* о творчестве

[kroshkavinni]

Остров Никогда

Часть 10

— Какие панталончики! — Баки ввалился в дом с кучей пакетов из разных магазинов. — Стиви, а ты помнишь, в наше время это носили как исподнее! Давай отнесем это все к тебе и развесим в шкафу. Тикки, куда убрать стивово добро?
— Да оставь, — сказала Туу-Тикки, — будет носить как домашнее.
— Я купил себе джинсы с вышитым драконом! — похвастался Баки.
— С китайским или европейским? — спросил Грен.
— С китайским, такой черно-серебряный. И с бубенчиками.
— Покажешься? — спросила Туу-Тикки.
— А то! — Баки расплылся в широкой улыбке. — Брок, я тебе трекинговые сандалии купил, в кроссовках слишком жарко.
Брок приветственно оскалился от камина.
— Обожаю это время! — заявил Баки, поднимаясь по лестнице. — Как девочки-то одеты!
— А мальчики? — хрипловато спросил Брок.
— А мои мальчики у меня все дома, и вообще я больше по мужикам, — рассмеялся Баки.
Стив отчаянно краснел. Одних воспоминаний о Баки в трусах, чуть ли не выплясывающего что-то невероятное в примерочной, когда симпатичная девушка-консультант нашла-таки те самые джинсы его размера, Стиву становилось жарко. А если вспомнить, как сам Баки облизывал его взглядом, стремясь лишний раз потискать, прикоснуться, как впихнул в узкие брюки и футболку чуть ли ни на два размера меньше, чем нужно было...
Город и время были и правда идеальными: светлыми, яркими, наполненными жизнью, как и сам Баки.
Скупили они чересчур много, по мнению того же Стива, и Баки не дал заплатить ни разу, размахивая пластиковой карточкой и вещая, что это подарок его Стиви.
Новые джинсы сидели идеально, обтягивая ноги, как вторая кожа, но Стив, откровенно говоря, боялся в них поворачиваться к кому-нибудь задом, так как Баки, сверкнув глазами, заявил, что под эту модель бельё надевать не стоит.
Баки помогал Стиву раскладывать и развешивать обновки в шкафу.
— Круто, что мы нашли тот магазин, — сказал он, ставя на полку трекинговую обувь на все случаи жизни. — Как раз под твой вес и силу. Стив, я так рад, что в этом времени могу тебя одеть так, как ты заслуживаешь! Ты не представляешь, как мне плохо было от того, как убого на тебе смотрелась одежда из сороковых! Вот сейчас смотрю на этих тощих ребят в шортиках и думаю: почему мы не одевались так до войны? Сейчас можно одеть хоть хромого горбуна, и он будет выглядеть на все сто!
Стив живо представил в таких шортиках Брока и подавился воздухом. Тот слишком горячо умудрялся выглядеть и в обычной для этого дома одежде, что уж говорить о моднике Баки, щеголявшем во всём, на что его глаз упадёт, и доводящим Стива до каменного стояка за секунду.
Но до чего же было странным скупать одежду, обувь и бельё в таком количестве. Стив здраво рассуждал, что хватило бы и пары комплектов, но Баки слишком явственно ловил кайф, наряжая его и крутя так и эдак.
— По мне, и раньше неплохо мне было, — смущённо буркнул Стив, срезая этикетки с десятой пары трусов. Он взял в руки те самые шорты, из-за которых он хотел провалиться сквозь землю. Потому что Баки мало было впихнуть его в них, так он ещё отдёрнул шторку примерочной и громко спросил у сбившихся стайкой консультанток, мол, правда охуительная задница? — Куда мне это непотребство, Бак?
— У бассейна загорать, — объяснил Баки. — Ты что, еще не купался в здешнем бассейне? Многое упустил! Тут вода морская, очень круто. В море-то купаться нельзя, слишком холодно. Арктическое течение вдоль берега.
В дверь, постучавшись, заглянул Алька.
— Мама просила спросить, обедали вы в городе или нет?
— Обедали, — ответил Баки.
— Тогда приходите в сад, как закончите. Будем черешню собирать. Мама варенье сварит, папа вино сделает, а остальное так съедим.
Баки повернулся к Стиву:
— Придем? Я в прошлом году собирал черешню. Было здорово.
— Да, — кивнул Стив. — Только оденусь как-нибудь не так… тесно.
Быстро переодевшись в «домашнее», Стив осмотрел содержимое шкафа. У него никогда не было столько одежды и вообще вещей: ни в сороковых, ни после разморозки. Сначала на нём нормально не сидела никакая одежда, а на портных ни у него, ни у его семьи никогда не хватало. После одеваться как-то модно было не для кого. Зато сейчас хотелось показать, так сказать, товар лицом, хотя Стива и страшно смущала именно эта постановка вопроса. Но насмотревшись на раскованных и свободных от большинства норм и правил, привитых Стиву матерью, людей, и ему хотелось нравиться, привлекать внимание, правда, не всех подряд.
— Спасибо, Бак, — Стив сжал плечо Баки. — Пойдём.
Они вышли в сад как раз вовремя. Хозяйка только начала раздавать добровольным помощникам указания.
— Стив, Баки, Брок, Дани — вы обираете вон то дерево. Вот ведра, ягоды срывайте с черенками, стремянка вот здесь, на само дерево не залазить, веток не ломать. На верхушку заберется Алька, он самый легкий.
— А на второе? — спросил Баки, оглядывая переодевшуюся в короткие шорты и облегающий спортивный топ Туу-Тикки.
— А на второе — я, — ответила она. — Всегда обожала лазить по деревьям. Ешьте ягоды, сколько влезет. В заморозке черешня портится, вкус теряет.
Стив никогда не видел столько ягод на одном дереве, казалось, оно тяжело стонет от натуги, пригибаясь к земле от обилия почти чёрных крупных черешен. Сорвав одну ягоду и забросив её в рот, Стив аж зажмурился от удовольствия, раскусывая плотную кожицу. Сок был пряным, невероятно сладким. Стив обернулся в Баки и залип окончательно. Тот, восседая на верхней ступеньке стремянки, закидывал в рот ягоду за ягодой, от чего его губы из ярко-алых стали бордовыми, припухшими, так и напрашивающимися на поцелуй.
Скольких усилий Стиву стоило отвести взгляд, он бы и сам сказать не мог. Смотреть на такого Баки было сродни пытке. Тряхнув головой, Стив снова принялся наполнять одно из вёдер крупными ягодами, краем взгляда поймав застывшего Брока. Вот уж у кого не хватило выдержки, усмехнулся Стив, заметив, как тяжело ходит его грудная клетка, и голодный взгляд в сторону ничего не замечающего вокруг Баки.
Выбрав самую сочную ягоду и прицелившись, Стив метнул её в Брока. Тот вздрогнул всем телом и выматерился.
— Барнс, кончай эротическое шоу! — хрипло потребовал Брок. — Тут собирать до самого утра!
Алька с небольшим ведерком в зубах вскарабкался на стремянку, ловко забрался Баки на плечи и с них — на дерево. Он залез на самый верх и принялся обирать ягоды с верхушки. Баки принял это совершенно спокойно, будто так и надо.
— А ты не завидуй, — ответил Баки, аккуратно обрывая ягоды и опуская в ведро. — На самом деле на пятерых это дерево часа на четыре, прошлым годом проверено.
— В этом году урожай больше, — заметил Дани, сосредоточенно срывавший ягоды со средних веток. — Будет варенье. Много варенья.
— Я все хотел спросить: почему вы, рыжие, так любите сладкое? — спросил Баки.
— Так мы же киборги. Наноимпланты работают на глюкозе, минимум двести граммов в сутки в пересчете на чистый сахар, — объяснил Дани.
— И Алька?
— Не, я чистый человечек, — крикнул Алька сверху. — И вообще сладкое не очень. Я моллюсков люблю. Мама, а сделаешь на ужин паэлью?
— У нас мидий нет, — отозвалась Туу-Тикки с соседнего дерева. — Завтра с утра смотаемся на тридцать девятый пирс — и сделаю. Кто со мной поедет?
— Я! — крикнул Баки. — Обожаю покупать вкусное! И рыбы побольше!
Стив обрывая ягоды, с теплотой прислушивался к разговорам. Складывалось странное ощущение, будто они не простые постояльцы волшебного эльфийского дома, а члены большой и очень дружной семьи, такой, какая у него была до смерти мамы, когда они и Барнсы выбирались на природу: в лес или на пляж, устраивали пикники, засиживаясь дотемна, а потом разводили большой костёр. Откуда-то сама собой появлялась гитара. Мистер Барнс играл, а мама Стива пела какие-то старинные песни. Баки рассказывал сёстрам страшилки, делая страшное лицо и внимательно следил, чтобы Стиви не сидел на земле.
— Хорошо, — тихо сказал Стив, закидывая в рот очередную ягоду, слизывая сладкий сок с пальцев.
— Тикки, а спой, — внезапно попросил Брок, который ягод не ел, только сосредоточенно складывал в ведро.
— Ммммм… — отозвалась Туу-Тикки. — Сейчас соображу. О! «Мы сушили траву, сон-траву на чердаке, вороха расстилая по вороху газет…»
Стив слушал хозяйку и улыбался. Вот теперь совсем, как дома, только у мамы голос был более высоким и песни не такими звонкими и задорными.
Обобрав ветку полностью, Стив с удивлением заметил, как она, будто благодарно выдохнув, начала подниматься вверх.
Брок отнес полное ведро в кухню и вернулся с пустым.
— Там духи буянят, — сказал он.
— Варенье будет, — объяснил Грен, обиравший соседнее дерево. Он был в коротких джинсовых шортах, в них его длинные ноги казались совсем бесконечными. — Что бы мне спеть? «Бес Зеленого Мыса с повадкою лиса, без особого смысла, без гроша за душой…»
Баки тут же подхватил припев. И не только Баки. Пели Дани и Алька, Бран и Туу-Тикки.
— А чего ты не поёшь? — хохотнул Стив, запустив очередной ягодой в Брока. — Мог бы хоть поподвывать!
Брок ухитрился поймать ягоду ртом и демонстративно раскусил её, измазав соком губы. Сплюнул косточку в траву и ответил:
— Они на русском поют, если ты не понял. Ты знаешь русский? Я — нет.
Стив бездумно облизал губы и громко прочистил горло.
— А волку есть разница, какому языку подвывать?
— Я, блядь, сейчас не волк, — огрызнулся Брок, — а то цапнул бы тебя за задницу как следует! Давай работай. Вон у меня уже второе ведро, а ты никак с первым не закончишь!
Баки тоже отнес полное ведро на кухню и вернулся, неся два стакана с водой. Один он вручил Стиву, второй Броку и сказал:
— Жарко.
Сверху юркой обезьянкой спустился Алька.
— Будь другом, — попросил его Брок, — принеси сигареты и зажигалку.
— А духи? — удивился Алька, вытирая запястьем алый от ягодного сока рот. — Принесу.
— «Раз июльским днем покидает дом шхуна новая в рассветный час…» — неожиданно запел Баки.
Стив во все глаза смотрел на Баки, забыл обо всём на свете. Его Баки был точно таким же, как и до войны. Что бы он ни говорил, но эти его жизнерадостность и умение оказываться вовремя именно там, где он больше всего нужен, всегда поражали малообщительного и нелюдимого Стива Роджерса, на которого вдруг свалился самый замечательный друг на свете.
Ведра потихоньку наполнялись ягодами, песни звучали все веселее и веселее. Стив и не помнил уже, когда ему было так же хорошо и спокойно в компании практически незнакомых людей, хотя как таковых людей там и не было, кроме него и Альки.
— Уф! — Туу-Тикки спустилась на нижнюю ветку, откуда ее нежно снял Грен. — Почти все. Заканчивайте, мальчики, а я вареньем распоряжусь. Грен, тебе сколько на вино?
— Да, все что не на еду в ближайшие дни и не на варенье, — ответил он. — Пусть косточки выберут.
— Жмых я на джем заберу, — сказала она.
Грен поцеловал ее.
— Конечно, родная, — улыбнулся он.
В сад ленивой походкой вышел Эшу. Сорвал пропущенную тройчатку ягод с нижней ветки, чувственно съел.
— Люблю лето в ситтине, — сказал он. — И Йоль люблю.
Стив подобрался. Хоть он и не думал, что Эшу может утворить что-то в стиле Локи, но память сама собой подсовывала кадры разорённого Нью-Йорка и безумные глаза асгартского божества.
— Эшу, — поздоровался он кивком головы.
— Стиииивен… — протянул Эшу, но тут к нему подошел Дани и заткнул собственническим, властным поцелуем. Эшу мурлыкнул ему в губы.
Стив счёл за лучшее отвернуться. Ему было трудно ещё привыкнуть к публичным выражениям симпатии, тем более у партнёров одного пола. Он не был ханжой и тем более гомофобом, не с его пристрастиями, но всё равно не всегда мог понять необходимость лобызаться на публике.
Грен окинул освобожденные от груза ягод деревья взглядом.
— Мы славно потрудились, — сказал он. — Но ужинать поедем в город. Потому что сейчас вся кухня будет занята вареньем. Так что в душ и переодеваться.
— В испанский ресторан! — потребовал Алька. — Паэлья!

совместно с  PaleFire