— Поздно ты спохватился, Капитан, — ещё сильнее помрачнел Джек. — Но если хочешь, то я отвезу тебя. Командир сейчас бывает толь­ко в одном месте.

Стив и не обратил внимания, как Джек перешёл на ты, ему и дела до этого не было, все его мысли сейчас занимало это «поздно». Он нисколько не сомневался, что, реши Брок его забыть, то долго он один не будет. Таких мужиков надо держать рядом с собой крепко, но в душе все равно шевельнулся гнусный червячок кислой ревности. Хотя какое Стив теперь имел на неё право? Сам ведь прогнал. Игнорировал любые попытки примириться или хотя бы поговорить, объясниться. Сам для себя все придумал и решил.

Но Стив никак не ожидал оказаться на военном кладбище перед небольшой белой мраморной табличкой с именем Брока и годами его жизни, без посвящений, пожеланий покоиться с миром и обещаний помнить.

— Вот оно как, — просипел он, опускаясь на влажную после дождя траву.

Ноги не держали, сердце частило, отказываясь верить прочитанному, увиденному. Брок не мог умереть. Чтобы не происходило в его жизни, он казался практически бессмертным, несгибаемым, вечным. Смеясь выходил из любого пиздеца и своих выводил. Был ранен ни один десяток раз, но всё равно вставал и приползал на службу на следующий день, чтобы сидеть в удобном кресле, пить кофе и тихим голосом вынимать душу из любого, кто по его мнению решил пофилонить из-за ранения командира.

И вот эта вот мемориальная табличка никак не укладывалась в образ мудаковатого, наглого, саркастичного и живучего Брока Рамлоу, каким знал его Стив.

В груди будто ледяной водой плеснули. Стив ощущал себя так же, потеряв Баки, когда тот рухнул в пропасть по его вине, оставив один на один с не совсем честным миром. Баки вернулся, но Брок… Стив осёкся, когда осознал что бездумно гладит белый мрамор, обводя пальцем буквы. Брок не мог умереть. Толь­ко не его Брок.

пс - может я допишу этот сюжет