«Ебись оно всё конем!!!»
На одной параллели
— Откуда вам известно моё имя, сэр? — в сотый раз за утро поинтересовалась персональная головная боль Брока Рамлоу и тут же закашлялась, натягивая одеяло до самого подбородка.
— Ты бедствие национального масштаба, Роджерс, — закатил глаза Брок и выругался вполголоса. Метка на его запястье горела огнём, дёргала, отдаваясь в плече. Брок стянул повязку и хотел было позвать медсестру, но выругался в голос, только взглянув на налившуюся чернотой метку, нервно оглянулся, будто бы «счастливец» или скорее «счастливцы», если судить по размеру рисунка и его витиеватости, могли прятаться под одной из коек.
-- Слушай, малой, -- Брок обернулся к Роджерсу. – Да ебал я всё это, -- застонал он, столкнувшись со Стивом взглядом. Мальчишка аж вперёд подался, опасно свесившись со своей койки, на его тонком, почти детском запястье, горел точно такой же орнамент.
-- Так вы наш, -- прошептал он, облизывая сухие из-за болезни губы. – Баки правильно почувствовал! Вы наш!
-- Так, погоди, -- Брок чесанул затылок, схватил с тумбочки стоящей рядом с койкой простую алюминиевую кружку с водой, выпил в два глотка и снова воззрился на Роджерса. – Не пори горячку, мелкий. И сядь нормально, наебнёшься, не соберём потом.
Стив закивал так сильно, и Броку показалось, что голова сейчас отломается и покатится по полу ему под ноги. Мелкий Роджерс казался странной пародией самого себя из двадцать первого века. То, что он как-то умудрился перескочить во времени тяжело укладывалось в голове, но Брок привык анализировать информацию не приплетая эмоции. Вчерашний день он провалялся на койке, не открывая глаз, и слушал всё подряд: слишком громкое шипящее радио в соседней палате, разговоры суетящихся медсестёр, шум и открытого по случаю жаркой погоды окна и всё больше убеждался, что встрял он по полной. Ещё и странно юный Роджерс, больше похожий на нескладного угловатого подростка, чем на символ нации. Таким Стив, если Броку не изменяла память, был до экспериментов с сывороткой Эрскина.
Всё было странным, непонятным. Брок хмуро рассматривал счастливо светящегося на всю палату Роджерса и совершенно не мог понять, что с ним приключилось, почему метка, молчавшая на Стива из двадцать первого века, вдруг ожила рядом с этим задохликом?

— Откуда вам известно моё имя, сэр? — в сотый раз за утро поинтересовалась персональная головная боль Брока Рамлоу и тут же закашлялась, натягивая одеяло до самого подбородка.
— Ты бедствие национального масштаба, Роджерс, — закатил глаза Брок и выругался вполголоса. Метка на его запястье горела огнём, дёргала, отдаваясь в плече. Брок стянул повязку и хотел было позвать медсестру, но выругался в голос, только взглянув на налившуюся чернотой метку, нервно оглянулся, будто бы «счастливец» или скорее «счастливцы», если судить по размеру рисунка и его витиеватости, могли прятаться под одной из коек.
-- Слушай, малой, -- Брок обернулся к Роджерсу. – Да ебал я всё это, -- застонал он, столкнувшись со Стивом взглядом. Мальчишка аж вперёд подался, опасно свесившись со своей койки, на его тонком, почти детском запястье, горел точно такой же орнамент.
-- Так вы наш, -- прошептал он, облизывая сухие из-за болезни губы. – Баки правильно почувствовал! Вы наш!
-- Так, погоди, -- Брок чесанул затылок, схватил с тумбочки стоящей рядом с койкой простую алюминиевую кружку с водой, выпил в два глотка и снова воззрился на Роджерса. – Не пори горячку, мелкий. И сядь нормально, наебнёшься, не соберём потом.
Стив закивал так сильно, и Броку показалось, что голова сейчас отломается и покатится по полу ему под ноги. Мелкий Роджерс казался странной пародией самого себя из двадцать первого века. То, что он как-то умудрился перескочить во времени тяжело укладывалось в голове, но Брок привык анализировать информацию не приплетая эмоции. Вчерашний день он провалялся на койке, не открывая глаз, и слушал всё подряд: слишком громкое шипящее радио в соседней палате, разговоры суетящихся медсестёр, шум и открытого по случаю жаркой погоды окна и всё больше убеждался, что встрял он по полной. Ещё и странно юный Роджерс, больше похожий на нескладного угловатого подростка, чем на символ нации. Таким Стив, если Броку не изменяла память, был до экспериментов с сывороткой Эрскина.
Всё было странным, непонятным. Брок хмуро рассматривал счастливо светящегося на всю палату Роджерса и совершенно не мог понять, что с ним приключилось, почему метка, молчавшая на Стива из двадцать первого века, вдруг ожила рядом с этим задохликом?

Учитывая мысли Брока, скорее он сам перенёсся. Шипящее радио вместо телевизора, открытое окно вместо включённого кондиционера... И тот факт, что Брок сутки изучал ситуацию, что говорит о том, что ситуация ему подозрительна. Так что встрял, похоже, именно Рамлоу.
Хотя время, соулмейты - это вообще... непредсказуемо)))
А это уже зависит от правил конкретной вселенной. Может, связь не устанавливается с модификантами, потому что их слишком перекорёжило сывороткой и сигнал не проходит вообще. Может, Стив и Баки настолько сильно изменились, что в будущем Брок им уже не так чтобы подходил. Может ещё что-то. Хотя версия с изуродованными сывороткой связями мне больше нравится. Всё-таки метки - понятие физическое, а над организмами суперов неслабо поиздевались.