Ключ от двадцати дверей


-- Сержант Барнс...32557, -- сами собой шепчут губы.

-- Воевал?

Барнс вздрагивает, вскидывается, готовый ринуться в атаку, клянёт себя за неосмотрительность, за то, что расслабился и подпустил к себе кого-то со спины, хмуро глядит на стоящего рядом Максима с вечной бутылкой бормотухи в руках, кивает.

-- Значит я правильно почувствовал, что ты из наших, -- ухмыляется, тянет губы в улыбке, только нет в неё привычного разудалого шального веселья, а непривычно чёрные глаза смотрят словно сквозь прицел. -- Афганистан, 735 бомбардировочный авиаполк.

-- Ваших?

-- Здесь все меченные старухой с косой, все побывали в таком дерьме о котором гражданские никогда не узнают и не поймут, почему ты не поворачиваешься спиной, спишь сидя в углу, не убирая руки с оружия, почему Кира пьёт водку, как воду, а я не схожу на берег, -- Максим поднимает голову, всматривается в небо, словно пытается что-то найти, не долго молчит, собираясь с мыслями. -- Ты можешь остаться с нами, руки лишними никогда не будут, а на земле всё равно не поймут, от чего и куда ты бежишь. Когда-нибудь и ты устанешь врать и оправдываться.

-- Мне есть куда бежать, -- зачем-то отвечает Зимний, сжав ладонью сигаретную пачку, из которой он не смог больше тронуть ни одной сигареты, боясь растерять последнее что осталось от Брока. -- По крайней мере я надеюсь, что ещё есть.

-- Человек в телефоне? -- капитан понятливо кивает. -- Не думай, я не следил, лишь понять пытался кого попробую зазвать в команду. Я, конечно, не из этих, но война и не такое списывает, да и зачем умножать ненависть, на нашу долю её выпало и так предостаточно.

-- Это мой командир, -- глухо отвечает Барнс.

-- Ты главное сам себе не ври, Сержант Барнс, -- улыбается Максим, вновь становясь самим собой -- смешливым вечно пьяным русский без царя и бога в голове. -- В Рейк причалим завтра. Готовься. стоим всего сутки, и у тебя ещё будет время передумать и остаться на “Ревущем”