[kroshkavinni]

Крыло зимы.
Глава 9.



Дворец будто бы застыл в тревожном ожидании беды. И Джек не знал, то ли это Сайлас настолько всех запугал за последние дни своим не самым адекватным поведением, то ли все предчувствовали, что что-то должно случиться.

Короля внесли во дворец в полной тишине, ни гвардейцы, ни копейщики, ни стражники у дверей не проронили ни слова. Застывшая по стенам прислуга провожала траурную процессию испуганными взглядами, кто-то осенял себя защитными знаками, кто-то зажимал рот ладонями.

— Вызовите лекаря, — велел Джек, распахивая двери королевских покоев. — Сообщите Ее величеству.

Вызванный лекарь долго щупал пульс на дряблой остывшей шее, а потом сказал:

— Его величество Сайлас почил.

Джек только скривился. Ему ещё предстояло сообщить новость остальному семейству, пережить истерику слишком впечатлительной Мишель, как-то рассказать матери.

— Где сейчас Её величество? — спросил Джек у застывшего в дверях бледного камердинера.

— В оранжерее.

Брок кивнул Баки и они вместе отправились в оранжерею — она была отлично видна от входа во дворец.

— Ваше величество, — обратился Баки к королеве, которая сидела на скамеечке в окружении фрейлин и лениво листала книгу с картинками. — Его высочество ждет вас в королевской спальне. С Его величеством случилось несчастье.

— Несчастье? Какое несчастье? — королева Роза сунула книгу первой попавшейся фрейлине. — Он простудился на этом ужасном холодном ветру?

— Нет, Ваше величество, — сказал Баки. — Все намного хуже.

Джек застыл перед телом отца. Он так и не понял, что никто из прислуги не кинулся исполнять его поручения, не заметил, как исчезли из комнаты Брок с Баки. Лишь когда в комнату влетела не на шутку перепуганная Роза, он отмер, перехватил её у самой постели, не дал броситься к Сайласу.

— Мама, он умер.

— Нет… нет-нет-нет! Этого не может быть! — она вскинула на сына полный безумия взгляд, схватила за ворот кителя. — Это ты! Это всё ты! Ты виноват!

Она кричала, билась в жёсткой хватке рук Джека, колотила его в грудь, обвиняла во всём что происходило вокруг в последнее время. Но Джек молчал, лишь крепче прижимал ее к себе, гладил по волосам, спине. Он то думал, что Роза никогда ничего не замечает, живёт в своём мире и события, какими бы они не были, обтекают ее, словно вода, нисколько не задевая.

Роза затихла, едва слышно всхлипывая, вжалась лицом в грудь сына.

— Готовьте тело к погребению, — глухо приказал Джек.

На истерику королевы Брок смотрел с легкой брезгливостью. Главное, чтобы она не понесла свою истерику и обвинения в адрес Джека куда-нибудь еще.

Джеку казалось, что он будет рад смерти Сайласа, вздохнёт с облегчением, но усадив в глубокое кресло мать, взглянув на ее разом постаревшее, осунувшееся лицо, понял — не рад, нисколько не рад. Так правильно, но радоваться не получалось. Какая-то странная незнакомая апатия навалилась на его плечи и только присутствие Брока с Баки вспышками ярких красок разбавляло серость вокруг.

К Мишель он пошёл вместе с лекарем, надеясь, что сумеет донести новость так, чтобы она не повредила ни сестре, ни её ребёнку. Сайлас и так много жизней забрал. Но Мишель оказалась на удивление стойкой и без особых эмоций восприняла гибель двоих близких ей людей. Джек всё равно на всякий случай уходя оставил подле неё лекаря и приказал фрейлинам внимательнее приглядывать за Её высочеством.

— Мне кажется, она знала, — сказал Баки, который хвостиком ходил за принцем. — Предчувствовала.

— Оттепель будет, — невпопад произнес Брок. — Пойдем, Джек, тебе надо отдохнуть. Где там твои покои?

Джек разделся молча, слишком полный на события день отзывался головной болью и усталостью в мышцах, словно он не провалялся первую его половину в гостиной, устроив голову на коленях Баки, а маршировал в полной выкладке по пересечённой местности или махал молотом в кузне, случалось Джеку и таким заниматься во время обучения в академии. А потому он с благодарностью прильнул к горячим требовательным рукам своих любовников, прижался к ним, стараясь вобрать в себя хоть немного чужого тепла.

Брок и Баки обняли Джека с двух сторон, согревая собой.

— Все наладится, Джек, — пообещал Брок.

Баки только поцеловал его в загривок.

Джек знал, что наладится, ни сегодня и ни завтра, но обязательно станет и проще, и понятнее, да и в каком-то смысле легче воспринимать произошедшее. Но сейчас он продолжал молчать, обдумывая, что же делать дальше.

Сначала похороны. Без большого количества народа, только близкие. Джек не хотел устраивать представление из смерти когда-то близкого человека. Потом коронация и траур. Только в таком порядке. Королевству нужно время на скорбь, но оставаться без короля при этом оно не должно.

Привычно уже устроившись между Броком и Баки, Джек вдруг неожиданно даже сам для себя весело хмыкнул. Не думал он, что вообще когда-то может случиться такое, что он окажется в этой постели мало того что не один, так ещё и не с одним. Отец бы в гробу перевернулся. А хотя какая ему теперь разница?

— Знаешь, принц Джек, — негромко сказал Баки. — Мне кажется, тебе надо посвятить себя лорду Зимнему. Он не только за мороз отвечает, но и за очень сильную жару, между прочим. А его брат Хэнгист — покровитель воинов. Иногда лорда Зимнего можно видеть, он принимает обличье огромного белого волка.

— А мне? — подал голос Брок.

— Ты и так Хэнгисту посвящен, — улыбнулся Баки и коснулся железного браслета на запястье Брока. — Он волк черный. И выпить любит.

— Ничего в этом не понимаю, — ответил Джек, устроив голову на груди у Баки. — Вот с насущными делами закончим, — начал перечислять он, — отца похороним, коронацию проведём, в Храм втроём сходим за благословением на брак, а потом ты мне объяснишь, что и как.

Баки моргнул, переглянулся с Броком и расхохотался.

— А меня Брок точно так же замуж звал, как бы между делом, — отсмеявшись, пояснил он.

— Что-то ты не отказался, — буркнул Брок. — Спать давайте, не день, а черт-те-что.

— Я не дурак от своего счастья отказываться, — мурлыкнул Баки, облапил Джека и наконец угомонился.

***

В день похорон Сайласа разыгралась жуткая метель. Выл ветер, залеплял лица снегом. С ночи навалило такие сугробы, что процессия с трудом пробиралась по ним к семейному склепу Бенджаминов.

Баки светился. Ему было хорошо в такую погоду. Он подставлял лицо метели и ловил снежинки ртом. И Джек не мог оторвать от него влюблённого взгляда, совершенно не соответствуя обстановке и мероприятию.

Стоило вернуться во дворец, Джек, не медля ни секунды, утащил Баки в спальню, усадил его на диван, оседлал его бёдра, притираясь твёрдым членом к его животу, застонал в голос. Сколько бы Джек не пытался распробовать Баки, раздеть его наконец, рассмотреть, потрогать везде, всё время что-то мешало. Он даже, грешным делом, подумал, что сама судьба сопротивляется их близости. Но Джек сдаваться не привык. А потому обхватив Баки за шею, впился ему в губы требовательным поцелуем.

— Что-то в этом роде я и подозревала.

Джек вздрогнул и, оторвавшись от сладких губ Баки, обернулся.

— Мишель, тебя стучаться не учили?

Мишель прошла в комнату, уселась в одно из кресел, расправив юбки свободного платья, не скрывавшего ее живот.

— Что теперь будет со мной? — спросила она с горечью. — Отец мертв и похоронен. Отец моего ребенка тоже мертв, его тело скинули в канаву, к убийцам и грабителям. Он был невиновен в том, в чем его обвиняли, ты знаешь? Мать со мной не разговаривает и винит меня во всем, что случилось.

Ребенок толкнулся, и Мишель положила ладонь на живот оберегающим жестом.

Джек тут же оказался рядом, опустился перед Мишель на колени.

— Можно? — спросил он и, получив разрешение, приложил ладонь в круглому животу, погладил. — Я позабочусь о вас. Если родится мальчик, то воспитаю как наследника, если девочка, тоже не оставлю ни тебя, ни её, возьму под своё покровительство, найду, если хочешь, тебе мужа.

— Своих детей, — Мишель посмотрела на Брока, на Баки, — у тебя, я так понимаю, не будет. — Она положила ладонь на затылок брата, легонько растрепала короткие волосы. — Знаешь, Томасина говорила отцу, что у меня черви в животе завелись, даже когда живот уже стало видно. Да и слуги ей почти сразу донесли. Томасина все время давала мне зелья от червей, только я их не пила. А мама… словно и не видела. — Она вздохнула. — Знаешь, Джек, ты не жил здесь постоянно, не видел всего, что творилось во дворце. Прикажи замуровать комнаты Томасины, и соли на порог насыпь. И скажи Стэнли, что я согласна. Давид… на меня как помрачение нашло, понимаешь? Я же знала, что он спит с отцом, с самого начала знала, но меня к нему так тянуло! Я думала, когда я понесу, отец даст разрешение на наш брак. А сейчас вспоминаю и ужасаюсь: какой брак, зачем? Я принцесса крови, и Давид — всего лишь удачливый фермер! Какой от него прок?

— Умница моя, — Джек снова погладил её по животу, поцеловал узкие ладони, поднялся, грозно глянул на запертую сестрой дверь.

Он и правда очень многого не знал в собственном доме, иначе давно бы лично придушил ведьму. Джек сразу понял, что это были за зелья и почему Мишель так повернуло на Шепарде, хотя с самого начали и подозревал, что не так все просто в её почти маниакальной зависимости.

— Баки, ты можешь глянуть комнаты Томасины? Вдруг тебе что пригодится.

— Боги, когда мы уже просто потрахаемся? — вздохнул Баки. — Гляну.

— Джек, кто тебе эти люди, я уже поняла, — сказала Мишель. — Но тебе ведь надо будет дать им должности при дворе, понимаешь?

Погладив Баки по плечу, Джек сел рядом с ним, но так чтобы не прикасаться, потому как от любого касания его вело, мысли путались.

— Я думал об этом, но решение принимать буду уже после коронации, когда разберусь, что отец тут наворотил.

— Совет весь трясется, — сообщила Мишель. — Про тебя ходят странные слухи. Говорят, у отца на лице был написан такой предсмертный ужас… Что ты перевешаешь весь Совет. Советник Хансен с момента смерти короля пьет, не просыхая.

Брок насмешливо фыркнул.

— Его величество король Сайлас не удержался в седле, и на него упал испугавшийся поскользнувшийся конь, вот и все, — сказал он. — Это видели и мы, и вся королевская охрана. Должно быть, боги отомстили ему за смерть невиновного.

— Так все и было, — подтвердил Баки.

— Пусть трясутся, им полезно, может, вспомнят, зачем их посадили в обитые бархатом кресла, — хмыкнул Джек, позвонил в колокольчик, вызывая слугу. — Принеси Её высочеству молока и что там есть из мясной выпечки, — велел он. — Да и миловать я действительно никого не буду. То, что я сидел молча, не значит, что не знаю о том, какие дела они за спиной Сайласа проворачивали. Так что головы полетят, правда, в фигуральном смысле.

Мишель с удовольствием ела пирог с рябчиком и запивала его молоком.

— Так их, — сказала она. — Старые пердуны.

Баки и Брок улыбнулись.

— Когда вам рожать, Ваше высочество? — спросил Брок.

— Говорят, в Йоль, — ответила принцесса и поежилась.

— Джек, найди повитуху, и пусть живет во дворце, чтоб не звать из города, если что, — посоветовал Баки. — И кормилицу пусть найдут, поздоровее. Йольские дети крепкие, но и беречь их надо до весны — солнца-то мало.

Джек покивал, запоминая всё необходимое. Он был совсем не сведущ в таких делах, незачем было. Но для сестры ему действительно хотелось лучшего, хоть они и не были особо близки.

Отправив Мишель в сопровождении топтавшихся под дверями фрейлин отдыхать, Джек накрепко задумался.

— Баки, Брок, вы, может, сами хотите какие должности, чтобы я голову себе не ломал?

— Буду тебя охранять, — сказал Баки. — Личная охрана короля. Отдай под мою руку королевскую гвардию, они у меня по струнке ходить будут.

— Я был военачальником, — напомнил Брок. — Поставь меня главным над армией. Я не подведу.

— Вот и решили, — согласился Джек, улыбнулся, привалившись к плечу Баки. — Хорошо хоть из-за траура с балами можно не заморачиваться.

— Но рано или поздно к балам вернуться придется, — сказал Брок. — Это единственная возможность для высокородных невест посмотреть на будущих женихов.

Джек поморщился. Роза постоянно допекала его выходами в свет, яркими шумными торжествами, где толпы потенциальных невест жались к стенам, томно обмахивались веерами, стреляя глазами в пока ещё не женатого принца, надеясь занять место хотя бы фаворитки и урвать свой собственный кусок от королевской казны. При том все, как одна, были неуклюжи, глупы и либо чересчур самонадеянны, либо зажаты настолько, что прислони к дереву в саду — потеряешь.

— Мама этой осенью меня женить грозилась, — зачем-то рассказал он.

— Ну так ты же почти женат. Да и осень прошла, — заметил Баки. — Устроим королевскую свадьбу… хотя нет, траур же.
— Давайте без всего этого? — Джек неопределенно покрутил ладонью в воздухе. — В тихом семейном кругу. Для праздника ждать придётся долго, пока траур снимут, а я хочу быть полностью вашим, понимаете?
— Да уж понимаем, что ты с нами толком не трахался с тех пор, как Баки ведьму убил, — тихо пробурчал Брок.
Джек заалел щеками, но всё равно упрямо вскинул подбородок, облизал взглядом обоих любовников.
— И это тоже.

***

На коронацию собрались все первые дворяне королевства. Роза, в трауре и горностаях, со скорбным лицом надела корону на голову сына. Она нарочно надвинула ее поглубже, чтобы причинить боль. Но Джек и бровью не повёл. Он прекрасно знал от прислуги и Стэнли, что вдовствующая королева во всех своих бедах обвиняла собственных детей, как и знал о попытках подкупа стражи у своих дверей, кухарок и прочих, кто хоть как-то мог навредить Джеку и Мишель, но в открытую больше не нападала.

Джек сидел на троне, оглядывая собравшихся в зале. Он всех их прекрасно знал. Многие считали принца никчёмным прожигателем жизни, потерявшимся в тени отца, но были и такие, кто не спешил списывать его со счетов и не прогадал.

— Да здравствует король! — грянул зал, заставив Розу поморщиться, как от зубной боли.

Брок и Баки первыми принесли присягу новому королю. И встали по обе стороны от него — суровые, в черной замше и бархате, плечистые, с холодными взглядами.

Передние ряды знати отпрянули, наседая на задние, наступая друг другу на ноги. Джек внутренне усмехнулся. И про такие слухи он тоже знал. Мол, новый король, когда ещё был желторотым юнцом, не погнушался вызвать двоих демонов из преисподней, поставил их за своей спиной и слушался безукоризненно, что и привело ещё совсем молодого и неженатого принца на трон взамен безвременно почившего при странных, кстати, обстоятельствах отца. Конкурента, как Джек понял — Шепарда, так же уничтожил чужими руками. И вот он — трон. Не прикопаешься.

Дворяне к трону шли неохотно, больше поглядывая за спину короля и боясь даже подумать что-то лишнее, слишком уж красноречивыми были их лица, а кто-то и вовсе в полголоса читал молитвы и чертил в воздухе охранные знаки.

Однако кое-кто узнавал Брока в лицо — все же он достаточно долго был военачальником сначала в Гильбоа, а потом в Гефе. Эти охранных знаков не делали. А вот Баки не знал никто. Сам он считал, что ему это только на руку.

По завершении коронации пира не было — траур. Дворяне принесли присягу и разъехались по своим городским домам, сплетничать и обсуждать возможные при новом короле возвышения и падения.

***

— Надо что-то делать с королевой, — сказал Брок, когда горничная, плача, донесла ему, что Ее величество приказала ей насыпать в постель Его величества чесоточного порошка.

— Джек, да отправь ты ее в дальнее поместье. По регламенту, вдовствующей королеве положен трехлетний траур. А там или она смирится, или мы что-нибудь придумаем, — поморщился Баки. — Нет ничего хуже обиженной женщины в доме. Ничего серьезного не сделает, но жизнь испортит основательно.

— Роза из тех женщин, что везде себе найдут приключений на свою голову, — тяжело вздохнул Джек, поднялся из-за стола, скинул китель. — Привыкла, что всё по её, и остальные должны либо пасть ниц и подчиниться, либо… таких просто не должно быть. А если не может ничего изменить, то вот, будет гадить по мелочи. В деревню её отправлю, самое то для вдовы: и меньше вреда окружающим, и чистый горный воздух. Есть у меня один знакомый вояка, в академии из меня человека делал матюгами и розгами, а сейчас живёт в горном селении, всё меня звал подальше от мирской суеты. Из него она верёвки вить не сможет, а вот он говно из характера выбивать умеет.

— А протокол и все такое? — спросил Брок. — Вдовствующая королева, ей небось замок положен или хотя бы поместье?

— Будет ей замок, но после того как угомонится, — усмехнулся Джек. — И замок, и полный штат слуг, и содержание. Но моральное здоровье поправить стоит. А то чесоточный порошок… даже боюсь предположить, что дальше будет.

Так и вышло, что еще до начала весны, по зимним дорогам королева Роза в сопровождении изрядной свиты из фрейлин, приживалок, горничных и лакеев уехала проводить свой вдовий траур далеко на север.