*о творчестве

[kroshkavinni]

... и розовый бантик

Это был первый раз, когда Баки был не рад затеянной в отсутствии мужа уборке. Реально в первый раз. Обычно, если они были дома оба и случалось прибираться, то оба скандалили до последнего, отстаивая каждый свой хлам. Но иногда получалось вот как как сегодня — кого-то одного из них отправляли на миссию или, как в этот раз Брока, на смотр боевых групп, и дом оставался в полном распоряжении другого.

Вот Баки и решил-таки разобрать шкаф в спальне и покопаться в гараже, куда скоро будет невозможно зайти из-за развала мотоциклетных запчастей.

Начать он решил именно со спальни. Как раз думал запустить стирку и приступить к запчастям, когда влез на самую верхнюю полку и обнаружил там белую коробку, перевязанную розовой лентой.

“Подарок, — пронеслось в его голове. — Мне подарок”.

Но ни дат, ни поводов вроде бы не видно было на горизонте.

Баки запихнул её обратно, задвинул к самсой стене. Ну купил муж заранее подарок, что тут такого? Наоборот, хорошо, подумал заранее. И лента красивая, розовая, широкая, хотя Баки больше нравились чёрные, атласные. Да какая разница? Это же только упаковка.

На второй полке Баки сломался, вытащил коробку обратно, поставил перед собой на постели, сел рядом, потрогал аккуратный бант.

Это же нехорошо, неправильно. Но очень интересно. Да и кто узнает, тем более подарок и так предназначался ему. Что будет плохого, если он заранее посмотрит, чтобы не оплошать с ответным жестом? Правильно — ни-че-го!

Бант Баки развязывал целых минут пять, хотя руки тряслись и хотелось поскорее заглянуть в коробочное нутро и всё узнать, но нельзя было помять белый картон, наделать затяжек на ленте. Брок внимательный, заметит и, скорее всего, обидится на несдержанность супруга. Но тут он сам виноват. Знает же, какой Баки любопытный, и всё равно оставил дома, считай, на видном месте.

Заглянув под крышку Баки захлопнул её обратно, отодвинул коробку, а потом снова заглянул внутрь.

Бельё. Красивое. Кружевное. ЖЕНСКОЕ БЕЛЬЕ!

За грудиной сделалось больно, горячо, словно масла раскаленного кто плеснул. Стало тяжело дышать. Перед глазами пополз туман, затягивая всё вокруг мутной пленкой.

У Брока не было сестры или близкой подруги с такими сиськами. Мэй была плоской как доска, да и не за размер груди её любили отчаянно всем Страйком. А тут размер пятый… Баки погладил чёрное кружево. Такое не дарят матери или тётушке на день рождения. Дорогое белье обычно и жён обходит стороной, оседая в шкафу любовниц.

Баки зажмурился, потёр виски.

Да нет, быть такого не могло.

О том, что Брок — гей на все сто, знали все близкие. Как говорится, голубее только весеннее небо над Флоридой. Да и не изменял он. Баки бы почувствовал. Не было отстранёности, холодка между ними. Муж не задерживался на базе даже лишние полчаса, на пятничные пьянки всегда брал Баки с собой, да и в рабочее время они почти всегда вместе. А на отношения на стороне нужны ресурсы, время, эмоции, вот только всё это всегда всецело принадлежало одному Баки.

Но при этом бельё… вот оно… красивое, безумно дорогое, если Баки хоть что-то понимал в брендах… лежит в коробочке, коробка перетянута лентой и спрятана.

А может?.. Баки покраснел, медленно поднялся, вышел из комнаты, походил по дому, выпил сок прямо из пакета и вернул пустой обратно в холодильник, включил телевизор на какой-то передаче про муравьедов, но проскочившая всего на мгновение мысль никак не хотела уходить из головы.

А может, Брок это всё для него купил, для Баки, но молчит, стесняется попросить примерить, предложить поиграть в… такое.

Баки уткнулся лицом в ладони.

Впервые он чувствовал себя настолько странно. Он: отличный боец, снайпер, киллер, бывший Зимний Солдат — боялся войти в спальню, потому что стеснялся желаний собственного мужа. Но ведь Брок, скорее всего, очень хотел… иначе не стал бы столько денег тратить, не стал бы приносить, прятать. Может, действительно надеялся уговорить? Не для себя же? Ему бы больше светлое кружево пошло, кипенно-белое.

Баки покраснел ещё сильнее, но не мог теперь не представлять Брока в белом кружевном поясе. И пусть это было странно, непонятно, но на смуглой коже мужа кружево и правда выглядело просто шикарно.

Но в коробке чёрное.

Баки вернулся в спальню, стянул с себя футболку и приложил к груди кружевной бюстгальтер, повернулся к зеркалу. Контраст белой кожи и чёрного белья был… интересным, только размер, Брок явно не угадал с размером. Но могло статься, что этому комплекту не один год… Баки снова глянул на себя в зеркало. Нет, ему не нравилось, не возбуждало. Сам комплект, конечно, был невероятно красивым, приятным на ощупь, но не более.

Вздохнув, Баки убрал бюстгальтер обратно, сел рядом с коробкой, подтянул колени к груди. Впервые он не мог чего-то дать Броку. Пересилить себя? Не выгорит, Брок поймёт, почувствует фальшь, а это ещё хуже, страшнее, ведь получится, что Баки ему врёт. Сделать вид, что ничего не видел, не находил? На какое-то время поможет, но тут уже сам Баки рехнётся, прокручивая всё это в голове.

Баки вдруг стало так обидно за мужа, что он закусил губу, обнял колени и так просидел до вечера, не двигаясь, не сводя взгляда с белой коробки и ярко-розовой широкой ленты.

— Детка!

Крик мужа заставил вздрогнуть.

— Эй, Бак! — позвал его Брок, но Баки не двинулся с места. — Баки?

— В спальне, — громко ответил он и тяжело вздохнул.

Похоже, им предстоял не самый лёгкий разговор из всех.

Брок вошёл в спальню. подслеповато огляделся и хлопнул ладонью по выключателю. Вспыхнувший свет заставил зажмуриться, заморгать, и Баки сжался в комок. Обида за мужа нахлынула с новой силой, погребая под собой.

— Так, — хмыкнул Брок, заметив открытую коробку. — И что ты себе надумал, детка? Небось любовницу мне приписал?

— Нет, — всхлипнул Баки.

— А что тогда не так? — удивился Брок, присел рядом с Баки, пригладил растрепанные пряди, коснулся шеи, ненавязчиво притягивая супруга к себе ближе.

— Ты понимаешь… — зачастил Баки, рассказывая всё-всё, что вертелось в его голове, не давая отпустить ситуацию, про странные пристрастия Брока, про то, что он ошибся с размером и даже сказал о том, что ему очень-очень жаль раз у них не совпадают самые тайные желания. Но Баки старался, честно старался понять, распробовать, но не смог…

— Вот же чудушко моё, — рассмеялся Брок, мягко поцеловал. — Нет у меня таких фетишей. — он глянул на коробку с бельём. — Это Роллинз попросил спрятать до дня рождения жены. Ты же знаешь какая Мари, тоже найдёт и истерику на пустом месте устроит.

Тиски, сжимавшие железной хваткой сердце, отпустили. Баки вздохнул полной грудью и обнял мужа, притёрся щекой к его плечу, коснулся губами шеи.

— Но знаешь… — прошептал Брок ему на ухо. — Ленту я бы оставил, жаль, она не чёрная. Как думаешь, один не в меру любопытный детка позволит его ею привязать к столбикам кровати?

Баки снова почувствовал, что краснеет.