* о творчестве

[kroshkavinni]

Правда. Часть вторая. Глава 12.

начало - paleflame.diary.ru/?tag=37509

Джеку нравился новый Крис, точнее, его уверенная хищная грация, как он смотрел, чуть склоняя голову, провожая взглядом, как двигался, плавные взмахи рук, улыбка, непроизвольно перетекающая в оскал. Он не боялся его: прожив всю свою жизнь во дворце, он видел чудовищ и пострашнее мифической птицы, которым ничего не стоило откусить принцу голову. А Криса Джек любил, и это чувство с каждым годом крепло, обрастало новыми эмоциями, вырастая во что-то совершенно невероятное. Он пробовал спрашивать у Баки, но тот лишь загадочно улыбался, поглядывая на супругов и говорил: «Сам поймёшь». И вроде бы этот момент настал. Крис начал раскрываться, оставляя между ними с каждым днём всё меньше пустоты.
Единственное, Джека очень волновало моральное состояние возлюбленного из-за всего навалившего так сразу: сначала израненная нагиня, новости о Туу-Тикки и Грене, о Джеке, получалось же, что он всё-таки врал о многом, о самом Крисе и этот дракон. В ситтин гости всегда сваливались неожиданно, и Джек к этому уже привык. Сегодня можно было приехать, застав целый дом народу, а назавтра — пустые комнаты и задумчивую Туу-Тикки, курящую в удобном кресле перед камином. Но как со всем этим сжился Крис, было непонятно, слишком он привык всё держать в себе, переваривая, проговаривая, обдумывая, но только сам, не делясь. Не слишком ли много для него?
Джек вошёл в комнату, расстегнул верхние пуговицы рубашки. Он помнил себя в первые дни и странное чувство нереальности всего происходящего. Но тогда Дом был практически пуст, никакие странные личности не вываливались из зеркал прямо на шкуры у камина, не линял во дворе дракон, мешая и наводя ужас, и рядом был Баки. Джек чувствовал в нем опору, константу этого мира и хотелось бы так же помочь Крису, хоть и сам Джек не вполне понимал происходящее. События закручивались с небывалой скоростью, меняя привычное на что-то более правильное, но всё равно Джеку было немного не по себе. Он любил Криса, очень любил, не представляя, что бы он делал через много лет, всё такой же молодой, наблюдая за увяданием самого важного человека на свете. О смерти и похоронах и вовсе думать не хотелось.
— Привет! — Крис улыбнулся ему из кресла. — Как твой день? Ты сильно устал?
Он подошел к Джеку, обнял его и поцеловал.
— Нас ждут к ужину, и Туу-Тикки говорила, что у нее хорошие новости. Например, дракон завтра улетит.
Джек зажмурился, расслабляясь в объятиях Криса, поддаваясь знакомому теплу. День и правда был суматошным, но возвращение домой являлось самой приятной его частью, где бы этот дом ни находился, лишь бы его ждал Крис, обнимал вот так вот, позволяя оставить весь мир за дверями.
— На ужин меня точно хватит, — улыбнулся он, потёрся носом о шею Криса. — А про дракона — это хорошо, надоело парковаться за забором и пробираться огородами. А ты как? — Джек сжал пальцами подбородок Криса, с беспокойством заглянул в глаза.
Он весь день возвращался мыслями в ситтин, волновался, как бы не случилось что, пока он не может быть рядом, да и про Птиц ему мало было что известно. Мало ли куда дёрнет нить родства, увлекая за собой и сознание его возлюбленного.
— Как обычно. Работа, арфа… — Крис показал ему свои пальцы, покрытые мозолями. — Грен хвалит. Переодевайся и пойдем ужинать.
Пока Джек переодевался в домашнее, привычно кинув рубашку на пол, откуда ее немедленно прибрали духи, Крис отошел к окну, вгляделся в сумрачный сад.
— Знаешь, — сказал он, — это хорошо, что наша квартира так высоко. Здесь мне… низко, что ли. Не хватает пространства. Выглядываю из окна — а вокруг деревья. Интересно, я научусь менять форму?
Джек вздрогнул. Ему почему-то явственно представилось, как Крис шагает в распахнутое окно и падает, не успевая изменить форму, летит вниз, уверенный до последнего, что успеет распахнуть огненно-рыжие крылья, проскользить над самой землёй и взмыть высоко к облакам, но не успевает, падает изломанной куклой на нагретый солнцем асфальт. Увидел тонкую струйку крови, бегущую из носа, бледные губы и распахнутые в неверии глаза. Как же всё-таки хорошо, что у них дома окна не открываются.
— Научишься, — хрипло ответил Джек. Ему срочно надо было выпить.


— Поздравляю, — сказала Туу-Тикки за ужином. — Крис почти перелинял. Почти успокоился. Дальше будет легче — ну, до следующей линьки.
— А что, они часто бывают? — встревожился Крис. Эта линька обошлась ему тяжело, отчасти еще и потому, что он не мог забиться в гнездо, как хотел, а жил обычной жизнью. И далось ему это дорого.
— Все индивидуально, — ответил Грен, помогая Мэй набрать пюре в ложку. — Я линяю примерно раз в год-два, ухожу на это время в Ллимаэс.
— А мы с Джеком линяем так, что и сами не замечаем, только по изменившемуся восприятию и прибавившимся возможностям заметно, — добавила Туу-Тикки. — А кто-то линяет как Роджин, так, что звон во все стороны идет.
— Роджин — это дракон? — уточнил Крис.
— Да. Джек, хочешь чего-нибудь особенного? — спросил Денис.
Джеку почему-то вспомнился бурбон, который он таскал с собой во фляжке, прикладываясь к горлышку, когда становилось совсем невыносимо тяжело, когда королевство Гильбоа накрывало его девятым валом, придавливая, размазывая.
— Терновый джин, — Джек слабо улыбнулся, бездумно поглаживая ладонь Криса.
Всё-таки изменения в нём пугали Джека. Он слишком боялся своих видений, потому что они имели свойство сбываться.
Грен налил ему джин. Крис слегка нахмурился, но ничего не сказал.
— Я принесу тебе вина из Ллимаэса, — пообещал Грен. — Разных вин. Ты меняешься, в тебе все больше от туатта, а значит, эти вина для тебя будут не просто экзотическими напитками. Некоторые из них успокаивают, некоторые веселят, некоторые насылают видения, некоторые обостряют творческие способности.
— Знаете, — вдруг сказал Туу-Тикки. — Мне снился странный сон о мире, в котором Баки не сорвался с поезда, а погиб вместе со Стивом на Валькирии. Они вместе направили ее во льды, не знаю, почему. — Она отпила вина и добавила: — А может, и не погиб. Там был Эйрик. И на поезде, и на Валькирии. Очень странный сон.
— Надо спросить у кого-нибудь, может, Мидгард не единственный? — сказал Денис. — Может, есть еще один, и там все так и было?
— Если бы все так и было, Эйрик бы привел Стива и Баки сюда, — заметил Грен.
— Не обязательно, — покачала головой Туу-Тикки. — Мы не единственный дом-у-дороги.
— Но мы единственный дом смерти-и-возрождения.
— Но они же не умерли. Может, им не нужно проходить долиной смертной тени.
— А Джеку было нужно? — спросил Крис.
— Это была моя дорога, путь от себя к себе же, — Джек сделал глоток, покатал джин по нёбу. — Не думаю, что согласился бы уйти, сложись обстоятельства хоть как-то по-другому.
К горлу подкатила тошнота. Джек был уверен, стоит ему сейчас закрыть глаза — и он окажется там же, в невероятно тесной комнате, насквозь пропахшей Люсиндой и жасминной отдушкой для белья. Будет сидеть в кресле напротив зеркала, заросший, сошедший с ума, в надежде всматриваться в холодную стеклянную душу в поисках дороги обратно в свой собственный бред, где у него есть любящий отец и двое отчимов, есть большая семья, свобода быть каким угодно и Крис.
Допив, Джек протянул Денису пустой стакан, прося наполнить.
— До заточения, я считал, что справлюсь со всем, хватит сил или упрямства. А там будто нити обрезали. Если бы не Баки…
Ему не хотелось говорить, как о том, как он примеривался пластиковым ножом к венам на руках.
Крис обнял его за плечи.
— Ты справился, Джек. Ты сильный, и смелый, и отчаянный. Ты справишься с чем угодно.
Джек прижался губами к виску Криса. Жаль, что там у него не было рядом такого человека, и одновременно хорошо. Джек бы точно не выдержал, если бы и его постигла участь Джозефа.
— Ту-Тикки, а Крису далеко ещё до оборота? Птиц мало, кто его будет учить пользоваться силой? Во мне слишком мало крови туатта, а Криса всё тянет в небо.
— Время еще есть, — сказала Туу-Тикки. — До лета точно. Да и потом, Джек, если Крис перекинется, он полетит. Умение летать у птиц врожденное, они этому не учатся. Крис — оперенный птенец.
— Интересно, каким он будет? — задумчиво спросил Денис. — Я видел разумных крылатых, но медных птиц — никогда.
Джек на всякий случай сделал себе пометку расспросить Баки про то, как это было у Брока, да и что он сам думает о сущности супруга. Сам Джек слишком мало контактировал с Броком, когда звериное начало брало верх и он уезжал побегать по лесам.
Допив третий стакан, Джек поднялся.
— Сегодня был длинный день и, если нет никаких других важных вестей, я бы пошёл наверх.
В голове мутилось от усталости, алкоголя и неясной тревоги за Криса, за то что он может не выдержать и полностью слиться со второй сущностью, становясь медной птицей навсегда. Он как-то наткнулся в библиотеке ситтина на книгу о чем-то подобном. Больше всего на свете Джек боялся беспомощности.


— Джек, — спросил Крис, когда они вдвоем забрались в ванну. — Что тебя так тревожит в последние дни? Ты сам не свой.
Он ласково гладил Джека по мокрой груди, ерошил завившиеся в колечки волоски.
— Ты такой красивый, — попытался перевести тему Джек, едва коснулся пальцами скул Криса, спустился до подбородка. У него всегда захватывало дух, когда он смотрел на Криса. Вроде ничего особенного, но Джек не мог отвести взгляда.
— Это не ответ, — мягко укорил его Крис. — Что случилось? Не закрывайся, Джек.
Джек откинулся на бортик ванны. Сколько Баки ни объяснял сыну, что он не обязан тащить на себе все проблемы самостоятельно, сколько ни призывал решать разговором, Джеку было странным иметь слабости и с чем-то не справляться настолько явно, что это стало заметно даже вечно витающему где-то не здесь Крису.
— Я не знаю, — нехотя признался он, разглядывая резной настенный светильник. — Не получается всё контролировать, вообще ничего контролировать не получается. Я боюсь за тебя… что могу не оказаться рядом, и ты… — Джек сбился, сглатывая знакомую горечь. — Я помню, как оказался здесь, дичился, шарахался от всего странного, сразу сбежал в дом к Баки, и если бы всё увидел, как ты, сошёл бы с ума. Но ты… у тебя получилось то, чего не смог я, ты справляешься, успевая ещё и о детях своих переживать, заниматься с ними, когда самого рвёт на части. Ты не представляешь, насколько я был далёк от всего этого. — Он усмехнулся, глянул с теплотой на Криса, отвёл от лица влажные пряди. — Прагматик и циник, не верящий ни в бога, ни в чёрта, сбежал в другой мир и прочее-прочее-прочее. А ещё я не хочу однажды проснуться без тебя.
— Значит, мы будем просыпаться вместе, — уверенно сказал Крис. — Мне проще, понимаешь? Потому что я романтик и мечтатель, и верил в эльфов, в другие миры, в магию. И вот они пришли ко мне, я оказался окружен ими. Да, тяжело, но это просто линька, понимаешь? Остальное… Ну как будто я начал видеть цвета, которых раньше не видел. Мир стал шире и просторнее, вот и все. И я по-прежнему люблю тебя.
Джек улыбнулся одними губами. Почему-то в груди тревожно щемило, почему-то ему упорно казалось, что он отхватил намного больше, чем сумеет прожевать. Крис и привлёк его каким-то неземным флером, забавными взглядами на жизнь и простотой. Всё это как-то уживалось в одном человеке, совершенно не конфликтуя.
В ванной пахло персиком и липовым цветом. Духи всегда подгадывали ароматы масел под настроение гостей, попадая в странный душевный резонанс. Джек ласкал, нежил Криса, проходясь мягкой мыльной мочалкой по спине и бокам, разминал плечи, тонкие руки, касаясь губами каждого пальца. Крис был его сокровищем, самой несбыточной мечтой, той самой таинственной бабочкой, увидеть которую дано лишь один раз в жизни, и он был рядом, был весь его.
— Так здорово, что ты знаешь все мои настроения, — сказал Крис задумчиво, подставляя спину с выпирающими позвонками под мочалку. — Вот в последнее время мне совсем не хочется секса — и для тебя это нормально.
— Мне достаточно ощущать тебя рядом, — улыбнулся Джек, коснувшись губами загривка. — Вот так вот касаться пальцами, заряжаться твоим светом. Для меня нормально, хорошо, прекрасно — всё, что связано с тобой.
Промывая под водой пряди волос Криса, тихонечко массируя чувствительные места за ушами и на шее, Джек со странной для себя лёгкостью понял, что никем и никогда не дорожил прежде настолько сильно, не переплетал свою жизнь, не менялся сам. В Гильбоа он и не думал, что окажется настолько зависимым от другого человека. И это не пугало, не настораживало. Джек улыбнулся мыслям. Всё-таки его жизнь круто поменяла курс. И он был счастлив, что бы ни говорила мать. Принц без короны, королевства, без подданных и без дома. Видимо, счастье не в короне, да, мама?