*о творчестве

[kroshkavinni]

Дели надвое

Основные персонажи: Брок Рамлоу, Джеймс «Баки» Барнс (Зимний Солдат), Стив Роджерс (Капитан Америка)
Пэйринг: Стив/Баки, Стив/Брок/Баки, Брок/Баки
Рейтинг: R
Жанры: Романтика, Hurt/comfort, AU, ER (Established Relationship)
Предупреждения: OOC, Нецензурная лексика, Полиамория


Рамлоу всегда был скептиком, не верил в мистику, колдовство, хотя не отрицал существование того же Стрейнджа, но считал, что тот банально талантливо пудрит мозги окружающим, в пришельцев и, скажем там, богов он, кстати, тоже не слишком верил, но Тор слишком уж выбивался из когда-то правильного алгоритма жизни. Ещё Брок считал жутким бредом все эти слюнявые сказочки про родство душ, истинные пары и на бледный рисунок на левом запястье старался не обращать внимания. Ну какая любовь? Какая истинная пара, равная во всём? Это ж каким надо быть отморозком, чтобы полностью подойти такому, как Брок Рамлоу?

И поэтому был не слишком рад, когда левую руку обожгло огнём от самого плеча, сконцентрировав жар, на проклятом рисунке. Это значило, где-то рядом бродит идеальный кандидат по жизни и ебле. Судьбу Брока вообще никак прилично охарактеризовать не получалось: вся жизнь – война, выживание, битва: с отцом, с руководством военного училища, Кувейт, Югославия, Ирак и неприметного вида человек в наглухо тонированной машине, объясняющий зажатому с двух сторон мордоворотами Броку все преимущества работы с Гидрой. А главное, если что – его никто никогда не найдёт, да и будут ли искать?

Свой отряд Рамлоу сколотил из таких же обречённых счастливцев, чем-то приглянувшихся Пирсу, ведь он отбирал их самолично, выискивая такое, что точно не даст соскочить с крючка. За своих ребят Брок готов был порвать и бился лично за каждого, чем заслужил безоговорочную верность, людей не доверяющий, иной раз, и самим себе.

Только Брок подумал – всё, жизнь устаканилась и не будет больше крутых виражей, типа ЩИТа и до странного не слишком дотошного Фьюри, хотя об одноглазом директоре говорили в основном шёпотом и оглядываясь при этом по сторонам, но, рекомендованных Пирсом, бойцов он принял без каких-либо проволочек и проверок. Пришлось поднапрячься, работая на двух хозяев не сахар, но Брок всегда был многозадачным, умело выполняя миссии ЩИТа и одновременно тщательно подчищая за первым работодателем, не придерёшься. И тут ожившая метка, как гром среди ясного неба, а значит тот самый близко. То, что это будет именно мужик, Рамлоу принял давно. Он не был горячим любителем членов, но женщина, которая ему бы подошла была одна на всю вселенную, а со Вдовой он связываться не хотел даже под страхом смерти. В таких отношениях вопрос кто кого трахает не стал бы даже подниматься.

Рука чесалась, хоть зубами грызи, но Брок терпел, лишь перемотал, как можно туже, чтобы не отвлекаться и приник к прицелу, пусть даже мысли и бродили очень далеко. Успокоить как-то взбесившийся близостью пары организм, который требовал найти своё и присвоить. А вот где искать?

Но жизнь – сука, и Рамлоу слишком не вовремя стал это забывать. И глядя на вывалившегося из криокамеры человека-легенду, чувствуя, как в груди разгорается подзабытый с годами гнев, как ладони начинают зудеть и левое запястье неприятно дёргает, он не верил сам себе.

-- Какого хуя? – хрипло просипел он, отступив на несколько шагов.

-- А, мистер Рамлоу, вы ещё не успели познакомиться с вашим новым подопечным. Дело-то хоть удосужились прочитать, -- Пирс благожелательно улыбнулся и чуть склонившись потрепал Зимнего по волосам. – Это наша надежда в войне за порядок. Наследие Золы, так сказать.

Брок сглотнул. Слюна стала неприятно вязкой и явственно горчила, руки мелко подрагивали, плечи сводило от напряжения. В этот момент он почти ненавидел Пирса. Больше всего хотелось, чтобы этот змей убрал лапы подальше от его… от кого? От его второй половины? То, что это именно он, Брок понял сразу, не обязательно даже было бы разматывать тугой эластичный бинт и рассматривать потемневшие края метки, слишком сильно заходилось дурное сердце, частило, а лёгкие с удвоенной силой качали кислород. Но приходилось молчать, с силой сжимать зубы и кивать в нужных моментах, не отрывая взгляда от скорчившейся на кафельном полу фигуры, и молить всех известных богов, чтобы никто не обратил внимания на его состояние, а то ещё не хватало с этой хуйнёй при всех разбираться.

-- Мистер Рамлоу, Агента подготовят для работы за сутки-двое, тогда и пообщаетесь. Сейчас он несколько, -- Александр замялся, махнул рукой неопределённо. – Неадекватен, невосприимчив к приказам, нестабилен, не привык к вам, выбирайте, что больше понравится. А пока, обсудим задание в кабинете.

Сколько он выпил, Брок не знал, вливал в себя стопку за стопкой какой-то дряни, не чувствуя вкуса, даже не зная, что перед ним ставил официант. В юношестве он часто думал, каково это встретить вторую часть своей души, какими он или она будут и что со всем этим делать дальше. Уже тогда, он прекрасно понимал – просто не будет, не с его характером и везением. Не будет как по учебнику -- раз, взгляд глаза в глаза и всё, больше вас дороги не разведут.

Замечательным примером «прекрасной идеальной пары» были родители, ругавшиеся по любому поводу, мать, ходившая большую часть года в плотных свитерах с высоким горлом, лишь потому, что не умела вовремя заткнуться, а Брок был слишком мал встать на её защиту. Да и опять же, а вдруг влюбишься, женишься, пойдут дети, а тут, как гром среди ясного неба ноющее, пульсирующее болью запястья и тот, без кого дышать неправильно. Хотя эта история явно не про Брока. Он никогда не представлял себе тихую семейную гавань, ни с его работой, характером, привычками. Просто не с ним! Он и не влюблялся никогда, иногда даже не знакомясь с очередным стонущим под ним любовником, на утро находясь уже совершенно в другом месте, не запоминает всех этих восторженных давалок.

А тут вон оно как вышло, не сказать, что лучше пресловутой семьи и в то же время очень похоже. Брок читал дело Солдата, внимательно, вдумчиво смаковал биографию идеального инструмента Гидры, способного незаметно проникнуть в Пентагон и так же незамеченным ни одной камерой выйти, пристрелив президента, если того потребует задание. Ещё и радовался такому напарнику, мол, ребята целее будут. Но лучше бы им было не встречались, лучше бы Брок не слышал полный боли крик, который ему теперь никаким алкоголем из головы не вытравить, не видел серых глаз, непонимания, горькой обиды и отчаяния в них. Одному Богу известно, каких сил ему стоило не разъебать там всё, лишь бы вытащить агонизирующего Солдата, прошиваемого электрическими разрядами за какой-то мифический неверный ответ.

-- Где же ты так нахуярился, командир, -- выдохнул Роллинз, выйдя на шум во дворе и обнаружив совершенно бессознательного Рамлоу.

Всё что помнил Брок из того вечера – осуждающе качающего головой Джека, гневно поджавшую губы Молли и кружащийся над головой такой знакомый матовый потолок. Утром он проснулся от адской головной боли и заинтересованного взгляда, почти в упор. Брок открыл один глаз, прищурился и со стоном зажмурился, уронив голову на жёсткую подушку. Вот почему он не сдох ночью от отравления алкоголем, чтобы сейчас не мучиться. Некто, следивший за ним, вздрогнул и, сорвавшись с места, с топотом унёсся прочь.

Брок мученически застонал, схватившись за голову.

-- Проснулся, командир? – рядом присел Роллинз, прижав к пульсирующему виску Рамлоу холодную банку пива. – Здоров же ты пить. В бумажнике чек длинной в твою же биографию.

-- Насрать, -- Брок присосался к банке, выпив в несколько глотков половину и с блаженным стоном упал обратно на диван. – Молли сильно орала?

-- А как же, -- усмехнулся Джек. – Но она понимает, что раз ты здесь и в таком состоянии, то пришёл пиздец и пора окапываться. Расскажешь, что произошло? Что тебе такое наговорил Пирс, что на тебе лица весь день не было, а под вечер ты нажрался и приплёлся блевать на мой порог?

Потерев лицо, Брок кое-как уселся и снова хлебнул пива.

-- И правда пиздец, -- горько усмехнулся он, поболтал банкой перед ухом. – Ещё есть?

-- Ты рассказывай, -- хмыкнул Роллинз. – А уж на опохмелиться у меня всегда найдётся.

-- Джек, я нашёл его, понимаешь?

В повисшей тишине было слышно, как на кухне гремела посудой Молли, что-то напевая себе под нос, как с гиканьем по двору носились дети Джека, гоняя пса, как тикали старые часы в углу. Брок сгорбился, не весело усмехаясь, глянул на старого друга, а потом размотал бинт, оголяя запястье с начавшейся наливаться чернотой половиной сложного геометрического рисунка.

-- Столько лет ебатни, репутация, всё в жопу, потому что я не могу так с ним. Не смогу стоять и смотреть, как его… -- Брок махнул рукой, заново пряча метку под бинтом.

-- Объясни толком, командир. Кто этот он, что тебя рвёт на части?

-- Зимний Солдат.

Джек присвистнул, открыл одну из стоящих на полу банок с пивом и выхлебал залпом. А Брок молчал, слепо смотря перед собой, ведь стоило зажмуриться, и он видел серые глаза, синие, после разморозки, дрожащие губы, ручейками сбегающая вода по левой бионической руке, слышал крик.

-- Ты хоть его не трогал?

-- Я настолько похож на идиота? – хмыкнул Рамлоу, вспоминая, как отчаянно хотелось подскочить к скрюченной, подрагивающей фигуре на полу, оттолкнуть Пирса, пристрелив для надёжности. Но сейчас бы он не мог думать, ощущая полную гамму происходящего с Солдатом. Александр подробно с каким-то садистским удовольствием объяснил, как и почему будут готовить Агента к заданию, вплоть до электрошока и обнуления с перепрошивкой, если мозг Зимнего вдруг начнёт искрить, не принимая нового хендлера. А Броку сейчас, как никогда, нужна была ясная голова.

-- Что планируешь делать, командир.

-- Тебя это не касается, Роллинз, никого из вас не касается.

-- Вот уж не надо, -- оскалился Джек, откинувшись на спинку дивана и заложив руки за голову. – Сколько ты меня из жопы вытаскивал? Чуть ли не на руках выносил, штопал, отмазывал потом перед Молли. И таких историй каждый из СТРАЙКа тебе не один десяток нарасскажет. Понятно, что ЩИТовские волчата побоку, но на своих ты можешь рассчитывать, командир.

***

Все дни подготовки к миссии, Брок ходил дерганный, злой как чёрт и с постоянным стояком, периодически срываясь на бойцах, гоняя их по кругу, повторяя одни и те же действия, вбивая подробности задания. Но Таузиг, как обычно, тупил, да и остальным, кроме разве что Роллинза, было не лишним вздрючить серое вещество ещё парочку раз.

-- Доброе утро, солдат, -- Брок отвёл взгляд, боясь, что дрогнет голос, что он залипнет на блядских губах Агента. – Полный отчёт.

-- Функционально в норме. Отклонений нет, -- сухо, без эмоций, будто это не живой человек, вытянувшись по стойке смирно чеканит каждое слово, а искусно сработанный киборг, не отличимый на первый взгляд от обычного бойца, если бы не искусственная рука.

-- Готовность к миссии, -- главное сцепить руки за спиной, чтобы не дёргаться даже в сторону Агента, главное помнить про развешанные по углам камеры, да и не место здесь для закрепления связи, хотя Брок каким-то шестым чувством ощущал лёгкое, едва различимое замешательство Солдата. Запястье прошило болью.

-- Сто процентов.

-- Замечательно, -- окинул его хмурым взглядом. – Значит сработаемся. А сейчас, свободен.

Агент, не говоря не слова, отошёл в угол и уселся на стул, глядя всё так же в пустоту перед собой. Брок зло сплюнул, разглядывая напряжённую позу и чересчур расслабленные ладони, лежащие на коленях. Солдат казался взведённым оружием, на время отставленным в сторону, но готовым выстрелить в любой момент.

-- Я ещё спрошу с тех уродов, кто всё это с тобой сделал, -- рыкнул Рамлоу, разворачиваясь на каблуках и потому не заметил, как изменился взгляд Зимнего, не увидел растерянного непонимания и упрямо поджатых губ. Броку было не до того. С Агентом, он разберётся когда-нибудь потом, но точно не сейчас и не здесь.


***


Всего через пару дней СТРАЙК с ним во главе и Зимний Солдат должны будут убить самого директора ЩИТа, Николаса Фьюри, да ещё и посреди Нью-Йорка, на глазах сотен людей, чуть ли, не позируя для фотографий, но кто когда слушал Рамлоу, предлагавшему тихонько положить одноглазого без шумихи, а от таких дел ни ему, ни Агенту точно уже будет никогда не отмыться. На что надеялась Гидра, работая на публике, Броку было не понятно. Попытка устрашения? Возможно, но чересчур грязно и явно. Да и Роджерс такое не спустит никому. Брок не был знаком лично с Капитаном, да и не встречались они ни разу, даже в одном здании не случилось находиться, но разговоры о последнем патриоте Америки ходили прямо внушающие уважение и трепет. А уж если такой человек возьмётся за Гидру, то полетят головы во всех возможных смыслах. Так что Брок не планировать и соваться в это дело, а быстренько смотаться вместе с Зимним в неизвестном направлении и осесть там с концами, благо должников за долгую жизнь он накопил предостаточно, а значит нужно было закончить дела здесь и сжечь все возможные мосты, чтобы и не так легко было отыскать бывшее сверхсекретное оружие Гидры. И самое первое, что нужно было сделать – это уводиться из ЩИТа.

-- Командир, ты сделал что? – хохотал потом Роллинз, в очередной раз обсуждая завтрашний день и их дальнейшие действия.

-- Послал Фьюри нахуй, -- оскалился Брок, довольный произведённым эффектом.

Причём послал не фигурально, а в лицо, обозвав доисторическим циклопом, не видящим дальше своего носа, ткнул этот самый нос какими-то документами и вышел, сказав, что он ушёл в отставку начиная с сейчас. Погони, как не странно не было, учитывая, что на столе Николаса лежала папка под грифом «Секретно» и печатями Гидры с тщательно проработанным планом его собственного убийства и подписью Пирса под всей этой ебатнёй.

В тот же день за Рамлоу потянулись его ребята, один за одним и в итоге в ЩИТе не осталось никого из военизированного подразделения огневой поддержки СТРАЙК, и всех отпускали с миром. То ли за былые заслуги, то ли в счёт информации или Фьюри надеялся, что потом выловит их по одному, когда разгребётся в своём клоповнике, и накажет за неоправданное доверие.

С Гидрой всё было куда сложнее. Пирсу не принесёшь заявление об уходе, только если надеешься покинуть базу вперёд ногами, под грохот оружейных залпов.

-- Джек, вы выполняете план по пунктам, от и до, что бы не случилось, -- перезарядив Зауэр, напомнил в очередной раз Брок. – И без самодеятельности. Если что сорвётся, возвращаетесь на базу и докладываете. Сами знаете против кого мы идём. Отморозок всё же не гарант нашего бессмертия, так что жопы не расслабляйте с смотрите за тылами. Эти ублюдочные суперы любят сваливаться на голову в самое, блять, удачное время.

-- Ты что-то не договариваешь, командир, -- нахмурился Роллинз.

-- Меньше знаешь, боец, нечем делиться будет на допросе. По местам. Зимний, в машину.

Бойцам было приказано не нервничать, не удивляться и действовать чётко по инструкциям, впрочем, ничего нового. Все знали, как командир умел вздрючить чисто в профилактических целях, но Брок готов был поспорить на свой личный пистолет, никто не ожидал, что он вместе с Агентом так и не появятся на позициях. Он знал, что группа прикрытия сработала как надо, машину Фьюри не слабо помяли, но сам директор отделался лишь переломом руки и значительно расшатанной нервной системой, отстреливаясь из всех доступных стволов, а вот что происходило в Гидре, Брок думать не желал. Рядом в кресле дремал укрытый его форменной курткой тот самый, единственный, если верить чуть притихшей метке, и им как-то надо было налаживать отношения.


***


Хорошо иметь должников во всём мире и тринадцатизарядный довод в кобуре. Частный самолёт без проблем доставил их до Эр-рияда, где, получив новые документа и приличную сумму наличностью, можно было отправляться в Медину.

Хоть и Брок не любил арабов, но они почти все через одного были не многим беднее того же Старка, но в отличие от Железного Человека не настолько твердолобы, любили оружие, говнюков и умели ценить профессионализм. Так что прижиться на одной из секретных, даже Гидра не подкопается, интернациональных военных баз, скорее похожий на частное военизированное подразделение очередного воинствующего отпрыска правящей семьи, не составило никаких проблем. Там и на нарушение шариата смотрели всегда сквозь пальцы.

Брок первое время пахал как проклятый, стараясь сделать их жизнь чуточку легче и иметь возможность официально сбегать из дома, лишь бы не видеть десятки капельниц и хоть как-то избавиться от жесткого стояка от одного взгляда на Содата. Пока Зимний, под присмотром двух десятков врачей, приходил в себя, чистил кровь и разум, он носился по пустыне тренируя не привыкший в твёрдой руке молодняк, рявкая рублено по-арабски.

За неполный месяц Брок выгорел до черноты и скинул всё что только можно, оставив на костях лишь толстые жгуты гудящих от усталости мышц. Возвращаясь без сил около полуночи, не думалось ни о каком сексе, хотя на Солдата вставало моментально, он мог только споро принять душ и уснуть, подкатившись под бок к Барнсу, ткнувшись носом в плечо и наконец ощутив, как зудящая в голове неясная тревога наконец отступает. А ещё, как и советовали местные светила медицины, Брок старался, прикасался лишний раз к молчаливому, замкнутому Агенту, который казалось так до конца и не поверил, что обнулений, шоковой терапии и заморозок больше не будет, научившийся заново есть твёрдую пищу, а не давиться химическим жидким суррогатом. Старался разговаривать, рассказывая, как прошёл день, жалуясь на обморочных идиотов, сунувшихся для чего-то в войска, на отсутствие банально нормального напарника для спаррингов, а то этих по рингу валять и смешно, и жалко, но ответа добиться мог не всегда. Усталость накатывала волнами, щедро разбавленная едким раздражением, но время шло и Зимний наконец начал оттаивать.

Поначалу это были почти незаметные моменты, на вроде поданной без просьбы солонки или просыпания, как только Брок зашевелится рядом. Барнс стал молчаливой тенью маячить за плечом, провожая Брока до самых ворот, лёгкого прикосновения живой рукой, почти невесомого, кривой полуулыбки. Дальше больше. Брок готов был вопить и прыгать от радости, когда заметил привычку Баки добавлять себе в чай лишнюю ложку сахара и жмуриться от удовольствия, облизывая с пальцев вишнёвый джем.

-- Купи в следующий раз сливовый, ладно?

Брок даже на время выпал из реальности.

-- Ебать, ты оказывается говорящий, а там откуда я тебя спёр, детка, об этом умолчали.

Барнс в ответ только удивлённо вскинул брови и пожал плечами, мол, им-то откуда знать.

А ещё он сам прижимался, льнул, требовательно кусал губы, становясь почти грубым. И Броку было совершенно насрать на чернеющие на боках синяки, не гнущуюся с утра спину и ноющую поясницу, главное, что он мог зажать своего Солдата на кухне, притиснуть его к одному из шкафчиков и, запустив ладонь за резинку домашних штанов, сжать идеальную задницу, мог утыкаться носом в плечо, по-дурацки улыбаться, вдыхая запах железа, нагретой смазки и самого Барнса, мог открыто любить свою принцессу и видеть, как он оживает день за днём. Главное, что, просыпаясь ночами в постели один, он знал, что Баки на кухне, забрался с ногами на подоконник и курил, выпуская ы угольно-чёрное небо колечки сизого дыма, задумчиво поглаживая место, где протез соединяется с плечом, не шляется непойми где.

-- Эй, ты чего здесь? – впервые обнаружив Барнса на кухне посреди ночи, спросил Брок, становясь рядом, приобнимая, будто не хотел дать замёрзнуть. Солдат молча выкинул окурок в темноту окна и чуть развернулся, ловя в захват бионических пальцев левую руку Рамлоу. Размотал ставший давно привычным эластичный бинт, провёл пальцем по тыльной стороне его запястья, очерчивая сложный геометрический рисунок, половина которого наливалась чернотой, стоило Солдату оказаться в непосредственной близости, а другая оставалась неизменно бледно серой.

— Почему так странно? — Барнс надавил сильнее.

— Потому что у нас с тобой всё дохуя не просто, -- Брок потёр шею, про себя просчитывая сколько ещё таких вот тихих дней для них двоих осталось, пока сверху не прихлопнет вспомнившем о них мире, а что так и будет, он никогда не сомневался. Всё же Гидра не отпускает так просто своё. Он всю жизнь рвался, создавая себе репутацию человека, с которым без особой надобности лучше всего было не связываться, но Рамлоу банально не умещался в ёмкое слово – мудак. Он был сверх того, будто стремился к одному ему понятному совершенству и осознавал, что мир не додал ему ещё дерьма.

Брок вздохнул, прижимая Баки к себе сильнее, зарылся носом в отросшие волосы.

– Прорвёмся, ты главное верь в меня, принцесса. – и отступил, получив ощутимый тычок под рёбра. – Ей, отморозок, -- оскалился он. – Если уж шляешься вместе сна не пойми где, так хоть одевайся нормально, сопли подтирать я тебе не буду.

— Возьми меня с собой, -- попросил Солдат.

— Что? — не понял Брок, обернувшись уже у самых дверей из кухни, остановился, сложив руки на груди, разглядывая замершего на подоконнике Барнса, совсем другого, не Зимнего Солдата, застывшего ледяным изваянием в криокамере, съежившимся на холодном кафельном полу, не человечески изгибаясь и завывая в кресле, не хладнокровно отстреливающего очередного высокопоставленного мудака по чужой указке, а того самого парня из Бруклина, со старых фотографий, хранившихся в его личном деле, а сейчас надёжно припрятанных на дне одного из сейфов Брока.

— На тренировку. Не хочу здесь сидеть, хочу быть полезным, -- нахмурился Баки, кусая губы, неуверенно поглядывая из-под отросшей чёлки. – Да и ты жаловался на отсутствие спарринг партнёра, уж я тебе заржаветь не дам, командир.

— Ты учти, то что я тебя трахаю, не делает тебя избранным. Будешь работать наравне со всеми! – весело подмигнул Брок, уворачиваясь от бионического кулака.

Если поначалу бойцы и радовались новичку, понадеявшись, что этот страшный злобный, особенно по утрам, мужик хоть ненадолго перестанет их дрючить по поводу и без и переключится на Джеймса Барнса, но очень быстро смекнули, эти двое самое худшее, что могло случиться в их недолгой и безрадостной с самого начала службы под началом американца. Если один гонял их хоть и до полного изнеможения, подбадривая матерком, то второй просто делал, что приказано, но с таким видом, будто просто погулять вышел. А ещё они выучили непонятное “пиздец” и “ебись оно всё конём” явного перевода которых не было ни в арабском, ни в английском языках.


***


-- Яйца в кулак сжали и побежали, красавицы, никто ваши задницы до базы не дотащит, -- Брок поправил на носу солнечные очки, совершенно не сбиваясь с шага и некоторым казалось, что этот старый чёрт не уставал никогда. – Барнс, кончай выделываться, -- свистнул он, наматывающему круги вокруг медленно ползущего по осыпающемуся бархану взвода. – Дуй на базу и сообщи, что цыпочки сегодня на голодном пайке, отожрали, блять, жопы, едва шевелятся. И кофе мне свари, что ли. Пусть от тебя будет хоть какая-то польза.

Бак коротко отдал честь средним пальцем и прибавил скорости, вскоре вовсе скрывшись из вида.

-- Перекур пять минут, соплячьё, -- скомандовал Рамлоу, отпивая из фляги. Бойцы попадали кто где, поглядывая на командира с нескрываемым раздражением, но все как один знали – случись что с этим мудаком, за ними придут. Если с Броком какие-то смертники ещё пытались спорить, огребая правда намного больше, чем могли унести, то с Барнсом, позволявшим себе с совершенно неприличным выражением на лице пялиться на их командира, нагло улыбаясь, будто он-то тут и не причём, связываться не желал никто, слишком страшным иногда у него делался взгляд светлых глаз.

-- Барнс, что ты смотришь на меня, как на праздник? -- рявкал Рамлоу. – За ударом следи, не покалечь никого, моя задница того не стоит. – И тут же переключался на кого-то другого, не прекращая при этом самодовольно скалиться.

Когда же они вдвоём сходились на ринге сбегались все. Барнс застывал на месте исподлобья следя, за кружащимся вокруг командиром, вытягивал вперёд правую руку, левую пряча за спину и бросался в бой. Они сталкивались грудью, ударяя, уворачиваясь, расходясь в сторону, тяжело дыша и снова сходились, чуть ли искры не высекая. И многие готовы были собственную жизнь заложить за то, что эти двое не дрались, а занимались сексом, прикасаясь друг к другу с такой страстью, что дымилось и у прожжённых натуралов.

Сам же Брок привыкал потихоньку к этому странному «мы», привыкал к новому «живому» Барнсу, способному затащить его в подсобку, без каких-либо разговоров плюхнуться на колени и отсосать по-быстрому, чтобы потом смеяться в кулак, над тем, как озверевший в конец Рамлоу гоняет своих подопечных по плацу, только лишь за то, что они имели наглость залипнуть на припухших губах Джеймса.

-- Баки, твою мать, съебись, Христом богом прошу, -- не выдерживал в итоге Брок. – А вы, если не хотите, чтобы я вас выебал, двигайтесь живее, мухи, блять, полудохлые.

Но не всё было так хорошо и радужно, пусть Брок и старался привычно не заморочиваться, мол, есть и хорошо, а с остальным, ну проживём, как-нибудь, в любом случае, стреляет он отлично, но хотя неосознанно всегда искал Баки взглядом и успокаивался только тогда, когда находил, чем бы то не занимался. Пытался не дёргаться, когда тот зависал, слепо глядя в пространство.

-- Знаешь, -- как-то вечером, сказал Барнс, с горечью рассматривая собственное бионическое запястье, где должна была бы гореть точно такая же, как у Брока, метка. – Я почти не помню, что было до, -- он кивнул на свою руку. – Но иногда мне снится многое… непонятное, Брок. Мне снится Стив, друг из детства, хотя он всегда был кем-то большим, то же сильный, далёкий и родной, совсем как ты и я теряюсь. Смотрю на тебя и понимаю, ты мой, мы принадлежим друг другу, хоть я и не могу себе это доказать, как ты. Я просто знаю. И в то же время… -- он замолчал, отвёл взгляд.

-- Продолжай, -- хрипло выдохнул Брок, чувствуя, как под ногами земля дрожать начала и вот-вот пойдёт трещинами. – Только-только начала восстанавливаться нормальная интимная жизнь, -- привычно схохмил он, нервно дёрнул уголками губ.

-- Не передёргивай, командир. Я твой. Но у него тоже была метка, как моя, как твоя.

Со временем этот разговор забылся, сгладился горячими, полными страсти ночами, но Брок запомнил и странно растерянный взгляд, и секундную заминку, и грустную будто отчаянную улыбку, попытку уверить самого себя в правильности выбранного решения. И гром грянул, когда его совсем не ждали, хоть и Брок был отчасти готов к этому, умел он принимать удары судьбы, ведь жизнь – сука, и он это усвоил ещё тогда, на базе, впервые чувствуя опаляющий запястье жар.

Он не был знаком с Капитаном Америкой, не видел его никогда в живую, только с агит-плакатов, развешанных по всему ЩИТу и в тех немногих роликах по телевизору, когда у него находились силы на посмотреть, что же происходит в мире, но глядя на человека, застывшего у двери его дома, Рамлоу мог точно ответить – это Стив, мать его, Роджерс, правда без своей вечной звёздно полосатой формы, в обычных синих джинсах, кожаной куртке и «неприметной» знакомой всем и каждому бейсболке. И не жарко же, уроду.

-- И за каким тебя принесло в наши края, -- оттеснив Роджерса плечом, бросил Рамлоу, искоса глянув, и не смог не отметить, что Роджерс был именно таким идеально выверенным, как с плакатом. – Я, вроде как, больше не работаю на ваше правительство, ни на ту, ни на другую сторону. И общих счётов у нас вроде бы нет.

-- Мистер Рамлоу, -- начал было Стив, протянув ладонь.

-- Давай без официоза, Кэп. Здесь нет твоих фанатов. Извиняй, руку жать не буду, идеология не позволяет, -- оскалился Брок, -- Но холодное пиво предложить могу, хотя ты же, наверное, молочка ждёшь, но тут ты опоздал, Барнс всё ещё с утра выхлебал. Садись, что ли.

Роджерс так и застыл, глядя куда-то за плечо Брока, слепо нашарил рукой стул. В голубых глазах было столько неверия и слепящей радости, что Брок поспешил обернуться, чтобы тоже увидеть то чудо, на которое залип Капитан. В дверях стоял Баки, босой, заспанный, в одних пижамных штанах и такой домашний, что сердце в груди предательски зачастило.

-- Кэп, невежливо так пялиться на чужих любовников, -- Брок как ни в чём не бывало набрал в чайник воды, не чувствуя, как от напряжения сводит руки. Он отнюдь не был дураком и смог сложить два и два, этого неизвестного Стива, о котором рассказывал Барнс, да и на экспозиции посвященной Ревущей команде, он бывал не раз, но до последнего надеялся, что это всего лишь домыслы привыкшего к подставам мозга. – Бак, ты бы оделся наконец, через час тренировка, мальчики соскучились по жёсткому траху.

-- Но как это возможно, -- прошептал Капитан, не отрывая взгляда, от замершего на месте и какого-то испуганного Барнса, по которому не понятно было чего он хотел больше – провалиться под землю или перестрелять всех на кухне к хренам, чтобы было всё попроще.

-- Вижу здесь никого знакомить не нужно, вот и ладушки, — хмыкнул Брок, не замечая, как его собственные руки ходят ходуном, зажмурился, чтобы не видеть, как падает стул, а Кэп за долю секунды, оказывается рядом с Барнсом, как валится перед ним на колени, утыкаясь лбом в голый живот, как бионическая рука опускается на белобрысый затылок прижимая к себе сильнее. Если бы Брок мог, он бы заткнул уши, чтобы не слышать хриплых отчаянных признаний, не знать, что голос его Баки бывает ТАКИМ.

Брок прошёл мимо, лишь не смог сдержаться и на мгновение коснулся Барнса, провёл по голой спине пальцами, стараясь запомнить всё что между ними было, ведь теперь действительно всё. Кто он такой, чтобы тягаться с Роджерсом и это «твой», сказанное тихо в ночной темноте предназначалось совершенно другому человеку. Брок остановился на пороге дома, чесанул затылок и зло сплюнул под ноги. Ничего, он выгребится, всегда выгребал, поднимался на ноги, как бы сильно не приходилось падать, а сейчас чем сложнее? Он хотел помочь Барнсу стать собой, обрести надежду на лучшею жизнь, так в чём же дело. Вон она, эта жизнь стоит на кухне Брока на коленях и поливает Солдата слезами умиления.

-- Ёбаная хуйня, -- устало заключил Рамлоу, закурил, чтобы не ощущать горечь на языке, обозвал себя сентиментальным идиотом и отправился делать то, что у него получалось лучше всего, учить других, как сохранить себя относительно целым и выполнить задание.

Брок бесился, орал, рвался чуть ли не в драку, бойцы стонали, но летали, почти не касаясь земли, иногда беспокойно оглядываясь. Не то чтобы они его сильно любили, но уважали и немного побаивались все как один и то, что с командиром произошло что-то нехорошее догадался каждый, но не пойдёшь же с утешениями к этого аллигатору, он улыбнутся так ласково-ласково и голову отхватит по самые плечи за излишнюю догадливость.

-- А ну, рассосались по углам, -- рявкнул Брок в сотый раз поглядывая на часы.

Ему не хотелось думать, чем сейчас заняты Роджерс с Баки, хотя перед глазами так и вставала широкая спина Кэпа, рука Барнса притягивающая ближе, судорожно подергивающийся кадык и не мог не признать -- эти двое вместе смотрятся слишком горячо.

Брок до последнего думал, что Солдат сегодня не явится, занятый более важными делали, но тот был на месте ровно в назначенное время. Он чувствовал всё – пьянящую радость, разливающуюся в крови, возбуждение, накатывающее на Баки волнами и страшную растерянность, когда Барнс бросал мимолётные взгляды на него. От этого странного коктейля хотелось спрятаться подальше, не чувствовать, не ощущать.

-- Да ладно, вы прикалываетесь, -- присвистнул он, заметив маячившего невдалеке Стива, не сводящего тревожного взгляда с Солдата. Тренирующийся молодняк заметно оживился, поглядывая на живую легенду. Капитана Америку знали, казалось, во всех уголках мира и узнавали на раз, сейчас вон и эти бросятся автографы выпрашивать и фотографироваться на фоне символа нации. – Съебались, нахуй!

Зал опустел в мгновение ока, только переобувающийся в углу Барнс поднял голову, тревожно взглянув на сначала на Стива, а потом переведя взгляд на Брока. Рамлоу скривился, потёр лицо ладонью, собираясь с мыслями и ужасаясь переменам в самом себе. Чего это он поплыл-то, расслабился так быстро стоило рядом оказаться хоть кому-то, кому он был нужен?

-- Роджерс, ты ведь не проведать меня сюда явился, -- начал Брок, стараясь не смотреть в сторону притихшего Баки. – И кому сказать сердечное спасибо за такой подарок? Какого хуя ты припёрся?

-- Брок, -- Барнс вскинулся, но Рамлоу лишь зло осклабился, сверкнул глазами, отворачиваясь к низкому столику с кофемашиной.

-- Я хотел попросить помощи. Роллинз рассказал где тебя искать.

-- Вот сучонок. Ну хорошо, ты нашёл меня и что дальше? – несколькими глотками допив обжигающе горячий кофе и дапже не почувствовав это, Брок развернулся, сложив руки на груди. – Чем я вам, Капитан, могу помочь? Помахать флагом с амбразуры?

-- Рамлоу я понимаю… -- но тут же осёкся под скептическим взглядом последнего, поморщился, будто от зубной боли. – Америка на грани войны. Нам нужен любой, кто встанет на сторону справедливости, я ждал, что вы не откажетесь поддержать свою страну.

-- Что? – Брок удивлённо вскинул брови, глянул на Барнса усмехаясь. – Он это серьёзно? – тот кивнул. – А не пойти ли тебе вместе со своей Америкой, а капитан? Что? Разочарован? Не оправдал я твоих ожиданий, Кэп? Жди дальше. Ради тебя и твоей страны, я с места не сдвинусь, ебал я всё это.

-- Что ж, я должен был спросить, -- Роджерс провёл ладонью по лицу, будто снимая маску благожелательного глуповатого патриота, каким всегда казался Броку и усмехнулся. – Самолёт вечером. У тебя есть ещё время передумать, Рамлоу. Баки, ты идёшь?

-- Иди, догоню, -- ответил он, не отрывая взгляда от скалящегося Брока. – Нам надо поговорить.

-- О чём, Барнс? Мы с тобой оба взрослые мальчики и я понимаю, первая любовь и всё такое.

-- Почему ты так любишь всё усложнять, командир, -- Баки покачал головой, приблизился, встал рядом, привычно касаясь запястья. – Он мой, понимаешь?

-- А я тогда чей? Ёбаная замена ёбаного Роджерса? – Брок нервно открыл пачку, скривился, не найдя ни одной сигареты, смял её и отбросил в сторону, благодарно кивнув, когда Баки протянул свою. – Пришёл попрощаться? Не стоит. Переживу. Просто уёбывай, понял, пока даю! Вали, Барнс!

***


В груди жгло, метка пульсировала, будто понимая, какой пиздец творится. Брок ругая самого себя за старческую сентиментальность носился по опустевшему дому, собирая всё необходимое. До названного Роджерсом времени оставалось пару часов, когда он, разбив о стену третью по счёту бутылку, поражённо замер, от осознания – он не испытывал к Кэпу ненависти, не хотел прикопать его за ближайшим барханом, как это было с любым на кого хоть раз смотрел Солдат, они рядом смотрелись правильно, идеально, чёрт возьми. И ведь уедут, влезут в неприятности, а ему, Броку, дёргайся, переживай. Нет, ему было совершенно наплевать, что станет с надеждой Америки, хоть Брок и понимал, что отчаянно кривит душой, но тот же во всё это дерьмо втянет Баки, его Баки. И сколько бы Брок не слился, не складывал на них все хуи, Баки Барнс всё равно был уже давно и плотно его частью.

Поднимаясь по трапу частного самолёта, Рамлоу на мгновение остановился докуривая, и оглянулся назад, понимая, сюда он уже вряд ли вернётся, значит надо позвонить Саиду и попросить продать дом.

-- Брок придёт, -- Рамлоу подавился дымом от уверенности в голосе Барнса. – Он поможет.

-- Почему ты настолько уверен в нём, Бак? Он столько лет служил Гидре, он предатель, -- Роджерс явственно хмурился.

-- Как и я, Стиви. Я знаю, командира, намного лучше, чем кто бы то ни был. Он придёт.

-- Сколько о себе ни рассказывай, все равно за спиной расскажут интереснее, -- хмыкнул Брок, проходя в салон и занимая дальнее от сладкой парочки кресло. – И не обольщайтесь, я здесь не ради вас. Надо Роллинзу вставить, за излишнюю болтливость.

что-то я подзавис пока что с продолжением