«Ебись оно всё конем!!!»
Остров Никогда
часть 14
Стив валялся поверх покрывала с планшетом в руках, просматривая новые материалы, и совершенно не думая одеваться. Он сам не знал, куда подевалась его скромность и скованность. Взгляды Брока он ощущал почти физическими прикосновениями к моментально вспыхивающей в том месте румянцем коже. Стиву было странно ощущать себя желанным: не трофеем в коллекции, не главным призом в гонке, а самым обычным человеком, которого любили и хотели до дрожи в ногах. И ему самому нравилось то, как на него смотрел Брок. Стив помнил сказанное Баки о том, что жив только потому, что Брок Рамлоу имел неосторожность влюбиться, но сам, наверное, никогда не отважится спросить напрямую, так ли это.
Брок ночевал в его комнате, ни разу даже не подав виду, что его это как-то не устраивает. И до чего же Стиву нравилось засыпать и просыпаться, чувствуя плечом горячее дыхание и тяжёлую руку, собственнически прижимающую его к постели.
Броку до искр в глазах нравились утренние минеты, которые распределялись по принципу: кто первый проснулся, тот и сосет. Нравился неторопливый утренний секс и бешеный, безумный в любое другое время дня. Нравилось даже то, как смущался Стив, когда Брок целовал его прилюдно. Хотя какие, нахуй, люди в этом долбаном ситтине?
читать дальшеСтранным образом не хватало Барнса. Что-то в нем было такое, что даже долгожданный, вымечтанный секс с Роджерсом казался неполным, недостаточным. Но Барнса словно корова языком слизнула. Он не появлялся в гостиной, не ел со всеми и где-то пропадал. Брок точно знал, что он в доме: им пахло. Но искать Барнса он не собирался. Очухается — придет.
Стив был счастлив, нет, не так, он почти был счастлив и это самое «почти» не давало совсем уж погрузиться в сладкую негу. Стив искал Баки глазами, прислушивался к чужим шагам, стараясь узнать именно Баки и ждал, сам не понимая чего.
Они-таки съездили снова в город и Брок с совершенно обречённым видом таскался со Стивом по художественным лавкам и делал вид, что вообще не при делах, а так, носильщиком подрабатывает. Но надо было отдать ему должное, шопинг он вынес без единого слова против, лишь потребовал накормить его в награду за такую самоотверженность. Стив не преминул заглянуть к шебутному Раулю, проверить как у него дела. Тот лишь оглядел застывшего молчаливым изваянием за спиной Стива Брока и закатив глаза заявил, что теперь-то понятно, почему Стив отказался от такой конфетки, как он.
Баки явился в ночи, когда Брок и Стив видели уже десятый сон. Растолкал их, буркнул: «Я в середине» и спокойно уснул. Брок и Стив переглянулись поверх его спины.
— Что это было? — спросил Брок.
— Спать, — сонно пробормотал Баки. — Все завтра.
Но Стиву не спалось, он физически не мог уснуть, лишь сел повыше, чтобы нормально видеть Баки и сидел, дышал лишь через раз, боясь спугнуть это видение. Они спали рядом только в детстве, когда Стив болел и Баки отказывался уходить от друга даже на ночь.
А сейчас Стив боялся уснуть и наутро понять — сон, и Баки снова где-то скрывается, выходя только тогда, когда дом пустел.
— Спи, — буркнул Брок. — Ночь на дворе.
Он улегся, подгреб под себя Барнса и вдохнул запах его волос. Чистый, вымытый, спокойный — нервничающий Барнс пах иначе. Расслабленный и действительно спящий.
Стив дёрнул уголками губ, но всё-таки поднялся, натянул джинсы на голое тело и уселся на подоконник. Он впервые видел своего Баки в чужих объятиях. Раньше его бы это покоробило, разозлило, заставило бы ревновать, чёрт возьми, но с Броком так почему-то не выходило.
Всё в голове снова сместилось, меняя вектор, занимая свои места и наконец складываясь. Одно дело было трахаться с Броком, целоваться с ним до опухших немеющих губ и совсем другое — видеть, как он также касался Баки, знать, что они так же безраздельно принадлежали друг другу.
Стив чиркнул колесиком зажигалки, прикуривая. В свете тлеющей сигареты Стив любоваться самыми родными людьми на свете, чувствуя правильность руки Брока на спине того, к кому он никогда никого бы не подпустил в Мидгарде.
Утром Брок проснулся первым. Баки так и продолжал спать, зарывшись головой в подушку.
— Ты что, так и не ложился? — спросил Брок. — Совсем мозгами поехал?
— Не могу, — покачал головой Стив, раздавливая в пепельнице сам уже не зная какую по счёту сигарету. — По-дурацки всё как-то. Кажется, усни я — и снова пропадёт. — он глянул на Брока больным взглядом. — Я с детства его люблю, понимаешь? Сколько себя помню, видел только его и всех этих бесконечных Лулу, Аманд, Элис... Так давно не был настолько близко.
Стив вытянул руку вперёд, будто хотел коснуться спящего Баки.
Брок выволок Стива из комнаты, и посрать, что это была комната Брока.
— Хули ты говоришь это мне, а не ему? — задал Брок резонный вопрос.
— Ты не видел каким я был: щуплый, нескладный, вечно старающийся прыгнуть выше своей головы и огребающий за это от всех подряд. Куда мне было до него. Ты же видел хроники? — Стив невесело усмехнулся. — Потом была война, армия, и не до любви. Думал ещё успею, вот завоюю для него весь мир и… — он понурился, стал даже как-то меньше. — Он погиб из-за меня. А потом ты знаешь… Гидра, Озарение, Бухарест, долбанный Старк со своей правдой, Ваканда и снова потеря Баки. Голову в петлю не сунул только потому что думал, что смогу его найти. А тут всё было сложно. У Баки был ты, зачем мне лезть?
Брок хмыкнул и потащил Стива в ванную — у них была одна на двоих. Пихнул под душ и начал бриться. Потом, когда они поменялись местами, Брок сквозь прозрачную стенку душевой кабины любовался на жопу Роджерса.
— Знаешь, почему Грен не ебется на стороне? — неожиданно спросил Брок, вытираясь. — Потому что Туу-Тикки регулярно ебет его в жопу. Но вообще у него есть брат, а у нее сестра, и вот те ебутся втроем с еще одним рыжим. А казалось бы — полпроцента крови фейри. — Он взял расческу и принялся укладывать волосы. — Барнс всегда был с припиздью, а сейчас и подавно. Но если ты не скажешь, он же, нахуй, не узнает, понимаешь? У тебя, Роджерс, есть поганая манера думать за других. А потом пениться, что у этих других в голове совсем не то, что ты туда напридумывал. Так вот, дам тебе совет как старший. Подходишь, открываешь пасть и говоришь. А потом слушаешь, что тебе ответят. Я люблю тебя и люблю Барнса. Ты любишь Барнса. Про меня — не знаю. Я Барнсу скажу, как только он глаза продерет. Он имеет право знать. Ты же командир, Роджерс, ты не можешь не понимать: невозможно принять решения, не владея всей информацией. Вот и дай ему всю информацию.
Стив молча обнял его со спины, коснулся губами шейных позвонков. Всё-то Брок знал, всё-то понимал и до чего складно у него выходило, правильно, но Стив никогда не умел быть откровенным в чувствах, никогда не умел говорить за себя. Отстаивать идеалы, убеждения и получать за это в зубы — всегда пожалуйста, правда, теперь вряд ли кто рискнёт что-то поперёк вставить, а вот чувства и эмоции всегда были той самой неизвестной дикой территорией, куда Стив боялся ступать. Мать-католичка всегда внушала сыну про запретность мирских соблазнов и удовольствий, что любовь к мужчине — самый страшный грех и нет ничего грязнее. После её смерти легче не стало. Некому было показать, что на самом деле такое любовь, как говорить об этом.
— Я скажу, обязательно скажу и ему, и тебе...
— И мне? — развернулся к нему Брок и оскалился.
— Брок, не торопи меня, ладно? — Стив серьёзно глянул ему в глаза, легко коснулся губ поцелуем. — Дай мне в самом себе разобраться. Это всё слишком быстро для меня. Не успеваю.
— Тормоз, — ласково рыкнул Брок. — Все равно люблю тебя. Кажется, всегда любил. С тех пор, как увидел.
— Свежеразмороженным я тормозил ещё больше, — рассмеялся Стив, растрепав тщательно уложенные волосы Брока, притиснул его к раковине. — И тихо охреневал от происходящего, помня, только, что надо улыбаться, тогда меньше будут задавать вопросов.
— «Во славу сидра мы будем петь, во славу сидра будем пить!..» — Баки ввалился в кухню с песней. — Грен! — вопросил он. — А сидр еще остался?
— Литров двадцать, — меланхолично ответил не до конца проснувшийся Грен. — В кладовке.
— Стив, будешь сидр? Ты не представляешь, какой сидр делает Грен!
— Барнс, уймись! — рявкнул Брок.
Баки облапил сидящих рядом Брока и Стива за шеи и пропел:
— «Нам добрый сидр на радость дан!..»
Брок двинул ему локтем под ребра, но Баки только рассмеялся.
Стив растерянно моргнул, глянул на Брока, а потом снова на Баки.
— Пьют алкоголь с утра или аристократы, или дегенераты, — на автомате ответил он. — А я простой трудяга.
Баки был снова ярким, открытым, так и фонтанирующим какой-то своей неземной энергией, таким, каким Стив помнил его ещё в Бруклине, в далёком детстве.
— Это шампанское пьют либо аристократы, либо дегенераты, — возразил Баки, вытаскивая из кладовой десятилитровую бутыль сидра. — А ты вообще богема. Не примазывайся к честному рабочему классу!
— С каких это пор ты рабочий класс, Барнс? — спросил Брок.
Баки плеснул себе сидра в большую пивную кружку.
— Пахал с двенадцати до двадцати семи, — ответил он. — Каждый божий день.
Стив в два глотка допил кофе и протянул свою кружку Баки.
— Он работал, а я таскался следом почти каждое утро, и просиживал в углу до обеда, — поддакнул Стив. — Так что всё верно, ты не гляди, что бойкий и смазливый, Баки трудился за нас обоих, ещё и сестрам на ленты давал.
Баки ополоснул его кружку с Медным всадником на ней и щедро плеснул ему прозрачного золотистого сидра, пахнущего осенью и яблоками.
— И вообще, — сказал он. — Надо выпить. Мне сегодня первый перевод за рецензию на «Светящийся клубок» сделали.
— Чем не повод, — отозвался Стив, забирая кружку, принюхался к содержимому. Алкоголь он не пил с войны, когда пытался набраться дешёвым скотчем после смерти Баки. Только с Броком нарушил своеобразный целибат во всём, в чём только мог. Отпил немного, смакуя богатый сладковатый, но не приторный вкус, зажмурился от удовольствия и облизал губы. — Хорош.
— Значит, пейте, — улыбнулся Грен. — В этом году снова будет большой урожай яблок. Много сидра. И кальвадос. Это яблочная водка.
— Сам гонишь? — спросил Брок.
— Да, мне Денис в позапрошлом году самогонный аппарат подарил.
Баки выпил кружку сидра и налил себе еще.
— Давайте устроим праздник в честь твоего первого гонорара, — предложил Грен Баки.
— А давайте! — кивнул тот. — Я счастлив! Мой первый заработок здесь, и первый заработок не за мускулы, а за мозги. Я башковитый парень!
Грен кивнул.
Стив молча улыбался. В его голове будто бродил неведомый хмель, щекоткой проходясь по нервным окончаниям. Он смотрел на Баки и не мог насмотреться, как на что-то возвышенное, практически не имеющее ничего общего с реальным миром. И то же время его колено касалось ноги Брока, как напоминания, что он всё-таки жив, не спит, не грезит наяву.
— Я очень рад и горд за тебя, — сказал Грен. — Это действительно огромное достижение, Баки.
Баки широко улыбнулся ему.
Брок хмыкнул и допил кофе. Принюхался к сидру.
— Праздник так праздник, — сказал он. — Что пить будем?
— Намекаешь на то, что стоит в городе скупиться? — Стив поднялся, забрал свою кружку и Брока, обмыл их и оставил сохнуть на мойке. — Сигарет, кстати, больше нет.
— Зачем в городе? — спросил Грен. — Полон бар всего вкусного, — улыбнулся он. — Баки, хочешь торт?
— Хочу! — обрадовался Баки. — А какой?
— А какой хочешь?
— Вот торт мы точно в городе купим, — сказал Брок. — Барнс, ты есть собираешься? Или только набухаешься с утра?
— Буду, — кивнул Баки и пододвинул к себе тарелку с хлебом и мясную нарезку.
Стив закатил глаза.
— Поешь нормально, отощал совсем, без слёз не взглянешь. Омлет ещё остался, да и Брок никак осилить оладьи не может, — Стив поставил перед Баки тарелку с ещё теплым омлетом и сел напротив. — Ешь, никто без тебя всё равно не поедет.
— Я туатта, мне положено быть тонким, стройным и изящным! — Баки пододвинул к себе тарелку. — Спасибо, Стив.
Брок уставился на Роджерса.
— Ты обещал ему сказать, — одними губами произнес он.
Стив кивнул. Он обещал, а Стив Роджерс в лепёшку разобьётся, но всё расскажет, но не сейчас, не конкретно сейчас. Это на Брока можно было вывалить все свои тайные переживания, а вот с Баки он никогда так не мог, с ним хотелось быть лучше, чем он был на самом деле.
— Брок, закинешь меня на пристань, Раулю картину отдам, — Стив поднялся и проходя мимо Брока, сам того не замечая, коснулся его бедра. — Может, продать удастся.
— Вместе поедем, — пообещал Баки. — Я поведу. Покажешь картину-то?
— Да, она у меня в спальне.
Стив очень любил эту картину, она была первой действительно законченной работой. На ней был изображён Брок, по крайней мере, рисовал Стив именно с него. Сильная обнажённая спина, идеально позолоченная загаром, и поле, усыпанное мелкими оранжевыми ноготками. Стив никогда не видел столько этих непритязательных цветов. Но это поле пришло во сне, и Стив рисовал прямо в спальне, едва выбрался из жарких объятий Брока, даже не одеваясь, как наркоман, подходил к спящему, гладил, водил ладонями, считая позвонки, изучая его спину и вновь возвращался к холсту.
Позавтракав, Баки поднялся к Стиву. Долго смотрел на картину.
— Тут пахнет вами, — сказал он. — Я рад, что ты смог увидеть Брока. Он стоит того, поверь.
Стив подошёл к Баки, замер рядом, не касаясь, но всё равно слишком близко, чтобы понять его как-то иначе. Он не знал, подходящее ли сейчас время, не доставит ли снова своему Баки проблем.
— Стоит, — согласился Стив, взял левую ладонь Баки в свою, переплёл пальцы, поднёс к губам, коснулся едва-едва, надеясь, что тот не отдёрнет руку, не отстранится. — Баки, я… мне очень многое надо сказать. Но почему это настолько тяжело именно с тобой? — он зажмурился, как перед прыжком в воду. — Я люблю тебя, всегда любил, боялся сказать, боялся не успеть сказать и, как обычно, упустил всё, что только смог. Баки, — Стив коснулся его лба своим, точно так, как делал в детстве, рассказывая очередную страшную тайну. — Пожалуйста, Баки, я ведь не опоздал?
Баки мягко поднял его подбородок и нежно, ласково, как-то вкрадчиво поцеловал. Сначала только губами, легко касаясь. Потом быстро лизнул, ненадолго отстранился и поцеловал уже всерьез, проникая языком в рот, смягчая пересохшие губы Стива.
Счастливо рассмеявшись, Стив прижал своего Баки крепче, подхватил его на руки, закружил по спальне. Вот, бывает, когда уже ничего не ждёшь от жизни, забываясь на холодном операционном столе, думая, как было бы хорошо, чтобы это всё закончилось. И жизнь, будто в награду, даёт новый шанс, да такой, получить который и не мечтал уже.
Стив был оглушающе счастлив. Он любил двоих самых потрясающих людей на свете, впервые настолько взаимно, что хотелось кричать. Он сказал Баки, смог найти слова. Он обязательно скажет и Броку, подарит тот дурацкий шнурок с жёлтой яшмой и всё скажет. Обязательно.
совместно с прекрасной PaleFire
часть 14
Стив валялся поверх покрывала с планшетом в руках, просматривая новые материалы, и совершенно не думая одеваться. Он сам не знал, куда подевалась его скромность и скованность. Взгляды Брока он ощущал почти физическими прикосновениями к моментально вспыхивающей в том месте румянцем коже. Стиву было странно ощущать себя желанным: не трофеем в коллекции, не главным призом в гонке, а самым обычным человеком, которого любили и хотели до дрожи в ногах. И ему самому нравилось то, как на него смотрел Брок. Стив помнил сказанное Баки о том, что жив только потому, что Брок Рамлоу имел неосторожность влюбиться, но сам, наверное, никогда не отважится спросить напрямую, так ли это.
Брок ночевал в его комнате, ни разу даже не подав виду, что его это как-то не устраивает. И до чего же Стиву нравилось засыпать и просыпаться, чувствуя плечом горячее дыхание и тяжёлую руку, собственнически прижимающую его к постели.
Броку до искр в глазах нравились утренние минеты, которые распределялись по принципу: кто первый проснулся, тот и сосет. Нравился неторопливый утренний секс и бешеный, безумный в любое другое время дня. Нравилось даже то, как смущался Стив, когда Брок целовал его прилюдно. Хотя какие, нахуй, люди в этом долбаном ситтине?
читать дальшеСтранным образом не хватало Барнса. Что-то в нем было такое, что даже долгожданный, вымечтанный секс с Роджерсом казался неполным, недостаточным. Но Барнса словно корова языком слизнула. Он не появлялся в гостиной, не ел со всеми и где-то пропадал. Брок точно знал, что он в доме: им пахло. Но искать Барнса он не собирался. Очухается — придет.
Стив был счастлив, нет, не так, он почти был счастлив и это самое «почти» не давало совсем уж погрузиться в сладкую негу. Стив искал Баки глазами, прислушивался к чужим шагам, стараясь узнать именно Баки и ждал, сам не понимая чего.
Они-таки съездили снова в город и Брок с совершенно обречённым видом таскался со Стивом по художественным лавкам и делал вид, что вообще не при делах, а так, носильщиком подрабатывает. Но надо было отдать ему должное, шопинг он вынес без единого слова против, лишь потребовал накормить его в награду за такую самоотверженность. Стив не преминул заглянуть к шебутному Раулю, проверить как у него дела. Тот лишь оглядел застывшего молчаливым изваянием за спиной Стива Брока и закатив глаза заявил, что теперь-то понятно, почему Стив отказался от такой конфетки, как он.
Баки явился в ночи, когда Брок и Стив видели уже десятый сон. Растолкал их, буркнул: «Я в середине» и спокойно уснул. Брок и Стив переглянулись поверх его спины.
— Что это было? — спросил Брок.
— Спать, — сонно пробормотал Баки. — Все завтра.
Но Стиву не спалось, он физически не мог уснуть, лишь сел повыше, чтобы нормально видеть Баки и сидел, дышал лишь через раз, боясь спугнуть это видение. Они спали рядом только в детстве, когда Стив болел и Баки отказывался уходить от друга даже на ночь.
А сейчас Стив боялся уснуть и наутро понять — сон, и Баки снова где-то скрывается, выходя только тогда, когда дом пустел.
— Спи, — буркнул Брок. — Ночь на дворе.
Он улегся, подгреб под себя Барнса и вдохнул запах его волос. Чистый, вымытый, спокойный — нервничающий Барнс пах иначе. Расслабленный и действительно спящий.
Стив дёрнул уголками губ, но всё-таки поднялся, натянул джинсы на голое тело и уселся на подоконник. Он впервые видел своего Баки в чужих объятиях. Раньше его бы это покоробило, разозлило, заставило бы ревновать, чёрт возьми, но с Броком так почему-то не выходило.
Всё в голове снова сместилось, меняя вектор, занимая свои места и наконец складываясь. Одно дело было трахаться с Броком, целоваться с ним до опухших немеющих губ и совсем другое — видеть, как он также касался Баки, знать, что они так же безраздельно принадлежали друг другу.
Стив чиркнул колесиком зажигалки, прикуривая. В свете тлеющей сигареты Стив любоваться самыми родными людьми на свете, чувствуя правильность руки Брока на спине того, к кому он никогда никого бы не подпустил в Мидгарде.
Утром Брок проснулся первым. Баки так и продолжал спать, зарывшись головой в подушку.
— Ты что, так и не ложился? — спросил Брок. — Совсем мозгами поехал?
— Не могу, — покачал головой Стив, раздавливая в пепельнице сам уже не зная какую по счёту сигарету. — По-дурацки всё как-то. Кажется, усни я — и снова пропадёт. — он глянул на Брока больным взглядом. — Я с детства его люблю, понимаешь? Сколько себя помню, видел только его и всех этих бесконечных Лулу, Аманд, Элис... Так давно не был настолько близко.
Стив вытянул руку вперёд, будто хотел коснуться спящего Баки.
Брок выволок Стива из комнаты, и посрать, что это была комната Брока.
— Хули ты говоришь это мне, а не ему? — задал Брок резонный вопрос.
— Ты не видел каким я был: щуплый, нескладный, вечно старающийся прыгнуть выше своей головы и огребающий за это от всех подряд. Куда мне было до него. Ты же видел хроники? — Стив невесело усмехнулся. — Потом была война, армия, и не до любви. Думал ещё успею, вот завоюю для него весь мир и… — он понурился, стал даже как-то меньше. — Он погиб из-за меня. А потом ты знаешь… Гидра, Озарение, Бухарест, долбанный Старк со своей правдой, Ваканда и снова потеря Баки. Голову в петлю не сунул только потому что думал, что смогу его найти. А тут всё было сложно. У Баки был ты, зачем мне лезть?
Брок хмыкнул и потащил Стива в ванную — у них была одна на двоих. Пихнул под душ и начал бриться. Потом, когда они поменялись местами, Брок сквозь прозрачную стенку душевой кабины любовался на жопу Роджерса.
— Знаешь, почему Грен не ебется на стороне? — неожиданно спросил Брок, вытираясь. — Потому что Туу-Тикки регулярно ебет его в жопу. Но вообще у него есть брат, а у нее сестра, и вот те ебутся втроем с еще одним рыжим. А казалось бы — полпроцента крови фейри. — Он взял расческу и принялся укладывать волосы. — Барнс всегда был с припиздью, а сейчас и подавно. Но если ты не скажешь, он же, нахуй, не узнает, понимаешь? У тебя, Роджерс, есть поганая манера думать за других. А потом пениться, что у этих других в голове совсем не то, что ты туда напридумывал. Так вот, дам тебе совет как старший. Подходишь, открываешь пасть и говоришь. А потом слушаешь, что тебе ответят. Я люблю тебя и люблю Барнса. Ты любишь Барнса. Про меня — не знаю. Я Барнсу скажу, как только он глаза продерет. Он имеет право знать. Ты же командир, Роджерс, ты не можешь не понимать: невозможно принять решения, не владея всей информацией. Вот и дай ему всю информацию.
Стив молча обнял его со спины, коснулся губами шейных позвонков. Всё-то Брок знал, всё-то понимал и до чего складно у него выходило, правильно, но Стив никогда не умел быть откровенным в чувствах, никогда не умел говорить за себя. Отстаивать идеалы, убеждения и получать за это в зубы — всегда пожалуйста, правда, теперь вряд ли кто рискнёт что-то поперёк вставить, а вот чувства и эмоции всегда были той самой неизвестной дикой территорией, куда Стив боялся ступать. Мать-католичка всегда внушала сыну про запретность мирских соблазнов и удовольствий, что любовь к мужчине — самый страшный грех и нет ничего грязнее. После её смерти легче не стало. Некому было показать, что на самом деле такое любовь, как говорить об этом.
— Я скажу, обязательно скажу и ему, и тебе...
— И мне? — развернулся к нему Брок и оскалился.
— Брок, не торопи меня, ладно? — Стив серьёзно глянул ему в глаза, легко коснулся губ поцелуем. — Дай мне в самом себе разобраться. Это всё слишком быстро для меня. Не успеваю.
— Тормоз, — ласково рыкнул Брок. — Все равно люблю тебя. Кажется, всегда любил. С тех пор, как увидел.
— Свежеразмороженным я тормозил ещё больше, — рассмеялся Стив, растрепав тщательно уложенные волосы Брока, притиснул его к раковине. — И тихо охреневал от происходящего, помня, только, что надо улыбаться, тогда меньше будут задавать вопросов.
— «Во славу сидра мы будем петь, во славу сидра будем пить!..» — Баки ввалился в кухню с песней. — Грен! — вопросил он. — А сидр еще остался?
— Литров двадцать, — меланхолично ответил не до конца проснувшийся Грен. — В кладовке.
— Стив, будешь сидр? Ты не представляешь, какой сидр делает Грен!
— Барнс, уймись! — рявкнул Брок.
Баки облапил сидящих рядом Брока и Стива за шеи и пропел:
— «Нам добрый сидр на радость дан!..»
Брок двинул ему локтем под ребра, но Баки только рассмеялся.
Стив растерянно моргнул, глянул на Брока, а потом снова на Баки.
— Пьют алкоголь с утра или аристократы, или дегенераты, — на автомате ответил он. — А я простой трудяга.
Баки был снова ярким, открытым, так и фонтанирующим какой-то своей неземной энергией, таким, каким Стив помнил его ещё в Бруклине, в далёком детстве.
— Это шампанское пьют либо аристократы, либо дегенераты, — возразил Баки, вытаскивая из кладовой десятилитровую бутыль сидра. — А ты вообще богема. Не примазывайся к честному рабочему классу!
— С каких это пор ты рабочий класс, Барнс? — спросил Брок.
Баки плеснул себе сидра в большую пивную кружку.
— Пахал с двенадцати до двадцати семи, — ответил он. — Каждый божий день.
Стив в два глотка допил кофе и протянул свою кружку Баки.
— Он работал, а я таскался следом почти каждое утро, и просиживал в углу до обеда, — поддакнул Стив. — Так что всё верно, ты не гляди, что бойкий и смазливый, Баки трудился за нас обоих, ещё и сестрам на ленты давал.
Баки ополоснул его кружку с Медным всадником на ней и щедро плеснул ему прозрачного золотистого сидра, пахнущего осенью и яблоками.
— И вообще, — сказал он. — Надо выпить. Мне сегодня первый перевод за рецензию на «Светящийся клубок» сделали.
— Чем не повод, — отозвался Стив, забирая кружку, принюхался к содержимому. Алкоголь он не пил с войны, когда пытался набраться дешёвым скотчем после смерти Баки. Только с Броком нарушил своеобразный целибат во всём, в чём только мог. Отпил немного, смакуя богатый сладковатый, но не приторный вкус, зажмурился от удовольствия и облизал губы. — Хорош.
— Значит, пейте, — улыбнулся Грен. — В этом году снова будет большой урожай яблок. Много сидра. И кальвадос. Это яблочная водка.
— Сам гонишь? — спросил Брок.
— Да, мне Денис в позапрошлом году самогонный аппарат подарил.
Баки выпил кружку сидра и налил себе еще.
— Давайте устроим праздник в честь твоего первого гонорара, — предложил Грен Баки.
— А давайте! — кивнул тот. — Я счастлив! Мой первый заработок здесь, и первый заработок не за мускулы, а за мозги. Я башковитый парень!
Грен кивнул.
Стив молча улыбался. В его голове будто бродил неведомый хмель, щекоткой проходясь по нервным окончаниям. Он смотрел на Баки и не мог насмотреться, как на что-то возвышенное, практически не имеющее ничего общего с реальным миром. И то же время его колено касалось ноги Брока, как напоминания, что он всё-таки жив, не спит, не грезит наяву.
— Я очень рад и горд за тебя, — сказал Грен. — Это действительно огромное достижение, Баки.
Баки широко улыбнулся ему.
Брок хмыкнул и допил кофе. Принюхался к сидру.
— Праздник так праздник, — сказал он. — Что пить будем?
— Намекаешь на то, что стоит в городе скупиться? — Стив поднялся, забрал свою кружку и Брока, обмыл их и оставил сохнуть на мойке. — Сигарет, кстати, больше нет.
— Зачем в городе? — спросил Грен. — Полон бар всего вкусного, — улыбнулся он. — Баки, хочешь торт?
— Хочу! — обрадовался Баки. — А какой?
— А какой хочешь?
— Вот торт мы точно в городе купим, — сказал Брок. — Барнс, ты есть собираешься? Или только набухаешься с утра?
— Буду, — кивнул Баки и пододвинул к себе тарелку с хлебом и мясную нарезку.
Стив закатил глаза.
— Поешь нормально, отощал совсем, без слёз не взглянешь. Омлет ещё остался, да и Брок никак осилить оладьи не может, — Стив поставил перед Баки тарелку с ещё теплым омлетом и сел напротив. — Ешь, никто без тебя всё равно не поедет.
— Я туатта, мне положено быть тонким, стройным и изящным! — Баки пододвинул к себе тарелку. — Спасибо, Стив.
Брок уставился на Роджерса.
— Ты обещал ему сказать, — одними губами произнес он.
Стив кивнул. Он обещал, а Стив Роджерс в лепёшку разобьётся, но всё расскажет, но не сейчас, не конкретно сейчас. Это на Брока можно было вывалить все свои тайные переживания, а вот с Баки он никогда так не мог, с ним хотелось быть лучше, чем он был на самом деле.
— Брок, закинешь меня на пристань, Раулю картину отдам, — Стив поднялся и проходя мимо Брока, сам того не замечая, коснулся его бедра. — Может, продать удастся.
— Вместе поедем, — пообещал Баки. — Я поведу. Покажешь картину-то?
— Да, она у меня в спальне.
Стив очень любил эту картину, она была первой действительно законченной работой. На ней был изображён Брок, по крайней мере, рисовал Стив именно с него. Сильная обнажённая спина, идеально позолоченная загаром, и поле, усыпанное мелкими оранжевыми ноготками. Стив никогда не видел столько этих непритязательных цветов. Но это поле пришло во сне, и Стив рисовал прямо в спальне, едва выбрался из жарких объятий Брока, даже не одеваясь, как наркоман, подходил к спящему, гладил, водил ладонями, считая позвонки, изучая его спину и вновь возвращался к холсту.
Позавтракав, Баки поднялся к Стиву. Долго смотрел на картину.
— Тут пахнет вами, — сказал он. — Я рад, что ты смог увидеть Брока. Он стоит того, поверь.
Стив подошёл к Баки, замер рядом, не касаясь, но всё равно слишком близко, чтобы понять его как-то иначе. Он не знал, подходящее ли сейчас время, не доставит ли снова своему Баки проблем.
— Стоит, — согласился Стив, взял левую ладонь Баки в свою, переплёл пальцы, поднёс к губам, коснулся едва-едва, надеясь, что тот не отдёрнет руку, не отстранится. — Баки, я… мне очень многое надо сказать. Но почему это настолько тяжело именно с тобой? — он зажмурился, как перед прыжком в воду. — Я люблю тебя, всегда любил, боялся сказать, боялся не успеть сказать и, как обычно, упустил всё, что только смог. Баки, — Стив коснулся его лба своим, точно так, как делал в детстве, рассказывая очередную страшную тайну. — Пожалуйста, Баки, я ведь не опоздал?
Баки мягко поднял его подбородок и нежно, ласково, как-то вкрадчиво поцеловал. Сначала только губами, легко касаясь. Потом быстро лизнул, ненадолго отстранился и поцеловал уже всерьез, проникая языком в рот, смягчая пересохшие губы Стива.
Счастливо рассмеявшись, Стив прижал своего Баки крепче, подхватил его на руки, закружил по спальне. Вот, бывает, когда уже ничего не ждёшь от жизни, забываясь на холодном операционном столе, думая, как было бы хорошо, чтобы это всё закончилось. И жизнь, будто в награду, даёт новый шанс, да такой, получить который и не мечтал уже.
Стив был оглушающе счастлив. Он любил двоих самых потрясающих людей на свете, впервые настолько взаимно, что хотелось кричать. Он сказал Баки, смог найти слова. Он обязательно скажет и Броку, подарит тот дурацкий шнурок с жёлтой яшмой и всё скажет. Обязательно.
совместно с прекрасной PaleFire
@темы: марвел, Роджерс, сказка, Баки, Стив/Баки, Рамлоу, Стив/Брок, Брок/Баки, Остров Никогда, au
-
-
16.01.2018 в 18:36-
-
16.01.2018 в 21:00