, сильной, но по сравнению с ним все же хрупкой. Он очень боялся ей навредить.

До квартиры добирались на ощупь. Карина не выпускала Стива из объятий, жадно целовала, ерошила волосы на затылке, гладила по шее и плечам, но хотелось большего — почувствовать силу любовника, его страсть, желание завладеть ею. То, с каким любованием смотрел на неё Стив льстило, но Карина желала большего.

— Карина, — хрипло сказал Стив, когда они оказались в гостиной. — Еще чуть-чуть — и я не смогу остановиться. А у меня нет резинок.

— У меня есть, — в губы ему прошептала Карина, взвилась вверх, обхватила за талию сильными ногами. — Не останавливайся.

Стив поддержал ее, обхватив ладонями ягодицы.

— Куда? — спросил он. — Говори, куда.

— Вторая дверь! — велела Карина.

Хорошо, что у них все же было две спальни, оформленных совершенно по-разному, чтобы у любовников не возникало вопросов по поводу мужской одежды или женских духов на прикроватном столике.

Стив сжал попку Карины чуть сильнее и едва ли не бегом отнес ее в спальню.

Никогда Карина никого так же сильно не хотела, как Стива, ничьего внимания не добивались с таким упорством.

— Раздень меня, — попросила она, вжимаясь сильнее упругой грудью.

Стив поцеловал ее в шею под ухом и медленно потянул вверх ее футболку. Снял ее, отвел назад упавшие на лицо буйные кудри и осторожно и нежно сжал ладонями тяжелые груди, скрытые кружевом красного лифчика.

Охнув, Карина задрожала, откинула голову назад, но тряхнула кудрями, собралась с мыслями и пробежалась тонкими пальчиками вдоль пуговиц его рубашки, попутно расстегивая их.

— Господи боже, — выдохнул она, вновь прижалась к Стиву. — Ты такой огромный, сильный.

— Это не всегда хорошо, — прошептал Стив, опускаясь на колени и начиная расстегивать на Карине джинсы. Он потянул их вниз, открывая красные трусики, а потом, не удержавшись, прижался к кружеву горячими губами и с жадностью вдохнул запах. — Ты так пахнешь!..

Карину затрясло, она прижал голову Стива сильнее, готовая кончить уже от обжигающе-горячего дыхания любовника, не дотерпеть до чего-то посерьёзнее.

— Не могу больше, Стив, трахни меня уже, — взмолилась Карина, потянула его вверх.

Стив сдернул с Карины джинсы и принялся целовать ее колено, внутреннюю сторону бедра, двигаясь вверх, к треугольничку кружева, скрывающему самое сокровенное.

Это было каким-то чертовым издевательством. Карина мотала головой, вздрагивала, гладила Стива везде, где дотягивались ладони, и просила, умолял не медлить.

Стив медленно потянул вниз трусики Карины, целуя обнажающуюся кожу.

— Можно я поцелую тебя там? — шепотом спросил он, глядя на нее снизу вверх.

— Господи, да-а! — застонала Карина, сама сняла одним движением кружевной лифчик, швырнул куда-то в сторону и сжала пальцами до боли напряжённые соски. — Стив, пожалуйста, поцелуй.

Стив лизнул самое сокровенное место Карины. Он не был совсем уж неопытным, но практики ему ощутимо не хватало.

Охнув, Карина забросила ногу ему на плечо, открывая доступ к пульсирующее желанием лону, погладила дрожащий ладонью Стива по голове.

— Ну же, хороший мой, я вся твоя, для тебя.

Стив принялся ласкать Карину языком, гладя по бедрам. Она была такая гладкая, такая нежная, такая вкусная, что Стив забывал, кто он и на каком свете.

Горячее дыхание, ловкие быстрые движения языка любовника лишали Карину разума. Она текла, трепетала в его руках, кричала от удовольствия, металась, не двигаясь с места. Ещё никто не любил её так отчаянно хорошо.

— Р-резинки, пожалуйста… — взмолился Стив. — Я… не могу.

Он оторвался от горячего влажного лона и приласкал идеально круглые груди, по очереди поцеловав темные соски.

— Черт, да, сейчас.

Карина наклонилась, поцеловала Стива в губы, слизывая с них вкус собственного удовольствия, и метнулась к прикроватному столику, выгребая из ящиков все, пока не нашла серебристую ленту презервативов.

Стив тем временем быстро разделся, покидав одежду на пол.

— Я… большой, — хрипловато сказал он.

— Идеальный, — сладко зажмурилась Карина, обхватила ладонью толстый ствол, дурея от того, какой он твёрдый, горячий и действительно большой.

Никогда у неё не было обладателей таких шикарных достоинств, но резинки должны были выдержать.

— Можно я? Совсем немного? — облизнулась Карина и в одно мгновение оказалась на коленях, обхватила губами крупную розовую головку, со стоном пососала её, пробуя на вкус чуть горьковатую смазку.

Cтив ахнул, почувствовав жар ее губ, растянувшихся вокруг его ствола.

— Карина… — простонал он, понимая, что вот-вот кончит.

Сжав тяжёлые яйца в ладонях, Карина попробовала насладиться глубже, заглотить этот великолепный член насколько получится, застонала, вибрируя горлом. Ещё никогда у неё не было таких больших, таких твёрдых и отзывчивых любовников.

Стив попробовал отстраниться, но Карина крепко держала его за яйца, покалывая коготками, и Стив не выдержал. Он кончал, кончал и кончал, выстреливая спермой в горячее горло.

Проглотить сразу все не получилось, тонкая струйка спермы потекла по подбородка, пачкая грудь. Карина начисто вылизала облюбованный ею член и благодарно коснулась губами головки.

— Мне понравилось, — лукаво улыбнулась она, глядя на Стива снизу вверх. — Но ты ведь в беде меня не бросишь, большой парень? — она сжала ладонью и не думавший опадать член, подрочила его.

— О нет, — покачал головой Стив и склонился над Кариной, целуя ее. — Резинки?

Она взмахнула перед его носом серебристой лентой презервативов.

— Мне помочь или сам справишься?

Стив смутился и попросил:

— Помоги.

Надорвав зубами один из квадратиков, Карина извлекла резинку и, аккуратно придерживая за самый кончик, раскатала по члену, вновь сжала ладонью у самого основания.

Возбуждение никуда не делось, оно все так же ярко пылало кармином на губах, красило румянцем щеки, блестело в глазах. Карина легко поднялась, прижалась всем своим тоненьким, отчаянно горячим телом к Стиву, обхватила руками за шею.

— Как ты хочешь? — спросил он, целуя нежное ушко. — Я могу на весу.

— А как хочешь меня ты?

— Как угодно! — горячо выдохнул Стив. — Ты такая невероятная!

Карина вновь завладела его губами, прижалась сильнее, подталкивая ближе к постели. Стив послушно шел за ней, позволяя вертеть себя как угодно.

Один тычок в грудь — и этот сильный мужчина распростерся на её постели. Карина не спешила присоединяться, она коснулась своей груди, обвела ареолы сосков, неотрывно глядя в глаза Стива, сжала вершинки и застонала.

Стив не выдержал. Он притянул Карину к себе, приподнял за бедра и решительно насадил на член.

— Боль-шой, — едва слышно прошептала она, оперлась ладонями на грудь Стива.

Волна чёрных кудрей упала на лицо, закрывая его от любовника. Карина мелко подрагивала, привыкая к размеру.

Стив ласкал ее грудь, не торопясь двигаться. Внутри Карина была такой влажной, горячей, невероятно нежной. Стив тяжело дышал, но держался и не шевелился, хотя все инстинкты требовали обратного.

И тут Карина покачнулась, выдохнула, откинула волосы назад. Стив был огромным, твёрдым, горячим — и только для неё одной.

— Давай! — велела она, чуть привстала и снова насадилась обратно на член.

И Стив «дал» — от всей души и со всей нерастраченной страстью.

Карина вскрикивала от каждого мощного толчка, от того, как Стив держит её почти на весу, как ласкает языком соски, забирая в рот попеременно. Стив шептал какие-то нежно-страстные глупости, горячие и бессвязные, вылизывал грудь Карины, пытался приласкать ее там, где их тела так правильно соединялись.

Что-то связное сказать не получалось. Каждое прикосновение больших ладоней Стива словно оставляло невидимые отпечатки-клейма на коже, лишь сильнее воспламеняя кровь, добавляя к удовольствия пару градусов, хотя оно и так зашкаливало.

Карина так сжимала Стива, что у него темнело в глазах. Он не был девственником, но еще никогда у него не случалось такой страстной, горячей, невероятной любовницы.

С громким гортанным стоном Карина дернулась, задрожала, сжимаясь сильнее, полоснула Стива ногтями по груди и закричала, извиваясь в его руках. Стив на мгновение замер, а потом его подхватила та же волна. Он вбивался в Карину, уже не в силах остановиться, не контролируя себя.

Общий стон отразился от потолка и затих. Стив, подрагивая, прижал Карину к себе, целуя влажный лоб, щеки, нежные веки, колкие ресницы.

Поднять голову не было никаких сил. Но Карина мужественно нашарила на тумбочке электронные часы, развернула их к себе. Без четверти десять. Ещё можно было позволить себе немного удовольствия, побыть с самым лучшим мужиком. Разговор на тему "а ты знаешь, кто я такая?" она снова малодушно отложила на потом.

@темы: @PaleFire

---

*о творчестве

Неидеальный идеал
Глава 5

В воскресенье Баки позвонил Броку в двенадцать дня.

— Привет! — радостно сказал он. — Как ты? Стив мне просто арии поет о том, как прекрасна Карина. Слова вставить не дает! А я по тебе соскучился.

— Так приезжай, — фыркнул Брок. — Мяса пожрём, бейсбол посмотрим.

— Щас приеду! — пообещал Баки. — Привезти чего? Мяса там, бутылки две-три?

— Мясо есть. Каринка вчера вечером после встречи с Роджерсом супермаркет обнесла, а вот выпивки нормальной нет, так что вези. Я пока квадратные метры уберу и бельё перестелю, — с намёком добавил Брок и отключился.

Баки он видеть действительно очень хотел, заглянуть ему в глаза и понять, что между ними ничего не изменилось, по крайней мере, в худшую сторону. К тому же понедельник в этот раз достался Карине, и Фьюри очень хочет её видеть в португальском посольстве.

Барнс позвонил в домофон минут через сорок, удерживая плетеную корзинку из рафии с позвякивающим подношением.

— Ты как всегда вовремя, — усмехнулся Брок, пропуская гостя в квартиру, забрал принесённое, поставил под ноги, а сам притиснул Баки к стене и поцеловал.

Тот жадно ответил на поцелуй, обнимая Брока так, что у него ребра затрещали.

Брок потащил Баки вглубь квартиры, в гостиную, пихнул на диван, а сам оказался на его коленях, хотя все равно было сложно поверить, что из-за Карины между ними ничего не изменилось.

Баки немедленно запустил руки под футболку Брока, огладил бока, живот, потискал грудь, приласкал соски.

— Ты охрененный, — сообщил он.

Скрыть вздох облегчения не вышло. А уж когда Брок почувствовал под собой твёрдый бугор, настойчиво упирающийся в ширинку джинсов Баки, и вовсе стало не до разговоров. Было жизненно необходимо вытряхнуть любовника из тряпок, раздеться самому и прижаться кожа к коже.

— Может, в спальню? — спросил Баки, ненадолго оторвавшись от шеи Брока. — На кроватку?

— Чем тебе не нравится мой диван, детка? — выстонал Брок, обхватил оба их члена ладонью. — Давай, сдохну сейчас, как хочу тебя! Трахни!

— Смазка где? — спросил Баки и ущипнул Брока за сосок.

— В жопу смазку! — рявкнул Брок, застонал громче, дернулся, сильнее сжимая коленями бедра Баки. — Блядь! В жопе смазка! Я ждал тебя!

— И вот я здесь. — Баки запустил сразу два пальца в задницу Брока. — О, ты даже себя растянул! Приподнимись-ка… О-о-о-о!

Брок вжался лбом в плечо Баки, привстал на коленях, слегка подрагивая всем телом. С той ночи он грезил его крупным твёрдым членом, хотел его в себя до самых гланд, до звёзд перед глазами.

— Блядь, давай!

Баки ухватил Брока за бедра и медленно, не давая торопиться и дергаться, насадил на свой член. Смазки было маловато, но это только обостряло ощущения.

— Во-о-от… — протянул Баки. — Ты такой тесный и горячий...

— Бля-ядь, — протянул Брок, задышал чаще с хриплым рычанием, длинно лизнул шею Баки и задвигался, сам выбирая ритм и глубину.

С каждым движением мир вокруг затягивало красной пеленой, концентрируя все ощущения где-то под рёбрами. То ли Баки Барнс был особенным, то ли член у него какой-то волшебный, но бил он точно по простате, вышибая все мысли из головы Брока, желание доминировать даже сейчас.

Баки гладил и тискал Брока, трогал растянутые вокруг члена мышцы, целовал и кусал. С темного крупного члена Брока на живот Баки капала смазка, прозрачная и густая. Баки не выдержал, размазал ее по головке.

— Отсосать хочу, — сказал он.

— Еби-и! — завыл Брок, извиваясь на члене Баки. — Успеешь… отсосать! Весь день наш! Еби, детка!

Брок чувствовал себя воздушным шариком, огромным, с тонкими полупрозрачными стенками, наполненный обжигающе горячим воздухом. Ещё пара движений — и его разорвёт, разметает цветастыми ошметками по всей квартире, сметая на пути всё.

И Баки дал — от всей души и со всей своей немереной силы. Он вбивался в сильное крепкое тело, тискал его, прижимал к себе, целовал куда придется и чувствовал, что его сейчас просто разнесет.

Из горла рванулся крик, заметался, зажатый в четырёх стенах гостиной, отражаясь от зеркал, стёкол окна. Брок взвился вверх, впился в губы Баки жёстким поцелуем и умер на пару мгновений, погребенный под шквалом ощущений.

Баки кончил почти одновременно с Броком, так ярко, что у него ненадолго закружилась голова. Когда он пришел в себя, он обнимал Брока, прижимая его к себе и чувствуя, что тот растекся практически в медузу.

— Как охрененно, — выдохнул Брок, когда смог мыслить более-менее связно, влажно коснулся губами шеи Баки и откатился в сторону.

Задницу тянуло, но это было даже приятно, как и ощущение вытекающей спермы. Брока словно пометили, как метил обычно он сам.

— Детка, ты невероятный. Сейчас соберу себя в кучу и накормлю моего героя.

— Давай сначала в душ, — предложил Баки.

Он снова притянул Брока к себе и лизнул его в грудь.

— Ты очень вкусный, — сообщил Баки.

Брок засмеялся, оттолкнулся от груди Баки, поднялся, чуть пошатнувшись, но устояв на ногах.

— В душ — значит, в душ, — оскалился он. — Составишь мне компанию или воспользуешься Каринкиным?

— Обязательно составлю, — Баки вскочил, тоже пошатнулся, обнял Брока за талию. — Зачем напрягать Карину? У нее там небось всяких девчоночьих штук навалом.

— Ты просто не поверишь, сколько там всего, — пожаловался Брок. — И каждый раз появляются новые банки. Пойдём.

Он потянул Баки в свою спальню, в ту, где всего сутки назад раскрылась одна из страшных тайн.

Всяких флакончиков, баночек, бутылочек у Брока было немногим меньше. Любил он после тяжёлого дня набрать ванну с пеной и полежать в ароматном облаке часок-другой, попивая бурбон и слушая музыку.

— О, а давай в ванну, — предложил Баки. — А что это за шарики? Для чего они? Я в современных штуках ни фига не разбираюсь, а до войны у нас только мыло было и одеколон.

Брок рассмеялся.

— Не буду спрашивать, о чём ты подумал. Это масла. Кидаешь в воду, они растворяются и не надо мудрить с дозировкой.

Нагнувшись над ванной, Брок заткнул сливное отверстие пробкой, бросил два шарика и щедро ливанул пенный концентрат, а потом поднял взгляд на Баки, такого красивого, желанного.

— Всегда хотел спросить про руку. — Брок погладил по железному предплечью, обрисовал пальцем пару пластин. — Из-за воды не сбоит?

— Нет. Она внутри водонепроницаемая. А то как бы меня мыли и все такое? Ух ты как пахнет! Это что?

— Какао и гортензия, — ответил Брок, присел на край ванны, поболтал ладонью в воде, взбивая пену. — Мне нравится это сочетание. — Он протянул руку к Баки, погладил его по груди, оставляя на коже влажную от воды дорожку.

— А где ты покупаешь такие штуки? Покажешь мне? Я себе тоже хочу.

Баки присел на край ванны.

— Скоро вода наберется? Будущее — это круто: горячая вода никогда не кончается!

— Дам тебе пару адресов. Такие вещи надо покупать вживую, чтобы понюхать можно было, понять, как оно тебе подойдёт или нет. Вообще это к Карине, она любительница всяких необычных запахов. В её теле обоняние по-другому работает, что ли, — признался Брок.

Он впервые с кем-то говорил полностью открыто, не обходя десятой дорогой тему своего второго облика. И это было странно. Приятно, но всё равно неожиданно сложно. Из головы никак не шёл вчерашний день со Стивом.

— Ну у меня-то не тот нюх, что у Карины, — заметил Баки, забираясь в ванну. — Иди ко мне. Какой-то ты загруженный.

Повторного приглашения не потребовалось. Брок переступил бортик и устроился на груди у Баки, провел носом от левого соска до шеи и затих, наслаждаясь его собственным запахом, дурманяще правильным, мужским.

— Вот, расслабляйся. — Баки принялся гладить Брока под водой. — А то напрягся слишком. Или это Карина? Стив ее чем напряг?

— Мне охуенно и мерзко одновременно, — выдохнул Брок. — Каринке нравится то, что между нами происходит, ты ей нравишься, но Стив… он ведёт себя со мной… с ней, словно реально жениться собрался, и Карина хоть сейчас “да” сказать готова, но он ничего не знает ни о ней, ни о том, что его девушка отращивает член и по уши влюблена не только в него.

— Это ты в меня влюблен, а не она, — авторитетно заявил Баки. — А Стив-то да, втрескался по самую макушку. Эх… Я подумаю, что со всем этим делать. Карина ведь Стиву еще не дала?

Брок завозился, устраиваясь удобнее, дотянулся ногой до крана и выключил воду.
— Это Стив не берёт, — усмехнулся Брок. — Карине не приходилось раньше самой близость предлагать. А намёков Роджерс не понимает. Он не девственник случаем у тебя?

— Вот поверишь — не знаю, — покачал головой Баки, устраивая затылок Брока на живом плече. — Но выясню. Стив парень старомодный, до третьего свидания ни-ни.

Фыркнув, Брок закрыл глаза. Под его ладонью мерно билось сердце Баки, и было так хорошо вот так вот лежать, что словами не передать, но как жить дальше, Брок откровенно не знал, как не разорваться между двумя мужиками, которые любят в тебе совершенно определённого человека. Завтра тоже не получится поговорить со Стивом, у Карины работа и до самого вечера она будет кокетливо улыбаться, слушать, запоминать лица и разговоры, да и Роджерс тоже обычно забывает обо всём, стоит ему переступить порог родной организации.

Всё сложно. Очень сложно.

— Не напрягайся, — сказал Баки, поглаживая Брока по груди. — Мы придумаем, как обо всем рассказать Стиву. У вас с Кариной как, чет-нечет? Вот будем меняться днями. Я тебя люблю.

— И я тебя, — тихо произнёс Брок

И ведь не соврал. Действительно любил. Баки Барнс, закадычный дружок Капитана Америки, всегда ему нравился, даже когда мало говорил и смотрел исподлобья, когда только появился в ЩИТе и ходил следом за Роджерсом хмурой тенью, никого к нему не подпуская. Когда впервые улыбнулся.

Брок не мог сказать, сколько следил за ним, наблюдал, стараясь понять, сколько времени дрочил на его светлый образ, а подчас и на обоих суперлюдей разом, представляя их вместе.

Баки поцеловал Брока в макушку.

— Нам надо будет поговорить со Стивом. — Баки вздохнул, и Брок качнулся на его широкой груди. — Втроем и ночью. Вы только во сне меняетесь? А если не спать больше суток?

— На каждого ровно двадцать четыре часа. Я был примерным мальчиком и в полночь всегда был дома, чтобы проснуться девочкой, — фыркнул Брок. — Только давай не сегодня. Завтра Карине работать, и если Стив не поймёт… в общем, плохо всё будет, а она должна быть красивой.

— Сегодня ты мой, — заверил Баки. — Вечером уложу тебя в постельку и уйду.

— Договорились, — улыбнулся Брок.

Из ванной они выбрались только часа через полтора, за которые успели и потискаться, и отсосать друг другу, и смыть с себя все следы безудержной страсти. Брок выдал Баки одни из своих домашних штанов, недавно купленных Кариной явно на такой случай.

— Не думай, что будешь просто сидеть и жратву ждать. Вот тебе овощи, доска, нож и миска. Почистить, порезать и заправить на свой вкус, — велел Брок, промокая стейки бумажным полотенцем. — А с меня мясо.

Баки оглядел нож, попробовал лезвие и спросил:

— Брусок есть? Поточу.

— Вот это прям обидно, — усмехнулся Брок, но требуемое выдал и даже не стал залупаться, когда Баки вытряс все его ножи и чуть ли не на язык проверил.

Первым делом Баки наточил нож для овощей и замешал салат. А потом принялся точить все остальные.

— Да, у меня бзик! — с вызовом заявил он.

— Хозяйственный мне мужик попался, — оскалился Брок и, перегнувшись через стол, поцеловал Баки.

Этот день Броку нравился всё больше и больше.

Они пообедали. Баки нахваливал стейки и наворачивал салат. А потом продолжил точить ножи.

Брок наблюдал за Баки, иногда подходил к нему, касался невзначай и, казалось, они уже давно живут вместе и все эти действия так правильные и привычные, а не прошла всего пара дней с их пьяного секса.

Вечер неумолимо приближался, издерганный последними событиями, Брок потихоньку начал засыпать в объятиях Баки, хоть кино и было вроде как интересным и без привычных киношных ляпов. Наконец получилось полностью расслабиться, даже мысли о Стив постепенно отошли на второй план.

Фильм закончился. Баки отнес Брока в спальню, раздел и уложил.

— Брок, я пойду? — тихо сказал он. — Чтобы Карину не напрягать с утра.

— Ты её не напрягаешь, — ответил Брок, не открывая глаз, обнял подушку. — Увидимся во вторник.

— Да, — Баки наклонился, чтобы поцеловать Брока. — Люблю тебя. Хороших снов. До вторника.

@темы: @PaleFire

---

*о творчестве

Очередной драббл по заявкам.
Я расписался и потихоньку начинаю отдавать долги.

Девочка, которая кричала “Волки!”

Наташа никогда не была любопытной настолько, чтобы лезть в чужую жизнь, никогда не навязывала своё общество и вообще старалась избегать лишних контактов вне работы, но иногда эти контакты находили её сами, при том в самых неожиданных местах. А уж когда начинаешь совать нос в чью-то жизнь, очень тяжело остановиться.

Всё началось с посиделок у Стива. Очень странных посиделок, но это была идея Тони, а с ним обычно не спорили, а то себе дороже выходило. Велено было приглядеть за бывшим советским убийцей, они и приглядывали. Ну как могли.

Барнс камеры и подслушивающие устройства вычищал из дома за пару секунд. Следить тоже бесполезно. Особенно когда почти все окна закрыты глухими шторами, а красная точка лазерного прицела на лбу не очень гармонирует с сегодняшним цветов помады.

Потому приходилось таскаться в гости.

Стив всегда был радушным хозяином, даже несмотря на то, что его второй половине не особо нравились эти посиделки в гостиной перед телевизором с пиццей, но в последний из вечеров в коридоре, уже перед самым выходом, Наташа краем глаза заметила ошейник, толстый такой, с шипами и явно не новый.

Всю дорогу до дома она прокручивала в голове всё, что знала о Стиве и никак не могла представить его издевающимся подобным образом над Барнсом или, что ещё страннее (коммон, это же Стив Роджерс), участвующим в подобных ролевых играх по собственному желанию. Нет, только не Стив, отчаянно краснеющий при слове секс и колготки.

Но ошейник же был!

Наташа резко ударила по тормозам.

А что если… ведь никаких других… Боже… Стива надо спасать и срочно.

Это Барнс! Точно Барнс!

Ради него Стив наизнанку вывернуться готов и сказать, что так и было, лишь бы милому Баки-Баки было хорошо и комфортно. И вообще непонятно, что там в Гидре с ним делали. Регламенты регламентами, а личную инициативу никто не отменял. Может, он теперь только так сексом заниматься может? А ведь по Стиву и не скажешь? Сам он никогда не признается в домашнем насилии, а все следы могут сойти за время дороги до работы.

Стало тяжело дышать, словно это на её шее затянули чёртов ошейник.

Срочный сбор в Башне Старка, обрисовка деталей и вот они уже у дома, готовые и к сопротивлению, и к стрельбе, и к погоне, ко всему, кроме Рамлоу, с которым они столкнулись на самом пороге, и не к маленькому щенку мастифа, разглядывающему их с тем же изумлением, как и они его.

— Вы что подумали? — Стив аж чуть мимо стула не промазал.

— Ну, блин, брат, а ты чего хотел? Зимний — это тебе не любовник, вышедший из комы после десяти лет, — попробовал объясниться Уилсон.

— Он Баки, а не Зимний, — аккуратно, но веско уточнил Стив.

— Ладно, Баки, но Гидру никто не отменял, мало ли там извратов! — внёс свою лепту Тони и поморщился от радостного собачьего тявканья.

— Наташ, ну а ты как могла такое о нас подумать? — со вздохом спросил Стив.

Она только пожала плечами. Не объяснять же, что страшно испугалась, подумала о других в меру своей испорченности, сгоношила всех и очень рада, что ошиблась.

А в гостиной на полу Баки Барнс — страшный Зимний Солдат, дебильно улыбаясь, возился со смешным коротколапым пока что щенком мастифа, на чьей толстенькой шее старый ошейник его матери смотрелся ну очень уместно.