* о творчестве

[kroshkavinni]

Долгая дорога домой

Основные персонажи: Брок Рамлоу, Джеймс «Баки» Барнс (Зимний Солдат), Джек Роллинс (агент Гидры), Стив Роджерс (Капитан Америка)
Пэйринг: Стив/Брок
Рейтинг: PG-13
Жанры: Романтика, Флафф, Мистика, Hurt/comfort, AU, Мифические существа
Предупреждения: OOC, Нецензурная лексика

ficbook.net/readfic/6380788

«Кто уснёт в логове зверя,
Проснётся зверем»
амурское поверье

Стив не узнавал, что стало с Броком, не интересовался его делами и что вообще происходило в жизни уже бывшего любовника, стараясь избегать СТРАЙК и их бессменного командира при любой возможности, отправляясь на задания с другими группами. О чём жалел, и не раз. И пусть лучше бойцов Брока никто не справлялся — нервы были дороже. Рамлоу мог ничего не говорить, но от его голодного взгляда было не укрыться.

Стив так и не смог простить Броку ни Гидры, ни проекта Озарения, ни всего, что делали за семьдесят лет с Баки. Хотя последний о своём командире отзывался с неподдельным уважением и частенько шатался с ним по барам и другим сомнительным заведениям в свободное от работы время.

Стиву никак было не принять, что человек, которого он так сильно любил и кому доверял, мог когда-то давно мало того, что связаться с Гидрой, да ещё и поддерживать её принципы и идеологию. Пусть Рамлоу и потребовалось достаточно немного времени, чтобы понять, в какое дерьмо он с ребятами влез, но Гидра всегда умела схватить за яйца так, что не вырвешься.

Брок пытался что-то объяснить, поговорить с любовником, но Стив отказывался слушать, а потом и вовсе отказался от услуг СТРАЙКа, выбирая для заданий другие группы поддержки.
Об увольнении Брока по собственному желанию он узнал уже постфактум, когда злой, как десяток демонов, Баки обозвал его твердолобым кретином и отказывался с ним разговаривать в течение самой долгой недели.

— Поговори с ним, мелкий, — в тысячный раз старался убедить Стива Баки, уставший наблюдать хмурую физиономию друга по утрам и то, насколько старательно тот обходит все письма, что упорно продолжал слать Брок, удаляя их, не открывая. — Не боишься, что мо­жет стать поздно?

Стив толь­ко отмахивался, но глухая тоска все сильнее сжимала сердце нехорошим предчувствием. Вот только собственные убеждения Капитан Америка менять не привык и молча страдал, не имея возможности нормально выговориться даже лучшему другу, тем более лучшему другу, потому что знал дословно, что тот скажет. И очень боялся, что Баки Барнс, как и всегда, окажется прав.

Но однажды надоевшие уже порядком письма приходить перестали, по началу дав Роджерсу хоть какую-то передышку, но и одновременно заставив волноваться. Ну не мог он до конца поверить, что Броку это все настопиздит, хотя в тайне от самого себя он этого страшно боялся, и он бросит идею помириться с ним.
Выждав ещё пару месяцев и так и не получив больше ни одной весточки, Стив не выдержал и постучался в дверь кабинета командира военизированного подразделения огневой поддержки СТРАЙК Джека Роллинза, сменившего Брока на его посту.

— Чем обязан, Капитан? — Джек даже голову от бумаг не поднял, заполняя какие-то отчеты от руки.

— Я не могу связаться с Рамлоу… — начал было Стив, но осекся под тяжёлым внимательным взглядом.

— А вам зачем? Он больше не работает на ЩИТе.

— Я знаю. Мне надо с ним поговорить, — Стив нахмурился, старательно подбирая слова, очень сильно надеясь, что Джек не пошлёт куда подальше, и не придётся обращаться к кому-то ещё более постороннему, к Наташе или Старку, которые обязательно пройдутся по любимой мозоли Роджерса. Роллинз в этом плане был куда надёжнее. Он не станет трепаться, даже не смотря на нелюбовь этого гиганта к Роджерсу, да и Брок был все же его лучшим другом.

— Поздно ты спохватился, Капитан, — ещё сильнее помрачнел Джек. — Но если хочешь, то я отвезу тебя. Командир сейчас бывает толь­ко в одном месте.

Стив и не обратил внимания, как Джек перешёл на ты, ему и дела до этого не было, все его мысли сейчас занимало это «поздно». Он нисколько не сомневался, что, реши Брок его забыть, то долго он один не будет. Таких мужиков надо держать рядом с собой крепко, но в душе все равно шевельнулся гнусный червячок кислой ревности. Хотя какое Стив теперь имел на неё право? Сам ведь прогнал. Игнорировал любые попытки примириться или хотя бы поговорить, объясниться. Сам для себя все придумал и решил.

Но Стив никак не ожидал оказаться на военном кладбище перед небольшой белой мраморной табличкой с именем Брока и годами его жизни, без посвящений, пожеланий покоиться с миром и обещаний помнить.

— Вот оно как, — просипел он, опускаясь на влажную после дождя траву.

Ноги не держали, сердце частило, отказываясь верить прочитанному, увиденному. Брок не мог умереть. Чтобы ни происходило в его жизни, он казался практически бессмертным, несгибаемым, вечным. Смеясь, выходил из любого пиздеца и своих выводил. Был ранен не один десяток раз, но всё равно вставал и приползал на службу на следующий день, чтобы сидеть в удобном кресле, пить кофе и тихим голосом вынимать душу из любого, кто, по его мнению, решил пофилонить из-за ранения командира.

И вот эта вот мемориальная табличка никак не укладывалась в образ мудаковатого, наглого, саркастичного и живучего Брока Рамлоу, каким знал его Стив.

В груди будто ледяной водой плеснули. Стив ощущал себя так же, потеряв Баки, когда тот рухнул в пропасть по его вине, оставив один на один с не совсем честным миром. Баки вернулся, но Брок… Стив осёкся, когда осознал что бездумно гладит белый мрамор, обводя пальцем буквы. Брок не мог умереть. Толь­ко не его Брок.

— Когда? — Стив облизал пересохшие губы и нисколько не удивился, ощутив на губах вкус пепла. Когда погиб Баки весь его мир затянуло серым, стирая все остальные краски. И только с Броком Стив вновь почувствовал вкус жизни, ощутил себя живым и нужным одному конкретному человеку, а не тряпичной марионеткой, которую дергали за ниточки все кому не лень.

— Два месяца назад. Сибирь, — бесцветно ответил Джек, закурил.

Стив поморщился. Брок курил другие: более крепкие, дорогие, терпкие. Запах его сигарет так приятно было сцеловывать с жестких губ, пить вместе с дыханием.

— Это точно он? — спросил Стив, не в силах оторвать взгляд от белой мраморной таблички.

— Капитан, думаешь мы не искали? Всем отрядом землю рыли на несколько километров вокруг. И если бы была хоть малейшая надежда, думаешь, мы бы с тобой здесь разговаривали? — Джек поджал губы. — Кэп, ты хороший мужик, и я отчасти понимал командира, но ты такой же баран твердолобый, как Брок. Но не мне вас судить. Я бы тебе в рожу дал, но это ничего не изменит, живи и знай, что всё это, — он кивнул в сторону могилы. — Именно твоя вина.


***


Болела спина, бочина, горело обожжённое лицо. Легкие словно дрянью какой-то забило, мешая сделать нормальный вдох. Он не мог бежать, идти, толь­ко полз, подволакивая ничего толком не чувствующие ноги, упирался локтями, оскальзываясь на влажной прелой листве. Он знал, что один, что вокруг никого на многие километры, слышал это в ветре, слишком живом говоре местных непуганых обитателей.

Он не знал кто он, не помнил, толь­ко то, что он чужой, чуждый этому огромному бескрайнему миру, с интересом разглядывающему полумертвое тело под деревьями. Он чувствовал спиной внимательный взгляд, но не было сил обернуться, нестерпимо хотелось пить.

Шершавый язык коснулся лица, слизывая грязь и сукровицу, обжигая горячим дыханием, рук, зализывая кровавые полосы, спины, боков. Он просяще скулил, ластился в жаркому жёсткому меху, тёрся головой о бока, подставляя живот и беззащитное горло, просил проявить милость и не гнать. И она сжалилась, вновь умывая его, как неразумного глупого щенка, поворчала для порядка, но всё равно пустила под бок, уложив тяжёлую голову на спину, согревая не обросшие пока что шерстью лапы.

Он понимал её злость, её желание проучить, но она всегда любила и заботилась, даже о пришлых, потому не отказала, не прошла мимо него, странного, не способного нормально стоять на лапах, без голоса, с тупыми зубами и почти мёртвого, пустила в логово, вылечила, научила говорить правильно.

С каждым днём становилось проще подниматься на лапы, жрать принесённое «матерью», стачивая зубы, слабо подвывать песне, виляя куцым хвостом. Он начал чувствовать острее, слышать то, чего раньше не мог, не знал, что так можно, водить носом в воздухе, в сладкой мешанине запахов, чтобы узнать её, подобраться ближе и цапнуть игриво за хвост, чтобы отпрыгнуть в сторону от тяжёлой лапы и припасть к земле.

Бока больше не болели, спина не светила проплешинами. Его оскала побаивался альфа стаи, но он не претендовал на власть, не рвался вести за собой, всё ещё держась рядом с «матерью». Охотился только ради неё, вылизывая потом окровавленную морду, ластился, как щенок, сучил лапами, лез лизаться и ходил гордый с прокушенным ею ухом.

Он знал, что скоро его позовёт дорога и незаконченные дела, знал, что больше никогда не вернётся к ней, и потому в последний раз пел особенно жалобно, пронзительно, рассказывая о себе всё, делился с ней остатками себя того, другого, ещё со слабыми лапами.

Он долго шёл по следу людей, прятался за кустами, наблюдая, принюхиваясь, узнавая, и вышел, встретившись взглядом со стариком, сидящим у костра, греющим сухие, разбитые артритом руки. Остальные кричали, тыкали в него едко пахнущими порохом палками, но старик гортанно крикнул, одёргивая слишком молодых и глупых, пахнущих вином и женщинами.

— Звери с человечьими лицами, — усмехнулся он, глядя на смущённо отступивших. — Человек со зверем внутри, — указывая на него, заставив остальных вздрогнуть и по новому взглянуть на ночного гостя, уважительно склониться.

Старик поманил его ближе к костру, плеснул сладкого молока в плошку, поставил рядом, выжидательно смотря.

— Ты не боишься меня, но они боятся тебя. Пей. Редко кто выживает в лесу, редко кого зверь пускает в своё логово и делит свою жизнь пополам с человечьей. Ты сильным был, смелым, отчаянным и влюблённым, — глаза старика затянула поволока. — Но стал ещё сильнее, смелее, отчаяннее. Вернуться хочешь, но не знаешь как, не помнишь. Ты пей, пей, сынок, пей и вспоминай. Редко кто выживает в лесу, сынок, ты достойный, а мы должны помогать достойным.


***


Стиву не спалось слишком долго. Он приходил «к Броку» почти каждую неделю, приходил бы и чаще, но слишком тяжело было на сердце, слишком неправильно было сидеть на земле, рассказывать о произошедшем и не надеяться услышать в ответ смеха, не почувствовать прикосновения ладоней к плечам. Слишком сложно собирать себя по частям, выстраивая стену между миром и собой, не ждать, не надеяться однажды проснуться и услышать

— Спи, — тяжёлая ладонь между лопаток, придавливает к постели. — Не рассвело. Никто твоего пернатого не украдёт, сам побегает, а я соскучился, так что спи.

Стив не мог спать один, больше не мог. С тех пор, как перестали приходить письма, которые он так ни разу и не прочёл, удаляя. Лишь последнее, присланное на день рождения с двумя строчками, без опостылевших извинений, будто бы Брок всё же смирился, смог отпустить, оставить всё как есть.

«С лвл-апом, Роджерс.
Желаю, чтобы член стоял и деньги водились.
Рамлоу»

Роллинз говорил, что именно в тот день он улетел в Россию и пропал с радаров ровно в полночь, не отвечая на позывные и приказы вернуться, преследуя одному ему ведомых демонов. И, видимо, демоны одержали верх, оставив залитое пепелище на месте лагеря.
Стив перечитывал сообщение раз за разом, пытаясь понять, где же всё-таки не успел и почему не захотел слушать раньше никого, кто твердил услышать. И сейчас только и оставалось, приходить, садиться рядом на клетчатый старомодный плед, рассказывать и слушать тишину в ответ.

Стив не отсчитывал больше дни, не следил за календарём. С тех пор, как он почти поселился на кладбище, всё остальное отчего-то утратило смысл, оставшись в таком далёком «до», когда дом был наполнен жизнью, пах свежесваренным кофе и табаком, когда можно было ввалиться ночью в прихожую, тяжело осесть на банкетку и тут же оказаться в заботливых руках, стягивающих простреленную порванную форму, слушать приглушённую ругань, щедро приправленную матом и обещаниями завтра отыграться на одной непоседливой заднице. Оказаться в душе, так и не открывая глаз, льнуть к твёрдому горячему телу, слепо тянуть руки, получая по ним. Растянуться на простынях, зная, что скоро рядом окажется Брок, и можно будет спокойно заснуть, уткнувшись носом ему в шею, понимая — дома.

С тех пор, как Стив ушел, собрав вещи и не оставив даже записки, он больше не появлялся на пороге дома Брока, не мог найти в себе силы, чтобы забрать оставшееся даже после его смерти, хотя Роллинз и просил.

— Ты хочешь продать его дом? — возмутился было Стив, сам не понимая от чего, но быстро одёрнул себя.

— Нет, — Джек закурил. — Хочу очистить то, что осталось от памяти о нём от тебя, Роджерс.
— Ты всё ещё…

— А ты нет, Капитан? Ты уже сам себе всё списал? Только как кого? Случайную жертву твоего мудачизма или сопутствующий ущерб? — Джек нахмурился, напоминая Стиву те времена, когда верный Роллинз всегда был за спиной Брока Рамлоу, как тень, безмолвный страж, от взгляда которого даже у него мурашки бежали вдоль позвоночника.

Стив открыл дверь своим ключом, который так и не смог отцепить от брелка и оставить на тумбочке, каждый раз оправдываясь излишней занятостью и нежеланием даже приближаться к дому предателя.

Дом Брока совсем не изменился: тот же аскетизм и минимализм, разве что диван стал больше и удобнее, а в углу гостинной появились гантели. На кухне рядом с мойкой стояла грязная кружка со следами давно высохшего кофе, будто хозяин выскочил за булочкой или молоком в ближайший гастроном и скоро вернётся, наполняя дом запахом свежей сдобой, включит музыку на полную громкость и будет подпевать, отчаянно фальшивя и смешно морща нос, если заметит взгляд Стива.

Никаких лишних вещей, чужих. Казалось, что никто кроме Стива здесь и не бывал никогда.

— Он никогда не приводил в своё логово гостей, Роджерс, — Роллинз возник за спиной совершенно бесшумно, прошёл из коридора в гостиную, по-свойски скинув куртку на диван, заставив Стива внутренне поморщиться. Это был его диван, точнее Брок купил этого монстра и-за него, потому что на прошлом «совершенно невозможно смотреть матчи, Брок, то задница съезжает, то ноги не вытянуть». Брок лишь отмахнулся, обозвав Стива гедонистом, но, видимо, всё же запомнил.

— Что ты мне хотел показать, Роллинз?

— Не что, а кого, — Джек нервно потёр переносицу. — Я не приезжал сюда с похорон ни разу, не мог зайти. Всё думал, что, если переступить порог, рухнет последняя надежда найти его, но недавно мне позвонили соседи и сказали, что в доме снова кто-то живёт.

Стив вздрогнул. Сердце глухо бухнув в груди забилось с новой силой, оживляя, разгоняя кровь, вновь возвращая краски привычно серому миру.

Он ведь знал, был на все сто уверен, что такие, как Брок просто так не уходят, не оставляют дела незавершёнными, и не давал себе возможности серьезно задуматься, поверить в реальность места на кладбище.

— Брок? — затаив дыхание, спросил он.

— Нет, Кэп, не Брок, — покачал головой Роллинз распахивая дверь спальни.

На широкой кровати сидел огромный чёрный пёс, горделиво задрав лобастую голову и внимательно следя за застывшими людьми жёлтыми внимательными глазами.

— Хей, ублюдок, — Джек сплюнул на пол, заставив пса гневно рыкнув. — Он тут, знаете ли, живёт. Думал загадит всё, но он, скот, чистоплотный, но выгнать не могу, да и как он попадает в дом никак не могу понять.


***

В доме были посторонние.

Он повёл носом, принюхиваясь, и чуть не заскулил. Среди чужих был свой, тот, к кому рвалась душа, не обращая внимания на изъяны памяти и желание тела остаться с «матерью». Он не помнил своего, но знал, что тот есть, не может не быть.

Первый ему не нравился, пах слишком резко, неправильно, наводил свои порядке в его логове, ходил в грязной обуви, оставляя следы, касался вещей, которые пахли правильно, пятнал их собой.

А вот второй был своим. Он повернул голову стоило им войти, встал на четыре лапы, показываясь «своему» во всей красе.


***

— И он тут уже давно, — Роллинз поскрёб подбородок. — Подойти к себе не даёт, но и не уходит. Я пробовал запирать дом, но как видишь, Кэп, ему поебать, такой же мудак, как и Брок.

Услышав имя, пёс повернул голову, навострив уши.

Стив приблизился, безбоязненно протягивая руку ладонью вверх, давая себя обнюхать.

— Ты знаешь Брока? — спросил он, заглядывая в жёлтые глаза. — Ты был его псом?

Стиву показалось, что пёс явственно закатил глаза, мол, человек, чего же ты тупой такой, а? Было в нём и правда что-то от Рамлоу, то что цепляло и не отпускало до последнего, даже когда в груди не остаётся ничего кроме глухого раздражения. И этот взгляд жёлтых ехидных глаз, слишком человеческий, умный, понимающий, казалось, дословно. Пёс ткнулся мордой в бок Стива.

— Может ветотлов вызвать? — подал голос Джек, выглянув из-за плеча Стива и тут же отшатнувшись.

Пёс вздыбил шерсть на загривке и оскалился, всем своим видом показывая, что он думает об этой затее, но всё равно прижимался боком к Стиву.

— Ну что ты? — заворковал он, перебирая длинную чёрную шерсть на загривке, но замер, нащупав тонкую цепочку, потянул на себя, звякнув армейскими жетонами, которые Стив знал от и до, не раз накрывая их ладонью на груди Брока. — Джек, я забираю его, если конечно пойдет. Ты ведь пойдёшь? Хороший мальчик.

Роллинз опасливо приблизился.

— Уверен, Кэп? Не похож он на домашнего, как и вообще на собаку. Мне не кажется, что Брок его чипировал или там прививки делал. Не видел вообще это адское отродье раньше, да и в доме ничего не напоминает о том, что командир в собачники заделался.

Пёс оторвал голову от Стива, глянул остро, будто бы понимал каждое слово, и громко фыркнул. Стив про себя восхитился. Этот зверь до невозможного напоминал своего хозяина, такой же самодовольный самодостаточный мудак. Явно решивший что-то для себя и благополучно ебать хотевший мнение окружающих.

Именно так у них и начались отношения. Брок его выбрал и начал кружить рядом, иногда прихватывая в самых неожиданных местах, ухаживал как-то по-особенному мило и в то же время без излишней пошлости, не позволяя кому-то приближаться ближе чем на пять шагов, рычал, скалился зло.

Стив был польщён, заинтригован таким поведением. О Броке ходило много слухов, и такая вот волчья верность не была одним из них, наоборот, поговаривали о совершенно блядской натуре командира СТРАЙКа, но стоило на горизонте появиться свежеразмороженному Капитану Америка Брока как подменили, он не видел больше никого, не замечал заинтересованных на себе взглядов, не слышал подколок.

Пёс шёл следом, не отставая ни на шаг. Спокойно запрыгнул на заднее сиденье, стоило Стиву открыть дверцу, и удобно улёгся, будто всю жизнь только и делал, что катался в автомобилях. И Стив порадовался сам себе, что передумал и решил не брать мотоцикл. С этого чёрного товарища стало бы и следом кинуться нисколько не уступая в скорости.

Стив постоянно поглядывал в зеркало заднего вида и никак не мог понять отчего же так привычно эта чёрная зверюга смотрится в его машине? И ведь не стал метаться, портить когтями обивку, а спокойно пролежал всю дорогу вывалив розовый язык и флегматично пялясь в окно.

— Ну, добро пожаловать? — неуверенно спросил у пса Стив, открыв перед ним дверь дома.

По-хорошему, стоило сначала позвонить Баки и уточнить, а не против ли он такого соседства. Всё же, Чёрный не какая-нибудь карманная болонка, которую и не заметишь, если в угол забьётся и тявкать не будет. Этот мудак сразу прошёлся по всему дому, обчихал дверь комнаты Баки и улёгся в его любимое кресло.

— Блэки, — позвал Стив, сильно сомневаясь в успехе данного мероприятия.

Он не знал, как Брок назвал это наглое мудаковатое чудовище и, помня изощрённую фантазию своего бывшего любовника, даже представить не мог имя, которым он успел наградить пса.

Пёс даже ухом не повёл, положив огромную голову на лапы и внимательно наблюдая за мельтешением нового «хозяина» вокруг из-под полуприкрытых век.

— О, — только и смог сказать проснувшийся к полудню Баки, обнаружив перед телевизором в гостиной чёрное чудовище, которому было, похоже, наплевать на фирменный убийственный взгляд, и вообще он был «пуленепробиваемым».

— Это Блэки, — представил Стив нового жильца, нарезая ему в новенькую миску сырую говядину.

— А сам Блэки в курсе что его так зовут? — хмыкнул Баки, обходя кресло по кругу. — Где ты вообще его нашёл?

— Это Брока.

— Да уж, — присвистнул Баки. — Что командир, что домашнее животное — оба те ещё мудаки, подстать друг другу. Только это не собака, а волк, но это я так, чтобы ты знал и не удивлялся, чего это вдруг от нас все соседи переедут.

Так и зажили. Стив смотрел на Блэки и всё чаще вспоминал Брока, рассказывая волку про его хозяина, и каждый раз натыкаясь на чересчур внимательный и вполне разумный взгляд, смущался, сворачивая тему.

Баки вскоре подружился с Блэки, Стив всё чаще заставал их за просмотром каких-то передач по дискавери и сидящими при этом в одном кресле.

— Он тёплый, — пожимал плечами Баки, сильнее зарываясь в длинный мех пальцами и поглаживая чуть ли не урчащего зверя между ушами, со Стивом Блэки себе такого не позволял, задирая морду и насмешливо косясь жёлтым глазом.

Стив упорно давил в себе иррациональную ревность, каждый раз напоминая себе, что Блэки его «собака», но всё равно почему-то было до ужаса обидно, что, похоже, Баки любили сильнее.

В доме тоже происходило странное. Не раз и не два они с Баки возвращались насмерть упаханные после заданий, когда удавалось с трудом доползти только до ковра гостинной и там вырубиться, но просыпались оба тщательно отмытые и перевязанные у себя в спальнях, а на плите стояла турка ещё горячего кофе и из духовки тянуло запахом жареного с травами мяса.

— Что же ты такой тяжеленный, — слышалось сквозь сон. — Ну же, Роджерс, давай, помоги мне хоть немного. Вставай и ножками-ножками. — усталый вздох и чьи-то ладони помогают выпутаться из формы, разминают затёкшие плечи. — Вот хули ты творишь-то? Кроме тебя, долбоёба, некому по минам скакать? Даже у супергероев есть выходные и предел прочности.

А на утро Стив снова просыпался у себя с тяжёлой головой и брёл на кухню пить кофе под внимательным взором разлёгшегося у миски Блэки.

— Что ты так смотришь? — наливая кофе в кружку, спросил Стив. — Тоже осуждаешь?

Волк громко чихнул, но взгляд не отвёл, внимательно следя за его действиями. Стив присел на корточки, аккуратно погладил, принюхался.

— От тебя шампунем пахнет, а вроде не мыли.

— Я его выкупал вчера, пока ты в Конгрессе задвигал очередную шальную идею Фьюри, а сегодня хочу вывести его в лес побегать, лапы размять. Да, Мудак? — улыбнулся Баки, потрясая в руке массивным ошейником.

Волк лениво зевнул, показывая ряд длинных острых клыков и звучно щёлкнул пастью, как бы намекая, что будет с Баки, если он приблизится к нему с этой дрянью, рука-то у него только одна съёмная.

— Э-нет, товарищ, — протянул Баки, уперев руки в бока. — Хочешь в лес — согласишься на ошейник. Я, конечно, понимаю, что ты всех соседей запугал настолько, что они боятся на тебя жаловаться, но остальные-то не в курсе твоего золотого характера, так что как хочешь — или ошейник, или задний двор.

— Баки, — Стив покачал головой, поднимаясь. — Он же тебя не понимает.

— Всё эта скотина понимает, — усмехнулся тот. — Ну, что решил?

Блэки тяжело встал и, понурив голову, ткнулся носом сначала в живот Стиву, как бы ища поддержки и защиты, а потом горько вздохнул и подошёл к Баки, обречённо подставляя шею.

— И что? — покачал головой Баки. — Стоило так упираться? Он же только для вида, приедем — сниму.

Стиву хотелось напроситься с ними, но он должен был явиться в ЩИТ для обсуждения каких-то сверхважных задач. Значит опять придётся сидеть, с умным видом перекладывая бумажки, всей душой стремясь домой, к Баки и Блэки.

Стив вернулся поздно, когда уже давно перевалило за полночь, тихо разулся, приставив щит к стене. Очень хотелось завалиться в постель, позвать Блэки, каким-то волшебным образом затащить его к себе, уложить рядом и уснуть, зарывшись носом в чёрный мех. Но, как ни странно, волк предпочитал, как только начинало темнеть, отправляться либо в комнату к Баки, либо, если того не было дома, убегал во двор и устраивался спать в каких-то кустах, прячась от Стива.

— Блэки, — позвал он, не надеясь, что волк отзовётся и придёт.

Подошёл к двери в комнату Баки, толкнул её на пробу и вздохнул. Закрыто. Раньше, до того, как Стив привёл домой домашнего любимца Брока, Баки никогда не закрывался, не было такой надобности, но что же изменилось сейчас?

— Баки? — Стив постучался.

В комнате что-то упало. Бак громко выматерился, послал кого-то в такие дали, что Стив смущённо отвёл глаза. Как-то не подумал он, что и у его друга может быть своя личная жизнь, хотя он и не замечал, чтобы Баки кого-то приводил домой. Всё же с Броком Стив встречался всегда на его территории, даже когда жил один.

Баки выскочил за дверь, подтягивая штаны.

— Ты что-то хотел? — зевнул он, жмурять от включённого в гостиной яркого света.

— Хотел Блэки к себе забрать.

Баки вздрогнул, покосился на дверь.

— Ты же знаешь, что не пойдет. Иди, ложись, а? Ты на время смотрел? Утром пришлю его тебя будить.

И скрылся за дверью, не забыв закрыть её на замок. Стиву, конечно, ничего не стоило вынести такую хлипкую преграду, но он прекрасно понимал, что никогда так не сделает. Что Баки, что Блэки оба имеют право решать, где и с кем им комфортнее, только в груди неприятно тянуло. Ему казалось, что он в очередной раз что-то упускает.

С появлением волка на душе Стива стало не так тоскливо. Он, конечно, даже не пытался забыть Брока или примириться с его гибелью, корил сам себя за непростой характер, но сделанного не воротишь. Мёртвые навсегда оставались мёртвыми, как бы сильно мы их ни любили и ни вымаливали у смерти ещё одного шанса. Стив любил Брока, по-настоящему любил и умудрился потерять, не дав возможности рассказать свою версию того пиздеца, что творили и Гидра, и ЩИТ. Только сейчас, ковыряясь в архивах, Стив начал понимать, что не всё так просто было с отрядом военизированной поддержки СТРАЙК, и по всему выходило, что да — они были двойными агентами, все до единого, но верны были только своему командиру, а Брок подчинялся напрямую Фьюри, шпионя на ЩИТ в обход всех правил и регламентов. А Стив, как обычно, упёрся в свою принципиальность и вышло как вышло.

Стив сел, потёр ноющие виски. Ему совершенно не хотелось спать, да и слишком большая кровать лишь наводила тоску.

— Не надоело ещё? — с кухни послышался едва слышный шёпот Баки. — Может расскажешь ему или так и будешь сидеть, и вздыхать под дверью, когда он дрочит выдыхая твоё имя?

— Пошёл нахуй, Барнс, — отозвался некто голосом… Брока?

Стив подобрался, прислушиваясь. Брок? Такого быть не могло или могло, но только во сне?

— Я бы с радостью, но ты не даёшь! Сидишь на полу и в стену тоскливо смотришь! — рыкнул Баки, добавив обиженно. — Никакой с вами личной жизни.

Голоса смолкли, хлопнула дверь комнаты Баки.

Стив ещё долго сидел на краю постели, обхватив голову руками. Он понимал и не понимал одновременно. Слишком реальным был голос Брока, его Брока, а то, что это именно он, Стив нисколько не сомневался. Слишком он хорошо знал голос любовника и мог узнать его в любом состоянии.

Утром всё было как всегда: сонный совершенно невыспавшийся Баки, неизменный кофе на плите, хотя никто из них ТАК его готовить не умел и грустная морда Блэки поглядывающего в пустую миску.

— Возьми Мудака с собой сегодня, а? — зевая предложил Баки. — Я выспаться уже наконец хочу.

— Бак, что ему делать на базе? — помешивая кофе, поинтересовался Стив, глядя на заинтересовано шевелящего ушами волка.

— На СТРАЙК натрави, а то распустил их совсем Роллинз, смешно сказать — минимальные нормативы просрали. Эх, не то что при Броке — летали аки феи легкокрылые, ступить на землю боялись лишний раз, чтобы пиздюлинами не накрыло. Хорошее время было, — протянул Баки, почесывая живот. — Так, что забирай, и валите уже наконец, а то ни поспать, ни подрочить нормально.

— Баки! — возмутился Стив.

— Знаю-знаю, — махнул рукой тот в ответ. — Валите уже.

Бойцы СТРАЙКа поначалу обрадовались Блэки, как родному, хотя и видели его впервые, но, видимо, Джек рассказал о чёрном ублюдочном псе размером с телёнка, поселившемся в доме их незабвенного командира на правах хозяина. Но вскоре пожалели, потому как характер у Блэки был таким же мудацким, как и у Брока, вот только бегал он быстрее, прыгал выше и зубы имел не в пример острее. И бойцы очень скоро вспомнили, что такое полная выкладка в условиях, приближенных к боевым.

— А малыш неплохо справляется, — Фьюри всегда появлялся бесшумно и в тот момент, когда Стив был к этому не готов.

— Вы только при нём так не скажите, сэр, — вздрогнув, ответил Стив.

— Прямо Броковское самомнение, удивительно, — хмыкнул Николас, рассматривая довольно прыгающего по залу волка. — Может, стоит взять его на постоянной основе тренером, вон как бойцы рады.

— Сэр? — Стив недоумённо глянул в спину уходящему директору ЩИТа обычно не позволяющего никаких вольностей подчинённым. Но Стив был даже рад, не то чтобы он ревновал Блэки к Баки, но да, дело было именно в ревности. Блэки всегда напоминал о Броке и его хотелось видеть как можно чаще, касаться густой чёрной шерсти, ловить на себе изучающий взгляд по-человечески внимательных глаз и быть нужным.

Но в тоже время Блэки был другим, он будто бы страшно скучал по человеческому обществу и больше походил на человека, вынужденного жить в изоляции, чем на, пусть и необычное, но домашнее животное. А Брок смотрел только на Стива, стараясь не выпускать из поля зрения, всегда был где-то рядом, чтобы поддержать, подставить плечо в каком бы состоянии сам не был.

Стив опёрся на стену, осел на пол. Тянущая силы и саму жизнь тоска оглушала. С каждым днём становилось всё хуже, казалось, Брок тянул Стива за собой в могилу, не желая расставаться и после смерти. И с каждым днём Стиву было всё сложнее не подчиняться этому саморазрушению, не уходить в себя. Если бы не Блэки, он и не знал, как прожил бы столько без Брока.

Лобастая морда легла на колени. Большой влажный язык прошёлся по щекам, вылизывая.

Стив рассмеялся, обняв его, притянул ближе к себе, зарываясь лицом в шерсть. От Блэки всегда до странного пахло Броком, даже едва уловимый шлейф крепких сигарет, хотя ни Стив, ни Баки не курили.

Теперь Блэке не оставался дома, стоило Стиву собраться утром на пробежку, он уже сидел у двери с какой-то вселенской обречённостью поглядывая на массивный ошейник, без которого на улице ему нечего было делать. Блэки всю дорогу бежал рядом, нисколько не уступая Стиву в скорости, не отвлекаясь на брехливых собратьев, которые, завидев его издалека, заливались тревожным лаем. Волк единственный раз отвлёкся и рявкнул в сторону, обнажая длинные клыки, когда какой-то чересчур ретивый репортёр кинулся к Стиву, когда тот остановился купить себе кофе.

— Фу, Блэки, ну нельзя же так? — покачал головой Стив, скармливая волку третий ванильный пончик. Другие, как собственно и Брок, Блэки не выносил на дух. — Надо хорошо себя вести, — и тут же осёкся под насмешливым взглядом жёлтых глаз.

И в ЩИТ они теперь ездили вместе. Фьюри смеха ради, по другому и не назвать его поступок, выписал для волка официальный пропуск и разрешение ходить без ошейника, потому что заметил, что Блэк входил в тренировочный зал и садился около дверей, пока тот же Стив или бледнеющий при виде волка Роллинз не догадывались снять с его шеи это пыточное устройство.

Пиздец пришёл откуда не ждали — очередной фанатик судного дня, сколотивший себе небольшую армию свалился на головы Мстителей не в самый подходящий момент, на базе ЩИТа почти никого не было, только Стив с Баки и заёбаная предыдущей миссией Вдова отсыпалась у себя в кабинете, притворяясь, что пишет отчёты, и ей осталось совсем чуть чуть. СТРАЙК и тот присутствовал лишь частично.

Блэки выл, упирался всеми четырьмя лапами, но выходить из квинджета отказывался наотрез. Стив уже и не знал, как его выпихнуть, хотел было поднять на руки, но волк вывернулся и забился под кресла, сверкая обеспокоенным взглядом.

— Оставь его, — посоветовал Баки, упаковываясь в тактический костюм.

— Брок всегда пиздец чувствовал, — покивал головой Роллинз. — Может и его зверюга тоже?

Стив же не разделял общего энтузиазма. Не месте было Блэки там и всё тут, но упрямый волчара, скалился, ворчал, но вылезать отказывался. И в какой-то момент Стив махнул рукой, надеясь, что его удастся закрыть в салоне, но не тут-то было. Блэк, утробно рыча, первым метнулся в открывающийся люк, совершенно не обратив внимания, что джет висит в трёх метрах над землёй.

Искать волка не было никакой возможности, и сколько бы Стив ни кричал надрывая голос, ни звал Блэки, тот лишь на мгновение показывался в ближайшем коридоре захваченного бизнес центра и тут же смазанной чёрной тенью скрывался за поворотом, выводя на Мстителей полубезумных фанатиков и вовремя уходя с линии огня, давая суперам развернуться.

Стив закрылся щитом, прижимаясь спиной к стене. Блэки видимо и правда был очень похож на своего хозяина, потому как такого пиздеца не было уже давно. Голова гудела, ноги ныли от напряжения, выбитое плечо неприятно тянуло и в лёгких что-то подозрительно хлюпало, а эти уроды всё не кончались.

— Ну вот мы с тобой и встретились, Америка! — неприятно усмехнулся главарь, выходя на середину комнаты. — Не оглядывайся, мы с тобой один на один здесь, твоих ребяток заняли.

— Что вам надо? — прохрипел Стив, удобнее перехватывая щит.

— Мне? Ничего. Мир конечен! Герои смертны! Это всё, что эта страна должна осознать за сегодняшний день, — он ощерился, выхватывая два ножа, и двинулся к тяжело дышащему Стиву.

Противник был силён и, казалось, совершенно не ощущал усталости, осыпая Стива ударами, от которых едва-едва спасала ускоренная сывороткой реакция. Ножи в очередной раз встретились со щитов, высекая ослепительно яркий сноп искр и противник, воспользовавшись замешательством совершенно вымотанного Стива со всей силы саданул сапогом ему под колено, сбивая его на землю.

— Не такой ты и сильный, Америка, — усмехнулся главарь, оттягивая за волосы голову Стива назад, открывая беззащитное горло. Холодный металл коснулся кожи, обжигая мимолётной искрой боли, и, дёрнувшись, Стив понял, что свободен, перекатился в сторону, лихорадочно оглядываясь. В нескольких метрах от него, хрипя и царапая ногтями бетонный пол, затихал главарь очередной секты судного дня, булькая прокушенным горлом. А рядом с ним сидел, слизывая кровь с морды Блэки.

— Блядь, — только и смог сказать Баки, ввалившись в комнату через несколько мгновений, когда всё закончилось. Он помог подняться Стиву, осмотрел неглубокий порез на горле и подошёл к Блэки, присел рядом, с тоской заглядывая в жёлтые глаза. — Ты же знал, что так будет, знал и всё равно не остался, — волк очень по-человечески мотнул мордой, коротко заскулил, глядя поверх плеча Баки прямо Стиву в глаза. И в этом взгляде было столько всего понамешано, что в груди сдавило от предчувствия неотвратимой беды.

— Баки?

— Поехали домой, Стиви, — бесцветным голосом ответил Баки, потрепал Блэки по холке, поднимаясь.

Волк всю дорогу жался к ногам Стива, укладывал тяжёлую голову на колени, тихо скулил, так явно стараясь что-то сказать, что Стив не выдержал, сжал волчью морду в руках, заглядывая в глаза.

— Ну что ты, маленький? — заворковал он. — Всё же уже хорошо! Ты справился, ты спас мне жизнь!

Блэки прижал уши к голове и протяжно завыл, горько, отчаянно. У Стива всё в душе оборвалось. Его волк прощался с ним, не хотел уходить, всем сердцем желая остаться навсегда, но почему-то не мог.

Стив обнял его, прижал к себе, не обращая внимания на обеспокоенные взгляды бойцов и Наташи. Только Баки как-то понимающе криво улыбнулся и отвернулся, давая побыть им хотя бы немного наедине. Все остальные последовали его примеру.

Сердце рвалось на части. Стив бездумно гладил Блэки, шептал какой он хороший, как похож на своего хозяина, как не хотелось терять и его, потому что Стив больше не выдержит, не сможет просыпаться по утрам, зная, что у него ничего не осталось от Брока.

— Да блядь, — выругался Баки, подлетел к Блэки, сдернув с волчьей шеи жетоны Брока, которые сколько бы не снимал Стив возвращались на место. — Скажи уже, идиот, что ты к нему чувствуешь! Скажи, пока не потерял насовсем! — и кинул жетоны в Стива.

— Блэки? — Стив в недоумении глянул в глаза зверю и чуть не отпрянул в сторону, настолько внимательным был взгляд. — Брок? — Волк склонил голову набок, дернул ухом прислушиваясь. — Брок… я… — Стив сжал в ладони именные армейские жетоны Брока Рамлоу, человека, которого любил больше всего на свете. — Я не могу без тебя. Никогда не мог. Сколько бы не уговаривал себя, сколько не искал оправдания своей злости, но всё равно продолжал любить, а когда понял, что наплевать на прошлое, наплевать на то кто и что сделал было уже слишком поздно. Я потерял тебя. — Стив отчаянно глянул в глаза… Броку. — Я так люблю тебя, Брок, что страшно становится. Если не станет тебя — я тоже кончусь, только теперь насовсем.

Стив опустил голову. Его затылка коснулась ладонь. притянула ближе, давая возможность уткнуться лбом в сгиб плеча.

— Какой же ты придурок, Роджерс, — хрипло усмехнулся… Брок.

Стив вскинулся, ошарашено глядя, на обнаженного Брока Рамлоу, сидящего перед ним на корточках.

— Брок? — всё ещё не веря своим глазам, воскликнул Стив подаваясь вперёд. — Господи, Брок!


***


Брок сидел на кухне дома Стива и с наслаждением курил, жмурясь и пуская дымные кольца в потолок.

— Хорошо-то как, — протянул он. — И Барнс, отойди от турки. Если руки из жопы, то нехуй браться за то, в чём не смыслишь. Твои помои я пить не буду.

— Так это ты варил кофе и… всё остальное? — спросил Стив, усаживаясь на высокий барный стул рядом. Он физически не мог отойти от Брока больше чем на пару метров, боясь, что это всё сон и стоит потерять его из виду, как всё кончится и он проснётся один в спальне, будет слепо смотреть в потолок, надеясь подохнуть уже наконец от удушливого чувства тоски.

— Я, — оскалился Брок, протянул руку, коснулся скулы Стива.

— Но как?

Брок нахмурился, чесанул затылок и прикурил новую сигарету.

— Я почти подох в тайге. Помню, как полз куда-то, не видя ничего перед собой, лишь бы ползти. Помню мать — огромную и серую, как она приняла меня, помогла добраться до логова, поделилась своей жизнью, — Брок оттянул ворот слишком широкой для него футболки Стива, показывая отметины от зубов на левом плече. — Дала мне силы, голос и зубы, — он оскалился, демонстрируя чуть великоватые для обычного человека клыки. — Назвала сыном и отпустила, когда я решил, что мне хватит сил добраться до тебя, — Брок глянул остро, испытывающе, будто давая Стиву возможность что-то сказать. — Но с условием, что за шесть лун я верну зверем то, что потерял, когда был человеком. Твою любовь, Стив. Днём волк, ночью — человек, без возможности признаться, сказать хоть что-то, мог, блядь, только за стенкой сидеть и клясть судьбу, надеясь что ещё не всё проебал.

— Баки? — Стив оглянулся на нервно копающегося в холодильнике друга. — Так ты всё знал и не сказал?

— Таковы условия, Барнс тут не причем, — покачал головой Брок. — Он, сука, спит слишком чутко и однажды поймал меня посреди кухни с голой жопой и сигаретой в зубах, — он показательно затянулся. — К стенке прижал и давай пытать, — Брок потёр горло и перевёл взгляд на Стива. — Я хотел рассказать. Прийти в первую же ночь, разбудить и выложить всё, как есть. Но у ёбаного колдовства слишком жёсткие условия: время, тот на кого оно направлено, не должен ничего знать, и кровь других разумных.

— Не понял, — Стив сжал ладонь Брока.

— Тут всё просто, Стиви, — усмехнулся Баки. — Он не имеет право пролить кровь другого разумного иначе всё, добро пожаловать в волчью шкуру навечно. А он убил того урода.

Стив обнял Брока, зажмурился, про себя считая до десяти и, открыв глаза, счастливо улыбнулся.

— Я должен был попрощаться и уйти, — повинился Брок, совсем как Блэки боднул головой в плечо, глянув исподлобья.

— Но не успел, — Стив коснулся его губ своими, целуя едва- едва, словно вспоминая Брока на вкус, узнавая заново ощущения. Брок застонал, притягивая Стива к себе ближе, кусая, вылизывая, показывая насколько скучал и как сильно боялся, что ничего не выйдет.

— Та-ак, — усмехнулся Баки. — Пойду-ка я погуляю, пока папа занят с мамой. Мне это видеть не обязательно!

Но Стив ничего не слышал, не замечал, как Брок стягивает с него так и не снятую форму, он плавился в знакомых сильных руках, растекался горячим воском, жался к Броку, стараясь срастись с ним раз и навсегда, чтобы никакие силы не могли больше их разделить.
Стив уже давно не был скептиком, не с его работой, но сказки — это просто сказки. Выдумка для детей, чтобы сны были краше и ночные монстры под кроватью не казались такими страшными. Но Стив не верил в чудеса и, видимо, зря. Судьба сжалилась над двумя влюблёнными и снова свела вместе их дороги, дав ещё один шанс.

— Добро пожаловать домой, — прошептал Стив, прижимаясь к сопящему ему в плечо Броку. — Долго же ты добирался.