[kroshkavinni]

Ради тебя

В пещеру Баки входил безбоязненно. Он знал, что, скорее всего, его жизнь на этом и кончится, по крайней мере не было никаких вестей от тех, кого до него скармливали демону, но Баки вызвался сам. Устал наблюдать за фарсом "честного" голосования, когда выбирались только те, за кого некому постоять было. У Баки был Стив, а ещё меткость и умение попадать белке в глаз из лука с сотни шагов. У Баки был выбор: или самому отправиться на верную смерть, или попробовать у целой деревни отбить того, кого он любил больше жизни.

— Он все равно болен! — кричали они.

— Он бесполезен! — поддерживали другие.

— Он слишком слаб даже для того, чтобы чтобы позаботиться о самом себе! — доказывали третьи.

А Баки было все равно. Стив был частью его, самой лучшей, светлой. Он был той причиной, почему Баки стремился становиться лучше, быстрее, сильнее, незаменимым, чтобы в деревне трижды думали, прежде чем обидеть его Стива. Но беда снова обрушилась слишком рано. Не был он готов. Да, один из лучших. Но таких, как он, ещё три десятка. Никто не станет отговоривать, никто не защитит Стива.

Баки вызвался сам, вышел вперёд и напомнил о том, что демону нужна добровольная жертва, что тогда он засыпает лет на десять, насытившись, и не тревожит окрестные земли, не разоряет деревни, уничтожая посевы. С ним согласились, отпустили, хоть и не верили до конца, что Баки не свернет с пути, не проберется в деревню, чтобы выкрасть Стива и уйти вместе с ним в поисках лучшей доли. Но Баки не вернулся.

— Эй! — крикнул он, освещая себе дорогу факелом.

— Э-эй… — ответила ему темнота.

Баки оглянулся, глянул последний раз на светящийся дневным светом вход в пещеру и побрел дальше.

— Я пришел! — снова закричал он.

— Приш-шел… — отозвалась темнота.

Где-то впереди, гулко разбиваясь о камень пола, капала вода. Баки шел на этот звук, старательно прислушиваясь к тихому шороху своих шагов, надеясь, что в темноте сумеет разобрать ещё хоть что-то, но казалось, что он в пещере один. Только шаги, вода и дыхание…

Баки замер, поднял факел выше, в тщетной попытке разглядеть потолок пещеры. Кто-то дышал совсем рядом, около уха, обдавая шею теплом. Но сколько бы Баки резко ни оборачивался, за спиной никого не было.

— Кто здесь?

— З-здесь… — уже знакомо повторило эхо, как вдруг ответило: — Я!

Баки резко развернулся, выставил вперёд свой охотничий нож, готовый нанести удар, напасть первым.

— Ч-человек приш-шел с-сам, — протянуло невидимое существо.

Где-то в вышине вспыхнули огнем два глаза. Баки по инерции метнул нож, не успев остановить руку, да и не хотел, все одно умирать, а так хоть можно попытаться жизнь продать чуть дороже, чем все остальные.

По пещере разнёсся хохот, он множился, отражаясь от каменных стен, дробился, то затихая, то усиливаясь, обрушиваясь на голову Баки камнепадом звука. Огненные глаза вспыхнули рядом слева, справа, за спиной. Казалось, здесь не один демон, а целый легион прибыл на пиршество, хохоча и разглядывая наглого человечишку.

— Я пришел! — снова закричал Баки. — Я сам пришел! Добровольно!

Хохот стих, чтобы грянуть с новой силой, сметая Баки в сторону, прижимая его спиной к жёстким камням, придавливая тяжестью.

— Сам приш-шел! — ликовал демон. — Добр-ровольно! Дур-рак…

Баки был полностью согласен. Да, дурак, зато Стива не тронут. Староста обещал позаботиться о нем хотя бы пару дней, соврав о том, что Баки просто ушел на дальние болота за клюквой для знахарки.

Все звуки смолкли. Горящие пламенем очи пропали, оставляя только одну пару под самым потолком.

— С-стив? Кто этот С-стив?

— Нет! — закричал Баки, попробовал рвануться из невидимой хватки, но держали крепко, вдавливая спиной в стену пещеры. — Я не отдам тебе Стива! Он не придет! Нет!

Откуда-то сбоку хмыкнули.

— Пр-ридет. Ты ж-же пр-риш-шел.

Баки похолодел. Стив ведь и правда мог, несмотря на плохое здоровье и слабость, он был сильный духом и он любил своего Баки, так же как Баки любил его.

— Не пускай! — взмолился Баки, попробовал сползти на колени и хватка отпустила, позволила. — Прошу, умоляю, не пускай его, не забирай. Я… я что угодно сделаю.

В пещере все стихло. Не гремел чужой голос, никто не дышал в ухо. Только два глаза все ещё пламенели высоко над головой, и Баки показалось, смотрели словно с интересом.

Плеча Баки коснулась ладонь, самая обычная, человеческая, нормального размера, с пятью пальцами, живот огладила вторая.

— Тогда ты мой, — кто-то шепнул на ухо, дёрнул Баки вперёд, потащил в густую темноту. Выпавший из ладони факел так и остался сиротливо мерцать где-то за спиной.

Баки потерялся во времени, его куда-то тянули, дёргали, толкали в спину. Было не видно ничего вокруг, он даже собственные пальцы разглядеть не мог, только чужие ладони бродили по телу, нетерпеливо дёргали за одежду. И как бы странно и неприятно не было Баки, он только закрыл глаза, подчиняясь в слепой надежде, что хотя бы демон выполнит свое обещание и не тронет Стива.

Последний рывок заставил Баки взмахнуть руками, но поймать хоть что-то, чтобы можно было удержаться вертикально, он не смог. Под коленями мягко спружинило, в ладони ударилось что-то приятное на ощупь.

Баки открыл один глаз.

Вокруг было светло. Десятки крохотных огоньков, похожих на язычки трепещущего свечного пламени, висели вокруг в воздухе, разгоняя темноту. Сам Баки сидел на мягком, обитом какой-то приятной на ощупь тканью матрасе. И больше никого вокруг. Только ощущение чужого взгляда не отпускало.

— Р-раз-здевайс-ся, — пророкотало где-то слева, но Баки знал — искать бесполезно. Его пленитель нигде и одновременно везде.

Скинув всю одежду, Баки сложил ее аккуратной стопочкой рядом с собой, заслужив вполне ожидаемый насмешливый смешок.

— Стив учит меня следить за своей одеждой.

— Хор-рош-шая наука. Полез-зная.

Чужая ладонь коснулась спины, погладила между лопаток, надавила, заставляя наклониться вперёд, прижаться грудью у матрасу. Другая сжала ягодицу, сильно, до боли, но Баки смолчал. Он обещал подчиняться, хоть чужие прикосновения и приносили лишь горечь, но тут ладоней стало больше, чем две.

Баки подхватили в воздух, подбросили так, что дух перехватило. Жадные, горячие ладони гладили, трогали, ласкали, удерживая на весу, касались таких мест, что щеки мучительно вспыхивали румянцем, но ожидаемой боли не было. Только жар, проникающий через кожу, будоражащий, тревожащий что-то запретно-сладкое в груди.

Получалось даже не кричать — тихо скулить, гнуться, подставляясь под ласку, шире разводить колени, вздрагивать, когда шустрые пальцы касались между ягодиц, сжимали член, перебегая по всей его длине.

Баки знал, что будет, к чему его готовит этот невидимый любовник, и был благодарен за пахнущее какими-то травами масло, за бережные прикосновения, за жар клыкастой глотки на члене, когда в задницу толкнулось сразу два когтистых пальца.

Но было хорошо настолько, что даже стыд куда-то подевался.

Вторжение и то было каким-то бережным, ласковым.

Баки обнимал сам, гладил чужую спину, короткие волосы, сжимал в ладонях широкие плечи, трогал толстые рога. Демон не старался сделать больно, вцепиться клыками в горло, разодрать когтями спину, он нежил Баки в своих объятиях, ласкал, забираясь длинным юрким языком туда, где только что был член.

Сколько они были вместе, Баки не знал. Он потерял счёт времени. Демон кормил его с рук, иногда проявляясь нечеткой расплывчатой фигурой, поил какими-то хмельными винами, купал под прохладным водопадом, укрывал бархатными на ощупь одеялами, чтобы после пробуждения снова утянуть в сладостный жаркий водоворот страсти.

С каждым разом тело принимало демона все охотнее, само жалось к нему, подрагивая от нетерпения. Баки чувствовал, что может так вечно, но и Стива при этом не забывал, любовь к нему не гасла в груди, а лишь вспыхивала ярче от осознания, что ничего с любимым теперь не случится, пока все в один миг не кончилось.

— Баки!

Баки вздрогнул. Голос Стива он бы узнал из тысячи.

— Баки, ты где?

Сердце пропустило удар, замерло в ледяной хватке. Баки заозирался. Он снова был на том ложе, где очутился в первый раз, огоньки, все так же тихо потрескивая, мерцали.

— Нет, — прошептал Баки в темноту. — Ты обещал!

— Он пр-риш-шел за тобой, с-сладенький, — проворковал на ухо демон. — Отдай мне его на одну ноч-чь — и я вас-с опущ-щу обоих-х.

— Нет, не надо! — взмолился Баки, завертелся на месте стараясь ухватиться за желтоглазого демона, обнять его, прижаться, попробовать уговорить. — Забери меня насовсем, а его… его разверни, сотри обо мне память. Чтобы Стив жил дальше.

— Так любиш-шь? — спросил демон, в его голосе сквозило неподдельное изумление.

Демон обнял Баки со спины, придавил левое плечо тяжёлым подбородком. Молчал он долго, но и Баки ничего не спрашивал, он с замиранием сердца слушал, как Стив бродил по пещере и звал его по имени, кричал, срывая голос.

— Впер-рвые такое. Никто с-собой не же-ертвовал.

Баки снова пихнули в спину, дёрнули за руки, потянули куда-то. Свет погас. Где-то там страшно закричал Стив, словно его кто-то резал, рвал его на части. Баки рвался к нему, молил демона остановится, забрать его, убить, сожрать, сделать что угодно, лишь бы оставить Стива в покое.

— Молчи! — рявкнул демон. — Это подар-рок тебе от меня. Твой С-стив.

Левое плечо Баки вспыхнуло болью, но ее смыло влажным прикосновением языка.

Крик Стива оборвался стоном, затих.

Баки поставили на ноги и легонько подтолкнули в спину к сияющему дневным светом выходу. Уходить он не хотел, боялся, что сейчас сделает шаг и больше никогда не увидит Стива. Ведь получалось, он сам сейчас нарушал данное демону слово.

— Иди и помни меня, — донеслось в спину.

Жаркой волной Баки вынесло прочь из пещеры, он хотел было обернуться, рвануть обратно, но проморгавшись, заметил на траве… Стива и одновременно не Стива, слишком массивными были плечи, слишком уверенно вздымалась его грудная клетка. Баки бросился к нему, упал рядом, коснулся плеча. Через тонкую ткань драной рубашки на груди Стива проступали тонкие очертания звёзды, но он был жив. Просто спал, негромко похпапывая.

Баки обернулся в сторону пещеры, вглядываясь в темноту, надеясь различить там человеческую фигуру демона. Но никого не было. Пещера снова была мертва.

— Спасибо тебе, — прошептал Баки, прижался ухом к груди Стива, прямо напротив сердца, слушая как оно бьётся мощно и ровно, не сбоя, не сбиваясь.

Он лежал, кусал губы, не зная, что и на его левом плече набухала кровью точно такая же звезда, что из пещеры на них двоих смотрел демон и просил не забывать.