* о творчестве

[kroshkavinni]

Ваше высочество…

Пэйринг или персонажи: Брок Рамлоу/Стив Роджерс (Капитан Америка)/Баки Барнс (Зимний Солдат), Брок Рамлоу/Стив Роджерс (Капитан Америка), Брок Рамлоу/Баки Барнс (Зимний Солдат)
Рейтинг: R
Жанры: Романтика, Ангст, Психология, Hurt/comfort, AU
Предупреждения: OOC, Нецензурная лексика, Полиамория
Размер: Мини, 18 страниц, 1 часть



— Кретин, — Брок прицелился и плавно нажал на спусковой крючок, посылая один-единственный патрон в цель, тут же отступая в тень, прячась от вездесущих дружков того, чья жизнь уже давно была на первом месте.

У Брока никогда не было личного. Бывший детдомовец, клыкастый, колючий мудак, с едким взглядом и бритвенно острым языком, хитрый, расчётливый, способный прогнуться в нужном месте и прибить потом отдачей. У Брока не было друзей, только сослуживцы, не было личных привязанностей, он не знавал сердечного томления, вообще плохо себе представлял, что же это такое — любовь, и с чем её едят. Лучший оперативник, снайпер от бога, командир отряда, подразделения, ответственный и совершенно беспринципный наёмник. Пока наниматель платит, он прав и жив, а вот дальше всё мог изменить случай. Брок не раз, усмехаясь, выносил вчерашнего союзника, метая ножи и ловя в перекрестье прицела. Он не щадил никого, свято веря, что у всех своя судьба, и, если всё сложилось именно таким образом, значит, оставалось только два выхода — смириться и плыть по течению или вцепиться зубами в последнее, что осталось, и грести, даже если силы давно оставили.

Убирая винтовку в чехол, Брок закурил, глянул в окно. Отсюда было не видно, что творилось на месте стычки супер-команды с очередными вершителями судеб, но и его было не так просто засечь даже Старку, однако всё равно стоило поторопиться и свалить, пока звёзднополосатый не очухался и не пошёл выяснять, кто же выкашивает всех, кому удаётся пробраться к нему за спину. Брок сплюнул на пол, раздавил о подоконник сигарету и вышел, неплотно притворив дверь, надеясь, что связанного по рукам и ногам хозяина такой удобной квартиры обнаружат раньше, чем он обделается от страха и облегчения, что костлявая прошлась совсем рядом, задев лишь подолом балахона.

— Ваше Высочество, — Брок усмехнулся, отвесив Роджерсу шутовской поклон.

— Прекратите ёрничать, лейтенант, — отмахнулся тот, внимательно оглядывая пустой тренировочный зал.

— Что вас привело в обитель дракона?

— Брок, поехали домой уже, а? — Стив потёр виски, сдуваясь, становясь человечнее без привычной маски героя тысячелетия.

— А как же регламент и правила? — усмехнулся Брок, подхватывая сумку с вещами. — Что-то там про недопустимость личных привязанностей на службе?

— Заткнись и поехали, — рыкнул Стив, притягивая его к себе и затыкая рот быстрым поцелуем.

Он и сам не понял, как вмазался в Роджерса, потерялся в его синих глазах, поплыл от улыбки, растворился в крепких объятиях настолько, что личное заняло все мысли, перевернуло, перекроило что-то в душе, вытащило из бездны, куда он стремительно падал с каждым годом всё глубже.

Стив был спасательным кругом и, в то же время, самым разрушительным ураганом, сметающим на своём пути все припятствия. Это он сам решил, что им надо жить вместе, и в один вечер приехал к Броку с вещами, тому лишь осталось открыть дверь, пропустить его и выделить место в шкафу. Не то, чтобы Брок был сильно против, не был, но привычка Роджерса сваливаться, как снег на голову, погребать под собой, принимая единолично все решения, иногда не слабо выбешивала, но тут он решил отступить, поддаться теплу больших ладоней и плыть по течению, ещё не зная, к чему всё это может привести. А если бы знал, то всё равно впустил, всё равно бы позволил всё, что хотелось Стиву.

Брок убрал чехол с винтовкой под кровать. Он не любил номера в дешевых мотелях, очень похожие на него самого, на то, что творилось в его душе после «Озарения», после полугода в больнице, восстановительных процедур, когда больше всего на свете хотелось не сдохнуть от боли, не купируемой ничем, даже самыми сильными обезболивающими, а чтобы пришёл Стив. Брок не знал, чего можно ожидать от преданного любовника, не знал вообще ничего.

Да, он работал на Гидру, да, был предан работодателю, как и предписывал контракт, но появление Роджерса настолько сдвинуло направляющие в голове Брока.

Он ни раз и ни два задумывался о смене стороны, начал собирать информацию, способную помочь хоть немного смягчить Фьюри, уверенного, что знает ЩИТ, как самого себя, и вот так ошибся. Но не успел ничего сделать. Пирс будто почувствовал, что скоро всё пойдет по пизде, вытащил из безвременья того, о ком, если и разговаривали, то шёпотом, да и вообще мало кто на базе верил в существование Зимнего Солдата.

Брок долго смотрел, как выламывается широкое тело, прошиваемое электрическими разрядами, как по небритым щекам текут прозрачные ручейки слёз. Смотрел в глаза, светлые, мучительно живые, каких не може быть у почти столетнего киборга без мыслей, души. Смотрел на человека, изуродованного Гидрой ради какой-то мифической власти, смотрел и узнавал в чертах того, о ком почти не мог говорить Стив, но с чьим именем на губах вскакивал, метался по квартире, пока дурной сон-воспоминание не отпускал, пока боль в грудной клетке не утихала под лёгкими прикосновениями, в объятиях. Брок смотрел, кусал губы, понимая, что лоханулся, влюбившись в настолько проблемного супергероя, и готов просрать свою жизнь, только ради того, чтобы Стиву спалось спокойно, ради него и этого ёбаного Баки Барнса.

Брок сдёрнул с кровати покрывало, поморщился от запаха несвежих простыней, но выбирать было особо не из чего. Усталость, постоянное напряжение и голод давали о себе знать, скручивая тело судорогами. Брок сел, облокотился на колени, устало опустив голову.

Сколько он ещё продержится на алкоголе и препаратах, которых с каждой дозой требовалось всё больше?

— Ваше Высочество, — прошептал Брок, когда двери лифта закрылись.

Роллинз демонстративно отвернулся, сложив руки на груди. Остальные бойцы так же упрямо отводили взгляд.

— Лейтенант, — начал Стив, но осёкся, заметив отчаяние в глазах того, с кем привык просыпаться за последний год в одной постели. — Значит ты…

— Я, Стив, прости.

— Ничего личного? — усмехнулся Стив, натягивая на себя «Броню Капитана», готовясь принять удар некогда близкого человека.

— Нет, Ваше Высочество, здесь только личное, — прошептал Брок, сжимая ладонь на рукояти, занося электрическую дубинку для удара.

Только бы притереться как можно ближе, коснуться на миг губами шеи, там, где заполошно бьётся венка, чтобы запомнить на всю оставшуюся жизнь вкус его кожи, успеть вложить в ладонь тонкую флешку, подставиться под удар и дать время Стиву уйти.

Открыв минибар, Брок скривился. Только дешёвое пойло. Выходить из номера не хотелось, слишком сильно он привлекал внимание покоцаной, покрытой шрамами мордой.

Спину жгло, левое запястье тянуло и дёргало. Чувствительность ещё не полностью восстановилась, и Броку приходилось выбирать места для лёжек слишком близко, рискуя каждый раз быть пойманным, не успеть уйти, оставить чересчур много следов. Он не боялся, что Старк его пристрелит. Брок уже давно не боялся смерти. Страшнее всего было не успеть, не прикрыть спину, подпустить слишком близко того, кто мог лишить его возможности хотя бы со страниц газет, интернет-заметок следить за жизнью Стива Роджерса, замирать, касаясь кончиками пальцев монитора или газетной вырезки, проводить по скулам и чувствовать себя хоть ненадолго живым.

Стив был прав во всём: в выборе стороны, друзей, в решении оставить Брока — не место такому рядом с идеальным Кэпом.

Брок горько усмехнулся, выгребая на пол все маленькие бутылочки разом.
Мелисса всеми богами умоляла принимать лекарства, быть хоть раз человеком, не пить, не курить, вообще поберечь себя после всего, ведь из команды осталось их всего трое, и пока жив Брок, ещё можно сделать вид, что всё образуется. Он кивал, забирал поддельные рецепты и покупал бутылку бурбона, гидроморфон, трамадол и шприцы. Забирал все мешки со льдом из холла, высыпал их в ванну, забирался, устраиваясь удобнее и вкалывал смесь препаратов в латеральную широкую мышцу бедра, чувствуя, как всё тело окатывало жаром, лизало языками огня, пожирая.

Брок зажмурился, стискивая зубы, чтобы не орать, не выть в голос от раздирающей боли, забываясь, уплывая в наркотическое марево на несколько десяток минут, пока не отпустит приступ.

В торговом центре Брок заметил Стива моментально, будто бы внутренний радар настроен только на Роджерса. Он смотрел, как Романов, облизывая пухлые губы, обернулась в его сторону, усмехнулась, глядя прямо в глаза, не обмануться, и притянула к себе Стива, как коснулась его губ своими. Дальше Брок не смотрел, не мог поднять взгляд, лишь когда проезжал мимо на эскалаторе, громко произнёс:

— Ваше Высочество, — заметив краем глаза, как вздрогнул Стив, подаваясь в сторону.

Судороги всё сильнее выламывали измученное тело, лёд плавился от невыносимого жара, будто в крови растекался жидкий огонь.

Брок не искал Капитана, лишь стремился прибыть первым вместе с отрядом верных только ему людей, подставляя их и самого себя, надеясь, что никакой ретивый фанатик Гидры не успеет пристрелить неугомонное национальное достояние, и его удастся увезти, повозить по городу кругами, давая возможность выбраться и уйти.

— Брок, — качал головой Роллинз.

Мелисса кривила губы, стараясь не улыбаться.

— Командир, мы с тобой, — кивали остальные, потому как были такими же никому не нужными сиротами, без личного, прошлого и будущего, отогретые, выпестованные, личные боевые псы Брока Рамлоу.

Брок сморгнул мутную пелену слёз, поёжился, приходя в себя, кинул быстрый взгляд на телефон, лежащий на бортике ванны, где проигрывалось раз за разом зацикленное видео.

«Стив чуть склоняет голову, смотрит прямо в камеру, тепло улыбаясь».

— Ваше Высочество, — прошептал Брок дрожащими от холода губами, потянулся к телефону, чуть не уронив его в ледяную воду.

Мелисса будет ругаться, что Брок не соблюдает дозировки, обзывать его кретином, не стоящим переживаний, а потом обнимет, прижмётся к груди. Будет вздрагивать, такая большая и сильная девочка, плакать, умоляя бросить всё это, поберечь себя или попытаться снова объясниться с Роджерсом. Да разве любовь стоит таких мучений?

— Стоит, малышка, стоит. Даже если не нужен, мне всё равно, моё место за его спиной, девочка. Ты поймёшь однажды.

— Береги себя, командир.

— Обязательно.

Винтовка холодила щёку. У Брока с самого утра болело сердце, тяжело бухало в грудине, сжимая лёгкие горячей хваткой, вытягивая последние силы, не давая нормально дышать. Перед глазами мутилось. Брок перевернулся на спину, глядя в ночное небо Лагоса. Он слишком рано пришёл на место, но нисколько не жалел, найдя удобное место под самой крышей, на козырьке какого-то дома. Отсюда хорошо просматривалось здание лаборатории и полицейский участок в другом конце улицы. Брок не особо понимал, чего хотели добиться террористы, атаковав небольшое отделение, где всего сидело с десяток полицейских, а вот научный центр, там да, там было что украсть и охрана такая… Брок вздохнул, потёр слезящиеся глаза.

Небо над Лагосом висело слишком низко, набрякшие дождевые тучи едва ползли, перекатываясь по небу тяжёлыми боками, отираясь друг о друга, сверкая редкими молниями. Брок ждал дождя, чувствуя, что скоро тело вновь выкрутит болезненной судорогой и стимуляторы дадут сбой. Но он уже кололся сегодня, не далее восьми часов назад, а Мелисса строго-настрого запрещала превышать дозу хотя бы по частоте приёма.

— Посадишь сердце, командир. Там, конечно, тот ещё мотор, но, пожалуйста, не надо. Попробуй перетерпеть, если совсем плохо, звони мне или в неотложку.

Брок выщелкнул ампулу с инъекцией, покрутил ее в пальцах. Жар прокатывался по телу пока мягко, облизывал шрамы, лишь напоминая, что худшее ещё впереди, когда агония наберёт обороты и простым обезболивающим с кеторолом для снятия воспаления не справиться и придётся применять тяжелую артиллерию.

Впереди была ещё ночь.

Он снял двоих ещё на подходе к лаборатории, по третьему промазал, выбив кирпичную крошку прямо над его головой. Сегодня суперы были без Старка, а значит можно было особо не хорониться. Наташа, конечно, разведчица экстракласса, но и она не смогла бы засечь засевшего в трёх кварталах от места действия снайпера. Слишком далеко, неудобная застройка, сильный ветер, смещающий траекторию полёта пули — слишком много переменных. Им оставалось радоваться, что неизвестный стрелок на их стороне, как и всегда.

Брок не знал, догадывался ли Кэп о том, кто бережёт его спину, и считал ли нужным об этом думать. Да и Броку все равно, главное, что этот идиот отделается вновь лишь минимальным ущербом, а, значит, и ему спать предстоит спокойнее.

Приникнув к окуляру снайперского прицела, Брок выругался. Заварушка явно закончилась, наши победили, но рядом с Кэпом стоял затянутый в чёрный тактический костюм не кто иной, как сам Баки Барнс, и смотрел он, казалось, прямо в глаза Броку, а вот это было откровенно хуёво.

— Командир, — голос Зимнего дрожал, руки безвольно скребли бетонный пол.

— Потерпи, маленький, потерпи, — шептал Брок, притянув к себе тяжёлое тело супер-оружия Гидры, гладил по влажным от крови волосам, старался успокоить как мог, лишь бы Зимний не дёргался лишний раз.

Из развороченной взрывом грудной клетки торчали рёбра, было видно как сердце бьётся, выплёскивая кровь толчками. Брок прекрасно знал, что Зимний не жилец, но не хотел верить, не хотел соглашаться с такой судьбой для и так истерзанного Гидрой мальчишки.

— Блядь, Мел! — крикнул отчаянно. — Бегом! Хули возишься?

— Командир…

— Молчи, маленький, потерпи, сейчас Мелисса тебя заштопает, вколет твою наркоту и ты поспишь, — ворковал Брок, не замечая, как его лицо перекашивает от боли, внутренней борьбы с долгом и обязательствами, и первое явно побеждало. Мальчишка не умрёт, даже если придётся разменять свою жизнь на его. — Мел, бери кровь. Он слишко много потерял. Сдохнет!

Брок ещё никогда так не бегал, чувствуя спиной холодный пристальный взгляд серых, как небо над Лагосом, глаз. Он не ощущал боли, только стремление скрыться, спрятаться, забившись в одну из своих нор, пересидеть внимание ёбаного модификанта. Зимний был единственным, кому было под силу выследить Брока, как бы он ни заметал следы. Видимо, мальчишке было за что сводить счёты с бывшим куратором, или он готов был убрать всех и каждого, кто ходил под знаменем многоногого чудовища.

Петляя, словно заяц, прячась по подворотням, Брок никак не мог отделаться от чувства, что проебался, что не надо было высовываться сегодня, отлежаться, раз организм окончательно начинал подводить. Вот вселенная и ответила на столь явное пренебрежение к самому себе, давая возможность закончить бесполезную гонку со смертью, уйти от рук того, что имеет право спрашивать с него за многие и многие грехи.

Карающая рука Гидры стал тенью Капитана Америка. Два друга, как две стороны одной медали. Всегда вместе, неразрывно связанные, ощущающие друг друга, казалось, и за чертой.

Брок выругался, привалившись к стене. Ноги отказывались слушаться. Сердце уже не частило, пропуская удар за ударом, болью отдаваясь в грудной клетке. Рука сама собой потянулась к зауэру. Достаточно одного патрона — и все закончится.

Но тут почему-то вспомнился Роджерс, ямочка на левой щеке, солнечные лучи, путающиеся в светлых волосах, и невозможно синие глаза. Брок взвыл, отчаянно горько, кусая губы, чувствуя, как подкашиваются ноги, как противно и мерзко с самого себя, этой слабости, которую не хочется преодолевать, вырвав из сердца любовь к этому невозможному человеку, дающую силы подниматься раз за разом.

Если бы только у него был хотя бы один шанс.

— Брок, — Стив смотрел прямо в душу, выискивая там ответы на невысказанные вопросы.

— Ваше Высочество, — сипло, в тон ответил Брок, он бы ещё отвесил поклон или сделал книксен, если бы мог двигаться, если бы кожанные ремни не удерживали и так непослушное тело на месте.

— Почему ты?

— Так вышло, Стив, — Брок привычно растянул изуродованные губы в оскале.

— Ты никогда не изменишься, — покачал головой Стив, но так и не сел рядом, лишь смотрел, не отводя взгляда, и Броку этого хватило, чтобы понять — он пришёл проститься, но слов подобрать не может, слишком добренький, чтобы оборвать всё одним махом, тем более, пока Брок в таком состоянии.

— Ну же, Капитан, — протянул Брок. — Говори, зачем пришёл. Не проведать же меня?

Стив отвёл взгляд, кусая губы, посмотрел куда-то в окно. И Брок впервые не мог сказать о чём тот думает, его Капитан.

— С тебя сняты все обвинения. Из ЩИТа уволят, конечно, без сохранения звания, но тут винить некого, — Стив достал откуда-то, как по волшебству, папку с документами. — В личном деле сведения о Гидре подотрут, но это всё, что я могу для тебя сделать.

— Это ты сейчас расплачиваешься за наши ночи? — Брок не мог двинуться, только хмуро свести брови на переносице, хотя лицо горело так же сильно, как и остальное тело.

— Нет, — ответил Стив, но в глаза так и не взглянул, отвернулся, понурив широкие плечи. — я не знаю, что между нами. Больше не знаю, и было ли что-то. Мне надо всё обдумать, выздоравливай.

Брок пришёл в себя в той же подворотне, где и повалился на землю. Никто из местных не приблизился к до зубов вооружённому человеку, но и полицию вызывать, видимо, не стали, потому как клочок неба над низко нависшими крышами аляповатых кривых домиков мерцал крупными яркими звёздами. Чересчур яркими. До боли в уставших глазах.

Кое-как поднявшись, Брок подхватил чехол с винтовкой. Надо было успеть на последний рейс и улететь в Штаты не позднее завтрашнего обеда. Он обещал Мелиссе показаться хотя бы физиотерапевту, пусть не самому лучшему, тому, кто примет без документов и страховки, а обещания нужно выполнять.

Договориться о трансфере удалось легко. Всё же деньги всегда могли решить многие проблемы, и Брок в очередной раз порадовался, что никто не заморозил его счета, оставив возможность выжить, хотя известными он и не пользовался, чтобы не навести на свой след Мстителей.

Уже сидя на своём месте на борту самолёта, Брок бросил случайный взгляд в иллюминатор и остолбенел. Хотелось сползти по сидению на пол, спрятаться в багажном отделении между чемоданов, выставив вперёд дуло винтовки.

На взлётной полосе стоял Зимний Солдат, в том же тактической костюме, чёрной маске и с винтовкой за плечом. И смотрел он точно на Брока, будто бы знал, где конкретно тот сидит, видел сквозь мутное стекло, обшивку. Зимний поднял металлическую руку и помахал, заставив Брока судорожно оглянуться.

— Командир?

— Пей, тебе говорят, — Брок курил, глядя в ночное небо. — Это не твоя химическая дрянь, это лучше.

— По предписаниям…

— Отставить, Агент, — хмыкнул, выбросив бычок к темноту. — Ты неделю уже слез с препаратов, пора начинать жрать нормальную еду, не вечно же мне с соской для тебя таскаться и всякими смесями. Пей что дали.

Брок удобно устроился на подоконнике явочной квартиры, сел по турецки, глядя, как Зимний с сомнением принюхивается к содержимому высокого яркого стакана из ближайшей бигмачной.

— Пей, не отравлено, — хохотнул Брок.

Зимний неуверенно обхватил губами тонкую трубочку и втянул в себя содержимое, замер, хлопая по-девчачьи пушистыми ресницами, воззрился на брока с таким диким изумлением, что тому даже стало немного неудобно.

— Вкусно, — прошептал страшный агент Гидры, оружие, призрак.

— Вот и пей, — благодушно разрешил Брок.

Физиотерапевт рассматривал карту Брока и косился на него из-под очков, явно побаиваясь такому пациенту раскрыть всю правду, слишком уж рожа у того была бандитская, все эти шрамы: свежие и совсем давние, — многое могли рассказать о человеке, но спокойный взгляд жёлтых звериных глаз располагал к откровенности.

— Вы уже далеко не мальчик, себя жалеть надо. Какие препараты вы принимаете от болей?

Брок хмыкнул и написал на листке всё что колет себя.

— Спрашивать о дозировках, как я понимаю, бесполезно. Мистер… Рамос, — прочитал он на медкарте. — Вы загоните себя. Всего каких-то пара месяцев и инвалидность, но что-то мне подсказывает, что предписания выполнять вы не будете. Зачем вы здесь?

— Обещал, — спокойно ответил Брок.

— И только?

— Да, доктор, и только.

Брок снова напился. Теперь уже вполне легальные рецепты лежат на заваленном бумагами столе. В этом логове он бывал, наверное, чаще обычного, и даже привык отчасти считать его домом, оборудовав такой сигнализацией, что даже Романов не сразу бы разобралась, как влезать в эту крепость. Но Брок в очередной раз умудрился забыть, что по его следу идёт кто-то более страшный, чем рыжая бестия ЩИТа.

Когда в очередной раз накрыло, Брок оказался не готов. Ампулы лежали в бардачке в машине, а он хрипел на полу в квартире, без возможности доползти даже до ванной. Брок знал, что всё дело в зависимости организма от стимуляторов и обезбаливающего, что, если бы он не сбежал из больницы, как только вновь научился хоть сколько-то ходить, всё было бы по другому, но он не мог по-другому. Не выдержал бы ещё одного визита вечно благородного Роджерса, взгляда в сторону и невозможности коснуться. Так можно сделать вид, что сам сделал выбор, сам отказался от чего бы то ни было и теперь искупает собственную несдержанность.

Мелисса, конечно, в первый же день нашла его едва живого на пороге одной из явочных квартир, выходила, поставила кое-как на ноги. Она никогда не была замечена в связях с Гидрой и по личному приказу Брока, наоборот, выступила на стороне Капитана Америка, снискав его доверие.

— Он ищет тебя, — в лоб сказала она, едва Брок более менее пришёл в себя. — Весь ЩИТ поставил на ноги, награду объявили.

— И дорого я стою? — оскалился он.

— Полтора миллиона и каждый месяц, чувствую, сумма будет увеличиваться.

— Ничего, успокоится.

— Сомневаюсь, командир, — качает головой Мелисса. — Такие как Кэп так просто не отступают. «Ни шагу назад».

Брок скрёб ногтями паркет, скулил едва слышно, чувствуя, как снова и снова ныряет в пучину отравляющей сознание боли, как выкручивает больные суставы, как по грубым рубцам проходится нестерпимо горячий язык фантомного пламени, которого не могло быть в его логове, как сознание, наконец, потянуло его на дно, в черноту безвременья.

Стив и правда успокоился. Через какое-то время Брока искать перестали. По федеральным каналам не гоняли больше его фотографию, СМИ не твердили заученный текст, не уверяли, что такой награды за сведения о нахождения одного единственного человека не предлагалось за всю историю.

— Что, Ваше Высочество, — обратился тогда Брок к смотрящему на него с экрана телевизора Стива. — Твоя принцесса вернулась к тебе и ты потерял интерес к дракону? Ожидаемо.

В себя Брок пришёл рывком, будто кто-то щёлкнул тумблером, зажигая свет. Лба коснулось мокрое прохладное полотенце, посылая по невозможно лёгкому, почти невесомому, телу щекотные искорки удовольствия. Брок зажмурился сильнее, выругался. Опять Мел пришлось тащить упрямого командира на себе до спальни, обтирать, укладывать, колоть препараты, которые его же и убивали. Он хотел было подняться на локтях, поблагодарить её и отправить домой, мол, отпустило, и дальше он вполне справится сам, незачем тратить на него своё время. Всё равно ведь не жилец. Но на плечо легла тяжёлая, совсем не женская рука.

— Лежи уж, командир, — явственно усмехнулся Барнс. — Лежи, потом успеем обсудить, как и чем ты мне отплатишь за помощь. Сначала выкарабкайся.

— Что, трахнуть меня решил, Баки Барнс? — Брок открыл слезящиеся от жара глаза, растянул потрескавшиеся губы в усмешке, только почему в груди кольнуло болью, объяснить он не смог бы и сам себе. — Учти, отношения со мной портят карму, а просто так я не ебусь!

— А не ты ли, командир, попортил всех лаборанток на базе Гидры, кто-то даже на выплату алиментов пробовал подавать, — Барнс удивлённо присвистнул.

Не выходило у Брока звать его Зимним Солдатом, Агентом, Активом. Слишком живое эмоциональное лицо и улыбка, способная осветить весь Нью-Йорк, выбивали все связные мысли из головы.

— Брехня и наговоры, — отмахнулся Брок привставая, но лёг обратно, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. Ещё не хватало блевать тут. Он прекрасно понимал, что сейчас самостоятельно подняться не в силах, а просить помощи… ну уж нет, хватит и того, что бывший подопечный видел его не в самом лучшем виде. — Да и одно дело — самому ебать, а жопу я только по большой любви подставлю.

— Спи, командир, — приказал Барнс, и веки закрылись, подчиняясь властному голосу, будто сами собой.

Проснувшись, Брок ожидаемо никого не обнаружил в квартире и, если бы не следы от инъекций на сгибе локтя, съехавшее мокрое полотенце и едва уловимый запах ментоловых сигарет, то подумал бы, что тот ему привиделся где-то среди горячечных метаний.

Вставать совершенно не хотелось, но надо было собирать вещи и искать новое место жительства, как бы не жалко было оставлять логово вот так, слишком он здесь прижился, оброс своими вещами, но то, что Барнс знал об этом месте, заставляло шевелиться. И Брок бы уехал, забрав с собой только одну сумку с самым необходимым, если бы не записка на обеденном столе, прибитая к дубовой столешнице самым большим ножом.

«Командир!
Собрался бежать? Беги! Но прячься лучше!
Найду, выебу на сухую!
А лучше сиди и не дёргайся! Сигнализацию я перекодировал!

Барнс».

— Пиздец, — резюмировал Брок и сунул нос в бар, надеясь напиться и пережить это всё как страшный сон. — Ебаный киборг! Уёбище отмороженое! — Брок зло пнул кресло и тут же взвыл от боли.

Бар был абсолютно пуст.

Когда часы пробили полдень, Брок был готов метаться по квартире, бросаться на стены в ожидании нового витка боли. Потому как, обыскав все свои нычки и не обнаружив ни одной ампулы с чудо-составом, он дёрнулся к двери и не смог её открыть. Барнс нашёл в унёс с собой все стимуляторы, поддерживающие хоть какое-то подобие жизни в Броке.

Время уходило, Брока начало потряхивать. Большее всего в жизни он ненавидел ждать чего-то, особенно, когда этим чем-то была иссушающая, дробящая сознание боль. Брок ходил по квартире, нервно вздрагивал от каждого звука, трижды включил-выключил телевизор, попробовал дозвониться Мел, но оператор сообщил о недостатке средств на счёте. Каким чудом телефон не полетел в стену, Брок не знал. Он злился, психовал, орал в голос, надеясь, что соседи услышат и вызовут хоть кого-то, но вокруг все будто вымерли.

Брока ломало, по мышцам проходила мелкая неприятная дрожь, он потел, скрипел зубами. Обнаружив на кухне хотя бы заварку, включил чайник и уселся напротив, не зная куда деть руки. Подорвался, прошёл по квартире, вновь проглядывая все нычки, даже те, где была распихана наркота — пусты.

— Ублюдок, — выметерился Брок, выхватывая из висящей в прихожей кобуры зауэр, прошёл на кухню, вновь садясь за стол.

Через час он готов был уже пустить себе пулю в лоб. Десять чашек крепкого сладкого чая, несколько сотен раз перебранный зауэр, вычищенный до блеска, и трясущиеся руки. Подхватившись, Брок с рыком схватил стул и швырнул его в стену, осел на пол, притянул колени к груди.

Барнс явился к вечеру, когда Брок проклял его и не мог уже двигаться.

Сознание мутилось. Он всё ждал боли, но теперь не как проклятия, а как благословения, чтобы забыться, уплыть в темноту, туда, где видения сковывали тело, увлекая в прошлое, и можно было плавиться в наркотическом дурмане, видя перед собой не белёный высокий потолок, а небо, синее-синее, как глаза Роджерса, чувствовать на себе его руки.

— Что же ты такой бедовый, командир? — раздавшийся над ухом хриплый голос, заставил вздрогнуть, потянуться к живому существу напротив, обвить руками шею, нащупывая мерно отсчитывающий удары пульс, прижаться в поискать такого необходимого тепла.

— Ваше Высочество, — просипел Брок, облизав сухие губы, слепо ткнулся на пробу в небритую щёку. — Пожалуйста.

Брок не особо понимал кто с ним, кто поднял на руки, прижимая к себе, донёс до спальни, раздел и уложил в постель. Он лишь вскинулся, поймал чужую ладонь, прижал к груди, давая почувствовать биением сходящего с ума сердца.

— Пожалуйста.

— Потерпи, — снова тихо, едва слышно, но Брок готов на всё, лишь бы снова прижаться к Стиву, пусть это и сумасшествие, горячечный морок, и завтра он очнётся на полу в кухне с напрочь онемевшей спиной, искусанными губами, совершенно разбитый, но сейчас он почти счастлив.

Горячие руки прошлись по груди, оглаживая мышцы, задевая болезненно чувствительные соски. Брок подавился стоном, выгнулся, ловя каждое прикосновение, такое реальное, подставляясь. Вскинулся, вновь прижимаясь к желанному обнажённому телу напротив, ловя губами чужие губы.

Брок не понимал, что происходило, но заранее был на всё согласен, он плавился, растекался по простыням от умелых и каких-то слишком смелых прикосновений, отдавался чужой воле, раскрываясь на полную, подавая бёдрами, просяще разводя ноги.

— Господи, — полустон полувсхлип около уха, и сильные руки стискивают поперёк груди, прижимая к себе ближе. — Ты же меня убьёшь потом. — Невозможно горячие губы прошлись по линии челюсти, спустились на шею, ощутимо прихватывая зубами кожу. — Сладкий. Господи… какой сладкий.

— Пожалуйста!

— Блядь!

Брок орал в голос, гнулся дугой, рискуя сломать себе позвоночник, когда пульсирующего члена коснулась сначала ладонь, сгребая яйца, чуть сжимая, а потом язык обвёл головку по кругу, собирая крупные капли смазки.

Над ними не было потолка, вокруг мириадой звёзд пульсировала в такт бешеному биению двух сердец бескрайняя вселенная. Брок плыл в этом великолепии, раскинув руки. Грудину выламывало от всепоглощающего, до ужаса настоящего счастья, желания раствориться в жарких прикосновениях, сплавиться с жёстким телом, стать навсегда единым целым.

— Люблю тебя, — выдохнул он, чувствуя, как его заботливо обтирают всё те же руки, касаются ласково, так, как и необходимо, укрывают тяжёлым одеялом.

— Засыпай, — горячие губы так правильно коснулись лба, заставляя улыбнуться, зарываясь в одеяло, только странная горечь в голосе отозвалась тревожным колокольчиком в груди. — Спи, я буду рядом.

— Ты охуел, Зимний, — орал Брок на замершего перед ним Агента. Остальные бойцы нервно перехватили оружие. Никто из них не был настолько ебанутым, чтобы предъявлять, хоть и обоснованные, претензии оружию Гидры. — Что за блядские скачки по полю? Что тебя встрялось? За этими идиотами едва успеваю приглядывать, так ты туда же?

Зимний молча отставил винтовку в сторону, расстегнул пару ремешков куртки тактического костюма, вытаскивая из-за пазухи сонно жмурящегося чёрного, как смоль, котёнка.

Брок выдохнул сквозь сжатые зубы и расхохотался.

— Блядское ты чудовище, Зимний, — притянул не сопротивляющегося Агента к себе, прижимая его голову к своему плечу. — Защитник, блядь, сирых и убогих. Кто бы знал…

Просыпаться не хотелось, было слишком тепло, слишком правильно ощущалась тяжесть чужой руки поперёк живота. Брок зажмурился, отсчитывая до тридцати, надеясь, что проснётся, и одновременно мечтая, чтобы это сумасшествие не проходило никогда, не отпускало их тёплого, такого нужного плена. Слишком он устал просыпаться в стылом одиночестве, уговаривать себя подниматься и делать хоть что-то.

Скосив глаза в сторону спящего рядом, Брок вцепился зубами в ребро своей ладони, чтобы не начать материться в голос. Значит, вчера ему было настолько хорошо с ёбаным неразлучником Роджерса, это под Барнса он стелился, вымаливая о любом прикосновении, умоляя трахнуть.

Кое-как выбравшись из постели, Брок побрёл в ванную. Он уже был не в том возрасте, чтобы волноваться о поруганной чести, да и, если быть честным с собой, — ему же понравилось, было и правда хорошо. Да, он ни черта не соображал, но задница не болела, а значит Барнс всё же оказался честнее многих и не стал пользоваться Броком на полную.

— Какая же ты блядь, — ухмыльнулся он своему отражению, получив в ответ сытый оскал, которого давно уже не наблюдал на своём лице.

Горячая вода расслабила окончательно. Броку было не о чем сожалеть. С Барнсом было хорошо, тепло и правильно, и пусть он думал, что находится в объятиях другого, главным было то, что его попустило без ударной дозы химической дряни, которой он в последние месяцы упрямо накачивал организм. Только на сгибе локтя появилась новая точка от инъекций. Что ему колол Барнс, Брок не знал, но ему становилось однозначно лучше. Суставы не выкручивало, шрамы хоть и поднывали, будто разглаживались, становясь светлее. Брок задумчиво огладил левое плечо, ощущая лишь неприятный зуд и странное натяжение кожи, но чувствительность, кажется, возвращалась, и он за одно это готов был расцеловать Барнса, даже если это сперма у того такая, блядь, целебная.

Плеча коснулась ладонь, заставив вздрогнуть.

— Ты чего здесь? — встрепенулся Брок, оборачиваясь к нагло ухмыляющемуся Барнсу, оттеснившему его к стене. — Охуел?

— Да, — совсем по кошачьи мурлыкнул тот, жмуря глаза и отираясь скулой о плечо Брока, царапая колкой щетиной слишком чувствительную кожу.

— Ты же трахаешь Роджерса, — выдохнул Брок, подаваясь навстречу. Ему было определённым образом насрать, кто был сейчас рядом с ним, слишком он устал быть один. А Барнс был слишком охрененным, чтобы отказываться от того, что само плывёт ему в руки.

— Трахаю и не только, — нагло ухмыльнулся Барнс, подставляясь. — Я и тебя трахну, командир, по большой любви.

Брок потихоньку привыкал к ломкам, учился справляться с обезумевшим организмом самостоятельно, без обезболивающего, алкоголя, кофе и то больше не водилось в его доме. Барнс приходил каждые два-три дня, приволакивал пакеты с продуктами, большую часть которых сам же и сжирал, плюс свежие новости. Броку казалось, что отмороженный ублюдок специально издевается, рассказывая о Роджерсе, об операциях, где тому в очередной раз чуть не оторвало что-то жизненно важное. И мог часами не выпускать Брока из постели, заласкивая так, что тот мог лишь тихо стонать сорванным голосом, даже дышать и то приходилось через силу.

— Заебался, — выдохнул Брок, выкидывая окурок в окно. — Долго мне здесь сидеть? Долго ты ко мне ещё будешь шляться?

Барнс ухмыльнулся, сползая с постели, подкрался, словно Брок мог шугануться, выпрыгивая из открытого настежь окна.

— А что тебя не устраивает? — Барнс широко лизнул подставленную губам шею, ткнулся носом за ухом, шумно дыша, отираясь крепко стоящим членом о голое бедро Брока.

— Статус, блядь, чуть ли не официальной любовницы, — застонал он, почувствовав на заднице уверенную хватку чужих ладоней. — Тебе что, Роджерс не даёт?

— Я тебя хочу, — Барнс раздвинул его ягодицы, коснулся пальцами живой руки кольца мышц, надавил большим пальцем, выстанывая что-то неразборчивое.

— Ну охуеть теперь, — в тон ему ответил Брок, прогибаясь.

Он и сам хотел Барнса до звёзд перед глазами, сладко поджимающихся яиц. Ему не терпелось ощутить его толстый член в себе, наполнится Барнсом до краёв, почувствовать, наконец, свою принадлежность. Стив не отпускал его, засев глубоко в сердце, снился ласково, солнечно улыбался, но и просыпаться с Баки Барнсом было правильно.

С тех пор, как ломки прекратили выматывать сознание, выламывать судорогами тело, постоянное желание преследовало. Стоило Барнсу пройтись мимо в блядских тонких домашних штанах, Броку выть хотелось. Петтинг и минет уже не спасали

Брок стонал, прогибался в пояснице, насаживаясь сразу на три пальца, чувствуя почти болезненную растянутость, но сердце рвалось, заходилось в сладком томлении, подтверждая правильность всего происходящего.

— По любви? — прошептал Барнс, вытаскивая пальцы.

— Еби! — рыкнул Брок, шире разводя ноги.

Брок не понимал себя, подставляясь, принимая в себя толстый член с крупной, по-блядски розовой головкой, такой же по цвету, как губы ебучаго Баки Барнса, трахающего его, натягивающего по самые гланды. Со Стивом было не так. Он касался трепетно, нежно, будто Брок мог рассыпаться стеклянным крошевом от любого неловкого движения. Но и ему со Стивом хотелось этой вышибающий дух нежности, ласкать, чтобы непробиваемый панцирь Капитана Америка оставался за дверями их общей квартиры.

Зажмурившись, Брок всхлипнул, подаваясь назад резче, чем требовалось. Барнс же явственно старался доминировать, подчинить себе, но и он, чутко уловив изменение настроения партнёра, остановился, замер, наклоняясь вперёд, едва-едва в мимолётной ласке касаясь губами шейных позвонков.

— Всё выправится, — прошептал он. — Верь мне, Брок, всё выправится.

Брок сжал зубы до боли, до крошащейся эмали. Ему не хотелось помнить просранные отношения со Стивом, ему, чёрт возьми, не хотелось помнить проёбаное, лишь принадлежать сейчас Барнсу, не слушать душеспасительные беседы, а потеряться, раствориться в голых эмоциях. Да и нечего там уже спасать.

Резко подаваясь назад, Брок сам себя трахал Барнсом, глухо выл, вскидывая голову, когда член особенно удачно проезжался по простате. Именно это было и нужно сейчас — яркая ослепительно белая волна, накрывающая с головой, выбивающая из головы все мысли, оставляя только ощущения, голые рефлексы.

— Лейтенант Рамлоу, — Фьюри заложил руки за спину, с ухмылкой поглядывая на совершенно заёбанного Брока, отработавшего третьи сутки без перерыва на поспать/пожрать, только ввалившегося в расположение базы ЩИТа после миссии Гидры у чёрта на рогах. — Хочу представить вам капитана Стивена Гранта Роджерса.

Брок устало хлопнул по карманам в поисках сигарет, не удостоив новенького даже взглядом. Он заебался, бойцы и вовсе смогли только вползти в зал, и повалиться кто где, а ему пришлось тащиться через всё здание пред светлы очи начальства.

— Лейтенант, — прокашлялся Николас, когда Брок поднёс зажигалку к сигарете.

— Виноват, — скривился он. — Бурные выходные.

— У всей команды? — усмехнулся Фьюри, Броку хотелось оскалиться в лучших традициях жанра, но он сдержался, лишь отправил сигарету за ухо, подняв-таки взгляд на нового посетителя «своего» зала, который, судя по званию, подчиняться не станет, а вот наводить свои порядки — очень запросто.

— Брок Рамлоу, — представился Брок, разглядывая возвышающегося над ним капитана. — Тренировки начинаются в девять, прошу не опаздывать.

— Я буду тренироваться с бойцами группы поддержки? — изумился новенький, заранее перестав нравиться Броку.

— А Его Высочество хочет индивидуальное время?

Брок проснулся от громких голосов на кухне, натянул одеяло на голову, но сон, вильнув хвостом, отказался возвращаться, напоминая Броку, что день давно уже перевалил за полдень и пора бы возвращаться в привычное русло и возобновить тренировки. Тело требовало действий.

Вставать не хотелось, слишком хорошо было вдыхать запах Барнса, но голоса на кухне с каждой секундой звучали всё громче. Брок сел, прислушиваясь.

— Баки, какого чёрта, что происходит? — повысил голос Стив. И Брок явственно почувствовал, как он сжимает в ладонях щит, единственное, что способно пережить негодование Капитана.

— Ш-ш, Детку разбудишь, сам не обрадуешься, — рассмеялся Барнс, ткнув кнопки на кофемашине.

Брок привстал, потряс головой. Вот кого-кого, а Роджерса он не ожидал услышать. В голове тут же зароились неприятные мысли. Барнс ведь не принадлежал Броку, был лишь одолжен, пока на ноги не встанет и не сможет о себе сам позаботиться. Барнс всегда принадлежал Роджерсу и наоборот. Брок знал, какие указания давать Зимнему перед всей той ебантистикой с «Озарением», к кому его направлять. Он не думал, что сам сможет выжить, да и, если быть совсем честным, особо-то и не стремился, но вышло, что вышло, и от этого в груди разрывало всё. За Барнсом пришли, чтобы забрать себе обратно, Брок и так получил сверх положенной меры.

— Баки, — вновь взрыв капитанского негодования.

Брок поднялся, потянулся всем телом, натянул джинсы на голое тело, отмечая, что стоило всё же вчера сходить в душ. Кожу неприятно стягивало от подсохшей спермы, которой разве что на лице не было.

— Сломаете стол — вышвырну вон обоих, — проходя мимо застывшей парочки, бросил Брок, присел в коридоре, обуваясь.

— Брок? — Стив пошатнулся, дёрнулся вперёд с намерением то ли задушить, то ли обнять, но замер, чутко повёл носом, принюхиваясь. Брок прекрасно понимал чем и кем от него несёт, скривился.

— Ваше Высочество, — отвесил он шутовской поклон, поднимаясь, накинул куртку Барнса и щёлкнул замком. — И если решите подраться, то это на улицу, если трахаться, то в спальню, бельё я перестелил.

— Брок, — начал Барнс.

— Слушай, давай всё вот это, — он окинул взглядом кухню с замершими на ней суперами, — без меня. Разберитесь между собой, а я как-нибудь подстроюсь, лады?

— То есть, если я тебе скажу собирать вещи, ты?.. — нахмурился Барнс.

— Пошлю тебя на хуй, — ответил Брок, скрываясь за дверью.

Брок долго стоял на улице, курил, щурился от яркого солнца. Он настолько сильно провалился во времени, что и не заметил, как пришла весна. Сколько же времени он не видел Стива? Не интересовался его делами, стараясь выплыть из дурмана, привыкая жить по новому, привыкая к Барнсу, подчиняя самого себя ему. Брок уже и не чаял оказаться так близко к Стиву, не думал, что в груди всколыхнётся чувство, которое он упорно топил в алкоголе, всё равно доставая винтовку и выходя вслед за своим Капитаном. А сейчас вдруг понял, что ничего особо-то и не изменилось. Пусть в его сердце нашлось место для невозможного Баки Барнса, но и Стив оттуда так никуда не делся. На него было страшно и больно смотреть. Роджерс одним своим словом мог пустить по пизде всё, что Брок выстраивал в себе все последние месяцы, привыкая к его отсутствию в своей жизни.

На улице было хорошо, яркое весеннее солнце пригревало. Брок дошёл до бакалейной лавки, бестолково побродил по рядам, выбрал незнакомую марку кофе, два блока сигарет и грянул в сторону винного магазина, но перед глазами, как живой, встал Баки Барнс, выливающий весь купленный алкоголь в раковину, совершенно не реагируя на возмущенные замечания о его стоимости.

Проходя мимо зеркальной витрины какого-то магазина, Брок на миг затормозил. Шрамы с его лица никуда не делись, лишь истончились, посветлели и немного разгладились. Брок понимал, что всему виной та дрянь, которую колол ему Барнс. Он не спрашивал, что это, даже подсознательно было не интересно. Всё равно хуже того коктейля, которым он накачивал сам себя, уже вряд ли что-то могло быть.

Брок поднял голову, глянул на окна своей квартиры, понимая, что, скорее всего, там никого не будет.

Стив сидел в гостиной на диване, перед ним на низком журнальном столике стояли те самые ампулы, что хранились в тайниках Брока и были конфискованы Барнсом, и лежала снайперская винтовка.

— Барнс, трепло мудацкое, — хмыкнул Брок, проходя на кухню. Кофе хотелось почти нестерпимо, и на этого страдальца смотреть не было никакой мочи.

— Брок, я… — Роджерс глянул остро, будто хотел пробраться под кожу.

— Не напрягайся, — Брок засыпал зёрна в кофемашину. — Мне не нужна ни твоя благодарность, ни заверения в высоком и вечном. Мы всё решили тогда в больнице, так что пей кофе и выматывайся. Я сдаваться не собираюсь ни ЩИТу, ни уж тем более тебе. Но, где найти меня, если что, вы теперь в курсе. Устал, набегался.

— Брок, подожди, ты всё не так понял, — Стив поднялся, глянул на поставленную перед ним кружку. — Тогда Баки только вернулся, и вся эта Гидра… — он сбился.

— Роджерс, не надо передо мной каяться, не стою, веришь? Мы оба много дерьма друг другу сделали, и одного ебливого Барнса маловато, чтобы всё это починить. Пей кофе и вали, вот правда, видеть ваши рожи не желаю.

Брок отвернулся к окну, прикурил, не замечая, как дрожат руки, как в груди ходуном ходит сердце, почти выламывая рёбра. Рядом с Роджерсом… Стивом всё всегда летело в бездну, Брок не умел ему отказывать и не хотел учиться, если честно, но сейчас не получалось наплевать на гордость. С Барнсом было проще и сложнее одновременно. В его отмороженном мозгу, казалось, не уживались никакие нормы морали. Он брал всё, что хотел, а остальным предлагал либо смириться и получать удовольствие, либо отвалить в сторону и завидовать молча, как он всё устроил. Стив же был противоречием самому себе, несгибаемым, правильным и, в то же время, в очередной раз, когда судьба предлагала сделать правильный выбор, стать образцовым американцем с женой и детишками, он снова выбирал не то и не тех.

На живот легла горячая ладонь Стива, притягивая Брока к себе, запечатывая спиной в его грудь.

— Ты же знаешь, что я не отступлюсь, заново приручу, — Стив губами коснулся шейных позвонков Брока, выжигая одним касанием клеймо имени себя.

— Знаю, и это-то меня и напрягает, — выдохнул Брок, подаваясь назад, чувствуя, что ещё немного — и мозги совершенно откажут. — Стив, — застонал он. — Пожалуйста, выпей свой кофе и свали к хренам, пока я ещё что-то соображаю.

— Ты мой, сколько бы ни убегал, ты мой, Брок, запомни это. Наш с Баки, — Стив не отпускал, прижимая теснее, будто бы боялся, что Брок снова скроется, чтобы ходить кругами, мельком попадаться на глаза и исчезать, скрываться, стоит в его сторону протянуть руку.

— Без меня меня женили?

— Ты сам сказал, чтобы мы всё решили и разобрались сами. Нам с Баки делить нечего. Тебя искал я, а нашёл он, и никто из нас не намерен отпускать, слишком ты хорошо прячешься, — Стив прикусил кожу в сгибе шеи, лизнул метку и отстранился, вернулся к журнальному столику, подхватив чашку с кофе. — Торопить мы тебя не станем, но и не отступим.

Брок ещё долго дымил в открытую форточку, прислушиваясь к непривычной уже тишине в квартире. Может, стоило остановить Стива, сказать, что ему и думать тут нечего, не сможет он без них.

Хмыкнув, Брок достал из кармана телефон.

— Мелисса, девочка моя, дай-ка мне телефон главного в ЩИТе, — перешёл он сразу к делу, прикидывая сколько времени ему может понадобиться для полного восстановления физической формы.

— Командир? — Мел помолчала с минуту. — Ты всё же решил вернуться?

— Подумываю как раз над этим.

— Тогда тебе к Роджерсу, — «обрадовала» Мел. — И, командир, я рада, что всё разрешилось, правда, рада.

— Я тоже, девочка.

Несколько месяцев спустя.

— Барнс, съеби куда-нибудь! — выругался Брок, врубая общий канал связи, припал к окуляру снайперского прицела, вновь ловя в перекрестье широкую спину любовника. — Барнс! Что хуем в лоб, что по лбу! В сторону, яйца отстрелю!

— Есть съебаться, командир! — хохотнул тот в ответ, уходя в сторону, прячась за каким-то обломком стены. — А насчёт хуя я бы поспорил.

Брок только и смог, что закатить глаза.

— Язык, Баки, — словно бы между делом напомнил Стив, швыряя щит, словно огромное фрисби, в голову отскочившему роботу.

— Слава богу, хоть кто-то в вашей семейке думает не тем, что ниже пояса, — влез с комментариями Старк, расстреливая репульсорами ближайшего противника.

— И, Брок, вещи я твои перевезу сегодня же, и это не обсуждается, — добавил Стив, не отвлекаясь от проламывания стен. — Тони, слева… Брок, хватит, нагулялся.

Старк фыркнул, отключаясь.

— Как прикажет Ваше Высочество, — в тон ему ответил Брок, улыбнувшись, и нажал на спусковой крючок, посылая пулю в голову вынырнувшего из-за угла порождения Альтрона.

****