*о творчестве

[kroshkavinni]

Не верь асгардцам, дары проиносящим
Часть 1.

ficbook.net/readfic/7907923/20080326#part_conte...

— Стив! Стив! — орал Баки, перекрикивая грохот выстрелов, гул крови в ушах. Ему было плевать, что его обнаружат, их всех давно уже обнаружили, и Баки, наплевав на все, почти бегом пытался добраться до того места, где он последний раз видел Брока, пока тот не упал, сраженный пулей куда-то в грудь. — Стив. На два часа, триста метров от тебя. Быстрее!

Стив и Баки добрались до Брока одновременно, и оба были готовы на все, лишь бы помочь своему любовнику, своему любимому, выбраться из этой передряги. Брок лежал траве, а из пробитой насквозь груди толчками выливалась кровь.

— Нет-нет-нет, — словно молитву повторял Баки, пытаясь зажать рану, а Стив упал на колени с другой стороны, такой безумно спокойный, что, казалось бы, ему плевать на то, что Брок умирает, но нет, он просто загнал эмоции глубоко-глубоко, чтобы соображать, понимая, хоть кто-то один да должен остаться с трезвой головой.

— Брок, все будет хорошо, — Стив погладил Брока по голове, откидывая влажные от пота волосы, положил его голову себе на колени, не замечая боя вокруг, который, надо сказать, стихал. Или так только казалось, потому что все окружающее поблекло и словно замерло, отодвинулось на второй, третий план. — Лежи, бога ради, мы тебя вытащим.

Кровь никак не останавливаясь, а Баки уже не представлял, чем бы заткнуть эту дыру, он просто давил на рану, пытаясь сделать хоть что-то, кроме того, чтобы вколоть Броку пол-аптечки, надеясь, что хоть что-то из этого поможет.

— Бак, — прохрипел Брок.

Он чувствовал, что всё, теперь точно не выгребет. Даже его везучести в этот раз не хватит. Брок и так отхватил больше, чем ему было положено — десять лет почти безоблачного счастья с самыми невероятными людьми на свете, которые любили его, несмотря на возраст, дрянной характер, несмотря на прошлое и привычку ставить своё слово во главе угла. И он их любил и хотел бы прожить как можно дольше, но за все надо платить, даже за счастье длинной всего в десять лет.

— Бак, Стиви, не надо… я люблю вас.

Даже больно не было, только хлюпало в лёгких, клокотало в горле, неприятно отдавало медью на губах.

— Да заткнись ты уже, — взвыл Баки, продолжая зажимать рану, — заткнись. Все будет хорошо, мы сейчас доберемся до джета, стартуем домой, только живи, пожалуйста, просто живи.

— Действительно, молчи, Брок, — губы Стива сами собой сжались в тонкую линию. Красивые, чувственные губы, коралловые без всякой помады и прочей лабуды, они сейчас были тонкими и безжизненными. Баки что-то говорил, уговаривал Брока, матерился, а Стив молчал, не в силах вымолвить ни слова, потому что иначе в нем что-нибудь сломается. Все трое понимали, что это конец, Броку уже не помочь, он захлебывался собственной кровью, но Стив не мог отобрать надежду даже у самого себя, тем более у Баки.

Холод пробирался всё глубже, затягивал ледяной коркой сердце, замедляя его удары. Брок ещё силился что-то сказать, донести до них, насколько сильно любит, просил, чтобы отпустили, не мучались, мало ли по земле людей ещё бродит, они смогут найти себе третьего… смогут…

Веки отяжелели, закрывая глаза, рука ослабела и выпала из ладони Стива.

— Нет-нет-нет-нет-нет… — зачастил Баки, обнимая Брока, вслушиваясь, но сердце уже не билось, сильное, способное любить их обоих сердце больше не билось. Там, где только что была жизнь, сделалось тихо-тихо. — Нет, Стив, — Баки поднял заляпанную кровью голову, заглядывая в глаза Стива, — он не умер. Ты посиди с ним, а я сейчас вернусь. Только смотри, не отпускай, хорошо?

— Хорошо, — тяжело сглотнул Стив. Ему казалось, что он находится во сне, что все это нереально, это происходит не с ними, не с их Броком. Стив даже не мог сопротивляться Баки, который просто поднялся и пошел вперед, туда, где все еще грохотали выстрелы, ревел Халк, жужжал шестеренками Старк. — Хорошо, Баки.

Ему тоже хотелось убивать, но кто-то должен был остаться с Броком, мертвым ли, живым, не важно. Стив прижал их третьего к себе, не обращая внимания на кровь и грязь, прижимал Брока, раскачиваясь и тихо подвывая. Теперь не важно, что Капитан Америка расклеился прямо на поле боя, потеряв любовника, Баки сработает за двоих.

И Баки сработал. Он проложил себе дорогу из трупов, не замечая ни выстрелов, нацеленных на его, ни того, что кто-то из своих пытался ему помочь, он просто прямо шел к цели, он собирался выцарапать этот атефакт и сломать его об чью-нибудь голову, просто потому, что эта штука отняла у него Брока. Все эти люди отняли у него Брока.

Меньше чем через пять минут все стихло, и Старк объявил, что можно лететь домой. Баки появился рядом со Стивом словно из пустоты вынырнул.

— Пойдем, Стиви, — тихо сказал он, — мы должны отвезти его домой.

— Я не могу, Бак, — сдавленно сказал Стив. — Просто не могу.

— Я знаю, — Баки опустился рядом на траву, погладил Брока по руке, стащив с него тактическую перчатку, рука была еще теплой и податливо расслабленной.

— Кэп, — послышался в наушнике голос Наташи, — мы ждем.

— Да, мы сейчас, — ответил Стив и вынул наушник. Баки последовал его примеру.

— Идем, — Баки поцеловал Стива в щеку.

Тяжело поднявшись, удерживая на руках враз потежелевшего Брока, Стив направился к джету. Нужно было собраться, нужно было до черта всего сделать, но думать об этом сейчас не хотелось. Даже о том, что они чуть не запороли миссию, думать не хотелось. Не хотелось совершенно ничего, кроме как вернуться на десять минут назад и отвести пулю.

В джете Стив так и не позволил забрать остывающее тело. Они с Баки устроились рядом и без слов поддерживали друг друга, не давая никому проникнуть за этот кокон хрупкого спокойствия, который они умели создавать на троих. Теперь их снова осталось двое. Они были вдвоем, когда все началось, были вдвоем, пока не встретили Брока, который их добился, который наизнанку вывернулся, чтобы быть с ними, который становился третьим тяжело, но стал им полностью. Родной. Любимый. Мертвый.

С похоронами затягивать не стали. Брок всегда хотел кремацию, без помпезности и мишуры. Сожгли, а прах развеяли над океаном, он никогда не хотел валяться в земле.

Даже зная, что Брок уйдет раньше них, что они в какой-нибудь момент останутся снова вдвоем, Баки не представлял, что это случится настолько быстро. И настолько внезапно, хотя Брок так и хотел всегда умереть: в бою, а не в койке с мочеприемником и на аппарате ИВЛ, не дай боже.

— Баки? — позвал Стив, не уверенный, спит Баки, или просто свернулся калачиком вокруг урны. Тот не спал, открыл глаза, блеснувшие слезами в тусклом свете настольной лампы, и молча поднял руку с пледом, предлагая Стиву присоединиться к обнимашкам.

Стив не заставил себя ждать, нырнул под мягкий теплый плед, прижался к Баки, привалился к жаркому боку. Он не мог позволить себе слёзы, боялся, что если прольет хоть одну слезинку, то не сможет остановиться, будет плакать и плакать, потому что потеря была невосполнимой. Как можно было пережить утрату любимого?

Тогда, в далеком сейчас, словно сон, сорок третьем, когда он потерял Баки, жизнь его остановилась. Он не мог почти ничего, только покончить с собой. А сейчас даже этого он не мог, потому что еще был Баки, у него был его Баки, который был любим ничуть не меньше, чем Брок, с которым они вместе вытащили Баки из Гидры. С которым прошли так много.

Баки молчал, чувствуя, что если скажет хоть слово, то просто разрыдается, а если молчать, то ничего не произойдет, плотину отчаяния не прорвет. Тем более, у него еще был Стив, и Баки просто не мог сейчас позволить себе расклеиться окончательно.

Стив устроился, вытянувшись на диване, а Баки тут же улегся рядом, положив между ними урну, как они любили лежать с Броком, и накрыл их обоих пледом. Говорить было не обязательно, не сейчас. Они все могли сказать друг другу без слов, просто прижавшись лбами, словно телепаты.

— Стив, — внезапно нарушил тишину Баки, проглотив слезы, — ведь он же не умер, это же просто оболочка, не знаю. Может… может быть, мы его вернем?

Мысль была отчаянной, нереальной, но они столько пережили в своей жизни, что почему бы не пережить и еще одно чудо: чудо воскрешения.

— Баки? — Стив был не совсем уверен, что понял его. — Что ты имеешь ввиду?

— Стрэндж, — коротко ответил Баки. В его душе затеплилась надежда, ведь тот был магом, вдруг он может, поможет им, вернет им Брока. — Ну почему бы не попробовать его найти, ведь… мы ничего не теряем.

Надежда — глупая птаха, верящая, что клетку больше не закроют, что не достанет ее когтистая лапа кота, забилась в душе Баки, он так хотел верить, он всегда был излишне романтичным, и сейчас, предлагая обратиться к магу невероятных сил, Баки почти сиял, и Стви не стал ничего говорить, только кивнул. Нужно было попробовать.

Они так и уснули с урной между ними на не самом большом диване, хотя покупали, чтобы валяться на нем втроем. И сейчас он был таким просторным, что становилось холодно.

Сказано — сделано. Пока Стив разбирался с документами, пока оглашали завещание Брока, в котором все, что у него было, оставалось им с Баки, сам Баки носился по городу, перелопачивая всех магов, гадалок и предсказателей всех мастей, но ничего не нашел. Стрэнджа словно не существовало. Никогда.

Баки уже отчаялся, он был морально вымотан, да и Стив тоже, ведь они действительно ждали чуда, но чудо не хотело происходить. Стив даже подумал, что они просто выбрали свою квоту чудес до дна и им больше положено не было. Когда в один из вечеров, когда они оба вновь собирались уснуть в одежде на диване, словно боясь войти в спальню, словно им нельзя было касаться друг друга интимнее поцелуев, Стив заметил то, чего тут быть не могло: визитка. Простая белая визитка с адресом, но Стив с Баки сорвались по этому адресу, потому что единственный, кто мог прислать такое, был тот, кого они так долго искали.

За полчаса добравшись до нужного адреса, Баки и Стив стояли перед нужной дверью, не решаясь постучать.

— Вы искали, чтобы, найдя, стоять перед дверью? — раздался за спиной тихий вкрадчивый голос. — Не спорю, прекрасная дверь.

Не вздрогнуть обоим позволила только суперсолдатская выдержка. Стив медленно обернулся.

— Добрый вечер, — повернулся на голос Стив, успевая схватить Баки за руку, чтобы тот не нанес магу травм, плохо совместимых с переговорами о воскрешении, — так мы зайдем?

— Заходите, — пожал плечами Стрэндж и, щёлкнув пальцами, пропал, лишь дверь тихо скрипнула и приоткрылась. — Только идите сразу наверх. — прошелестело около уха.

— Стив, ты уверен? — спросил Баки, не спеша заходить, слишком все это было необычно.

— Нет, — вздохнул Стив, — но попробовать мы должны.

Зайдя в просторную залу, почти не освещенную, Стив сразу потащил Баки наверх. Он не хотел задерживаться в этой странной прихожей, в которой было несколько странных предметов. Наверху была открыта только одна дверь, в которую они и вошли, держась за руки, не то поддерживая друг друга, не то желая остановить от глупостей, уберечь то единственное, что у каждого из них осталось.

— Вы искали меня. Я нашёл вас. Проходите. Здравствуйте, — маг всплеснул руками, зажигая свечи. — Вам что-то от меня нужно, что-то такое, что не под силу никому, и вы ждёте от меня чуда.

— Да! — тут же выпалил Баки, очень волнуясь. — Мы со Стивом… Да, здрасьте. Вы можете воскресить нашего… нашего любовника?

Баки не обратил внимание на то, что Стив сжал его руку, он просто не мог ходить вокруг да около и изображать политес. Здесь и сейчас. Он так надеялся, что это возможно. Надежда, мерзкая тварь, которая говорит тебе, что ты сможешь летать, хотя крылья уже давно подрезаны, но ты еще об этом не знаешь, потому что есть эта подлая, бесчувственная надежда.

— Найдите нового. Любовь ныне не штучный товар. Любовник тут, любовник там… и вы видите на мне черепа и цеплячьи лапки? — Стрэндж изогнул бровь. — Я похож на некроманта? И из чего мне его воскресить? Из этого?

Он взмахнул рукой, осыпая себя искрами, и вытащил из неоткуда урну, открыл ее, перевернул вверх дном.

— Нового!? — Стив не знал, возмущаться ему или сразу бить в морду, но Баки остановил его от этого шага, поймав уже рванувшего к магу друга.

— Можешь или нет? — глухо спросил Баки, понимая, что они пришли зря. Ничего этот шарлатан в красном плаще не может. — Новый нам не нужен. Ты можешь вернуть нам Брока?

— Не могу, — развёл руками маг и урна с хлопком исчезла. — Я не воскрешаю мертвых. Это невозможно. Вернуть время вспять? Возможно, но делать не стану и не потому, что мне претит ваша причина или я не знаю сколько всего вы сделали для мира. Я даже горжусь нашим знакомством, — Стрэндж приложил ладонь к груди. — Но есть законы, которые нарушать нельзя.

— Пойдем, Стиви, — Баки опустил голову и развернулся, говорить было не о чем, Стрэндж не мог им помочь, они потеряли Брока навсегда, и от этого было так больно, еще больнее, чем с самого начала, потому что только сейчас Баки действительно понял, что они остались одни. — Пойдем.

Баки тянул его за собой, и Стив не мог сопротивляться, такой же сломленный и разбитый, как и Баки, казалось, в нем что-то умерло, что-то важное, что никогда больше не оживет, не смогут они найти замены Броку, кто еще мог так отчаянно, до последнего вздоха любить их обоих, таких разных, таких… Стив сомневался, что такое возможно повторить.

— До свидания, — вздохнув, он тоже развернулся, и они ушли из дома, который так долго искали. Помощи искать было негде и не у кого.

Глаза пекло непролитыми слезами, казалось, что они еще не оплакали Брока, все никак не могли отпустить. Баки продолжал разбрасывать, а потом судорожно собирать вещи, потому что Брок терпеть не мог его валяющихся модных тряпок. Оружие в оружейке перебиралось и смазывалось по графику, жизнь продолжалась, но теперь она была построена вокруг того, кто умер.

Баки пропадал в тире, где отстреливал патрон за патроном, к нему не боялся подходить только Стив, до того он было отрешенным. Сам Стив не вылезал из кабинета, копаясь в каких-то никому не нужны бумагах. Каждый из них находил себе занятие, только бы не возвращаться домой, где все было подчинено правила Брока, который считал их великовозрастными детьми. Они часто ночевали на диване в кабинете Стива, потому что дома было невыносимо. Но в своем горе они помнили, что любят друг друга, что они друг у друга есть, и только это не давало развалиться на части, похерить все и влезть в петлю.

— Стиви, — Баки выбрался со стрельбища в кабинет к Стиву, пора было идти домой, потому что жить на работе тоже был не выход.

— Да, Баки, — оторвался тот от бумаг, поднялся навстречу, целуя единственного оставшегося у него любимого. — Я иногда думаю, что если бы я остался один, снова бесконечное одиночество я бы точно не пережил. Спасибо. Баки, я так люблю тебя.

Это копилось долго, очень долго. Стив не плакал, даже мелким пацаном, получающим от всех и вся, он не плакал, считал, что мужчине нельзя лить слезы, и вот сейчас он тихо всхлипнул и закричал, вжимаясь лбом в плечо Баки, а тот прижал его к себе, просто давая возможность пережить этот приступ жуткой боли. Из глаз Баки тоже катились слезы. Им обоим было больно, и если до этого они держались друг ради друга, то теперь искали друг у друга поддержки в своем горе.

— Я знаю, мелкий, — шепнул Баки, потому что голос дрожал, — я тоже люблю тебя.

— Мне предложили продать наш дом, — успокоившись, взяв себя в руки, сказал Стив.

— Нет, — резко ответил Баки, слишком много было с этим домом связано, чтобы можно было его продать.

— Конечно, нет, — Стив вздохнул и отлепился от Баки, заглянул ему в глаза и поцеловал.

Баки тихо-тихо выдохнул, расслабился в объятиях, прижался доверчиво и мягко, он всегда был мягким и чуть ленивым в сексе, а Брок был огнем, пламенем, и без этого пламени было так иначе, не так, как раньше. Десять лет — долгий срок, успеваешь привыкнуть, и отвыкать, менять что-то так тяжело.

И вот они, оставшиеся без своего пламени, целовались так отчаянно нежно, ласкали друг друга, избавляя от одежды, открывая себя друг другу по-новому. И горе мешалось с нежность, подливая в огонь желания новых ощущений.

Смазка обнаружилась там же, где и была, куда ее положил Брок, и от этого было больно, а руки Стива, блуждающие по телу, касающиеся члена, дарили совершенно другие ощущения. И Баки балансировал на этой грани боли и удовольствия, когда без растяжки насаживался на Стива, а тот только открывал рот, но ничего не говорил, такой же оглушенный, прибитый сознанием того, что они навсегда одни.

Баки медленно двигался, наслаждаясь отголосками физической боли, которая совершенно не глушила боль душевную, и Стив тянулся за ним, а потом уложил и принялся вбиваться жадно, жарко, часто, лихорадочно, ощущая, как не хватает, никогда больше не будет хватать еще пары рук, ласкающих, еще одного члена, который можно обхватить губами, еще одних губ, которые целовали и целовали. Они остались только вдвоем.

И от этой боли наслаждение получилось таким острым, невозможным, на грани всего.

— Я люблю тебя, — рвано выдохнул Стив, повалившись на Баки, пачкая и себя в его сперме.

— И я тебя люблю, мелкий, — Баки улыбнулся, наверное впервые со дня смерти Брока. — Я тоже тебя люблю.