*о творчестве

[kroshkavinni]

Downhill

Виски обжёг гортань, привычным огнём ухнул в желудок. Пить, наверное, не стоило, но Брок уже не справлялся, не получалось, не вывозил он всё то дерьмо, что навалилось за последние пару часов. Единственным желанием было — застрелиться.

Брок покосился на лежащий рядом зауэр и поморщился.

Застрелиться… но он всего лишь пил.

Это же надо было так феерически всё просрать!

Работу на Гидру Брок не считал своим провалом, слишком хорошо там платили и не выставляли никаких требований относительно веры в идеологию. Этим всем пусть начальство балуется да новичков стращает, наставляя на путь истинный, а Брок уже был достаточно сознательным, чтобы не поверить в «мир во всем мире» путём отстрела отдельных элементов. Он работал за мёртвых президентов и предпочитал видеть именно их рожи вместо приснопамятных основателей.

Главным его проёбом был именно Роджерс, а, точнее, то странное, нелепое по своей природе чувство, что возникало в груди, стоило Броку хоть краем глаза зацепиться за статную широкоплечую фигуру национального девственника Америки. Это ж надо влюбиться в сорокет с первого взгляда в голубые глазищи с чёртовыми пушистыми ресницами, да ещё и без возможности соскочить. И не сказать, что Брок не пытался.

Он тогда прошёлся по всем знакомым блядям обоих полов и остался с тем, с чем начинал. Трахать он мог кого угодно, но член вставал только на Роджерса. Не обладай Брок отличной фотографической памятью, такой конфуз мог бы получиться.

Роджерс из головы и сердца отказывался уходить напрочь, что бы Брок ни предпринимал, и тогда пришлось прибегнуть к последнему средству, способному ну уж точно на все сто отбить желание таскаться следом и в немом обожании ловить на себе случайные взгляды. Брок решил признаться. В лоб.

Вот только Роджерс и тут его наебал и, причём, очень жестко. Он мало того, что очень мило покраснел, опустил очи долу, так ещё и буркнул что-то похожее на «вы мне тоже нравитесь, лейтенант», заставив Брока подавиться тщательно отрепетированной шуткой.

— Нравлюсь?

Роджерс кивнул и покраснел ещё сильнее.

Вот тут Брок и кончился.

Взгляд снова съехал на зауэр.

И роман-то их развивался как в тех самых книжках, что так любил Таузиг.

Они, словно школьники, целовались везде, где только могли хотя бы зрительно уединиться, ловили взгляды друг друга, совершенно по-идиотски улыбаясь, проводили вместе ночи, безумно неумело шифруясь. Брок понимал, что крыша у него съехала бесповоротно, но сделать ничего не мог. Мозги разом превращались в сладкую вату, стоило Роджерсу возникнуть на горизонте.

Но, как правило, ничто хорошее не длится вечно, уж это Брок за свою долгую жизнь успел выучить на все сто.

Он не раз и не два пытался поговорить с Роджерсом по поводу Гидры, но, чаще всего, стоило им остаться наедине, как рот Брока оказывался занят членом, а после хорошего секса думать о чем-либо, кроме любовника, не получалось. А когда был дан приказ задержать Стива Роджерса любой ценой, что-то обсуждать было уже поздно, да и вряд ли кто стал бы слушать Брока. Единственное, что он мог сделать — это помочь хоть как-то Роджерсу выгрести из всего этого дерьма с наименьшими потерями.

Саботировать его поимку Броку удалось с легкостью. Ребята из отряда видели развитие их отношений и то, как командир первое время сходил с ума по символу всего правильного, и то, каким он делался рядом с Роджерсом, и единогласно послали Брока нахуй, когда он приказал им расползаться по норам.

Роджерса ловили-ловили и каждый раз гениально, по крайней мере к их действиям ни разу Пирс не сумел прикопаться, проёбывали. Брок даже Марию Хилл лично вооружил, прежде чем посадить в машину к беглецам.

Брок прыснул, вспоминая лицо железной леди ЩИТа, когда поправил на ней шлем и посоветовал немного ссутулиться, а то непохожа столь хрупкая барышня на вояку, место которого заняла.

С Зимним и вовсе всё получилось проще некуда. Хоть Брок и видел его впервые, но сложить два и два сумел достаточно быстро, хоть и вышло у него почему-то пять. Зимний Солдат, значит? Ну-ну, единственное оружие против непробиваемого Кэпа, способное выстрелить прямо в цель и попасть. Его главная слабость.

Себя таковым Брок считать не мог. Ну, какая он слабость? Он пятно на репутации, предатель и много ещё кто, но уж точно не причина что-то там предпринимать. Броку хватило взгляда Стива в том чёртовом лифте, чтобы заречься смотреть ему в глаза. Каким бы моральным уродом он ни был, как бы ни врал всем вокруг, да и самому себе про камень в груди вместо сердце, но любил Роджерса он на полном серьёзе.

Телефон в кармане завибрировал будильником.

Напиться не получилось, застрелиться - тем более. Остался последний акт трагедии под названием «Жизнь».

Пирс ещё вчера выдал Броку все инструкции по поводу Хеликериеров, заставил заучить наизусть коды запуска, чтобы теперь уж точно ничего не помешало Гидре заполучить власть над миром в виде прижатого к виску бездушного дула. Одно нажатие кнопки — и трети мира не станет. Брок не был дураком и прекрасно понимал, чьё имя стоит в расстрельном списке на первом месте, а потому, передав Хилл схемы, решил остаться в Трискелионе, он обязан был проследить, чтобы точно ничего снова не пошло по пизде.

И снова проебался.

***

Легкие горели огнём, ныло выбитое плечо, а все остальное тело было лёгким, почти невесомым.

Вот за что Брок отчаянно не любил ЩИТ — так это за полную несогласованность действий. Голова часто не знала, что делали руки.

По одному взгляду на блондинку, когда-то присматривавшую за Кэпом, Брок понял, что если её и предупредили о его участии в операции, то она решила доблестно пропустить эту информацию мимо ушей. Неужто все ещё надеялась оказаться в койке Роджерса? Но факт оставался фактом — помешала она знатно, оттянула до максимума время так, что Брок успел едва-едва, а уж когда осознал, что Роджерс, блядский герой, снова решил своей жизнью пожертвовать, понял, что сам чуть крышей не поехал.

Или поехал.

Как ещё объяснить его бросок на несколько этажей вверх, поближе к разваливающимся прямо в воздухе Хеликериерам? Но бежал.

На что он рассчитывал? В последний раз глянуть на Роджерса? Удостовериться, что этот идиот жив?

Да Брок тогда ни о чем не думал, не мог просто, приник всем собой к панорамному окну и…

Последним, что Брок помнил, был удар. Его отшвырнуло прочь, а в голове только одна мысль — хоть бы Стив выжил, хоть бы выжил.

Лба коснулась знакомая ладонь. Брок продолжал плыть в жарком белёсом мареве, но прикосновение не почувствовать не мог. Не мог не узнать.

— Какой же ты все-таки придурок. — И голос, знакомый, родной, самый нужный. — Просыпайся скорее. Не могу я без тебя, Брок, не могу.