*о челлендже

[kroshkavinni]

17 — Нет боли слаще, чем любовь

моя интерпретация задания - Считает, что встретил любовь всей жизни. Но все оказывается ложью.

Они встречались то в дешёвых придорожных мотелях, где не спрашивали документы и хранили под стойкой дробовики для особо буйных клиентов, то в пафосных непомерно дорогих клубах с небольшими скрытыми от глаз непосвящённых кабинетами с мягкими кожаными диванами и хорошей выпивкой.

Сам Брок совершенно не понимал, что делает, а, главное, зачем ему все это надо. Из-за скуки? Ебаться с Тони совершенно не входило в его планы. Вообще, если уж быть совсем откровенным, никто не входит в его планы, да и не стояло у него обычно ни на кого, кроме этих безумно разных супер-близнецов. И если со Стивом у него ничего не было по совсем определённым причинам, то с Барнсом всё было намного сложнее. Он нравился Броку, очень нравился. Вот только Барнс, как и сам Брок, принадлежал покойному Стиву Роджерсу.

— У тебя или у меня?

Тони появлялся всегда неожиданно, переключаясь с темы на тему. Вот он шёл по коридору, размахивая руками и что-то доказывая искину, а вот уже прижимался со спины к застывшему у кофемашины Броку, касался губами шеи у самой кромки волос и категорически ебать хотел мнение Брока о личном пространстве и недопустимости отношений на рабочем месте.

— Как хочешь, — пожал плечами Брок, отхлебывая из кружки.

— Значит, к тебе, — Тони ярко улыбнулся. — Встретимся на парковке.

И помчался по своим делам, оставляя Брока в вечном состоянии легкого недоумения.

Они не разговаривали о чувствах, привязанностях. Не обсуждали дальнейшее будущее, вообще его хоть какую-то возможность. Это всё началось, как попытка разрядить напряженность, и, Брок не хотел сам себе врать, Старк был хорош. Пусть не настолько широк в плечах, как Стив или Зимний, но гибкий и невероятно подвижный Тони оказался совершенно бесстыжим, не скованным никакими моральными дилеммами. Он хотел трахаться, когда не работал, да и когда работал, также был не прочь явиться в тренировочный зал СТРАЙКа, ляпнуть какую-нибудь гадость Броку и усвистать в душевые, дожидаясь справедливого возмездия.

— Снова здорова? — усмехнулся Роллинз после очередного явления «лучшего и умнейшего».

— Да нет, — Брок потёр наливающийся синевой засос на шее. — Тут все добровольно.

— Ты понимаешь, что Отморозок тебя убьёт?

— Понимаю.

— Или его, что вернее, а тебя накажет, — Роллинз покачал головой. — Разобрался бы ты в своих мужиках, дружище, пока есть еще такая возможность.

— Это секс, просто секс, — Броку и самому хотелось бы в это верить.

— Продолжай себя уговаривать.

Он любил Стива, до сих пор любил. Это жаркое первое детское чувство никуда не делось, оно все ещё горело в груди, внутренности плавились от одного воспоминания о голубых глазах, жесткой линии подбородка. Это чувство не желало затихать, растворяться во времени, становясь лишь тёплым воспоминанием, оно горело так же ярко.

Перед Броком остановилась хищно-зелёная, как и сам Тони, «гадюка». Усевшись на пассажирское сидение, Брок выбил из пачки сигарету.

— Э-нет, в моей девочке не курят, — ухмыльнулся Тони, цепляя на нос щегольские солнечные очки.

— Как и в моем зале, — отбрил Брок, прикуривая и вбивая в навигатор новую точку.

— О, Сансет, сегодня ты меня прямо удивляешь шикарностью выбора. Неужто я опять забыл про какую-то дату? — Тони резко свернул вправо, подрезая ярко желтое такси.

Сзади полыхнуло красным.

Брок молчал до самого номера, курил и смотрел на проносящиеся мимо дома. Тони ему нравился и бесил одновременно. Он был слишком шумным, навязчивым, бесцеремонным и в то же время невероятно живым. Лез, куда не просили, умудрился растолкать, расшевелить тонущего в болоте жалости к самому себе Брока, разукрасить его мир хоть и странными, но яркими красками. Тут не было любви. Да и о какой любви можно было говорить, когда сердце вздрагивало только от двух имён. И если Баки, чертов, Барнс так же невероятно бесил, то от воспоминаний о Стиве иногда хотелось удавиться.

— Я, конечно, не напрашиваюсь, — Тони полыхнул лимонным всего на мгновение, тут же топя интерес в привычной зелени. — Я недостаточно хорош, чтобы привести меня домой?

Выдохнув сквозь зубы, Брок стянул футболку. Он давно ждал этого вопроса, давно репетировал, что скажет в ответ, перебрал несколько самых подходящих вариантов и все равно оказался не готов. Язык будто бы прилип к нёбу, отказываясь повиноваться. Да и врать не хотелось, Тони банально этого не заслужил. Пусть между ними и был лишь один секс.

— Мы трепаться или трахаться сюда приехали? — нервно оскалился он, дергая на себя Тони, прижал к груди, облапав задницу, напрочь сминая тонкую ткань дорогих брюк.

Тони застонал, обвил руками и ногами, словно лиана, повис на Броке, совершенно отключаясь от действительности. Его можно было драть, не задумываясь о серьёзной подготовке, не боясь оставить синяки и отметины на коже. Старка считали сумасшедшим гением, таким же он был и в постели, отдаваясь с такой самоотдачей, что у Брока крыша ехала.

Тони любил трахаться, любил сосать член любовника, хотя раз за разом напоминал, что девственен и чист в этом плане, любил руководить процессом, заваливая Брока на постель, усаживаясь сверху, любил, чтобы за ним наблюдали, когда он совал себе пальцы в задницу, растягивая тугие мышцы, любил лежать после секса на груди у Брока, обводя пальцем чёрную вязь татуировки у левого соска.

— Это тот самый Роджерс, о котором я думаю? — мурлыкнул он, довольно жмуря глаза, подставлялась под ладонь Брока, полыхая всеми оттенками оранжевого.

— Детское увлечение, — ложь вышла без запинки.

— Так почему отели? — Тони приподнялся на локтях, решительно глянул в глаза. — Или я твоя тайна?

— Тайна, — согласился Брок, обнял сильнее, лизнул тонкие губы любовника, хотя на душе и было погано.

— То есть дома жена и выводок детишек? Как недальновидно, мастер Рамлоу, — Тони растёкся по его груди. — Могу сколько хочешь раз прозакладывать душу, что ты конкретно так по мужикам. Приятно быть чьей-то тайной.

И снова ответа не находилось. Не хотелось видеть ядовито-розовые всполохи ревности в привычной зелени, думать, как это изменить и стоит ли вообще напрягаться. Именно в этот момент странная способность видеть цвета и настроения вымораживала Брока больше всего. Не хотел он знать, что творилось в душе любовника, ни про оранжевый после секса, ни про розовый сейчас. Лучше не догадываться, отвести глаза и сделать вид что не понял, не уловил глубинного смысла брошенных между делом слов.

Тони больше не заводил эти разговоры, будто бы уверившись сам для себя в чём-то, но всё так же бесцеремонно лез под руку, мог хлопнуть по заднице проходя мимо по коридору, утянуть в подсобку, примчаться посреди ночи на медицинский этаж лишь потому, что Брока слегка зацепило на задании, вынести мозг медикам, раздавая бесполезные советы и впервые мерцая испуганным синеватым цветом.

— Это только секс! — повторял сам себе Брок, возвращаясь домой из очередного отеля.

На свой день рождения он ничего не планировал. Совсем ничего. Хотелось бессовестно протупить весь день на диване перед телевизором, сожрать пиццу, выпить пиво и никуда не бежать. Под это дело Брок даже умудрился выпросить у Фьюри выходной, но судьба — сука — слишком его любила и баловала по-своему.

— Командир! — когда на дисплее телефона высветилось имя Таузига, оставленного на базе Гидры, Брок грешным делом подумал, что тот звонит поздравить его с праздником и попытаться напроситься в гости, но паника в голосе Джона неприятно удивила и заставила насторожиться в ожидании очередного дерьма. — Зимнего вывели из стазиса.

Гнев вскипел в груди.

Брок сейчас особенно ярко чувствовал, как все вокруг затягивается красным. Он прекрасно знал, кому стоит сказать спасибо за внеплановую побудку Зимнего, за нарушение им лично составленного регламента. Знал, но ничего не мог сделать — Александр Пирс был птицей не его полёта.

— Приеду!

— Н-нет, командир, — заикаясь возразил Таузиг. — Принцесса сам домой едет.

Сбросив звонок, Брок выругался. Он никогда, ни при каких обстоятельствах не нарушал обещания. А Барнс проснулся один среди незнакомых техников, пока Брок преспокойно потягивал пиво, следя за бейсбольным матчем. Он помнил их последний разговор, помнил, о чём его просил Барнс, укладываясь в свой хрустальный гроб, помнил, что обещал ему, приходя навестить, касаясь ладонью толстого холодного стекла. А сейчас по всему выходило — солгал.

В дверь позвонили именно в тот момент, когда хотелось начать убивать.

— С днём рождения тебя! — пропел Тони, осыпав хмурого Брока разноцветными блёстками.

— Зачем ты здесь? — Брок был категорически не настроен на беседу. Не сейчас, когда принцесса был в пути и мог появиться из-за спины в любой момент. Броку хоть и отчаянно хотелось вновь окунуться в белоснежный водоводом снежинок, втянуть носом резкий странный запах самого Барнса, почувствовать рядом его присутствие, но сейчас ему стало страшно. Тони… его не должно было быть здесь.

— Поздравить хотел, — улыбнулся тот сверкая фирменной улыбкой. — Что? В дом не пригласишь?

— Не приглашу и знаешь… — Брок потёр шею, впервые за свою долгую насыщенную дерьмом жизнь, ощущая себя мерзавцем. — Нам нужно всё это прекратить.

— А мы что-то начинали? — брови Тони взлетели к самой кромке волос. Он поджал губы и вымученно улыбнулся, яркий зелёный смазался выгорая, затягиваясь седыми клубами тумана. — Я… просто хотел поздравить.

Руки Тони дрожали, когда он протянул Броку небольшую коробочку, завёрнутую в чёрную подарочную бумагу с которой весело скалился весёлый Роджер, но Тони собрался с силами и притянул к себе именинника, выдохнув в губы:

— С днём рождения, Брок.

Поцелуй горчил сильнее выпитого за несколько минут до этого кофе, неправильно отдаваясь болью где-то в подреберье.

Брок не любил Тони Старка, иногда хотел придушить вертлявого всезнайку, запереть его в темном чулане с инвентарём уборщиков, заткнуть его рот членом… да много что он хотел с ним сделать, но уж точно не смотреть на сгорбленную спину, не видеть как потухают глаза. И эта отчаянная бравада. Образ легкого, не обременённого моралью миллиардера рушился на глазах, оставляя на сердце Брока рубцы не меньшие, чем у Тони.

— Это только секс, — повторил он сам для себя, когда машина Тони скрылась из виду.

— Секс?

Вздрогнув, Брок обернулся, улыбнулся натянуто, хотя и был рад, страшно скучал. На Барнсе был привычный тактический костюм. Влажные волосы зачёсаны назад, в глазах странная злая решимость что-то прояснить.

— Не важно, — криво усмехнулся Брок, сжимая в руке коробочку с подарком, не зная решится ли сегодня его развернуть. — Добро пожаловать домой, принцесса.

Барнс приблизился, позволяя себя обнять, ткнулся носом в шею, шумно втягивая запах Брока, и замер, задеревенел под руками, выстужая в комнате воздух. Бионическая рука прошлась по спине, коснулась шеи у кадыка. Брок зажмурился. Он никак не ожидал, что Барнс сумеет, словно охотничий пёс, уловить чужой запах на его коже, что сможет правильно сложить два и два.

— Секс, говоришь? — металлические пальцы сжались в волосах, оттягивая голову Брока назад, жадно лизнул доверчиво подставленную шею, зло рыкнул и укусил больно, до крови, сжал зубами кожу в месте, где заполошный билась венка. — Ты мой! — прохрипел он, слизывая с блядских вишнёвых губ кровь, заставляя Брока окончательно потеряться в себе. — Ты мой!

Вырвав у Брока из рук подарочную коробку, Барнс швырнул её об стену и снова вжался всем телом, притянул к себе ближе, заглядывая в глаза. По коридору разноцветным листопадом рассыпались коллекционные карточки с Капитаном Америка.