*о творчестве

[kroshkavinni]

Клининг вызывали?
глава 5.

Две недели Брок не слышал никаких пожеланий, не находил записок, складывалось впечатление, что на Джека что-то навалилось, придавило со страшной силой, раз он даже по дому передвигался исключительно молча.

Брок всё так же собирал “жучки”, но не оставлял их на столе, а забирал с собой, благо большая часть из них была достаточно устаревшей и не передавала никуда сигнал, а записывала на встроенный носитель.

Между тем Сайласа выпустили из клиники. Ему выписали множество лекарств, и королева, как ястреб, следила за тем, чтобы он их принимал. Сайлас притих и ни к кому не цеплялся. Он стал вялым, спокойным, не фонтанировал идеями и никуда, кроме Совета, не ездил.

Джека это устраивало. Отец назначил его министром информации. Это было куда интереснее, чем сидеть в штабе, перекладывая бумажки.

А в самом королевстве творилось какое-то непотребство. Брок следил за новостями, чтобы успеть вмешаться, если король снова начнёт гнать волну на принца, но на сцену вышел новый актёр, до этого сидевший тише мыши — Давид Шепард, победитель танков собственной персоной.

Шепард Джека бесил страшно и безостановочно. Бесило то, как с ним носится отец. Бесило то, каким мечтательным становилось лицо Мишель при малейшем его упоминании. Бесила его популярность у народа — как же, герой из низов!

Джек не любил «простой народ». Насмотрелся на него и в армии, и во время фарсов Судного дня. Интересно, а Брок — «простой народ»? Вряд ли. Брок выглядел грубым, но умным. И явно был из военных. Ни у кого из штатских не может быть таких рабочих мышц.

О Броке Джек думал часто. Тот больше не приходил в клуб, и Джек сам перестал туда ходить. Потому что было незачем. Без Брока клубы не имели смысла.

Снова дни Брока стали похожими один на другой: утром нужно было приготовить что-то вкусное для Джека, забежать в одну из пекарен и успеть всё это завезти в пентхаус, пока не остыло. Потом он мог сам позавтракать простыми сэндвичами и кофе и снова ехать к Джеку, но уже в роли уборщика, чтобы бесцельно бродить по пустым комнатам, не зная, что сделать такого, чтобы не было так тошно.

Но при всём этом Джек нигде не шлялся, вёл себя примерно, баб не таскал в пентхаус. Возможно, он кого-то и трахал в штабе или во дворце, всё же не тот возраст, когда можно спокойно обойтись без секса, но, по крайней мере, Брок этого не слышал и не разгребал на следующий день.

Протерев стол на кухне, он не удержался и оставил очередное послание принцу. Джек обнаружил его вечером. Взял записку и прочитал вслух:

— “Ты был хорошим мальчиком, Джек, и фея исполнит три твоих желания”. Что за… — Джек рассмеялся. — Ну бред же какой-то! — Он почесал в затылке, налил себе вина, выпил глоток и, поморщившись, вылил его в раковину. Вкус ассоциировался только с той отповедью отца на крыльце зала Совета. — Хорошо, «фея»! Я хочу, чтобы Давид Шепард сгинул к чёртовой матери куда угодно! — он помолчал. — Я хочу, чтобы отец снова лёг на лечение. Только на этот раз надолго. И я хочу, чтобы Брок стал моим постоянным любовником!

— Три желания, детка, три, — простонал Брок, захлопнул крышку ноутбука.

Если с первыми двумя всё было хоть и не просто, но вполне разрешимо, даже с королём, то последнее под очень большим вопросом. Брок не привык делиться, и роль любовника никак не входила в его планы. Вот забрать себе Джека полностью, это да, сделать своим, чтобы ни одна сучка не смела даже подумать забраться к нему на член.

Вздохнув, Брок решил начать с малого и самого противного пункта — Давида Шепарда.

Проникнуть в его каморку, по какой-то ошибке считавшейся квартирой, — Броку Томасина и то получше жилье выделила, — не составило труда, переворошить все вещи тоже несложно. Вот только найти что-то компрометирующее не удалось. То ли Шепард был настолько гением и умело не палился даже по пустякам, то ли настолько восторженным идиотом, что непонятно, как со всем этим работать.

Но у Брока была мысль, дельная и даже немного забавная.

Шепарда выловить удалось только в середине недели. Этот дурачок ходил за королём по пятам и только что в рот ему не заглядывал. Так Брок и намекнул ему весьма доходчиво, что Его Величество заметил такой отчаянный интерес к себе и был бы очень даже “за” разделить с прославленным капитаном постель. Да и должность фаворита короля всегда была почётной.

Как же вытянулось лицо Шепарда, глазки забегали. Осталось только дождаться его действий по данному поводу. Сбежит или попробует всё же переспать с Сайласом?

Когда Джек узнал новости от пенящегося от ярости отца, он с трудом не расхохотался. Мишель рыдала. Роза возмущалась.

Победитель танков, не придумав ничего лучшего, явился к королю за очередными указаниями, зачем-то запер дверь, разделся и попытался в прямом смысле забраться к королю в штаны. Пока Сайлас сидел в ступоре от импровизированного стриптиза, Шепард успел расстегнуть ему штаны и порывался отсосать. Тут Сайлас отмер, дал Шепарду в морду и вызвал охрану.

Шепард загремел в тюрьму за непристойное поведение и покушение на короля. Его разжаловали, и ему грозил изрядный срок. Томасине прилетело по шее за то, что не досмотрела, а всю смену охраны, допустившую такое, король уволил.

Джек проржался, только оказавшись дома. Он отчаянно жалел, что не видел этой эпической сцены.

Смеющийся Джек Броку нравился куда больше молчаливого. Пентхаус снова наполнился жизнью.

— Надеюсь, тебе понравилось, мой принц? — спросил Брок у своего ноутбука и развалился на постели.

Надо было немного переждать, чтобы ажиотаж поутих, и можно было проще подобраться к королю. Да и план нужно было какой-никакой придумать. Бабочки больше не годились.

Джек не связал арест Шепарда со своей просьбой к неведомой «фее». Шепард был дурак, его обожание короля доходило до идиотизма. Хотя, конечно, подобной выходки никто не ожидал. Прошло уже две недели, но при любом воспоминании о случившемся королева каменела, король впадал в ярость, а Мишель принималась рыдать.

К самому Сайласу Брок долго подбирал ключи, долго думал, как сделать так, чтобы этот эмоционально неустойчивый тип окончательно слетел с катушек, и вот эта истерия по поводу Шепарда подсказала, что нужно делать.

Система безопасности дворца и по местным-то меркам не была идеальной. Броку даже показалось, что её никто не пытался взломать только из чувства уважения к королевской семье. Потому что он сам подобрал пароли в считанные секунды и вовсю шуровал в компьютерах всех, кто был подключён к сети.

Первый раз гей-порно вылезло на рабочий стол Сайласа в среду утром.

Сайлас разорался, вызвал Томасину и долго требовал, чтобы эту гадость убрали, пока на экране два дюжих негра пялили в рот и в задницу пожилого, с плоской задницей и отвисшим брюхом мужичка.

Сказано — сделано, но порно полезло буквально отовсюду. Если бы Брок мог, он бы во сны Сайласу транслировал что-то подобное.

Работа во дворце и Зале Совета застопорилась. Сайлас либо истерил, либо грозился поотрывать всем головы. Но никто не мог объяснить, что происходило. Сеть обновляли, чистили, перепрошивали, пробовали защищать новыми антивирусниками, но против гей-порно не помогало ничего.

Брок веселился и выбирал самое мерзкое или скабрезное именно на компьютер Его Величества. Но самое интересное началось, когда Брок через пятые, а то и десятые руки сумел подсыпать в успокаивающий чай королю легкое возбуждающее средство, чтобы стояло на всё, но ненавязчиво так.

Сайлас в прямом смысле затрахал королеву. Не помогало. Та ходила с легкой мечтательной дымкой во взгляде, а у короля вставал каждый раз, как он натыкался на проклятое гей-порно.

Он бил ноутбуки один за другим. Он запустил туфлей в телевизор. Но даже когда он трахал законную жену, стоило закрыть глаза, как перед внутренним взором вставали хуи и жопы. Мужские жопы. Прыщавые, морщинистые, волосатые, плоские — всякие.

И вскоре он не выдержал. Когда во время заседания Совета чей-то мобильный телефон вместо вибро-звонка разразился длинным протяжным стоном, король подскочил с места и проломил стулом голову бедолаги, и так не знавшего, куда деться от смущения. Советник выжил, но короля спеленали и увезли в лечебницу, на этот раз уже с не самым утешительным диагнозом.

Когда за семейным ужином Джек услышал от матери поставленный отцу диагноз, он едва удержал лицо. «Параноидальная шизофрения», надо же. Странно, что раньше не проявилась. Ведь все симптомы были налицо.

— Какие прогнозы, мама? — спросил он.

Мишель опять плакала над тарелкой.

Вилка в руках Розы дрогнула, она покачала головой и не нашлась, что ответить сыну. Но по её лицу, бледным запавшим щекам всё и так было понятно без слов — Сайласа, скорее всего, уже не выпустят, по крайней мере, если он не прекратит чудить.

— И кто будет регентом во время болезни отца? — поинтересовался Джек.

— Ты, Джек, — вздохнула Роза. — У меня просто больше нет сил. Хочу уехать и не видеть всё это сумасшествие.

От собственных слов она вздрогнула, осеклась и в два глотка выпила свой чай.

Мишель заплакала ещё громче. Высморкалась в салфетку под возмущенным взглядом матери и заявила:

— Я беременна. От Давида. А он… — и Мишель снова зарыдала.

Джек уронил вилку и взялся за голову. Он никогда не думал, что его милая сестричка окажется такой дурой.

Роза только за сердце схватилась. Последнее известие добило выдержку королевы окончательно, она тяжело поднялась и отвесила дочери звонкую пощёчину, так что та замолчала и уставилась на мать огромными, полными слёз глазами.

— Дура! Ладно этот деревенский увалень, ему за счастье закрепиться в столице. А ты, девочка из хорошей семьи, каким местом думала? Можешь не отвечать, ясно каким! Твой Давид не побрезговал твоему отцу в трусы залезть! А она беременная!

Мишель зарыдала снова. Джек вздохнул и спросил:

— Мишель, какой срок? Может, еще не поздно аборт сделать?

От слова “аборт” Мишель стала бледнее тарелки перед собой и прижала ладони к животу, яростно замотав головой.

— Нет! Нет-нет-нет! Я не убью этого ребёнка! Он должен родиться! Он уже живёт!

Джек возвёл взгляд к потолку.

— Чёрт с тобой, — сказал он сестре. — Позорище. Свали с глаз моих, а? Мама, погоди уезжать. Мне будет нужна твоя помощь.

Роза вздохнула и накрыла ладонь Джека своей.

— Мальчик мой, я сделаю всё что смогу. Только пусть у тебя не обнаружится беременная горничная. Я этого не перенесу.

— Никаких беременных горничных, — заверил мать Джек. — Я всегда предохранялся. Да и не было у меня никого уже месяца три. Дела завалили.

Джек вдруг представил, как к нему заваливается Брок с животиком и объявляет, что он беременный от Джека, и едва не сорвался в хохот. Это уже истерика. Джек одним махом выпил бокал рислинга.

— Я не знаю, каков регламент вступления в регентство, — сказал он. — Но объявить о нём надо будет уже завтра. Займёмся? Кто нам понадобится? Хансен, Томасина?

— Я всё подготовлю, сынок. Просто будь готов завтра.

Роза тяжело поднялась, обвела мутным взглядом малую столовую, без Сайласа трапеза на кухне потеряла всякий смысл. Сама королева никогда ничего не готовила, даже чай ей всегда делала личная горничная, а позавтракать можно и просто за столом.

— Да, — кивнул Джек. — Я буду готов. Сейчас съезжу домой, заберу ноутбук и вернусь во дворец.