[kroshkavinni]

совместная работа с Ольгой Кравченко
ficbook.net/readfic/8341921


По воле случая
глава 1.

Город любви, ёпт… Брок прям восхитился, наблюдая за изображающими влюбленную парочку Таузигом и Мэй. Те сидели под огромным цветущим платаном и щебетали, как два воробушка. Точнее, щебетала крошка Мэй, одной рукой поглаживая лежащую на ее коленке руку Джоша, а другой — рукоять маленького Sig Sauer в накладном беременном животе. Легендарный собор за их спинами привлекал внимание туристов развернутой прямо на площади перед ним театральной постановкой. И Брок непременно восхитился бы ей, но рядом на бетонной крошке соседнего с Собором строящегося здания возлежала его личная Эсмеральда вся в черном с ног до головы и ревниво всматривалась в происходящее. Брок в душе не ебал, чем Пирсу не угодил какой-то там лауреат чего-то, хотелось скорее сделать дело и валить назад. В грёбаных французских аптеках его блокиратор только по рецептам, а прихваченный с собой запас истощается быстрее, чем хотелось бы. Кажется, с годами ему требуется все большая доза для подавления течки.

То, что командир СТРАЙК — омега — кроме самих ребят знали только Пирс и его, Брока, личное дело. Не то чтобы Брок стыдился, хотя да, что уж врать, никогда не мог понять, за что судьба так жестоко пошутила над ним. Единственный омега за четыре поколения старого итальянского клана, он сделал все, чтобы добиться того же и даже больше, чем его кузены-альфы. И добился. И не позволит похерить ни парижским аптекам, ни увлекшемуся уличным представлением клиенту.

Закинув в рот три таблетки из предпоследнего блистера, Брок три раза условно стукнул в микрофон и велел своей девочке играть следующий акт. Мэй мило улыбнулась и с охом схватилась за живот, Эсмер… тьфу, Зимний странно посмотрел и молча сжал снайперку.

Тонкий нюх Зимнего улавливал странное, отчего заданные конфигурации сбоили, меняя приоритеты прямо на ходу, чего не случалось… Никогда такого не было. Зимний — хорошо отлаженный механизм, лучший, в своём роде единственный и ничего не могло… Но от командира странно пахло, странно и чересчур правильно. Хотя Зимний откуда-то знал, что пахнуть горечью полыни и терпкостью гречишного мёда сейчас должно в разы сильнее, привлекая потенциальных партнеров.

Палец лёг на спусковой крючок. Сложная система снайперского прицела была не нужна. Зимний спокойно мог снять цель и без всего этого, красуясь, лишь бы оценили, но решил ничего не менять в плане, хотя запах…

В перекрестье прицела попала вихрастая головы цели. Одно нажатие. Ощутимый толчок в плечо, миг тишины, повисший над площадью, и крик, громкий, отчаянный.

— Уходим.

«Слава тебе, Господи!» Брок чуть не воздел руки к небу, когда на площади засуетились. Клиент в числе других выбежал на крики рожающей, тихое исчезновение которой в последующем бедламе никто и не заметил.

— Красотка, — Брок коротко чмокнул Мэй в щеку, едва за ним и Зимним захлопнулась дверь машины.

— В следующий раз лучше, как в Фениксе, — хмыкнула Мэй, Таузиг нервно икнул.

Все до сих пор вспоминали бенефис Мэй в роли прилично принявшей на грудь бомжихи, когда они пасли для Солдата какого-то полицейского. Того, к слову, не жалко было от нихуя, ибо продажный страж всего лишь обнаглел, требуя повысить тарифную ставку. Зимний тогда сработал так же идеально.

Брок от воспоминаний тоже усмехнулся, его аж тряхнуло. Но тут же стало резко не до смеха, когда Брок понял, что проняло его совсем по другой причине.

— В отель, — коротко скомандовал он сидевшему на водительском месте Роллинсу.

— Ты в порядке? — явно что-то почувствовал его верный Санчо, его надёжная уже больше двадцати лет бета Джек.

— В душ хочу, — отрезал Брок, надеясь на ядреные гели дешёвых парижских хостелов.

Зимний следовал за отрядом безмолвной тенью, немного поодаль сначала, а потом юркнул на заднее и замер. Его работа была выполнена, как и всегда, безукоризненно. Один выстрел, одна пуля, один труп, и никого, кто бы мог что-то увидеть, Зимний бы заметил.

Теперь можно было немного расслабиться, не следить за периметром. Больше это не его задача. Он словно винтовка — выполнил свою и можно снова отправиться на хранение, до следующей миссии. Но что-то внутреннее бастовало против такого положения вещей, впервые несогласное следовать регламенту. Он должен был… защитить? Кого?

Взгляд почему-то упал на командира. Командира защищать нет нужды, он сильный, но инстинкты так и вопили о его слабости, правильной в данный момент и совершенно недопустимой в любой другой.

И тело реагировало странно. Зимний точно знал, что никаких новых препаратов ему не назначали. Техники сделали ровно двенадцать инъекций в правильном порядке, но непонятный жар, скапливающийся где-то в солнечном сплетении, напрягал. Правильным было бы доложиться командиру, но что-то заставляло молчать. Зимний лишь мог незаметно втягивать носом воздух, с незнакомым наслаждением заполняя лёгкие полынью и гречишным мёдом.

***



Небольшой хостел, где они остановились, располагался в самом центре Парижа, откуда за максимально короткий срок можно было добраться до всех нужных им точек. В пешей доступности Центральный железнодорожный вокзал, откуда по завершении миссии они поездом должны были доехать до аэропорта Руасси, и уже оттуда обычным рейсом в Нью-Йорк; здесь же через два квартала Эйфелева башня — ещё одно теоретически возможное место тусовки клиента. Окна же вообще выходили на полицейский участок, откуда, по всей видимости, и были охранявшие порядок вокруг достопримечательности бойцы. Это позволяло одному из ребят Брока, оставаясь в гостинице, в режиме онлайн сообщать обо всех перемещениях.

Но дело сделано и во всем этом уже, слава яйцам, не было необходимости.

Брок завалился в свою комнату, которую по регламенту делил с Солдатом, и прямым курсом направился в душ. Помыться было его самой большой мечтой сейчас. Даже большей, чем пожрать.

Отправив, однако, Роллинса все же заняться пропитанием, Брок скинул с себя все до футболки и кивнул Зимнему на его койку.

— Приказ — ждать, — бросил он коротко, зная, что тот не ослушается, и скрылся за дверью санузла, порадовавшись сейчас и незакрывающимся до конца окнам, через которые в комнату проникал аромат цветущих платанов, так же приглушающий не ко времени активизировавшийся запах.

Стоило двери в ванную закрыться, Зимний поднялся, обошёл номер, внимательно заглядывая в каждый угол, проверяя отсутствие следящих устройств. Командир сбоил, он чувствовал это нутром, но в то же время этот сбой отзывался в самом Зимнем, резонировал в глотке голодным рыком, желанием присвоить себе, ткнуться носом в место за ухом, где, он был уверен, тот самый правильный запах ощущается острее, втянуть носом, запомнить его, выжечь на подкорке, чтобы ни одно обнуление не стёрло.

В номере было чисто. Зимний заметил следы дневной уборки, но ничего лишнего, кроме какой-то фигурки из полотенца на подушке, не заметил.

Зимний сел на кровать и замер в ожидании, когда вода в ванной перестанет литься, но снова неправильное незнакомое желание заставило повернуть голову к лежащей на соседней кровати куртке командира. Поднявшись, в одно мгновение он оказался рядом, опустился на колени и, подавшись вперёд, притерся щекой к жёсткой ткани. Зимнему было хорошо.

Брок яростно орудовал мочалкой, чуть татуировки не стёр, а треклятый запах никуда не уходил. Даже, сука, кажется, ещё сильнее стал, несмотря на обещанную гелем для душа мятную свежесть. Брок выполз из кабинки и нетерпеливо распотрошил содержимое кармана брюк. Оставался последний блистер и по идее должно было хватить. Их самолёт стоял в расписании на пять утра.

Только Брок подумал об этом, как завибрировал входящим телефон.

—Командир, — Броку уже не нравилось, что скажет Роллинс; таким голосом хорошие вести не несут, — только что передали о сильных пожарах севернее и западнее Парижа. Все вылеты отложены на неопределенный срок.

— Блять… — Брок грустно посмотрел на таблетки, в один миг ставшие роскошью, и решил пока со следующей дозой повременить. — Ищи дальше пожрать, Пирсу я сам сообщу.

— Не паникуй раньше времени, твоей вины здесь нет, — успокоил Джек, по-своему поняв раздражение командира.

Брок ничего не ответил. Выключив телефон, ещё раз посмотрел на блистер. Потряхивало его уже сильнее, ну, так, на троечку по сейсмологической шкале, и Брок решил повременить. Закинуться всегда успеет, таблетки были неотлучно под рукой.

Завернувшись в жесткое, но чистое, полотенце, Брок вышел в комнату, попутно набирая номер прямой связи.

— Рамлоу, — начал он разговор, бросив короткий взгляд на сидящего на своей койке Зимнего. — У нас тут природная катастрофа, леса горят. Полеты отменены. Какие будут указания?

— Сидите пока в отеле, — моментально сориентировался Пирс. — Утром доедете до частного аэропорта сразу за южным пригородом. Там вас примет частный борт.

— Понял.

— Как Агент?

— Задание выполнено. Агент, — Брок снова посмотрел на невозмутимого Солдата, — стабилен.

— Хорошо. Можете с отрядом до утра развлечься, отдохнуть. Только кто-то должен за ним присматривать.

— Да, сэр, — отчеканил Брок и отключился.

Кто-то… Ясный хуй — кто…

— Отъезд откладывается до утра. Скоро будет еда. Иди помойся, — сказал Брок мягче, чем предусматривалось Регламентом, и, повернувшись к Солдату спиной, потянулся в карман куртки за сигаретами. Он уже не единожды так делал, не боясь.

Зимний свою койку занять успел в последний момент. Пока шумела вода в ванной комнате, он продолжал сидеть на коленях, уткнувшись носом в куртку командира. Слышал он и телефонный разговор, и то, что они остаются здесь ещё на какое-то время. Это было и хорошо, и плохо одновременно. Зимний сбоил. Он понимал это, чувствовал неправильность реакций собственного тела. Механизмы не испытывают привязанностей, у них нет никаких желаний, кроме как четко выполнить свою работу, может быть, заслужив скупую похвалу; они не хотят до ломоты в костях податься вперёд, вжаться в широкую спину, смыкая зубы на загривке.

Шумно сглотнув, Зимний поднялся.

От яркого концентрированного запаха полыни и гречишного мёда мутилось сознание, слетали установки, программа начинала сбоить.

— Командир, — прохрипел Зимний, преодолев разделяющее их расстояние в пару шагов. — Критическое нарушение стабильности системы.

И уткнулся носом в волосы, вдохнул запах омеги полной грудью, тихо рыкнул, обхватив командира поперёк груди бионической рукой, прижал к себе. Нет, все было правильным. Именно так. Он альфа, а это — омега, его омега, пара.

Приехали. Конечная.

Совершенное оружие потряхивало, как заклинивший автомат, и в самый непрекрасный момент тот заело на его груди, больно вцепившегося бионическими пальцами в короткую поросль волос. Брок бы и сам их все себе повыдергивал да Зимнему в железную ладошку сложил, понимая, что ему вырвет Пирс, когда узнает. Но Агент так вжал его в себя, что вырваться не представлялось возможным. Дышалось-то через раз, да и собственный организм, как назло, решил выпендриться именно сейчас, невзирая на опасность. От Зимнего пахло так, что коленки подгибались. Брок в один момент почувствовал себя сопливым школьником, впервые осознавшим свою природу. Но сдавать позиции было нельзя. Начальству посрать на сбой в работе медикаментов, сходящий с ума организм и долбанную природу.

— Агент, отставить, — прохрипел Брок. — Код «бета». Отпусти, я сделаю тебе укол, и никто ничего не узнает.

Брок цеплялся за остатки послушности Зимнего и собственного здравого смысла. Но судя по тому, как тот все тяжелее дышал ему в шею, дозваться мертвого имело бы больший успех. Рамлоу знал, что Солдат — альфа. Обдолбанный таким количеством препаратов, что хоть порнуху при нем снимай, не встанет. Не встало же, когда они всего неделю назад какого-то наркодилера в Амстердаме брали, ворвавшись в один из борделей в самый разгар кинк-пати! Так что за хуйня сейчас?

Брок тряхнул головой, стараясь разогнать заволакивающий сознание жаркий туман возбуждения, прикинул расклад и однозначно послал свою жизнь по пизде.

Орать не только недостойно, но и глупо, и бессмысленно. Зимний явно сложил один плюс один. Окно открыто, местная полиция скучает напротив. СТРАЙК ещё не предупрежден разоружиться. Вокруг тьма ни в чем неповинного люда, да и разрушение города история им не простит. Где поруганная омежья честь и где Париж?

Брок отчаянно попробовал хотя бы повернуться, чтобы зрительным контактом вернуть Солдата в норму. И Зимний поддался, разжал на мгновение хватку, позволяя командиру развернуться в объятиях, но сразу же прижал к себе, обнял на этот раз намного аккуратнее, чтобы не повредить более слабой паре.

Все его знания сводились к тому, что омеги слабые, их надо защищать, любить и всячески баловать, но командир был другим. Зимний не заподозрил бы в нем омегу, если бы не запах, не предсказуемые реакции тела, его жар. Да и собственный организм только добавлял проблем.

Притиснув к себе Брока сильнее, Солдат толкнулся бёдрами вперёд, притёрся болезненно напряженным членом к бёдрам своей пары и заворковал, почувствовав правильную реакцию.

Недолго музыка играла, недолго Брок свободно дышал. А умирать будет ещё быстрее, когда халаты заметят недавнюю характерную активность Агента. Химическую реакцию организма не спрятать. А найти совратителя не составит труда. Собственное тело однозначно предавало разум, реагируя для омежьей сущности единственно правильно, для командира и куратора — самоубийственно.

Когда Брока в драке альфы сжимали бедрами, на уровне инстинктов утверждая свое превосходство, Рамлоу лишь огрызался и кусался так, что те улепетывали, скуля. Но к Зимнему тело потянулось, размахивая перед стремительно расфокусирующимися глазами Брока огромным белым флагом.

— Мой, — протянул Зимний, поймал поплывший взгляд командира и неожиданно сам для себя громко мурлыкнул, потёрся щекой о его плечо, окунаясь с головой в самый желанный запах — полынь и гречишный мёд.

Подхватив Брока под задницу, Зимний повалил его на застеленную неприятно колючим пледом постель, навис сверху, опираясь на локти. Он ведь помнил — омега слабее.

— Мой.

Вот так. Коротко, ясно и просто охуенно. Во всех смыслах. Накаркал Эсмеральду на свои седины. Тут и гадать не надо, в какую плоскость все идёт. Брок понимал, чем все продолжится и закончится. И тело его было очень даже «за», но разум пытался достучаться до Зимнего хотя бы в некоторых вопросах.

— Презервативы, блять, хоть возьми, ушлепок поехавший, — попросил Брок отчаянно спокойно.

Рявкни он, и на пороге возникнет как минимум Джек. Но Зимний сейчас сбоил так, как Брок никогда не видел, и, судя по тому, как тот на него облизывался, попытки кого бы то ни было приблизиться закончатся горой трупов еще на дальних подступах. Да и кто нормальный попытается отобрать омегу у альфы, решившего, что тот его пара? Тем более у супер-альфы, долбанного Зимнего Солдата.

Поэтому Брок до крови прикусил губу и решил расслабиться. Сопротивление ничего не даст, тело уже предало его, откликаясь на запах и полный желания взгляд Зимнего. Брок впервые пожалел, что только на пороге, но не в настоящей течке. Тогда бы он ничего не соображал и было бы сто пудов легче, а так он запомнит все…

Омега под Зимним больше не дергался, шипел что-то раздраженно, но не пытался бить по рукам, вырываться, навязать какие-то свои условия. Хороший омега, правильный. Брок больше не воспринимался как командир, сейчас он был парой, тем единственным, кто был у Зимнего только для себя.

Отбросив только мешающее полотенце, он приподнялся, разглядывая пару, ласково, насколько мог, провёл ладонью по широкой груди, любуясь частой россыпью шрамов. «Омеги не должны воевать» — пришла откуда-то издалека очень правильная мысль, но ему нравилось, что его омега сильный, подстать.

От концентрированного запаха полыни и мёда Зимний сходил с ума. Он вертел омегу в своих объятиях, вылизывал его всего с ног до головы, помечая собственнически несерьезными укусами, яркой гирляндой засосов, с голодным удовольствием замечая, что и его паре нравятся, очень нравятся его действия.

Было странно и страшно, возбуждало и свергало ниц. От прикосновений альфы омежья животная сущность наполнялась желанием, бедра и живот уже сами тянулись за лаской.

Просьбу Брока Зимний проигнорировал.

«Блять! Он же не собирается повязать и пометить по-настоящему?!» — думал Брок, однако, как завороженный наблюдая разоблачение Солдата. От его немытого, пропитавшегося запахом бетона, пороха и грейпфрута с ноткой мяты тела Брока неожиданно повело так, что он замер; коротким взглядом альфа пригвоздил его, словно бабочку.

«Блять! Он… собирается…» Полотенце и так слишком долго задержалось на Броке с учётом намерений Солдата. Тот крутил его и облизывал, как карамельку, плавился и плавил его, питал готового подчиниться альфе омегу. И Броку оставалось надеяться, что Зимний хорошенько растянет его, и что принимаемые им почти тридцать лет препараты свели ниже плинтуса его репродуктивные способности.

— Мой, — снова выдохнул в губы своего омеги Зимний и поцеловал, запечатав возмущенный возглас, давая возможность лишь тихо постанывать в губы.

Руки знали, что надо было делать, как правильно прикасаться, где приласкать, а где сдавить чуть сильнее, чтобы горячее тело омеги выгнуло, и он заскулил просительно, вскидывая бёдра, неосознанно предлагая себя.

Устроив омегу на животе, Зимний сполз ниже, уткнулся носом в крестец, лизнул широко и с голодным урчанием сжал ладонями его ягодицы. Никаких установок и правил по данному вопросу в Регламенте Зимнего Солдата не значилось, не для того он создавался, но вечный как сам мир инстинкт вёл, подталкивал в спину, подсказывая, как правильно.

Густые прозрачные капли смазки пачкали подбородок и шею Зимнего, когда он с жадностью вылизывал омегу, мял ладонями его задницу, обводил языком припухшие края дырки.

Брок чувствовал, что течет. Против воли разума и вопреки здравому смыслу тело хотело, чтобы его взяли, присвоили, вытрахали все мысли и поползновения в другие стороны. Брок никогда не отказывался от хорошего секса, даже с альфами, которые не рисковали остаться минимум без зубов и не метили омегу. Брок был с детства настроен прожить без всех этих признаков принадлежности, но сейчас все его принципы буквально стекали в бездонность чертовой природы.

Брок тек. Позорно, концентрированно, хлюпая так, что челюсти от звука сводило. Или от зажатой между зубами подушки? Совершенное свободный номинально, фактически он был подмят и присвоен и не мог это остановить.

Брок прокусил подушку, когда Зимний особенно глубоко проник языком в податливо раскрывающуюся для него дырку, и впервые взвыл от столь открытого предательства тела. Теперь это и изнасилованием не назовешь, тело само предлагало себя.

А Солдат только этого и ждал, он навалился на Брока сверху, прижал собой к узкой неудобной койке, совершенно не замечая неудобств, занятый лишь довольством своего омеги. Именно сейчас отчего-то вспомнились чужие запахи на командире, сколько раз Зимний их улавливал, не предавая значения, лишь отмечал где-то в памяти, но теперь командир принадлежал только ему и больше никто, никогда не посмеет…

Приставив член к растянутой дырке, Зимний длинно выдохнул, лизнул вкусную шею своего омеги и двинул бёдрами вперёд, заполняя его разом, вошёл на полную длину, чувствуя, как задрожало под ним самое желанное тело.

Инстинкты сбоили, концентрируя все внимание на омеге, его сладких стонах, движениях сильных бёдер навстречу, но что-то в Зимнем не меняется, не давая полностью провалиться в их единение. Сознание само собой отмечает шум на улице, голоса за дверью. Но омега важнее.

Брока накрыло грёбаным удовольствием, накрыло так, что даже боль от слишком резкого вторжения отошла на второй план. Осталось лишь набирающее обороты возбуждение, которое хотелось усилить, заполнить им каждую клеточку тела. Умом Брок понимал, что Пирс либо ему голову за это снимет, либо полностью под Солдата положит, лишь бы тот функционировал без сбоев. А то ещё осенит поставить на поток рожать все новых и новых суперсолдат. Такой прекрасной перспективы Брок не желал не только себе, но и, откровенно говоря, Зимнему. По сути парень не виноват, что у него мозги обнулениями, словно блендером, регулярно перекручивают.

Поэтому Брок должен сделать так, чтобы все прошло с наименьшими повреждениями для обоих. Входящее в течку тело помогало, выгибаясь под лучшим углом, расслабляясь и вырабатывая достаточно смазки.

Брок, не сдержавшись, застонал, когда огромный член Солдата (видел он ЭТО в душевых) достал его по ощущениям чуть ли не до ребер, и тут же снова закусил подушку. Ещё не хватало услышит кто-нибудь, ещё хуже, если это будет кто-то из его парней.

Брок максимально расслабился и приготовился принимать, догадываясь, что сейчас будет отбит изнутри. Но выбора не было, и Брок даже специально сосредоточился именно на этих ощущениях, стараясь не думать, что будет, когда супер-альфа дойдет до пика.

Почувствовав неладное, Зимний замер, застыл уткнувшись носом в загривок омеги, слишком неправильно тот реагировал, зажимался. Вздрагивал, хотя тело и отвечало на ласки альфы, запах возбуждения и полыни с мёдом стал гуще, насыщеннее.

— Мой, — выдохнул Зимний, чтобы омега перестал бояться, сомневаться в нём. — Красивый, сильный. Моя пара.

Он гладил живой ладонью по вздрагивающим плечам, перенеся весь свой вес на бионическую руку, выцеловывал вдоль позвоночника, куда мог дотянуться, не выходя из омеги и не мог понять, что делает не так.

Зимний был нежен, насколько вообще может быть нежным оружие. Нет, это Брок потом сам себя пристрелит, а сейчас становилось странно хорошо от неторопливых поглаживаний, мурлыкающего голоса, поцелуев в места, о которых Брок у себя не подозревал.

Зимний попал в ямку между позвонками, и Брок вдруг совершенно четко ощутил, как расслабляются мышцы вокруг монстра Солдата. Собственный запах ударил в нос, смешался с грейпфрутом Зимнего и послал разум Брока в нокаут. В конце концов даже приговоренный к смерти имеет право на последнее желание.

И омега в Броке сейчас желал феерический секс.

Тело Зимнего прошило судорогой. Всё вдруг стало по-другому. Он не понимал, что изменилось, но был рад тому, что командир расслабился, прекратил рычать на каждое движение, сам коснулся ладони Зимнего. Подхватив под живот своего омегу, он снова двинул бёдрами, выходя почти полностью, и снова толкнулся обратно.

Самый верный желанный запах, жар тела любовника выбивали и так расшатанные гвозди, на которых ещё держалось послушание Зимнего, его вера в собственную принадлежность «Гидре», в то, что он не живой, механизм. Но разве механизмы умеют любить? Пусть даже Зимний и не понимал значение этого термина, но всем собой сейчас любил своего омегу, вертел его на члене, вбивался на всю длину, заставляя сладко вскрикивать, сжиматься. Любил и хотел, чтобы омега принадлежал только ему одному.

На самом пике, почувствовав, как набухающий узел связывает их в одно целое, идеальное существо, Зимний вцепился зубами в плечо командира, прокусывая кожу до крови.

Пиздец подкрался очень даже заметно, альфу, чем ближе, тем яростнее потряхивало, да что там, и самого Брока трясло. Такого с ним не было никогда, и Брок уже даже подумал, может, Зимний, и правда, его пара? Как бы то ни было, на секунду замерший альфа все сам решил за него.

Брок с силой укусил щеку, захлёбываясь железом, лишь бы не закричать. Но не из-за поруганной и пущенной под откос жизни, а от накрывшего его с головой оргазма. И стало так правильно хорошо, что было почти все равно, что не носить ему любимых открытых маек теперь.

Метка альфы горела на плече, выжигала до мяса принадлежность теперь одному-единственному, и Брок сам не понял, как подался назад, ещё сильнее насаживая себя на узел.

Тихо урча, Зимний повалился на бок, удобно устраиваю свою пару. Физиологию он знал на «отлично» и про то, что узел их связал на добрые полчаса тоже, да и самому двигаться определённым образом не хотелось. Тело было странно лёгким, сытым в том самом незнакомом смысле. Зимний аккуратно поглаживал своего омегу по груди, выводил кончиками пальцев живой руки на животе узоры и нет-нет да тыкался носом в метку, зализывал ее.

Вот теперь было правильно.

За дверью кто-то оживленно переговаривался, явно не решаясь постучать. Зимний заворчал, двинулся, загоняя узел глубже, от чего Брока тряхнуло, накрывая новой волной удовольствия.

— Командир, — раздалось тихое, — у вас всё в порядке?

Упс… Брока выворачивает в самом охуенном смысле, искры удовольствия в глазах канкан танцуют, а тут как в плохом анекдоте: страждущие видеть прибыли. Брок почему-то представил, как СТРАЙК так же скребётся в родильную палату и закатил глаза. Домечтается, его самого закатают.

Судя по звукам, Роллинс искал, чем вскрыть дверь. Надо было срочно что-то сказать и желательно членораздельно. Зимний тоже подобрался, ещё сильнее натягивая на узел.

— Порнуху поймал на каком-то кабельном, прикинь? — Брок как-то сгреб свой пепел в кучку. — Открыть не могу, не в формате встречи.

За дверью понимающе хмыкнули, несколько секунд было тихо, после чего раздался голос:

— Да спит он. Оба спят. Это они «клубничку» забыли выключить.

Снова стало тихо, но Брок знал, что Джек не ушел. И правда, через несколько секунд зашуршало под дверью; повинуясь данному ускорению, сложенный вчетверо листок долетел почти до кровати. Но прочитать пока не представлялось возможным.

— Ну, что будем делать, суженый? — мягко спросил Брок.

— По плану у нас отдых, — вынес своё решение Зимний.

Им, и правда, стоило отдохнуть, отпущенная течка Брока через пару часов запросто снова могла захватить измученный препаратами организм, раз уж он получил себе альфу, а после миссии, да ещё и таких бурных постельных упражнений они оба нуждались в передышке.

Натянув на них с командиром тонкое одеяло, Зимний завозился, укладывая омегу удобнее, своё собственное довольствие его не интересовало, теперь было кого защищать, за кого заступиться.

— Спи, — сказал он и накрепко задумался.

Они нарушили регламент. Оба. Сам Зимний спокойно перетерпит все последствия. Кости срастить не такое уж и великое дело, даже обнуление не так страшно, хотя забывать омегу не хотелось, впервые Зимний кого-то хотел помнить, а вот командир…

Он ласково погладил его по боку, коснулся губами плеча.

Командир — обычный человек. И его нельзя потерять.

***



Дело было сделано, пепел нахуй. Брок не собирался ни о чем жалеть, Брок собирался что-то делать. Но подумать решил утром. Сейчас он представлял из себя настолько довольное существо, что хотелось продлить это ещё хотя бы на несколько часов.

Узел уже немного спал, и Брок смог обернуться на Зимнего. Неужели он один видел в нем столько человечного, сколько порой в обычном-то хомосапиенс не встретишь?! Солдат смотрел Броку в глаза, явно тоже ни о чем не жалел, но вместе с тем… тревожился?

— Прорвемся, — кивнул Брок, касаясь лбом его лба, убрал с виска мокрые от пота волосы и сам от себя ошалел, поцеловав.