[kroshkavinni]

Крыло зимы.
Глава 6.



Брок уснул в эту ночь так крепко и спокойно, как не спал уже очень давно. Ему было тепло, и он знал, что Баки тоже тепло. Утром ему найдется, чем накормить Баки, и будет на что купить зелье. И Джек рядом.

Джек проснулся ещё до рассвета.

Потянулся, чувствуя в теле небывалую правильную лёгкость, с затаённой нежностью глянул на спящего спиной к нему Брока, погладил между лопаток, коснулся пальцем укуса на плече и счастливо зажмурился — сегодня Броку не надо будет уходить.

Но оставалось одно дело, которое не давало Джеку покоя.

Выскользнув из постели, накинув тяжёлый халат прямо на голое тело, Джек высшей из комнаты, напоследок остановившись в дверях, вновь посмотрев на безмятежно спящего Брока. Улыбнулся своим мыслями вышел.

Джек долго не решался зайти в гостевую спальню. Он знал, что Баки почти всегда спит, вот и сейчас, наверное, тоже, но почему-то отчаянно трусил. Ведь, если разобраться, он был всего лишь богатым любовником, на средства которого покупалась еда и лекарства, и он не имел никаких прав на Брока.

Войдя в комнату, Джек притворил за собой дверь. Бесшумно приблизился к просторной, для одного, постели, сел рядом, разглядывая в тусклом свете свечей лицо того, кто стоял на его пути. Но в душе почему-то не поднимала голову злость, не хотелось причинить этому несчастному человеку, с заострившимися от болезни чертами, ещё больше боли. Хотелось помочь.

— Здравствуй, — Джек пожевал нижнюю губу, собираясь с мыслями. — Я Джек. — Замолчал, не зная, что можно сказать, что правильнее будет сказать. Он коснулся пальцами правой ладони Баки. — Прости меня, пожалуйста, я знаю, что не должен здесь быть, но я так люблю его, понимаешь? Прости, но я не могу без него, умру, если он оставит меня. Я не хочу отбирать его, но и сам оставить не могу, прости.

Джек ткнулся лбом в ладонь Баки. И почувствовал, как на его затылок ложится вторая ладонь.

— Я тоже люблю его, — глухим голосом сказал Баки, не открывая глаз. — Может, это подружит нас, принц Джек?

Джек вздрогнул, поднял взгляд на безмятежное лицо Баки, но почему-то не спешил уходить, не смотря на то, что был застигнут врасплох. Он не знал, что ещё сказать супругу своего любовника, но и что тут скажешь? Он почти всё лето делил постель с Броком, влюбился так, что проще сердце вынуть, чем разлюбить и сейчас винился перед мужем того, кто был всем его миром.

— Прости, — прошептал Джек, ссутулился. — Я узнал о тебе почти сразу, но не мог не приходить, не мог не звать его к себе.

Рука Баки бессильно упала на постель. Он ненадолго открыл глаза и тяжело вздохнул.

— Любовь зла, стрелы ее — стрелы огненные, — медленно выговорил Баки. — Из-за меня порушилась вся жизнь Брока. Я ничего не могу дать ему, только забираю. Я люблю его. И ты люби. Брок того стоит.

— Сможешь, — горячо заверил Джек, сам не понимая откуда в нём столько злой решимости всё исправить. — Я помогу, ты поправишься. И мы… будем любить его вдвоём. Правильно?

Если быть совсем откровенным с самим собой, Джеку бы радоваться болезни Баки, продержать его рядом с Томасиной подольше, дать отмучаться, спокойно уйти за грань и остаться в жизни Брока единственным. Но это было неправильно, всё в душе Джека восставало от одной только мысли, что Брок потеряет того, ради кого жил последние годы, выкладываясь на максимум, ради кого глотал дерьмо этого мира, забыл про гордость и самого себя, и благодаря кому Джек узнал, каково это — любить.

— Ты поправишься, — тихо сказал Джек, поддавшись порыву, коснулся губами худой ладони.

Баки слабо сжал его пальцы и снова провалился в забытье.

Джек просидел рядом с Баки до самого рассвета и лишь когда небо на востоке начало светлеть, выскользнул из комнаты, вернулся к себе в спальню, откупорил бутылку настойки и, игнорируя стакан, выхлебал почти до половины.

Жизнь поворачивалась к нему странным боком, и он пока не знал, радоваться ли ему этому.

Брок проснулся поздно, когда солнце уже встало. Первым, что он увидел, открыв глаза, был пьющий с утра Джек.

— Милый, — сказал он. — Не рано ли ты начал?

Отмахиваться Джек не стал, да и сам понимал, что настойка всех бед не решит, но думалось, катая на языке травяную горечь, почему-то проще, не нужно было оглядываться на какие-то моральные нормы, алкоголь делал его свободнее. Главное — не увлекаться.

— Подумать надо было, — ответил Джек, допил последние капли и, поставив бутылку к ногам, откинулся на спинку кресла.

— Давай я умоюсь, — сказал Брок, — и будем думать вместе.

Он быстро ополоснул лицо, вымыл шею и грудь, оделся, заглянул к спящему Баки и вернулся к Джеку. Сел у его ног, прижался лбом к колену.

— Давно так не высыпался, — признался он. — Мне нужно напоить Баки настойкой и накормить его. Распорядишься о завтраке?

Джек положил руку на голову Брока, вплёл пальцы в жёсткие пряди, погладил.

— Конечно, — ответил он, но ладонь так и не убрал.

События минувшего дня натолкнули его на странные, даже пугающие в чём-то мысли. Джек всегда хотел корону, но не сейчас, не в обозримом будущем, а когда-нибудь очень потом. Вот только выходило, что надо думать именно сейчас. За себя он никогда не боялся, чего уж там, ну сгинет — никто по нему не заплачет, а вот Брока с Баки необходимо было беречь. Обязательно ведь найдётся доброхот, решивший донести до Его Величества, насколько низко пал принц Джонатан. И если за свою прислугу, Персиваля и Стэнли он был спокоен, то за тех же соседей поручиться не мог. А значит, с Сайласом надо было что-то делать.

Брок потерся о его руку и встал.

— Пойду к Баки. Распорядись о еде, мой принц, — попросил он.

Джек разбудил Филлис, не привыкшую к тому, что Его Высочество завтракает дома, приказал приготовить лёгкий завтрак, выдал ей листок с рекомендациями Персиваля. Чуть не разругался с Томасом насчёт закупки дров на зиму, согласился на компромисс и даже подумал выдать ему премию за непримиримость и баранье упорство.

В комнату Джек вернулся тогда, когда Брок, накормив Баки бульоном, уже сидел за накрытым на две персоны столом.

— Расскажи мне о Баки, — попросил Джек, расстилая на коленях салфетку. — Мне его лицо отчего-то кажется очень знакомым.

— Это потому, что вы очень похожи, — объяснил Брок. — Я бы подумал, что он твой отец, да он не настолько стар. Ему еще и сорока нету. Стрелок он. Его боги поцеловали. Никогда не промахивается, из большого лука бьет на полмили в глаз, из арбалета — на пятьсот шагов.

— Погоди, — Джек отставил чашку в сторону. — Я же о нём слышал. Зимний Солдат, да? А почему Зимний? Я всегда считал его кем-то вроде легенды. Нам в Академии вечно его в пример ставили как лучшего стрелка и тактика.

— Да, Зимний Солдат — это он. Молится он богам зимы, и любят они его, вот и Зимний. Ему и после проклятья в морозы всегда лучше становилось, а в Йоль он совсем прежний.

Джек накрыл ладонь Брока своей, сжал, стараясь поддержать.

— Мы вылечим Баки. Полнолуние не так близко, но мы справимся, — улыбнулся Джек и тут же перевёл взгляд на большие часы в углу комнаты. — Ох, опять опаздываю, отец мне голову когда-нибудь отгрызет. Прости, родной, но во дворец пора спешить. Постараюсь вернуться пораньше и достать для Баки кофе.

Он перегнулся через стол, поцеловал Брока и крикнул Филлис, веля подготовить ему коня. Халат полетел на кресло, Джек, обнадёженный и впервые практически довольный жизнью, сладко потянулся, расправил плечи. Ему предстоял сложный день.

***

Брок провел с Баки весь день до вечера, впервые не беспокоясь о том, где взять еды, и о том, что Баки продует в щелястом фургоне. А под вечер, в сумерках, он выскользнул из дома так незаметно, что не увидели даже слуги, и отправился потрошить свой схрон. Вернулся он часа через полтора, неся завернутый в холстину арбалет искусной работы и полсотни болтов к нему.

Джек ввалился в особняк далеко за полночь, отмахнувшись от подскочившего Томаса, побрёл к лестнице. Его день ничем особым не отличался, всё те же лица и проблемы. Но сейчас у Джека было несколько целей, которые не давали ему нырнуть в серую пучину дворцовой жизни, заставляя барахтаться.

Первым пунктом значилась встреча со Стэнли. Ушлый глава разведки знал всё и обо всех, сам человек мог о себе что-то не подозревать, а Стэнли это уже знал и мог продать или, наоборот, промолчать, если сумма вознаграждения его более чем устраивала.

— Ты хочешь что? — подавился он бренди, закашлялся.

— Я хочу убить Томасину, — спокойно ответил Джек.

— Однако ты меня удивляешь. Точнее, меня удивляет, что только сейчас. Этот Брок на тебя хорошо влияет, — Стэнли подмигнул Джеку, но тут же переключился на деловой тон. — Убивай, от меня-то тебе что надо?

— Маршрут и имена стражников.

— А что мне будет за это? — Стэнли сцепил пальцы в замок.

— Лучше скажи, что ты хочешь.

Джек уже мысленно прикидывал, сколько может стоить ему эта дружеская помощь, как Стэнли огорошил его:

— Поцелуй, всего один поцелуй принца Джонатана, — сказал он и тут же расхохотался в голос. — Ты бы видел свою рожу сейчас, будто вместо пирога с джемом получил протухшую крысу. Ящик вина из хранилищ Сайласа — и мы в расчёте.

Вторым — кофе для Баки.

Джек ведал снабжением как своей маленькой армии, которую и не думал распускать, несмотря на недовольство отца, так и основными финансами, что Сайлас тратил на военные нужды. Знал, где закупить продовольствие, оружие, одежду и прочее что пригодилось бы в походе, а вот с кофе были проблемы. Не знал он, у кого Роза заказывала так полюбившийся ей напиток, а потому, не мудрствуя лукаво, выкрал медную банку с коричневыми ароматными зёрнами с кухни. Он несколько раз видел, как готовили для матери и вполне был в состоянии объяснить Филлис, что от неё требовалось.

На Совете Сайлас, как обычно, вещал про какие-то мистические знаки, обещал всем и вся наладить жизнь в королевстве, сыпал обвинениями в чей-то адрес. Но Джек был мыслями в своем особняке, рядом с Броком и… Баки.

Он бы так и просидел, разглядывая потолок, если бы на весь зал Советов не грянуло вдруг:

— Я хочу назвать имя своего преемника! — оглядев замерших советников и встретившись взглядом с Джеком, изрёк Сайлас. — Самого достойного из всех, ставшего для меня лучшим сыном. Давид Шепард, встань и прими свою судьбу.

Джек скрипнул зубами, из последних сил гася в себе ярость. Сейчас важнее всего было помочь Баки. А с подстилкой Сайласа он потом как-нибудь разберётся.

***

— Джек, милый, что с тобой? — спросил Брок, поднявшись Джеку навстречу. — На тебе лица нет. Сайлас опять чего учудил? Ты цел?

— Цел, — рявкнул Джек, всучил Броку короб с кофе и вновь присосался к бутылке.

Брок отставил в сторону кофе, дождался, пока Джек оторвется от бутылки и взял его лицо в ладони.

— Что я могу сделать для тебя, мой принц?

Уголки губ Джека дрогнули и поползли вниз, он подался навстречу Броку, вжался в него, чувствуя подступающую истерику. Джек слишком устал бороться с ветряными мельницами, доказывать что-то собственному отцу и снова получать за это в лицо комки грязи. Хотелось, как в детстве, разреветься, высказать все свои обиды, выплакать их. Но Джек был для этого слишком взрослый.

— Обними меня.

Брок крепко обнял Джека, укрывая в своих объятьях, и долго-долго гладил по спине, чувствуя, как под ладонью расслабляются напряженные мускулы.

— Ты самый лучший, мой Джек, — тихо говорил он. — Самый-самый лучший.

И Джек не выдержал, словно прорвало какую-то плотину. Он вжался в Брока ещё сильнее и заговорил, рассказывая обо всех незаслуженных обидах, боли и непонимании. О том, насколько сильно всегда восхищался отцом и как страшно ошибся, впервые не успев увернуться от тяжёлой трости, как потом отлёживался один в своих апартаментах, навещаемый только слугами, и потом получил упрёк за долгое отсутствие по неясной причине, про Шепарда и сегодняшний день.

— Я так устал.

— Ох, Джек, милый, — вздохнул Брок. — Король Сайлас так боится, что кто-то окажется лучше него, что давит всех, кто хоть в чем-то его превосходит. Ты лучше него, мой принц. Намного лучше. Он не семья тебе, не защита и поддержка. Он твой враг, и относится к тебе, как к врагу. Ничего, милый. Покончим с Томасиной — и он сдуется, как проткнутый бычий пузырь, вот увидишь.

Всю ночь Джек метался во сне, вскидывался, слепо смотрел в пустоту перед собой, оглядывался по сторонам и, лишь почувствовав на бедре или животе тяжёлую руку Брока, успокаивался, устраивался рядом, моментально засыпая. Чтобы снова вскочить минут через пятнадцать.

Встретив рассвет с тяжёлой головой и абсолютно не выспавшись, он решил махнуть на всё рукой и остаться дома, хоть день побыть с его, как он в тайне даже от себя надеялся, настоящей семьёй.

Баки, которого напоили зельем и кофе, выполз в гостиную — вялый, тощий, но улыбающийся.

Оторвавшись от бумаг, Джек улыбнулся.

— Вижу, тебе немного лучше.

— Кофе творит чудеса, — кивнул Баки. — Если мы подождем до первых заморозков в полнолуние, я покончу с ведьмой без проблем. Зима — мое время.

— Мне очень интересно, что будет дальше, — сказал Джек, устроив голову на сцепленных в замок пальцах. — С королевством — Сайлас без Томасины мало что может, — с нами.

— Не знаю, — покачал лохматой головой Баки. — И никто не знает, пока не свершится.

Брок вошел в гостиную, поцеловал сначала Джека, а потом Баки.

— Твой арбалет в порядке, — сказал он мужу. — По приметам, зима будет ранняя.

— Это хорошо, — кивнул Баки.

Джек замер, заледенел под касанием Брока, прикосновением его губ, не зная, как правильно реагировать и есть ли вообще правильная реакция в их ситуации. Он шумно сглотнул, перевёл взгляд с Баки на Брока и обратно.

Баки одобрительно улыбнулся ему.

— Вы красивая пара, — сказал он. — Не мучай себя сомнениями, принц Джек.

Тряхнув головой, Джек поднял вверх руки. Он отчаянно не хотел это всё обсуждать, не хотел чувствовать себя уродом, отбирающим мужика у смертельно больного, а потому принял единственно верное решение — махнул на всё рукой. Пусть будет как будет, как-нибудь выгребут.

Джек откинулся на спинку своего рабочего кресла, рассматривая пару, ставшую его проклятием. То, как Брок заботливо подкладывает подушки под спину Баки, касается его плеча, что-то спрашивая взглядом. И не ощущал ревности, только разливающееся по телу тепло, будто он наконец оказался дома.

Закончив ухаживать за Баки, Брок сел у ног Джека и оперся о его колено.

— Ближайшее полнолуние через десять дней, — сказал он.

— Заморозок нужен, — отозвался Баки.

Брок вздохнул.

Погладив Брока по голове, Джек спросил:

— Почему заморозок? — а потом вспомнил слова Брока про духов зимы, которым поклонялся Баки, и вскинул на него заинтересованный взгляд, ожидая ответа.

— Потому что заморозок — это дыхание лорда Зимнего, владыки зимы и моего покровителя, — объяснил Баки. — Он будет здесь, и я смогу все, что мог до проклятия. В том числе — попасть ведьме в глаз из арбалета ночью с пятисот шагов. Брок у нас больше по ближнему бою, а ты говорил, она ходит с охраной.

— Четверо стражников, — ответил Джек, завороженно разглядывая сидящего на диване перед ним худого измождённого человека.

Он много читал и слышал о Зимнем Солдате, собирал всевозможные слухи о нём, надеясь хотя бы познакомиться — это если он действительно существовал, а не был персонажем, так сказать, народного фольклора — переманить к себе на службу и надеяться не смел.

— Ведьма короля из далеких южных краев и Зимнему не молится, — добавил Брок. — А значит, преимущество будет на твоей стороне, Баки.

Баки кивнул.

— Одеться тебе будет нужно тепло, — добавил Брок. — Тебя сквозняками шатает. И, ради всех богов, ешь больше! От тебя остался один остов.

— Одеться, — повторил Джек и словно очнулся, окинул взглядом хоть и добротную, но изрядно поношенную одежду Брока и Баки, позвонил в колокольчик. Филлис мгновенно оказалась в кабинете, с интересом разглядывая нового гостя. — Вели Томасу вызвать портного к сегодняшнему вечеру.

— Да, господин, — она поклонилась и выскользнула вон.

— Баки надо теплее одеваться и начать топить спальню уже сейчас, — принялся рассуждать вслух Джек. — Хорошо бы ему в сад выходить погулять, сапоги тоже закажем.

— Давно я нигде не гулял, — с грустной улыбкой сказал Баки. — Спасибо тебе, принц Джек. Ты меня спасаешь.

— Ты меня, конечно, прости, — неожиданно даже сам для себя повинился Джек. — Я тебя пока плохо знаю и всё такое, так что в первую очередь делаю всё, что могу, для Брока, — он ласково погладил притихшего любовника по голове. — Чтобы он был счастлив. А для этого ему нужен здоровый ты.

Брок повернул голову и прижался щекой к ладони Джека.

— Спасибо, милый, — сказал он.