* о творчестве

[Крошка Винни Пух]

Правда
глава 13


— Привет, Баки, — широко улыбнулся Крис. — Брок, привет! А Стив дома?
— Собаку выгуливает, — ответил Брок. — Скоро придет.
— У меня к нему разговор, — сказал Крис.
— Значит, поговорите, — кивнул Баки. — Входите. Джек, ты в порядке?
Джек слабо улыбнулся. В последние ночи ему плохо спалось, снилась какая-то серая муть, полная бессвязных образов, голосов. Он брёл, едва переставляя ноги, спотыкался, падал и тут же просыпался, будто выныривая на поверхность, хватал ртом воздух, оглядывался и успокаивался, только прижимаясь к спящему рядом Крису. Но стоило закрыть глаза, он оказывался в том же месте, где только что сделал последний шаг.
— Да, пап, нормально. Устал, — Джек обнял Баки, похлопал по спине. — Нальёшь выпить или это лучше к Броку?
Баки обнял его, заглянул в лицо.
— Джек, ты же за рулем, — напомнил он. — Пойдем лучше поговорим о всяком.
— Тогда хоть чай?
Джек любил бывать у отцов. Было странным так называть почему-то одного Стива. Он будто бы был вытесан из гранита, эдакий эталонный человек, и Джек его не то чтобы побаивался, скорее старался в чём-то равняться, не ударить в грязь лицом. В Стиве чувствовалась та странная черта, благодаря которой за ним шли люди в Мидгарде. А с Баки и уж тем более Броком ему было легко. Отчего-то казалось нормальным подтрунивать над обоими, повторяя услышанное от Брока в зале. Джек всё ждал, когда же Баки отвесит мужу подзатыльник, потому что тот учит «ребёнка» плохим словам.
Дом отца был лучшим местом на свете. Джек нервно хохотнул. Слышал бы его Сайлас. Но Баки — это Баки, он всё умудрялся так отцентровать на себя, улучшить, что оставалось только диву даваться.
— Ты ведь знаешь про Криса? — начал он, когда Баки поставил перед ним пузатую кружку.
— Знаю, — кивнул Баки. — Крис звонил, и Туу-Тикки звонила. Ты за него так боишься? Почему?
В кружке был чай — классический эрл грэй, который Баки всегда наливал Джеку, когда тот был в раздрае. Запах бергамота Джека успокаивал, а Баки всегда подмечал и запоминал такие детали.
— Что он застрянет в птице… Нет, что вообще потеряется во всём этом. Пусть я и туатта, но посмотри на меня, ни грамма того, что он искал все эти годы. Земной. Сначала я испугался, что всё случилось слишком быстро, — Джек обхватил ладонями кружку, только сейчас понимая, насколько на самом деле замёрз, несмотря на тёплую погоду. — Даже представить боюсь, что творилось у него в голове, да и что сейчас творится. Нагиня, настоящие эльфы, чёртов дракон, линяющий на подъездной дорожке. А он принял как ни в чём не бывало, только на Грена смотрел в немом восхищении. Вот что со мной?
— Да то же, что обычно, — успокаивающе сказал Баки. — Ты примеряешь ситуацию на себя вместо того, чтобы прислушаться к тому, что чувствует Крис. Джек, хороший мой, вы очень разные. То, что для тебя шок в плохом смысле, для Криса счастливое изумление и радость. К тому же, ты себя недооцениваешь, родной. Ты туатта. Юный, меняющийся, но ты туатта. Не толкиеновский эльф с луком и лиарой, а вот такой, какой ты есть. Современный, вписанный в социум, уверенный в себе. На Грена не смотри — он был не от мира сего еще когда был полностью человеком.
Джек порадовался, что Криса не было на кухне и он смог откровенно поговорить с отцом. Не то чтобы он что-то скрывал, но понять себя хотелось прежде, чем возлюбленному станет известно о его демонах.
— Расскажи про Брока, каково было узнать, что он… оборотень? Не боялся его звериной части, что ему так лучше? — сбившись, спросил Джек главное, что страшило его всё это время, ведь Крис так рвался летать.
— А мне его волком привели, — объяснил Баки. Увидел изумленное лицо Джека и пояснил: — Я тогда в ситтине жил, и мне однажды просто привели волка и сказали, что это Брок. Я как-то тут же поверил. Глаза-то не изменились. Понимаешь, он покалечен был, не хотел жить, и леди Наари перекинула его из человека в волка, потому что зверь жить хочет всегда. Ему мозги промывали, он в ожогах был — ну, пока был человек. И он очень долго обратно не перекидывался, пока Стив у нас не появился. Брок же Стива давно любил. В общем, Брок с полгода пробегал только на четырех лапах. И я привык, и он привык. Потом перекинулся, потом научился контролировать процесс. Понимаешь, я думаю, он считал, что человеком он никому не нужен, а волком я его сразу принял. Эти комиксы про Кроссбоунса — в них все неправда, конечно, но на Гидру Брок и правда работал. Был моим хендлером, все такое. И знаешь, если бы я его-волка не принял, его бы отправили в дикую стаю. Он бы тогда, наверное, вообще больше не стал человеком. Он же не урожденный оборотень, просто у него в предках оборотни были, а леди Наари разбудила эту кровь. Хотя что-то волчье в командире всегда проскальзывало, конечно. Такое не скроешь.
Джек отхлебнул успевший остыть чай. Когда он впервые увидел Брока, то что-то такое само собой на язык просилось. Слишком странными были глаза и хищной, вроде бы благожелательная улыбка.
— А если бы не перекинулся?
— Тогда у меня был бы волк, — пожал плечами Баки. — Или я попросил бы Росса помочь ему перекинуться обратно. Росс — брат Йодзу, а Йодзу многое для меня готов сделать.
— Странно, — Джек покрутил кружку в руках. — То есть ты бы принял, что он хочет остаться волком, несмотря на то, что любил?
Только когда вопрос сорвался с губ, Джек понял, что спросил и понял, что сам бы ответил на подобное. Конечно, принял бы, и именно потому, что любит.
— Я не то чтобы любил его тогда, — задумчиво сказал Баки, — но я очень многим был ему обязан. Он обращался со мной — Зимним Солдатом, как с человеком. Со странностями, но человеком. Даже если чего-то не понимал. Мы сошлись уже здесь, и именно тогда я понял, что люблю и его тоже. И если бы он выбрал остаться волком, я не стал бы против. Потому что это его выбор. Но если ты боишься, что Крис решится остаться птицей, ты сильно себя недооцениваешь. И недооцениваешь его. Крис ведь действительно очень сильно тебя любит. Всегда любил. Еще тогда, когда ты привел его на первое Рождество, он уже любил тебя.
— Не в этом дело, пап, — Джек поднялся, плеснул кипятка в кружку. — Ты же был в Гильбоа и не знаю, помнишь или нет, какие там нравы. Мне с Крисом впервые не надо было доказывать собственную ценность, нужность. Он сам как-то что-то разглядел. Когда в тебе с детства взращивают привычку всегда шагать первым, иначе останешься за спиной, тяжело принимать что-то как данность. Крис волшебный, — Джек улыбнулся, светлея лицом. — Он был волшебным до всей этой свистопляски. И всегда мечтал оказаться по ту сторону грани.
— И вот он оказался по нашу сторону, и ему здесь хорошо, — улыбнулся Баки. — Так что же тебя тревожит, сын?
— Что сказка утянет, и Крис оторвётся от действительности настолько, что реальный мир потеряет для него всякую привлекательность. Хотя знаешь, — Джек дёрнул уголками губ. — Во всём этом есть свои плюсы. Он стал более открытым, я чувствую его полнее.
— Джек, ты неверно оцениваешь ситуацию, как мне кажется, — серьезно сказал Баки. — Мы все больше люди, чем волшебные создания, и Крис тоже. Просто потому, что мы родились у людей, воспитывались людьми, интегрированы в человеческий социум. Да, сейчас Крис с головой во всем этом, как ребенок в новой, давно желанной игрушке. Но первые впечатления схлынут, и он будет думать, как совместить то, что он магическое существо, с тем, что он человек. Понимаешь, никто из нас до конца не отказывается от людей и никогда не откажется. Просто не сможет. Не в ближайшие десятилетия. Мир людей держит слишком крепко. Мы все заточены именно под него, и Крис тоже. Кстати, даже волкотики — ну, Йодзу и его братья — не отказываются от мира людей и не покидают его насовсем. А уж они-то людьми никогда не были. Да, Крис, я думаю, научится менять форму. Да, он будет летать. Но от этого мира до конца он не оторвется никогда. А если и оторвется… — Баки ненадолго замолчал, закуривая. — Вы же всегда можете найти себе мир по своему вкусу. Их, знаешь, много.
Джек облокотился на столешницу.
— Никогда не думал об этом. После того, как ты вытащил меня, я не задумывался больше об уходе куда-либо ещё. Но ведь ситтин всегда открыт и можно вернуться?
— Ситтин всегда открыт, и всегда можно вернуться. И… — Баки серьезно посмотрел на Джека. — Малыш, не я вытащил тебя. Я только указал путь. Вытащил себя ты сам. Своими силами и своей волей. Своей кровавой жертвой. Не недооценивай себя.
Джек поднялся, обошёл стол и обнял Баки, крепко-крепко прижав к себе. Нет, он не избавился от своих страхов, их не так просто стереть, но слова отца помогли нащупать верную дорогу к самому себе, снова он его провёл за руку, как несмышлёныша, указал на очевидное, ни разу не осудив, не высмеяв надуманные на самом деле страхи.
В этом мире Джек имел право быть слабым, но так и не научился этим правом пользоваться, стараясь всё и всегда держать под чётким контролем.
— Спасибо, пап, — сказал он куда-то в шею Баки.


Брок обмазывал оливковым маслом куски стейка для гриля. Когда Джек вошел на кухню, Брок поднял голову и проницательно посмотрел на него.
— Ща закончу, — сказал он, — и пойдем оружие чистить. Ты же поговорить хочешь?
— Хотел, — кивнул Джек, не отлипая от довольно жмурящегося Баки. — Так странно вас дома всех троих видеть. Обычно то ты где-то носишься или в зале сутками пропадаешь или Стив в очередной раз спасает человечество.
Брока Джек любил особенной, какой-то незамутнённой детской любовью, будто старшего товарища, который показал дырку в заборе и в первый раз предложил покурить, а потом сам же и отмазывал от строгих родителей. Брок был близок и военной выправкой, не такой чеканной и идеальной, как у парадно-выходного Стива Роджерса, и умением так выстроить ситуацию, когда даже если он и виноват, то ты об этом поймёшь уже намного позже, когда и злиться нет никакого желания.
— Это просто ты у нас бываешь только на уик-энд, — объяснил Брок. — Чаще и Стив дома по вечерам, и я дома, а Баки вообще домосед, если его дромомания не обуяет.
— Кстати, — Джек дёрнул Баки за длинную прядь волос. — Ты помнишь, что обещал мне?
— Вам, — поправил Баки. — Конечно, помню. Но у Криса каникулы только на пасху, а уезжать меньше чем на трое суток смысла нет. Надо будет вам спальники купить и палатку, наверное. Я-то обычно в машине сплю.
— Купим, я примерно представляю, что взять с собой, — ответил Джек, поглядывая на Брока. Всё-таки он действительно скучал по этому дому и всем троим родителям в разной степени, по той лёгкости и теплоте, окутывающей стоило только переступить порог, по возможности свалиться в любое время со своими проблемами, зная, что и выслушают, и помогут по мере возможности, потому что они хоть и странная, совсем недавно обретённая, но семья.
Брок завернул мясо в пленку, вымыл руки и подошел к Джеку. Хлопнул его по плечу и сказал:
— Пойдем. Я кое-что новое прикупил, завтра метнемся на стрельбище, пристреляем. Ты со мной?
— Спрашиваешь, — улыбнулся Джек, направляясь за Броком, ненароком заглянув в гостиную, чтобы удостовериться, что с Крисом всё в порядке, быстро ткнулся губами в темечко и нагнал Брока. — Слушай, а каково это — быть волком?
Брок ответил, только когда они спустились в подвал, и он выложил на верстак два новых пистолета странной конструкции.
— Это… — он закурил. — Для меня это правильно. Ты не пойми меня не так, ходить на двух ногах тоже правильно, но, когда я волк, жизнь намного проще. Вокруг запахи, и я думаю запахами. Я и на двух ногах иногда ими думаю, но люди запахами стараются врать, а лес не врет. Или ты вынюхаешь кролика, или останешься голодным. Все просто. Цвета другие. Мир другой. Ночное зрение куда лучше. Можно ни о чем не думать, только бегать, охотиться и выть. Никаких сомнений, никаких лишних мыслей.
Джек подхватил один из стволов, выщелкнул обойму, приник глазом к отверстию ствола. Как он соскучился по тяжести оружия в руках, засиделся за столом.
— Но ты не хотел никогда остаться волком навсегда, раз проще и честнее?
— У меня есть, к кому возвращаться. Мои парни, — Брок хохотнул, доставая оружейное масло и ветошь, — зоофилией не страдают.
Джек расхохотался, чувствуя, как у него заалели кончики ушей. А этом был весь Брок, никогда не станет ходить вокруг да около, накручивая словесные пируэты, а скажет прямо в лоб, и делай с этим знанием потом что хочешь.
— Ты не понял. Баки рассказал, что ты бегал полгода волком.
— Я не умел перекинуться, — с ходу понял его Брок. — Я был практически в отключке, когда меня перекинули, даже не помню, как это было. Раз — и я волк, и милая девочка гладит меня по ушам, и ничего не болит. Поэтому и бегал. Если бы я был циклическим оборотнем, меня бы насильственно перекидывало в полнолуние, но я не циклический, произвольный. Так что я бегал на четырех лапах, а Баки читал мне какие-то книжки на русском, из которых я ни хуя не понимал. Потом к нам приволокли Стива, и я перекинулся просто от охуения. Сам не понял, как. Просто сменил форму. Это не больно, кстати, просто странно. Ну и знаешь, обратно на четыре лапы мне не хотелось. Но тут заявился Эшу, и я трансформировался просто оттого, что испугался до усрачки. Ты, может, не чуешь, а я вот всегда чую, что это, помимо того, что та еще жопа с ручкой, еще и охрененно большой и хищный котище. Инстинкты срабатывают. Потом так и пошло. Я вроде въехал в тему. Теперь могу менять форму произвольно, когда захочу.
Сжав ладонь, на рукояти, легко передёрнув хорошо смазанный затвор, Джек хмыкнул. Ему оборотничество представлялось немного другим, не таким, что ли, однозначным, а всё было намного проще. Есть лапы — хорошо и правильно, нет — тоже ничего страшного и тоже правильно. Может, и Крис, налетавшись, напробовавшись неба, вернётся к тому, что было. Джек понимал, что очень любит Криса, хочет такого же, как и у отца с супругами, единения, понимания с полувзгляда, полужеста, мимолётного касания. Когда Баки мог, чуть задумавшись, с точностью до девяноста процентов рассказать, кто и чем занят. И в то же время Джек прекрасно понимал, что это огромная работа и само собой ничего не придёт, и это принятие заставляло ещё сильнее зауважать отца и всё то, что он преодолел ради своей семьи, а значит и ради него, Джека.
Брок собрал свой пистолет и вытер руки ветошью.
— Два мира, Джек. Не один, а два. Я в душе не ебу, насколько надо отчаяться, чтобы отказаться от одного и остаться только со вторым. Не, я бы отказался, если бы мои парни были против того, что я жру живое мясо, но они тоже понимают. Даже Стив.
Джек глянул на Брока. В этой одной фразе, всего в двух словах «даже Стив» было столько отчаянного самоотречения, любви, что Джеку на мгновение сделалось не по себе, будто бы он заглянул за тщательно запертую дверь и смог увидеть то, что ему явно не предназначалось. Сколько бы Брок ни скалился, ни балагурил почём зря, он любил Стива и Баки настолько, что готов был бы отказаться от половины самого себя, лишь бы им было хорошо.
Он молча сжал плечо Брока.
— Поедете на пасху приключаться — упаду вам на хвост, — пообещал Брок. — Люблю это дело. Стив, правда, не понимает, но оно просто не его.
— Он никогда не ходил с Баки? Это же интересно, увидеть тот же самый мир, только немного под другим, скажем так, соусом.
— Джек, — Брок покачал головой и достал коробку патронов. — Это не тот же самый мир. Баки обычно шарится по совершенно другим мирам. Дышать там, конечно, можно, но и все сходство.
— Тем более, — он улыбнулся, откладывая пистолет в сторону. — А как Стив вообще воспринял перенос сюда, эльфов и тебя? Баки, конечно, рассказывал, но это Баки.
— Он не говорит, — ухмыльнулся Брок. — Но он ирландец, а в каждом ирландце есть хоть капля волшебной крови. Стив просто не заморачивается. Знаешь, в Мидгарде же и мутантов хватает, и маги есть, и асгардцы эти, и оборотни, наверное, тоже. Привык.
— Одним словом — Капитан Америка, — улыбнулся Джек, вытер руки полотенцем.
Всё-таки приехать сегодня к Баки было хорошей идеей. И пусть утром он встал с тяжёлой больной головой, пусть не хотел двигаться и вылезал из постели с огромным трудом, но поговорив с отцом, Джек ощутил, что камень, лежащий на сердце, если не пропал, то уж точно сдвинулся, поддался наконец. Стало намного легче дышать. И этой ночью, Джек был уверен в этом, серая муть наконец отпустит.

@темы: марвел, Роджерс, Крис, Баки, Рамлоу, Джек Бенджамин, Стив/Брок/Баки, @PaleFire, Крис/Джек