[kroshkavinni]

Юный, нежный, невинный. Глава 3.


Комната Брока располагалась в казарме, но была ощутимо больше комнат остальных бойцов, а потому туда удалось поставить ту самую армейскую койку Джека без особого ущерба для метража.

— Ванная комната у меня своя, мыльно-рыльным пользуйся, не стесняясь. Я люблю чистоту и порядок, — с ходу расставил приоритеты Брок. — Шмотьё своё кинь в корзину с грязным бельём, я пошуршу по ребятам, может, нарою тебе что по размеру на первое время, там либо на довольствие как-нибудь поставлю, либо на свои куплю, потом отработаешь. Жрать с моими ребятами ходить будешь, я договорился. — Брок окинул Джека хмурым взглядом. — Не вовремя ты на меня свалился, мелкий, ох не вовремя.

— Ну извини, — надулся Джек. — Я тут не по своей воле.

Брок ничего не ответил, хмыкнул и вышел, напомнив Джеку, чтобы сидел и не высовывался пока из комнаты.

Раздобыть вещи его размера оказалось делом почти нереальным. Все бойцы Брока были выше него, значительно шире в плечах, одна Мэй худо-бедно фигурой походила на принца, на что смертельно обиделась и поспешила напомнить, что она не жопой сюда вилять нанималась, и, собственно, схлопотала от командира по этой самой жопе.

Пока Брок носился по базе, добывая для Джека хотя бы минимум вещей, его не покидали тревожные мысли, связанные с Зимним. Он неплохо знал его повадки, научился читать эмоции по неизменно каменному выражению лица, но совершенно не представлял, как Зимний отреагирует на пропажу «питомца», и не придётся ли рискнуть собственной жизнью ради какого-то мальчишки.

Брок вернулся к себе, когда Джек был ещё в душе, кинул на его койку два комплекта сменной одежды, трусы выделив из своих — оставалась у него нераспечатанная пара. С обувью было хуже, но на первое время Джеку хватит и его лакированных пижонских ботинок.

***

Джек вымылся, побрился, переоделся и устроился на кровати. Брок обещал, что они летят в ад. Разве что в ад скуки. Так скучно Джеку не было ещё никогда. Ему совершенно нечем было заняться. Ни телефона, ни книг, ни телевизора, ничего. Четыре стены и кровать. Джек принялся рассматривать пальцы. Траур под ногтями отмылся, но их не помешало бы остричь. Но у Джека не было не то что маникюрного набора, а даже щипчиков для ногтей.

Он хмыкнул. А дёшево отец его продал. Надо было уж весь Геф требовать, за принца-то.

***

Зимний явился перед самым отбоем, когда Брок стоял посреди комнаты и вытирал полотенцем до неприличия отросшие волосы — всё времени не хватало сходить и постричься, Зимний упрямо не отпускал его дальше нескольких шагов от базы, сразу начиная дурить.

— И как это понимать? — рявкнул Брок, уперев руки в бока.

Джек при виде Зимнего забился в угол кровати. Зимнего он боялся и не понимал совершенно. Ему казалось, что это вообще не человек, а какое-то сказочное чудовище.

Чуть пригнувшись, Зимний ощерился, перевёл тяжёлый взгляд на Джека, готовый прыгнуть.

— А ну уймись! Охренел врываться ко мне? — Брок вышел вперёд, всё ещё не спеша одеваться.

— Почему? — каркнул Зимний, не сводя с Джека взгляда.

— Ты зверушку себе завёл? — прошипел Брок, жёстко схватил пальцами Зимнего за подбородок, заставляя посмотреть на себя. — А кто заботиться будет?

— Почему? — упрямо повторил тот.

— Да что, блядь, почему-то? — не выдержал Брок, треснул Зимнего по лбу.

— Мне нельзя здесь спать, а почему ему можно?

— Ёбушки-воробушки, — оторопело выдал Брок.

У Джека отвисла челюсть. Он уже вообще ничего не понимал.

— Ну-у, и ты оставайся, — сам не зная зачем, предложил Брок.

Зимний кивнул и умёлся в неизвестном направлении.

— Сколько ещё открытий чудных? — буркнул Брок, решив всё-таки одеться.

— Мне кажется, он тебя любит, — выдавил Джек. — И ревнует. А ещё одна койка здесь поместится?

— А мне кажется, там что-то между ушей стрельнуло, Зимний принял это за мысль, сделал стойку — и понеслась, — покачал головой Брок. — Какая любовь, мелкий? Привык он ко мне, не более. Да и заморозят его скоро, — вздохнул он, потёр шею. — Ладно, это дело десятое. Теперь с тобой. С завтрашнего дня начнёшь с бойцами в зал ходить, на стрельбище, должен же ты хоть какую-то пользу приносить. И если что надо, говори, я мысли читать не обучен. Ты, кстати, с парашютом прыгать умеешь?

— Прыгал пару раз, — признался Джек. — И стрелять из пистолета умею. Мне бы ногти чем-нибудь постричь, — попросил он.

Просить почему-то было стыдно.

Брок окинул его задумчивым взглядом, сел на свою койку и крепко задумался. Мальчишку явно списали. За что его так не любил родной отец, было непонятно, да и не Брока это дело. Можно, конечно, спросить, но скажет ли Джек правду? Неизвестно.

Всё же очень не вовремя он появился. Брок только-только состряпал путный план, как развязаться наконец с Гидрой, да так, чтобы и принцессу с собой забрать. А вот как теперь? Бросить Джека на базе? Так на него же всех собак и спустят. Забрать с собой? Так всё переигрывать придётся, подгонять под новые условия, да и кто знает, как Зимний отреагирует. Только разборок Броку не хватало. Можно, конечно, самому пристрелить мальчонку, чтобы не мучался, вот только жалко, несмышлёный ещё совсем, красивый, на Зимнего вон похож.

Брок вздохнул.

— У Мэй завтра маникюрные ножницы спрошу, а потом в город скатаемся, купим всё необходимое.

— Спасибо, — улыбнулся Джек. — И обувь. А то тренироваться в этом… — он кивнул на свои дизайнерские туфли из тонкой кожи. — А что значит «заморозят»? — поинтересовался он.

— То и значит, — зло огрызнулся Брок, но тут же сбавил обороты, чтобы не пугать ребёнка. — Обколют всяким дерьмом, чтобы кровь сгустить и она сосуды не порвала, и в криокапсулу на несколько месяцев для лучшей сохранности. Главное, чтобы не обнулили, — совсем тихо добавил он.

— Это… что-то плохое? — также тихо спросил Джек.

— Когда принцесса начинает бесоёбить, его личность стирают под ноль, — глухо, надтреснуто сказал Брок. — Оставляют пустую оболочку и заново знакомят со мной, мол, Зимний — это твой командир, командир — это Зимний. Вкладывай в него что хочешь, там пусто, кроме базовых навыков маньяка-штурмовика. А Зимний уже дел наворотил, тебя потребовав, хотя у Гидры на Гильбоа явно другие планы были.

— Прости, — понурился Джек.

— Да ты-то тут в чём виноват, мелкий? Это чудовище отмороженное дурит. На кой хрен ты ему нужен, непонятно.

— Не нужен, — припечатал Зимний, возникнув в дверях со своей подушкой и тонкой пародией на плед.

— А, явился. Ну, укладывайся, — Брок щедрым жестом указал на пол и вытянулся на своей койке.

Зимний молча обвёл глазами комнату, снова вперив взгляд в Джека.

— Если не нужен, — звенящим от обиды и возмущения голосом произнёс Джек, — зачем ты меня затребовал? Зачем я тебе понадобился?!

— Чтобы понять почему, — ответил Зимний и бросил подушку на пол у койки Брока, выключил верхний свет, лёг, вытянулся и закрыл глаза.

— Спи, мелкий, может, завтра что образуется, — хмыкнул Брок.

***

Джек уснул, впервые за эту неделю позволив себе расплакаться. Он оплакивал свою прошлую жизнь, предавшую его семью, самого себя… А потом шмыгнул носом, вытер слёзы и решил, что Джонатан Бенджамин, наследный принц королевства Гильбоа, умер там, в машине, по дороге от клуба к самолёту. Вылетел блевотиной на обочину дороги.

Кто он теперь, Джек не знал. Но он может узнать это. Кем-то стать, независимо от титула, родни, и денег. Потому что больше у него нет ни денег, ни родни, ни титула. Только он сам.

***

Утро для Брока началось с головной боли и падения на пол. Он половину ночи прислушивался к едва слышным всхлипам с соседней койки. Хотелось затащить Джека к себе, обнять, как-то успокоить, быть может, пообещать что-то, но встать он так и не решился, зная, кто за всеми бдит с пола. А вот утром про Зимнего он благополучно забыл, вскочил за пятнадцать минут до будильника, потянулся, сделал шаг и… следующим, что он почувствовал, был краткий полёт, оглушающе громкий хруст и боль, затопившая всё существо.

Джек подскочил от громкого мата. Пахло кровью. Брок прижимал к лицу ладонь, с которой капало красное. И на краю койки Джека было красное пятно.

— Что случилось? — спросил мгновенно проснувшийся Джек.

— Ёбаное ты полено, — гнусаво буркнул Брок, от души пнул пяткой забившегося в угол Зимнего, на котором и вовсе лица не было. Он прозрачными от какого-то животного ужаса глазами провожал каждую красную каплю, срывающуюся с зажатого носа Брока. — Блядь, началось утро.

Брок тяжело поднялся и побрёл в ванную.

Джек немедленно сунулся за ним.

— Помощь нужна?

Брок сидел на унитазе, запрокинув голову.

— Полотенце холодной водой намочи, пожалуйста, — попросил он и скривился, когда в комнате что-то грохнуло. — Пиздец пришёл, откуда не ждали.

Джек намочил полотенце, отжал его и протянул Броку. Выглянул в комнату и шёпотом спросил:

— Он, кажется, ждёт, что ты его накажешь?

Зимний сидел на коленях посреди комнаты, неестественно прямо держал спину, заложив руки назад и опустив голову.

Брок не ответил, стёр с лица кровь полотенцем, сунул голову под кран, выкрутив холодную воду на максимум, постоял так с минуту и вынырнул, встряхнулся, вновь становясь самим собой.

— Детка, — протянул он, входя в комнату, болезненно скривился от того, как дёрнулись плечи Зимнего. — Папа пошутил, папа не злится, — заворковал Брок, опустился рядом на колени, прижал к себе деревянного от напряжения в мышцах Зимнего, погладил по лохматой голове. — Ну же, отомри. Ты не виноват.

Джек выглядывал из ванной, чувствуя себя здесь совершенно лишним. Брок так ворковал над страшным и странным Зимним, так переживал за него…

Брок говорил, говорил и говорил, гладил Зимнего, пока его плечи не обмякли, и он не стёк к Броку в объятия, ткнувшись странно холодным носом в шею.

— Молодец, красавица, ты такой умница. Потерпи,— тихо-тихо сказал Брок, надеясь, что Джек не услышит. — Скоро я заберу тебя отсюда и увезу так далеко, что никто нас не найдёт.

Джек так и мялся в дверях ванной. А потом плюнул на всё и начал приводить себя в порядок. Он привык бриться и мыться каждый день, а несвежее бельё можно и перетерпеть. Можно представить, что он уже на войне, а в окопе и офицеры меняют бельё не каждый день.

Стало интересно, может ли он убить человека. Джек не знал, не приходилось. Но пришлось бы — он бы стал офицером, пошёл бы воевать. Или не пошёл бы? Геф-то подписал уже, наверное, мирный договор?

Что теперь гадать? Та жизнь закончилась навсегда.

Когда Зимний немного пришёл в норму, Брок поднялся, натянул форму.

— Мелкий, на выход, жрать пора, — крикнул он и привычно, будто они были одни в комнате, погладил Зимнего по голове.

В столовой было уже многолюдно. Обычно Брок приходил одним из первых и занимал свой любимый столик у окна, но провозившись сегодня лишние пятнадцать минут, обнаружил облюбованное место занятым Жаном Лантье, командиром другой группы огневой поддержки.

— Неужто забыл накраситься? — загоготал тот, указывая на начавший наливаться синевой распухший нос Брока. — Говорят, ты теперь с двумя цыпочками живёшь, не хочешь поделиться? И не они ли тебя так уработали, Рамлоу?

Брок оскалился, дёрнул Джека на себя, ткнулся губами в висок.

— Мои цыпочки не про твою честь, Лантье, им твоя обвисшая жопа без надобности.

И показав средний палец, усадил Джека за единственный пустой столик, радуясь, что Зимний питается отдельно, а то откусил бы идиоту голову, а Броку разбираться.

— Малыш, что тебе взять?

— Я всё ем, — после короткого раздумья ответил Джек. — У нас так было: не хочешь что-то — ходи голодный, разносолов не предложат.

Короткое объятие Брока и поцелуй внезапно сильно взволновали Джека — сильнее, чем девчонки из клубов, сильнее даже, чем те поцелуи взасос за колонной.

— Не надо, слышишь? — Брок нахмурился, попытался, по крайней мере, так как нос от любого изменения выражения лица начинал немилосердно ныть. — Что случилось, то случилось, живи дальше. Решай, что будешь. Есть блины, омлет, рыбный салат вроде как, — Брок поднялся, чтобы видеть стойку. — Паэлья, маффины ещё остались, фрукты. Учись радоваться мелочам.

— Блины, рыбный салат, паэлья и фрукты, — попросил Джек. — Омлет отец готовил по утрам, — он скрипнул зубами. — Ненавижу.

Брок подмигнул ему и пошёл к раздаче. Сам он редко завтракал, заправляясь кофе, иногда брал яблочный пирог, но сегодня на всю столовую воняло карамелизированными лимонами, вызывая мигрень напополам с изжогой.

Поставив перед Джеком тарелки, Брок сел, обхватил ладонями чашку с кофе.

— После завтрака стрельбы, — напомнил он. — Хочу на тебя посмотреть, заодно увидишь, как тренируется принцесса, но сразу говорю — себя с ним не равняй, он модификант, никто не сможет с ним сравниться даже наполовину.

— Спасибо, — сказал Джек. — Я почти ничего не умею, правда, — вздохнул он. — Но мне всего восемнадцать.

— Научишься, если захочешь учиться, — махнул рукой Брок. — В штат мне тебя не ввести, и прав на базе у тебя нет, но если какой ебанат прицепится, — Брок покосился на Лантье, — в рожу дать не возбраняется. Смело можешь жаловаться мне, ну или кому-то из отряда. При Зимнем помалкивай, а то он силы не рассчитывает обычно.

— Понял, — Джек быстро ел, привычно орудуя ножом и вилкой. — Принц Джек умер. А кто я — я ещё не знаю.

— Разберёшься, твоя жизнь в твоих руках, малыш. Доедай и пойдём.

***

День пролетел почти мгновенно. Брок привычно рявкал на своих бойцов, подгоняя когда словом, а когда и пенделем, но нет-нет да поглядывал в сторону разминавшегося Джека.

— Хоть узлом завязывай, — проворчал он, когда Джек потянулся, а чересчур широкая майка на нём задралась, оголяя плоский живот.

Джек с удовольствием занимался. При всей разгульной жизни этого лета он был неплохо тренирован, да к тому же соскучился по движению и выкладывался на полную. Джек мог далеко не всё из того, что вытворяли здоровенные накачанные парни и жилистая девушка — бойцы Брока, но старался. Впервые взяв в руки пистолет незнакомой модели, Джек неплохо отстрелялся, а потом почистил оружие и даже не ошибся при сборке.

***

К вечеру Брок чувствовал себя выжатым как лимон, весь издёргался, наорался до хрипоты, но легче не стало. Член стоял так, что от живота не отогнуть, а ближайший поход в город никак не получалось совместить с потрахаться, надо было Джеку шмотья купить.

Скинув одежду прямо на кафельный пол ванной, Брок шагнул в душевую кабину. Вода упругими струями ударила по плечам, против ожидания не принося ясности сознания.

Закусив ребро ладони, он другой рукой обхватил член, сжал его у основания.

***

Джек принюхался к своей одежде и поморщился: ему тоже надо было вымыться. Но тренировка ему понравилась, а душ подождёт. Брок вымоется, а потом и Джек. А завтра Брок обещал купить ему одежду.

***

Брок быстро дрочил, зажмурившись, ему и представлять никого не надо было, желание и так било через край. Стоило закрыть глаза, как из темноты выступали две фигуры, голые, невыразимо прекрасные. Они тянулись друг к другу, ласкались, терлись друг о друга. Джек закидывал пока ещё тонкие руки на широкие плечи Зимнего…

Гортанно застонав, Брок кончил.

Распаренный Брок с мокрыми волосами и огромными фонарями под обоими глазами вышел из ванной, поводя широченными плечами. На нём были только трусы и полотенце на жилистой мускулистой шее. Джек так на него засмотрелся, что даже забыл, что ему тоже нужно в душ.

Отмерев наконец, Джек юркнул в ванную, быстро разделся, покидал грязную одежду в бак для белья и встал под горячую воду. Он вспоминал Брока и облизывался. Член, подёргиваясь, встал, как солдат на параде.

Джеку хватило пары движений, чтобы кончить со стоном, представляя себе эти плечи, эту шею, эти тёмные губы, кривящиеся в усмешке… Сперма выплеснулась на кафельную стенку и сразу стекла вниз, смытая струями воды.

Джек быстро вымылся, почистил зубы на ночь, вытерся и вышел, обернув бёдра полотенцем.


Весь оставшийся вечер Брок не находил себе места. Он прекрасно знал, что завтра его время снова замрёт, остановится вместе с дыханием Зимнего на долгие несколько месяцев. Брок будет тянуть день за днём в ожидании отмашки, любой, даже самой самоубийственной миссии, лишь бы вытащить Зимнего из его стеклянного гроба.

— Завтра, — словно подтверждая его мысли, сказал Зимний и сел на пол рядом с койкой Брока.

— Да, детка, завтра, — горько ответил тот, вплёл пальцы в длинные мягкие пряди.