Тридцать вырванных страниц
23 - Изображая бога
Задание - Видит что-то необычное и из-за этого делает что-то совершенно необычное для себя Винтовка со стуком упала под ноги из враз ослабевших рук. Брок покачнулся, подался вперёд, не совсем осознавая происходящее, рванул с лица респиратор, делая глубокий вдох полной грудью, боясь сейчас проснуться в трясущейся и подпрыгивающей на ухабах машине и всем сердцем желая этого.
Холодный воздух обжег лёгкие ледяным касанием, выстудил, забирая последние крохи тепла, но Брок ничего этого не чувствовал, не слышал за спиной возбужденного галдения техников, видевших то же, что и он, не чувствовал хлопков по плечам. Его мир подёрнулся мутной плёнкой, выгорел до пепельно-серого, теряя сразу всё цветовое многообразие, которое он не раз уже успел проклясть. Теперь не было ничего, только мороз, сковывающий по рукам и ногам, медный привкус крови из прокушенной губы, тупая хватка боли, стискивающая сердце на каждом его ударе, и мерное гудение в пустой голове. Даже мыслей — и тех не было, мозг банально отказывался обрабатывать какую-либо информацию. А глаза видели то, чего не могло быть, не должно было быть.
— Мы нашли его! — выкрикнул кто-то прямо ему в ухо, но Брок даже не дёрнулся, лишь стащил с ладоней тактические перчатки, роняя и их к своим ногам.
читать дальше
Ладони горели от едва терпимого холода, пальцы ломило, ноги подкашивались, а сердце хаотичными ударами рвало грудную клетку, подскакивая до самого горла. Но он упрямо стоял напротив, всматриваясь в ледяную толщу, будто бы действительно мог что разглядеть в скупом свете валявшегося у ног фонаря, заглянуть в непроглядную темноту.
Брок прижал ладонь к голубоватой поверхности льда, так, чтобы полностью закрыть белую звезду в центре щита, и тут же отдернул, растерянно взглянул на собственные пальцы, слишком явно уловив какой-то импульс. И этого тоже не могло быть.
Предательская слабость брала своё, и Брок малодушно жалел, что все-таки уговорил Роллинза остаться на базе. Некому оттащить его в сторону, врезать хорошенько под дых, прочищая мозги, возвращая их на место. Некому напомнить о том, что никто не должен видеть его боли и отчаянного желания пустить себе пулю в висок.
— Это только щит, брат, — слишком явственно раздался в голове негодующий голос Джека. — Круглая разноцветная жестянка. Утри сопли и пусти техников работать. И Принцесса, помни о Принцессе, что я-то с ним буду делать, если ты копыта отбросишь? Да и вообще, может это нихуя не кэповский щит. Никто этого точно знать не может.
— Я знаю, брат, — хрипло прошептал Брок.
Вот только сил-то отойти, сместиться в сторону, чтобы позволить кому-то другому видеть щит, как раз и не было. И неоткуда их было взять. Не было рядом Джека. Не было Барнса, способного своим странным теплом наполнить Брока даже в самые тяжёлые дни. Не было Карины, даже Пирса, который одним чересчур пристальным взглядом поднимал в душе Брока такую волну ненависти и желания пристрелить его, что Брок встряхнулся бы мгновенно, лишь бы Пирс не знал о находке.
— Принцесса, — сипло произнёс Брок, снова касаясь ладонью льда.
Хотя сейчас и не понятно, кому бы из них было бы здесь хуже. Ему, влюблённому с самого детства, или Барнсу, загребавшему эту жизнь и так полной ложкой.
Брок прикусил внутреннюю сторону щеки. Впервые ему не хватало выдержки ни на что.
— Лейтенант Рамлоу? — кто-то сжал его плечо, отстраняя. — Это ведь то, о чем я думаю?
В лицо ударил яркий свет фонаря, и Брок словно ожил, перестраиваясь в рабочий режим, разом всплывая из тёмной ледяной бездны, моргнул, поднял ладонь, заслоняясь от света.
— Нашли, — скупо ответил он кому-то из техников, даже не пытаясь вспомнить его лица или имени, посторонился, пропуская его вперёд, стараясь не вслушиваться в разговоры, прислонился спиной к металлическому боку неизвестного аппарата. Да, он читал все хроники, до каких только мог дотянуться, и знал чуть ли не поминутно последний день Капитана, но сейчас в голове не было ни одной связной мысли.
Брок хлопнул себя по карманам, вытащил сигаретную пачку, повертел ее в руках и убрал обратно, где-то глубоко внутри слишком боясь что-то нарушить в хрупкой ледяной могиле своей первой любви.
Чувства потихоньку возвращались, вламываясь в голову тревожными отчаянными мыслями, напоминая что-то о злом роке, вселенской справедливости и прочей псевдонаучной ереси, так любимой Кариной. Брок растянул губы злой улыбке. Справедливость. Интересно даже, к кому именно? К нему самому или Барнсу? Вот уж кому и так досталось от этой жизни. А тут ещё этот щит.
Мир не стал от этого понимания живее и красочнее. Люди вокруг двигались дёргаными статичными фигурами, хаотично перемещаясь в пространстве, то исчезая, то появляясь в поле его зрения. Кто-то что-то говорил, таскал вниз оборудование, кто-то оттеснил Брока ещё дальше от вмороженного в лёд щита. Ему было всё равно, впервые всё равно. Броку казалось, что что-то внутри него скрипит, заедая, замедляя ход с каждым поворотом главного колеса механизма, замерзает, покрываясь точно таким же льдом.
— Командир.
Брок вздрогнул, потёр слезящиеся глаза.
— Командир, какие будут распоряжения? — гаркнул Милз и показательно вытянулся по стойке смирно, то и дело косясь на вмурованный в льдину щит.
Волна злой решимости захлестнула Брока с головой, воспламеняя кровь и в то же время мгновенно отрезвляя. Какого долбаного испанского бога? Ну и что, что нашли щит? Наплевать. На нём сейчас Барнс и оставшиеся в СТРАЙКе бойцы, которым ни горячо, ни холодно от пиздостраданий командира. Разве они виноваты в его окончательно потёкшей крыше?
Встряхнувшись, Брок зло хмыкнул, понимая, что его прикрыли: специально оттеснили подальше ничего не соображающего командира, подобрали оружие, фонарь и перчатки, закрыли собственными спинами так, чтобы никто чужой не понял, насколько командир группы раздавлен видениями из собственной юности — и мысленно себя похвалил за правильный выбор даже не бойцов, а семьи, которой за долгие годы службы, исключая разве что новичков, они стали.
— Норман, мои ребята здесь ещё нужны? — поинтересовался Брок, наконец совладав с голосом, хлопнул по плечу главного среди умников.
— Нет, лейтенант, нас тут не от кого защищать, — отмахнулся тот, даже не обернувшись к собеседнику и не отрывая взгляда от монитора лэптопа.
— Поднимаемся! — скомандовал Брок и, забрав у Мэй своё вооружение, благодарно кивнул.
Как бы ни хотелось остаться здесь, следить ревнивым взглядом за всеми действиями техников, первым коснуться щита, он должен уйти, просто обязан.
Окинув взглядом расставляющих тепловые пушки и прочее оборудование техников, Брок махнул рукой своим людям.
Он хотел и одновременно боялся оставаться в этой ледяной могиле. Ведь щит — это только полбеды. Брок даже представить себе не мог, что с ним будет когда — именно «когда», а не «если» — найдут хорошо сохранившееся в вечной мерзлоте тело Стива. Знал заранее, что это его окончательно размажет, уничтожит любое желание бороться с «Гидрой», Пирсом, самим собой. Совсем не исключено, что его сердце банально не выдержит или рука сама дёрнется к кобуре, выхватит зауэр, и пуля войдёт ровно под тем углом, чтобы убить мгновенно.
Стоило подняться на поверхность, Брок тут же вытащил пачку, сорвал целлофан, выбил сигарету, закурил и, зажмурившись, затянулся на полную, наполняя лёгкие горьким дымом.
Его люди, прекрасно зная свои должностные инструкции, разошлись по постам или попрятались для отдыха в машинах. А Брок всё стоял на пронизывающем ветру, вглядываясь в густую черноту ледяного зева, курил одну за одной, ожидая чего-то, сам не зная чего конкретно. А потому не удивился, когда снизу позвонили, когда из провала в ледяной толще выскочил Норман, потрясая спутниковым телефоном и непереставая вопил;
— Директор, мы нашли его, нашли! Директор, он жив, понимаете!
Брок пошатнулся, нервно поднёс сигарету к губам, затягиваясь до самого фильтра, давясь дымом, сделал шаг назад, наткнулся спиной на кого-то и, резко развернувшись, встретился со встревоженным взглядом Джона.
— Пойдём, командир, — велел он, сжав своей лапищей плечо Брока, увлекая его куда-то в сторону. — Пойдём в машину, там никого. — И стоило закрыться двери, стиснул в объятиях. — А теперь можешь поплакать.
— Что? — недоуменно переспросил Брок, стараясь выбраться из медвежьих объятий Таузига, но тот держал крепко и ещё умудрялся гладить Брока по голове, как маленького, будто бы он… Брок захлебнулся, втянул через нос воздух, чувствуя как сердце сходит с ума, дробя грудную клетку в пыль, и тихо, протяжно завыл на одной ноте, не замечая горячих влажных росчерков на щеках. Он трясся, всхлипывал, тихо скулил, сильнее вжимаясь в Джона, грыз губы и одновременно чувствовал себя самым счастливым на свете.
Стив там, он жив… после всего, после стольких лет жив.