[kroshkavinni]

Не спать.
Глава 7.



В Лас Вегасе Джек был впервые, но яркие огни и бесконечные казино его не интересовали. Он арендовал машину, чтобы возить Зимнего и Брока, и первым делом повез их в муниципалитет — зарегистрировать брак. Следующей на очереди была маленькая Церковь всего сущего, где венчали однополые пары.

У Брока страшно раскалывалась голова. В последние дни приходилось спать вполглаза, вскакивать на каждую трель телефона, да и бойцы чудили. Срочно снявшись с места, они в один голос заявили, что хотят присутствовать на церемонии, и сколько Брок ни бился уговорить хоть кого-то не палить контору, не получилось, и тогда пришлось вступить в игру Зимнему. Брок не спрашивал, что он там внушил его ребятам, но они как-то резко переключились на свои дела и разбрелись по городу.

— Три часа, — напомнил Брок, стараясь правильно завязать чёртову бабочку. Взятый напрокат костюм сидел на нём просто ужасно.

Зимний повернулся к нему и ловко завязал галстук.

— Успеваем, — сказал Джек.

Но Зимний никуда, похоже, и не торопился. Он отошёл в сторону, присел на низкую банкетку в зале ожидания и слепо уставился на свои руки, беззвучно шевеля губами и загибая пальцы на живой руке. Вокруг него воздух будто бы сгустился, становясь суше, горячее, по светлой краске за спиной поползли мелкие трещинки.

Брок видел уже такого Зимнего, помнил, что потом начинала твориться совершенно непонятная ебанина, но упрямо каждый случай списывал на идиотскую череду случайностей. Вот и сейчас происходило странное магуйство. Джек было дёрнулся в Зимнему, но Брок удержал его, молча покачал головой.

Но когда всё прекратилось, Зимний только беззаботно улыбнулся, ничего не объясняя

— Потом сам поймёшь.

Рождественские каникулы давно закончились, очереди в муниципалитете не было. Джек взял в автомате талончик для брачующихся, оглядел Брока и Зимнего.

— Поцелуйтесь, — сказал он. — Меньше напряжения, больше страсти. Брок, выпьешь? У меня есть.

— Ещё успею, — отмахнулся Брок, прижал к себе Зимнего и впился в его губы голодным собственническим поцелуем.

Зимний прихватил его за задницу и прижал к себе. Джек довольно кивнул. Вот теперь эти двое не выглядели как перед дверью в кабинет дантиста.

У них приняли заявление, объяснили, как заплатить пошлину, и через полчаса Джек уже держал в руках свидетельство о браке.

— Брок Рамлоу и Джеймс Рамлоу, — сказал он. — Поздравляю. Теперь в церковь. Командир, ты забираешь его в свой род. Полностью. Он будет целиком твой. Почувствуй это. Оба почувствуйте.

— Ты мой, — без предисловий и хождений по кругу начал Брок, обнял Зимнего. — Полностью мой. — Заглянул в глаза, ласково очертил скулу, коснулся губ большим пальцем. — Я не позволю никому причинить тебе боль.

В груди поднималось что-то непонятное, оно ширилось, разрасталось, занимая всё свободное место, и это что-то отчаянно любило Джеймса Барнса, готовое защищать даже ценой всего мира.

В маленькой аляповато яркой церквушке удушливо пахло какими-то благовониями. Маленькая щуплая женщина у алтаря устало улыбалась, простирая к ним руки.

— Да благословят все боги и будды ваш союз, — сказала она, и эти слова обрели странный вес и плоть. — Да станете вы единым целым. Клянитесь.

Слова клятвы срывались с губ раньше, чем Брок успевал их как следует обдумать. Он говорил обо всём, о чем молчал долгие годы, рассказывал о страхе потерять, стереться из памяти Зимнего, остаться лишь выжженным образом, говорил о чувствах, ничего общего с любовью не имеющих, слишком пресным было это слово, не охватывающем всё то, что рвалось наружу.

— Люблю тебя, ты мой мир, целая вселенная, сконцентрированная в одном человеке, — Брок скосил взгляд на молчаливо стоящего у Зимнего за плечом Джека, надеясь, что он правильно поймёт. — Ты мой, а я твой. Мы едины.

— Я твой, — сказал Зимний. — Отныне и навсегда.

Его глаза на мгновение сверкнули пронзительной электрической синевой и тут же погасли до спокойного серого. Что-то ушло из его черт, из мышц словно вытекло напряжение, и расслабилась шея.

— Да будет так! — сказала священница. — Отныне и вовеки веков.

— Свидетельствую, — добавил Джек.

Священница посмотрела на него и кивнула.

— Принято. Берегите друг друга. Любите друг друга. Будьте вместе.

Безудержное веселье ударило в голову, Брок, не думая, подхватил Зимнего на руки, прижал к себе крепко крепко, ткнулся губами в шею и тут же охнул.

— Пусти! — весело рассмеялся Зимний и, выбравшись из объятий, двинулся к отскочившему и потирающему спину Броку.

— Нет! — тот выставил руки вперёд, опасно прищурился. — Не смей! Только тронь, и я тебя яйца отстрелю, понял?

Но Зимний не слушал, он с громким гиканьем бросился вперёд, подхватил Брока, закинул себе на плечо как самую долгожданную добычу и, предвкушающе облизав губы, с размаху хлопнул Брока по заднице.

— Блядь, Детка.

Джек рассмеялся. У них получилось.

— Пойдемте, — он хлопнул Зимнего по плечу. — За это нельзя не выпить!

***

Уже сидя в салоне частного самолёта, Зимний прислушался сам к себе и понял, что не чувствует больше сдерживающих его оков, куда-то пропали решётки и цепи. Мысли в голове текли свободно, не спотыкаясь о запреты и слова заклятия, которого он не помнил. Он не чувствовал больше дремлющую где-то глубоко магию, не видел вившихся обычно за ним духов. Мир вокруг немного выцвел, потерял невидимые обычному глазу цвета. И Зимнего это вполне устраивало. Он не фейри, а обычный человек, если можно назвать обычным модификанта с железной рукой и чувствительностью поисковой собаки.

Развалившись в кресле, вытянув длинные ноги, он лениво наблюдал, как бойцы «Страйка» вскидывают бокалы, поздравляя молодоженов, как Брок отмахивается от уже умудрившегося перебрать Таузига, лезущего обниматься. Но двигаться не хотелось. В теле чувствовались непривычная расслабленность, спокойствие, даже какая-то нега. Хотя мышцы нет-нет да сводило. Павшее заклятие больше не сдерживало раскачанный на максимум метаболизм, позволяя выжечь из крови и тканей всё вредоносное. Зимний оживал.

Джек сидел в глубине салона. Он отсалютовал Зимнему бокалом шампанского. На душе у него было спокойно. Не сказать, что за свою жизнь Джек сделал мало правильных поступков, но этот ощущался самым правильным из всех.

Спать в дымину пьяный Брок приволокся под бок к Джеку. Кресла и диванчики салоны частного самолёта помогали разместить с удобством приличное количество пассажиров. Облапав горячее тело под собой, Брок с точностью слепого снайпера нашёл губы, трижды ткнувшись в шею и плечо, влажно лизнул. Перекинув ногу через бёдра, уселся сверху, потёршись задницей, как ему показалось, о член.

— Брок, ты пьян как жопа, — Джек ловко уронил командира на диванчик рядом с собой. — Спи, молодожен.

Буркнув что-то маловразумительное, Брок притиснул к себе Джека, обнял, уложив к себе на плечо и вырубился, не заметив, как с соседнего сидения поднялся Зимний и укрыл их с Джеком сбившимся в ноги пледом.

— Спасибо, — тихо сказал Джек. — Как ты теперь, Джеймс Рамлоу?

— Свободно, — отозвался Зимний, сел прямо на пол в проходе, так, чтобы касаться лбом колена Джека. — Я могу думать.

Джек потянулся к нему, коснулся волос.

— Я так рад, — сказал он. — Знаешь, я придумал: надо отправить Сайласу такой же резиновый член, как тот. Я знаю, как адресовать посылку, чтобы он сам ее вскрыл.

Зимний отчётливо мурлыкнул, потерся о его ладонь.

— Я могу сам принести ему подарок в полной амуниции, как во сне. Зайти и тихо выйти.

— О, это еще лучше, — обрадовался Джек. — Мы сядем в Лилле, я зайду в секс-шоп и прикуплю “подарочек”. Хочу, чтобы вы с Броком остались со мной в Гильбоа. Вы останетесь?

— Если захочешь, в любой роли, — ответил Зимний, поднялся на колени и погладил всхрапнувшего Брока. — Ты ему нравишься и мне нравишься.

— Вы мне тоже, — сказал Джек. — Только у меня до сих пор чувство, что я во сне...

— А это плохо? — Зимний улыбнулся и пересел в своё кресло.

Когда в нём говорила кровь фейри, не было никаких сомнений, что они все трое предназначены друг другу, да и сейчас ревность не подняла голову, когда пьяный Брок навалился на Джека, вылизывая ему шею, а любому другому он бы без затей молча свернул шею. А тут только пожалел, что кресла слишком узкие для троих.

— Не знаю, — вздохнул Джек.

Самолет тряхнуло в воздушной яме. Джек коротко ахнул. Он редко летал самолетами, а через океан и вообще никогда.

— Поцелуй меня, — попросил Джек.

Снова поднявшись со своего места, Зимний склонился над Джеком. Темнота не была ему помехой, он прекрасно мог различить черты его лица, видел манящие сладостью губы, ямку на подбородке, упрямую линию челюсти. Джек был красив, и если Зимний раньше не особо задумывался над внешностью своих предполагаемых половин, то сейчас, не стеснённый рамками заклятия и без странного взгляда фейри на весь мир вокруг, он мог по достоинству оценить и Джека, и Брока.

Джек был сладким, нежным, податливым, он не боролся за главенство, не выталкивал язык Зимнего, не сминал его губы, жадно прикусывая, и от этой разницы рвало крышу. Джек просто раскрылся, принимая Зимнего, лаская языком его губы и горячий рот, закрыл глаза, растворяясь в этом поцелуе.

Зимний гладил его по лицу, обводя скулы, по плечам. Оттянул ворот рубашки, спустился губами по шее, прикусил за ухом, тут же зализывая покрасневшую кожу, уже зная, что утром там появится яркая отметина, как доказательство, что Джек принадлежит им.

Джек возбужденно вздохнул. Брок что-то сонно буркнул и сильнее прижал его к себе.

В полном людей салоне самолета было невозможно что-то большее, чем поцелуи, но Джеку так хотелось…

Оглянувшись по сторонам, Зимний пробрался ладонью под плед, провёл по груди Джека, сноровисто расстёгивая мелкие пуговицы, погладил дрогнувший живот, отпихнув в сторону руку Брока.

— Тихо, — шикнул он в губы Джека и дёрнул брючный ремень.

Джек приподнял бедра, чтобы прижаться к ладони Зимнего, и прикусил губу. Сердце бешено колотилось в грудной клетке, во рту пересохло, на висках выступила испарина. Джек смотрел в глаза Зимнего и таял под его ладонью.

Сдернув с Джека брюки до колен вместе с бельём, тот обхватил ладонью твёрдый истекающий смазкой член, обласкал пальцем головку, обвёл ее по кругу, слегка надавил. Хотелось отбросить плед и…

— Хочу отсосать тебе, — тихо шепнул Зимний, смежил веки, не переставая дрочить Джеку живой правой рукой, сжимать в ладони тяжёлые яйца. — Вылизать всего, от головки, — он снова надавил большим пальцем. — До дырки, — прочертил линию по стволу до яиц и дальше, помассировал пульсирующий вход.

— Детка, — выдохнул зашевелившийся Брок, не открывая глаз, провёл по голому животу Джека, нашарил сосок, сжал острую горошинку пальцами, жарко выдохнул в шею.

Джек больно закусил ладонь, чтобы не вскрикнуть. Он не мог пошевелиться из-за тесноты и того, как Брок придавил его, сильная рука Зимнего творила все, что тот пожелает, зубы Брока прихватили кожу на шее. Они могли вытворять с ним все, что хотят, и Джек позволял им это. Его колотило от возбуждения.

Брок дотянулся до губ Джека, рыкнул, утягивая его в поцелуй, вылизывая рот, сладкую нежную изнанку губ, проходясь языком по кромке зубов, потёрся членом о его бедро, тихо, протяжно застонал сквозь зубы. Зимний дёрнул его за волосы, заставляя оторваться от Джека, поцеловал, до крови кусая губы, быстрее задвигав рукой на члене.

Джек обхватил Брока за пояс, погладил по мускулистой спине. От того, как целовались Зимний и командир, у него окончательно унесло крышу. Горло стиснул задавленный крик, перед глазами потемнело, тело вспыхнуло пожаром, и Джек бурно кончил, забрызгав себя, Зимнего и Брока.

— Спите, блядь, — буркнул Брок, лизнул напоследок Джека и отвернулся, натянув плед на голову.

Зимнего шатало, он шумно выдохнул, стёк на пол, утыкаясь лбом в бедро Джека. У него по прежнему не стояло, но эмоциями, чужим удовольствием шибало так, будто бы он находился в жерле вулкана. Судорожно сглотнув, Зимний поднёс перепачканную спермой ладонь к лицу, втянул носом густой пряный запах удовольствия и провёл языком по пальцам, слизывая белёсые капли.

Джек слабой от пережитого наслаждения рукой коснулся его лица и кое-как вытерся свободным краем пледа.

— Семь тысяч над землей и первая брачная ночь, — очень тихо сказал он. — Я люблю тебя.

— И я люблю, — эхом отозвался Зимний, поймал руку Джека, поцеловал в центр ладони. — Спи, родной.

Кое-как поднявшегося Зимнего качнуло, ноги плохо слушались, что с ним бывало только после крио или обнулений, но сейчас было другое. Сладкий дурман бил в голову. Схватившись за спинку кресла, он тряхнул головой и тут же встретился взглядом со всё ещё не спящей Мэй, улыбнулся шало и приложил палец к губам.