ой, не понесу я это на фикбук, нечего там делать с этим графиманством, но просто так стереть рука не поднимается, сори
пусть здесь висит

Стив/Рамлоу

мы с тобой прошли через две войны,
ты за мир, свободу, за возможность выжить,
я – за деньги, кровь. Умирали мы,
чтоб потом глядеть со страничек книжных.

Мы с тобой, как две стороны лица,
Ты прекрасный лик, обращённый к свету.
Кривлю губы я, скалюсь гневно сам.
Ты звонишь в ночи, я срываюсь, еду.

Мы с тобой живём на черте одной.
Ты мою ладонь прижимаешь к сердцу.
Мы с тобой прошли через ад и боль.
Никуда тебе от меня не деться.

@темы: марвел, Роджерс, мои стихи, Рамлоу

---

---

— Что здесь надо тебе, Рамлоу? — звякнув кубиками льда в стакане с виски, расслаблено растёкся на диване Старк. Но Брок давно не питал иллюзий по поводу этого мота и кутилы. Тони мог сколько угодно быть повесой и раздолбаем, но лез во все дыры, где считал, что его мнение будет единственно верным. То есть был везде и всюду. — Сиделкой нанялся?

— Не твоё дело, Старк, — без воодушевления огрызнулся он, раскладывая покупки на столе.

— Ты можешь быть свободен, тяжёлая кавалерия пребыла.

— Утихни, Старк. Что, бесит, что они позвонили мне, а ты всё через десятые руки узнаёшь? — недобро прищурился Брок, разглядывая явно недешёвый костюм Тони. — Лучше сделай милость и найди, как скрыть существование газа способного вырубать ваших супермальчиков на раз, потом хорошо было бы узнать кто и где производит эту дрянь и конечно же ликвидировать так, чтобы и другим не повадно было увлекаться химией сверх меры

@темы: марвел, Рамлоу, отрывок

---

---

*о наболевшем

Я, кстати, совершенно не понимаю странную моду на злоупотребление смайликами. Зачем их пилить через слово? Почему нельзя общаться на великом и могучем, зачем эти картинки? Эмоциональности эпитеты добавляют, а не рожицы/звери/сердечки/говно улыбающееся.
Или я слишком стар для всего этого

@темы: я вам пишу, чего же боле

---

вся суть

-- Вы забываетесь, Рамлоу.
-- Иди нахуй, Капитан, -- повторился Брок.

@темы: марвел, Роджерс, Рамлоу

---

*о пиздостраданиях

отпусти меня чудо трава. Я должен делать ещё хоть что-то, а не строчить сутками фанфики про невъебительно крутых мужиков

@музыка: Johnny Cash – Hurt

@темы: я вам пишу, чего же боле

---

-- Так, Кэп бери малыша Баки и на боковую, детки спать должны, чтобы папочка Брок спокойно подрочить мог.

-- Зови меня по имени, папочка Брак, -- сипло обиделся Роджерс. – Ты к нему лучше относишься.

-- Блять, ни к кому я лучше не отношусь, -- хохотнул он, поглядывая на задорно поблёскивающего глазами Барнса. – Вы оба приёмные. И вообще, Кэп, я и этим отмороженным нянчился уже тогда, когда ты преспокойно дрых себе на льдине. Сила привычки.
Чем больше они поправлялись, тем невозможнее становился Барнс, так и норовивший зажать Рамлоу в любой удобном для этого месте

@темы: марвел, Роджерс, недотворчество, Баки, Рамлоу, Стив/Брок/Баки, отрывок

---

*о наболевшем

как перестать обновлять страницу в фикбуке проверяя, читают ли меня, а?

@музыка: Аукцион

@темы: я вам пишу, чего же боле

---

А как хорошо всё начиналось – стандартная миссия в полной выкладке, база террористов, никак не связанных с Гидрой, а значит суперы будут спокойнее, трёхчасовой инструктаж, попытка вложить в пустые головы хоть что-то и… немного расфокусированный взгляд Стива, потому что рядом сидит Барнс, а бионическая рука будто живёт своей жизнью свободно гуляя по кэповскому бедру. Брок кривился, старательно отводя глаза, но взгляд будто сам собой возвращался к малиновому от смущения и возбуждения Роджерсу.

-- Сукины дети, будете подставляться, лично месяц ебать в тренажёрке буду. С живых не слезу. А сейчас, свободны. Полтора часа на сборы. – Брок потёр ноющие от недосыпа виски. – Барнс, свободны. Найдите уже пустой кабинет и потрахайтесь. Сил на вас смотреть нет.

-- Командир хочет составить нам компанию? – мурлыкнул Баки, пошло облизав губы.

-- Командир хочет виски или в крайнем случае кофе, и чтобы вы съебались с моих глаз.

Капитан непривычно промолчал, лишь как-то незнакомо ухмыльнулся и хлопнув Барнса пониже спины вышел из конференц зала, оставив Брока в совершенно разбитых расстроенных чувствах.

-- Да они издеваются что ли? – Брок с силой ударил ладонями по столу, скривился от головной боли. Складывалось ощущение, что эти супермудаки откуда-то в курсе, что командир СТРАЙКа дрочит на них в любых более-менее пригодных для этого местах, согласный, пиздец, если кто прознает, на любую позицию, даже разово отсосать Кэпу, лишь бы тот дал хотя бы подержаться за идеальную задницу.

@музыка: Ядерная зима – Котя котенька коток

@темы: марвел, Роджерс, набросок, Баки, Рамлоу, отрывок

---

*о семье

Забавно, как твои дети обсуждают кто из них приёмный, приводя один довод охрененнее другого.
И только ты знаешь, что просто один на все сто пошёл в мать)

@темы: я вам пишу, чего же боле

---

*о лени

Кто проёбывается в контактике вместе того чтобы работать?
ГРИША!
Кто, я не слышу?
ГРИГОРИЙ, блять, СОКОЛОВ!

@темы: я вам пишу, чего же боле

---

Лавеллан смурной, не разговорчивый, нефига не хозяйственный. Кто вообще такому мудаку доверил командование. Терпеть не может леса/болота/долины. Предпочитает спать в комфорте. Умудрился одолжить денег даже у Вивьен, списав их потом, как добровольный вклад в общее дело. Отряд у него ходит кто в чём найдёт сам и спрячет от ушлого эльфа. На короткой ноге с Варриком. Ненавидит страшно магов и всё что связано с магией. Не выносит на дух других эльфов. Терпит Соласа только потому что ЕГО НЕЛЬЗЯ БЛЯТЬ ВЫГНАТЬ!
Любит пожёсче, чем заслужил неподдельное уважение Быка, если вы понимаете о чём я😏

@темы: набросок, драгонага

---

*о творчестве

То, что важнее всего

Основные персонажи:Брок Рамлоу, Джеймс «Баки» Барнс (Зимний Солдат), Джек Роллинс (агент Гидры), Стив Роджерс (Капитан Америка)
Пэйринг:Стив/Брок/Баки
Рейтинг:R
Жанры:Романтика, Hurt/comfort, AU, ER (Established Relationship)
Предупреждения:OOC, Нецензурная лексика, Полиамория
Размер:Драббл, 3 страницы, 1 часть

Очерёдность:
- Брок любит свою работу - ficbook.net/readfic/5940564
- С претензией на вечность - ficbook.net/readfic/5951228
- То, что важнее всего - ficbook.net/readfic/5952344
- По семейным обстоятельствам - ficbook.net/readfic/5924047

Брок в последний раз затянулся, глубоко, зло, до самого фильтра, до отвратной вони палёным и выбросил окурок в открытую форточку. Бойцы, рассевшись кто где, устало дремали, периодически тревожно вздрагивая, поглядывая на часы. До встречи со связным остались неполные сутки, но вымотанный в предел организм сбоил, расшатывая психику даже привычным к выездным миссиям. Брок скривился, поглядывая на собственное отражение в сто лет не мытом оконном стекле.

Сколько он уже не был дома? Месяц? Хотя на задании или в этой чёртовой заснеженной по самые яйца стране время тянулось странно, низкое зимнее солнце, треклятый ветер, пробирающийся даже сквозь спец амуницию, мороз, выгрызающий лёгкие, и хмурые люди, не поднимающие лиц, отводящие глаза, все как один фонящие радиацией, как маленький урановый рудник. Месяц вне дома, наполненный снами, смутными видениями, без нормальной связи, секса, жратвы, тепла. В бараке на пять человек, где весь отряд из пятнадцати бойцов жался друг к другу в попытке добыть хоть немного тепла, и один термос с мутной местной бодягой, один на всех, по глотку.

В какой-то степени Брок хотел бы поблагодарить Фьюри за такую подставу как за возможность остудить голову и не натворить дел. Несколько месяцев совместной жизни с Кэпом и Барнсом давались слишком тяжело, особенно когда ты не привык отчитываться за задержки, походы с Роллинзом в бар, за то, что накурил на кухне и «Брок, соседи жалуются на громкую музыку, я всё понимаю, но можно чуть тише». Брок не привык к общим вещам, одной на троих кровати, совместным завтракам и списку продуктов на холодильнике с «Баки, нельзя купить одно пиво и мороженое. Либо по списку, либо отдай Броку». Конечно, был секс, приятные пробуждения, синяки по всему телу, потому что «Барнс, твою мать, аккуратнее, на не плацу», заспанное лицо Зимнего со следом от подушки на щеке, сползающее одеяло и вечно холодные пятки, жаркий, как печка, Стив, напрочь сгоревшие блины: «Стиви, прогнись, блять, либо готовь без фартука, либо… да, вот так».

Брок усмехнулся, по привычке потёр почти сошедшие с левой щеки шрамы.

— Это только секс, Рамлоу, а вообще иди нахуй! — и Брок шёл, изгибался, стараясь дотянуться до губ, кусал ребро ладони, утыкался лбом в подушку, уже зная, что назавтра будет веселить ребят на тренировке перекошенной физиономией и странной походкой.

— Он простит, Брок, обязательно. Баки отходчивый, — прижимая его к себе, шептал Стив, стоило Барнсу откатиться в сторону, сразу засыпая.

В этом Зимний был весь. Он был мягким, почти ручным только со Стивом, доверчиво жался, раскрывался так, что Броку напрочь рвало крышу. Он даже, забываясь, подпускал Рамлоу к себе, ластился, улыбался, как сумасшедший, что-то неразборчиво стонал, оставляя метки на исполосованном плече, и засыпал, обвив руками и ногами. Но утром смотрел так, что хотелось пулю в висок пустить, хмурился, кривил капризные губы и молчал, обращаясь только по делу или по просьбе отчаявшегося уже их помирить Стива.

Так что миссия в богом забытую страну где-то на краю мира — самое то.

Брок залез в карман, нашарил там измятый клочок бумаги, развернул.

«Брок.
Ты взрослый мальчик, сам всё знаешь, но, прошу, не рискуй понапрасну. Там некому будет латать, не будет меня и Баки. Береги себя. Ты нам нужен живым. Любим. Я буду скучать. Мы будем. Только возвращайся».

И, аккуратно сложив, убрать в карман, спрятать у сердца, потому что стоит прочитать — отпускает, на душе даже светлеет как-то. И это же надо, разменять шестой десяток, а плыть от какой-то записочки, как малолетка, проводить пальцем по ровным строчкам и улыбаться как идиот. Ещё это слово на «Л» или чувство, нет, скорее ощущение умиротворения, странного спокойствия, граничащего со слабоумием, когда перестаёшь вздрагивать от каждого шороха и наконец находишь угол, который по праву можешь назвать домом.

Месяц не видеть их, скучать, кусая губы, пересматривать сделанные тайком снимки на телефоне, а то как-то несолидно, не мальчик же, и рваться к ним всем сердцем. Он помнил, как ржал над Роллинзом и его вечными «я домой, командир, по Молли соскучился, потом посидим, лады?» Вот и он теперь так же скучал. Закрывал глаза, представляя смертельно уставшего Стива, ещё в форме, валяющийся на полу у ног щит и Барнса в одних домашних штанах, босого, встревоженно поглядывающего то на засыпающего Кэпа, то на турку, стоящую на огне.

— Стив, какого хрена, кто тебя так уработал? Давай сразу в постель.

— Кофе, душ, ты, а потом уже постель. И только в таком порядке.

— Стив, — Баки кусает губы, жадно следя, как любовник стаскивает с себя воняющую гарью куртку.

— Хотя нет, — Кэп перехватывает его взгляд. — Сначала ты.

— Командир, будешь?

Брок вздрогнул, открывая глаза. Роллинз мнётся рядом, поглядывая виновато и немного встревоженно, протягивает ополовиненный термос, мостится рядом на подоконнике.

— Сколько? — пойло обжигает гортань, огненным вихрем прокатывается по пищеводу, ненадолго согревая. Хотя пальцы уже нормально не гнутся.

— Три часа, командир, и домой.

— Да, домой.

Простреленное с неделю назад бедро неприятно дёргает, ноет, напоминая, что все они смертны. Брок обводит усталым взглядом осунувшихся бойцов, бездумно пересчитывая, радуясь отсутствию потерь и серьёзных ранений. Прав был Стив, здесь некому полноценно лечить пострадавших. Его и Таузига латали прямо на грязном полу, заливая местную брагу и в рану, и в глотку вместо анестезии, впихнув рукоять ножа в зубы, обкалывали всем, что только находилось в полевой аптечке.

Связной появляется на месте как по часам, жмурится под бледными зимними солнечными лучами, кутается в аляску и точно так же, как и Рамлоу ранее, пересчитывает бойцов, сверяясь со списками на планшете, кивает в сторону старенького пазика.

— Влезете все? — усмехается одними глазами.

— Хоть штабелями ляжем, только бы подальше от этого гадюшника.

Броку находится место в кабине, где на всю пашет печка, дыша жаром. До границы ещё сутки пути, но всё уже позади, он краем уха слушает голоса повеселевших бойцов, рассказывающих, что они сделают в первую очередь, оказавшись хотя бы на базе, и улыбается сам себе.

Телефон в кармане тихо пиликает пришедшим сообщением, поймав впервые за несколько недель связь.

Брок хмыкает. Все как одно от Роджерса.

«Как ты? Я смотрел прогноз, там холодно».
«Были на миссии. Живы. У Баки клинит руку».
«Я скучаю».
«Почему все ваши миссии дохуя секретные. Совсем нет информации!»
«Баки приволок в дом собаку. Чёрного тойтерьера. Назвал Броком. Дрессирует».
«Скучаю».
«Найди уже наконец хоть один спутник. Хоть где-то должно ловить!»
«Блять, езжай домой, к чёрту миссии. К дьяволу ЩИТ! Скажешь, что я разрешил!»
«Баки спит на твоей подушке. Только я тебе это не писал».
«Пил с Клинтом. Уронили щит из окна. Чуть не пришиб Уилсона. Он назвал нас кретинами».
«Береги себя».
«Мы скучаем!»

И одно голосовое…

Брок трясущимися руками кое-как попал штекером в гнездо, нажал пальцем на дисплей и зажмурился, вслушиваясь в родной голос:

— Наташа сказала, вас скоро обратно. Ещё сказала, что есть раненные, но она не в курсе, кто. Брок, упаси тебя господь, если это ты. Лучше сразу окапывайся в кустах у дома! Там и похороним! — Кэп явственно улыбается. — Возвращайся быстрей. Неправильно, когда тебя нет рядом. О, Баки вернулся.

— Опять сообщения строчишь, сопляк, — приглушённо, едва слышно. — Напиши этому мудаку, что я люблю его. Нет. Что скучаю! Блять, ничего не пиши. Надеюсь, его там пристрелили. Так и напиши! Так, стоп! — что-то падает с грохотом. Барнс матерится, требует отдать телефон.

Сообщение обрывается. А Брок улыбается. Он едет домой, туда, где его всё же ждут, и это самое важное, ничего нет важнее.

[L]Крошка Винни Пух[/L] публикует <a href="http://kroshkavinni.diary.ru/p213695520.htm">"То, что важнее всего"</a> (Стив/Брок/Баки)

@темы: марвел, Роджерс, недотворчество, Баки, полиамория, Рамлоу, Стив/Брок/Баки, au

---

*о творчестве

С претензией на вечность

Основные персонажи: Брок Рамлоу, Джеймс «Баки» Барнс (Зимний Солдат), Джек Роллинс (агент Гидры), Наташа Романофф (Черная Вдова), Стив Роджерс (Капитан Америка)
Пэйринг: Стив/Баки, Стив/Брок, намёк на Стив/Брок/Баки
Рейтинг: R
Жанры: Романтика, Флафф, Hurt/comfort, AU
Предупреждения: OOC, Нецензурная лексика
Размер: Мини, 9 страниц, 1 часть
Очерёдность:
- Брок любит свою работу - ficbook.net/readfic/5940564
- С претензией на вечность - ficbook.net/readfic/5951228
- То, что важнее всего - ficbook.net/readfic/5952344
- По семейным обстоятельствам - ficbook.net/readfic/5924047

Настойчивый солнечный луч всё лез в глаза, хотелось отвернуться, разозлившись на самого себя за вновь не задёрнутые шторы, но тело не слушалось, будто налитое свинцовой тяжестью, приклеенное к постели. Брок зажмурился. Что же произошло вчера такого, что сегодня настолько плохо? Снова надрался от безысходности с Роллинзом? Спаринговался со злости с Кэпом или Зимним? Ни тот, ни другой никогда не чувствовали меры, укатывая Рамлоу до состояния амёбы, и если Агент помогал подняться, добрести до дивана в углу тренировочного зала, то Роджерс окидывал тяжёлым нечитаемым взглядом, потом смотрел на свои ладони, кусая губы, и, резко развернувшись, скрывался в душевой, оставляя Броку возможность самому, кряхтя и проклиная суперсолдатскую выносливость, собираться в кучку, кое-как поднимаясь, и брести до аптечки. Но сегодня было по-другому — рядом не храпел громогласно Джек, побоявшийся идти в таком состоянии домой, не жужжала вентиляционная система Гидровской базы, не переругивались за стенкой бойцы СТРАЙКа, на кулаках решая, кто же пойдёт будить командира и первым получит за его ноющее всё. Где-то рядом мерно капала вода, попискивали приборы. А ещё взгляд, внимательно следящий, будто рентгеном, просвечивающий до костей, цепкий, уже знающий, что он не спит.

—Тебе вкололи морфий, — слишком хриплый голос Кэпа бьёт по нервам отбойным молотком. — Спи.

Брок силится разлепить веки, шевельнуть хоть пальцем, подняться и убраться как можно дальше от капитана, от ЩИТа, Гидры и этого чертового мира. Но тело отказывало, утягивая на дно.

Воспоминания просачивались в мозг по капле. Странный обречённый взгляд Зимнего, когда Рамлоу зачитывает изменения задания, накрепко вбивая в сознание Агента простые истины «не рваться в бой, не помогать, не искать его и, как только всё закончится, явиться к Капитану, когда тот будет один, а дальше по обстоятельствам, Солдат, я верю, что ты справишься». «Озарение», прикушенная изнутри щека, чтобы не срываться каждый раз, не хвататься за рацию, узнавая, жив ли, стоит чему-то взорваться. Бой с Уилсоном и отчаянная ненависть в глазах противника, свистящий шёпот, что-то там о предательстве, Брок не вслушивается, отсчитывая в голове секунды, потому что сейчас, вот в этот момент всё решалось. Тревожный треск стен, кровавая слюна на полу и горящая огнём грудина, пульсирующее плечо. Тихий, встревоженный голос Зимнего в рации. Сообщение о смерти Пирса. Облегчение и желание поздравить самого себя. Трискелион. Сигаретный дым. Грохот и темнота, помноженная на боль.

— Он не способен даже двинуться, зачем наручники! — Брок бы рассмеялся, если бы мог. Разозлённый Роджерс это, наверное, что-то с чем-то. Кто же так допёк Капитана, что он орёт прямо в палате, не сдерживая голоса, невзирая на шиканье толпящихся рядом докторов?

— Так надо, Кэп, это приказ сверху! — А-а, Уилсон, и здесь не обошлось без крылатого выскочки, слишком правильного, инициативного. Такого бы Брок ни за что не взял в отряд, отсеяв идеалиста ещё на первом смотре, а в ЩИТе, смотрите-ка, пришёлся к месту.

Темнота накрывает неожиданно, отсекая звуки, лишая возможности позлорадствовать и позубоскалить вволю. Но там легче, не думается, лишь смутные образы где-то не границе сознания и страх, не за себя. Что за себя бояться? Отжил своё, получил по-максимуму, даже идеальную задницу Роджерса полапать успел, жаль дальше не дошло. Вот за Солдата, да. Как он там? Выполнил ли приказ, не поплыли ли суперсолдатские мозги и не обманул ли Стив, хотя в этом сомневаться не приходилось, особенно если вспомнить больной взгляд и трясущиеся руки только лишь от одной фотографии, что же будет, стоит Зимнему оказаться где-то поблизости. Главное, чтобы Кэп сказал «он со мной», а на остальное плевать. Свой шанс на нормальную и относительно спокойную жизнь Брок похерил уже давно, когда впервые залип перед стеклом криокамеры, до боли, до кровавых полос на ладони сжимая пальцы, обещая самому себе: вытащит и даст возможность выбирать Агенту будущее самому.

В следующий раз он приходит в себя от боли, скручивающей мышцы, раскатывающей, а затем стягивающей в плотный узел, от скрипа собственных зубов и хриплого свистящего стона, от невозможности выгнуться, оторвать пылающую спину от постели, облегчить хоть немного своё состояние. И снова погружается в темноту, почти счастливо выдыхая, почувствовав на лбу прохладную бионическую руку.

И так по кругу. Нестерпимо горячий огонь пробегает по телу, вылизывает, вырывая из небытия, глодает кости, обугливая то, что, наверное, осталось от кожи, доделывая начатое, уничтожая последнее, что осталось ещё от Брока Рамлоу, а потом гребаный ангел поднимает его над землёй, что-то растерянно шепчет, гладит по лицу, едва касаясь бинтов, или устраивает тяжёлую прохладную ладонь на лбу и многозначительно молчит. А ещё ему не дают морфий, боясь сделать наркоманом, да и он мужик крепкий, должен выдержать, а нет — так невелика потеря, на предателей лекарства тратить, когда так много хороших ребят из-за него... Хорошо, что это не слышит его ангел, молчаливый или растерянно заботливый. Ангелам ни к чему знать, как больно, как страшно и отчаянно одиноко, и что бинты мокнут не от сукровицы, а от злых слёз, сдерживать которые нет уже больше никакой возможности.

— Ему не лучше, доктор, — Капитана явственно потряхивает. И Брок ощущает это обострившимися чувствами лучше, чем мог бы увидеть глазами.

— Лучше. С такими ранами выжить практически невозможно, но мистер Рамлоу цепляется за жизнь с яростью бойцового пса.

— Волка, — поправляет Стив, присаживаясь рядом, едва ощутимо касаясь забинтованной руки. — Он волк. И оставьте нас наедине.

Стоит с тихим шелестом закрыться двери, Роджерс тяжело выдыхает, пересаживается рядом, чуть касаясь бедром. Брок не видит его, но почему-то кажется, что Капитан смотрит в окно, раздумывая о чём-то, бездумно касается его плеча, проводит пальцами к запястью, не зная, как под бинтами кожа вспыхивает огнём, вгрызаясь в вены пылающей дорожкой, как Брок всё что и может — лишь прикусить до крови губу, потому что хоть и больно, но так не хочется терять то немногое, что ему теперь доступно.

— Знаешь, он ведь пришёл, — вдруг произносит Стив то, что Брок уже и не надеялся услышать. — Он меня не помнит, себя не помнит, только тебя. Спит днём, сидя у стены, вскидываясь на каждый шорох, а ночами сбегает. К тебе сюда приходит и сторожит. — Роджерс замолкает, проводит пальцем по скуле или, точнее, по тому, что от неё осталось. — Почему он так на тебе зациклен, почему я…

Брока приподнимает над землёй и с силой роняет обратно в темноту, и сколько бы он ни барахтался, не рвался к свету, чтобы дослушать до конца, тьма лишь сильнее обнимает, утягивая всё ниже.

— Командир, — шёпот на грани слышимости, холодная рука на лбу и мерная лекарственная капель.

В следующий раз Барнс приходит, когда Брок уже в сознании, или это ему удаётся бодрствовать, когда тонкая занавеска на окне чуть сдвигается в сторону, пропуская в палату ночного гостя.

— Здравствуй, командир.

Присаживается рядом, по привычке спиной к стене, чтобы видеть все пути отхода, если вдруг ночной медсестре что-то вдруг понадобится в палате предателя. Брок рассматривает его с жадностью голодающего, выхватывая взглядом изменения. Солдат уже не кажется таким потерянным, отчаянно худым и измождённым. Видимо, Кэп как-то умудрился поладить с ним, добившись выполнения нехитрых ежедневных манипуляций, таких как душ, еда и бритьё. Даже глаза и те изменились. Сейчас Агент смотрит выжидательно.

— Вижу, Солдат, ты приспосабливаешься быть живым, — усмехается Брок, впервые слыша свой голос за столько недель и где-то в душе удивляясь, почему он больше похож на воронье карканье, видимо, и гортань задета, или просто слишком много молчал, разучился.

— Я Джеймс Барнс, командир. Ты знаешь это, — смотрит не мигая, не отрывая взгляда.

— Знаю, Баки Барнс, заноза в заднице Капитана. Что привело тебя в обитель убогих?

— Я вспомнил, — шепчет Солдат, наклоняясь ниже, почти к самому лицу Брока, вглядываясь в едва видные в прорезях бинтов глаза. — Почти всё. И даже то, что хотел бы забыть. Но не тебя, тебя не хочу забывать. Ты спи, я буду здесь. Сыворотка на тебя почти не действует.

Глаза закрываются сами собой, хотя Брок силится сесть, рассмотреть как следует своего Солдата, запомнить его, выжечь в мозгу этот образ — свободный, с прямой спиной, широкими плечами, упрямо поджатыми губами и тревожной складкой между бровей. Он знает, что с Кэпом Барнсу будет лучше, с кем угодно, кроме самого Брока, но Кэп — он идеальный вариант, способный своей любовью дать крылья даже такому изломанному сучьей судьбой и уродами Гидры, как Агент. Хотя какой он Агент, сержант Баки Барнс.

На следующий день его переводят в другую палату, поменьше, с толстыми решётками на окнах, наручниками, плотно обхватывающими ноющие запястья, и парой бравых ребят за дверью. Кэп с Барнсом не приходят, и врачи больше не считают нужным скрывать презрение к никчёмному человеку, прожившему и так непозволительно долгую жизнь. Брок уже устал выбирать день для своей кончины, когда наконец Романов молчаливой тенью возникнет у больничной койки и отпустит все грехи командира СТРАЙКа одним удачным выстрелом. Но и тут обманули: лекарства, крововосстанавливающее, обезболивающее, регенеративное, антибиотики и ещё какая-то дрянь в неподписанных ампулах. Физиотерапия, от которой Брок воет, кроша зубы, но всё равно встаёт на ноги, поднимает руки, растирает бугрящееся шрамами лицо.

— Ебать я красавчик, — хмыкает он, когда впервые сам добирается до туалета и замирает, увидев себя в зеркале, долго рассматривает причудливую вязь бугрящихся рубцов, затянувших уродливой сеткой половину лица, искажая и без того не слишком приятные черты.

А ещё с обретённой подвижностью он обнаруживает, что если сесть на неудобный стул в углу палаты, куда ещё дотягивается толстый шнур от наручников, то прекрасно слышно, о чём переговариваются горе-сторожа. А в мире-то, оказывается, происходит много интересного. Ушедший от мстителей Старк, которому Капитан прилюдно двинул в морду, выбив несколько зубов, воскрешение Фьюри из небытия, суд над Барнсом и снова всех и вся пославший Роджерс, ввалившийся в зал во время слушания со словами, что они все могут идти нахрен и его Баки ни в чём не виноват. Всё же с символом нации тяжело спорить, тем более там «такая любовь, прошедшая через плен, пытки и десятилетия», что по-иному дело и не могло разрешиться. И что о нём, Рамлоу, никто и не думал забывать, а значит, вестница в чёрном скоро явится по его душу.

— Мистер Рамлоу, — неприятно улыбаясь и растягивая слова, Романов усаживается на стул, закинув одну возмутительно длинную ногу на другую, насмешливо хмыкает, замечая заинтересованный взгляд Брока. Роджерс с Барнсом, застывшие за её спиной, хмурятся, поджимают губы, но молчат.

— Мило до тошноты, — хрипит Брок, толком и не восстановивший голосовые связки. Не с кем общаться было в течении последних месяцев, а с самим собой — это уже попахивало шизофренией, а вот этого диагноза ему совсем не хотелось видеть. — Что привело честную компанию в логово главного монстра Гидры?

— А не слишком ли вы о себе высокого мнения, мистер Рамлоу? — если бы взглядом можно было убивать, Брок давно осыпался бы прахом прямо на казённое бельё. — У вас есть информация, у нас возможности.

— Неужто я единственный живой агент Гидры на вашем счету? — Романов кивает и тут же поджимает губы. — Ебать, я какой незаменимый. Красотка, я буду общаться только с капитаном, и только ему позволено вставлять мне по самые гланды, милая.

— Мама не учила вас не материться? — хмыкает Наташа, легко поднимаясь со стула. — Стив, если что — знай, я за дверью.

— Мама учила меня не материться при ней, — кричит Брок вдогонку и оборачивается к замершему Барнсу. — Солдат, закурить не будет?

Баки непроизвольно дёргается, вытягиваясь по стойке смирно.

— Здесь не курят, Рамлоу, — отчеканивает Капитан, занимая место Романов.

Брок хмыкает от столь официального обращения. Значит, и правда, будут ебать и наёбывать. Роджерс становился таким, когда выходил в свет с Фьюри, когда должен следить за каждым сказанным словом, когда в дело хорошей порцией примешано личное, но никто не должен об этом узнать. Брок откидывается на подушку, любуясь гневно поджатыми твёрдыми губами, хотя он помнил их сладостную мягкость.

— Ты ведь меня не отпустишь, Кэп? — зачем-то спрашивает он.

— Нет, Рамлоу, тут даже я не всесилен.

Банрс за его спиной вздрагивает, хмурится, тянется к Стиву, склоняется и что-то быстро шепчет на ухо.

— Тогда не обессудь, сказать мне вам, Капитан, нечего, — Брок пожимает плечами.

— Рамлоу, — с горечью протягивает Стив.

— Что? Ебать будешь? Могу встать и прогнуться!

— Ты же вроде не даёшь, или смотря сколько за это дают, — Роджерс кривится, будто разом половину лимона в рот пихнул, смотрит косо с прищуром.

— Пошёл ты, Роджерс, — сам не понимая, из-за чего, вдруг взрывается Брок, подскакивает и тут же со стоном валится на жёсткую койку. — В мозг я тебе давать не буду. Барнса я тебе подарил, а теперь крутись как хочешь, не маленький, литературу в интернете почитай, что ли, или ликбез и тут нужен? Только вряд ли сейчас расплатиться сможешь.

Брок говорит яростно, зло, хотя прекрасно видит, как каменеют плечи Солдата, как лицо заливает неестественная бледность, а бионическая рука с хрустом сминает спинку стула Стива. Говорит и не может успокоиться, слишком уж тяжело видеть их обоих и не иметь возможности хотя бы прикоснуться. Брок обругал бы сам себя за сентиментальность, за отчаянную тягу и невозможность вовремя закрыть рот, но никак не может прекратить скалиться, растягивая перекошенные губы.

— Какой же ты мудак, Рамлоу, — выплевывает Баки, выходя из палаты и напоследок громко хлопая дверью.

— Правильно, принцесса, запомни это хорошенько, я мудак, — напрягая голос, кричит Брок, зная: слушает, прижавшись спиной к двери, каждое слово ловит, поэтому Рамлоу понижает голос практически до шёпота. — А вот теперь, Роджерс, поговорим без свидетелей. Я многое знаю, ещё о большем догадываюсь. Гидра — не та организация, из которой можно уйти на заслуженную пенсию, так что ксероксом я пользуюсь как ебаный бог.

— Язык, Рамлоу, — привычно поправляет Стив. — И что ты за это хочешь? Свободу?

— Да всралась она мне. Где мои парни?

— СТРАЙК? Под арестом. Все, — пожимает плечами Роджерс и откидывается на спинку, явно забыв о вспыльчивом характере своего Баки и напрочь испорченном стуле, ругается вполголоса, выравниваясь.

— Идиоты, — Брок трёт левую половину лица, с каким-то усталым безразличием замечая, что вроде рубцы стали как-то поменьше, не так сильно выделяются. Давно он в зеркало не смотрел. Такой рожей только детей пугать, чего рассматривать-то. А может, просто попривык, смирился. — И где они прокололись? Где я налажал с инструкциями, Кэп?

— Нигде. Ты хороший командир, слишком хороший, — Роджерс усмехается. — Их взяли только сегодня, практически у дверей твоей палаты. Побег тебе готовили, все скопом. И если бы Баки на все сто не был уверен, что тебе рано выписываться, у них всё бы получилось, правда, не без его непосредственной помощи.

Брок кусает губы, боясь сболтнуть ещё больше, чем уже наговорил. Всё же он и правда чрезмерно везуч и умеет правильно выбирать людей. Это же надо, явиться в госпиталь ЩИТа, пройти все кордоны ради него одного. В груди противно ноет. Чем он заслужил такое?

— Так что ты хочешь за информацию, Брок? — Роджерс наклоняется вперёд, нависает сверху, тянет его имя, и у Рамлоу тяжелеет в паху. Можно чуть приподняться на локтях, лизнуть пухлые искусанные губы, оттянуть ворот простой футболки, чтобы лучше рассмотреть чужие собственнические метки и самому пометить, заклеймить, чтобы больше никто кроме него, кроме них не смел даже думать. Но Брок смотрит в глаза, надеясь, что в них только холодный расчёт.

— Свободу для своих ребят. Они наёмники, и вся ответственность только на мне. Ещё… — Брок медлит, отворачивается к окну. — Хорошо заботься о Барнсе. Он любит очень сладкий кофе, вообще всё сладкое, как маленький. Он мёрзнет сильно, не позволяй носиться полуголым, ты потом с его соплями намучаешься. Вот скажи, он шатается по дому без цели и выглядит щенком бездомным? — Стив хмурится озадаченно и кивает. Брок смеётся про себя. Ещё бы, откуда он из больницы узнал о странных заскоках Барнса. — Выдели ему комнату игровую и не спрашивай, что там и как. Солдат натащит туда всякий хлам оружейный и успокоится. У всех должно быть только его место. На базе Гидры таким местом был мой шкафчик. Не отдавай Барнса никому и… позволь мне самому выбрать вид казни. Не хочу быть клоуном хотя бы под конец. Обойдёмся инъекцией в камере, без камер, трансляций и салютов по поводу кончины злодея. Потом отпразднуете. Сил нет видеть ваши довольные рожи.

— Договорились, — шепчет Стив, склонившись ниже, прижимается губами к губам Брока, целует поспешно, жарко, не давая себе передумать, оглаживая пальцами изуродованную щёку, спускаясь по шее к плечу, сжимая его и со стоном отстраняясь. — Всё будет так, как ты просишь. Только для начала поправься, — и выходит, оставив в душе боль, раскалённой иглой раздирающей совсем другие шрамы, и недоумение.

В тот же день Брок расписывает, что и где у него хранится, все данные, папки с делами, карты с пометками, паролями, координатами, схронами, конспиративными квартирами, имена, должности в ЩИТе. Романов лишь удивлённо и недоверчиво вскидывает брови, поглядывая из-за плеча, что-то помечает в своём планшете, но с комментариями не лезет.

— Может, у вас, мистер Рамлоу, есть информация и по операциям в Европе, — ласково улыбается Романов, готовая пустить в ход всё своё паучье очарование. Но Брок слишком хорошо её знает и даже слегка побаивается, но только если самую малость, чтобы вестись на всю эту чушь.

— Смотря что красавица сможет предложить взамен, — он оглаживает ладонью затянутое в чёрную кожу брюк стройное бедро Вдовы.

— М-м, — протягивает та, осклабившись. — Например, я не расскажу дежурящему за дверью Барнсу, что ты меня лапал? — и снова расплывается в благодушной улыбке.

Брока выписывают наконец только через три с половиной месяца. Ну, как выписывают, лишь сменяют одну камеру другой, пусть и намного более комфортабельной, с большими стрельчатыми окнами, высокими потолками, большой, невозможно мягкой кроватью, телевизором и даже небольшим баром в углу. Но предпоследний этаж не даёт возможности даже подумать о побеге, да и куда деться тому, кого все полицейские и представители спецслужб знают в лицо. Два раза в день неразговорчивый агент ЩИТа вкатывает тележку с едой и удаляется под тяжелым взглядом узника. Брок первое время думал отказаться от еды, пока ему всё не объяснят, а потом махнул рукой, вытянулся на диване и щёлкнул пультом телевизора.

В один из таких дней его навещает Роллинз. Джек первое время мнётся у порога, странно отводит глаза и не переставая извиняется непонятно за что. Брок хмыкает и салютует ему бутылкой, предлагая или выпить вместе по старой дружбе, или валить и не мозолить глаза покаянной физиономией.

— Как ты, командир?

— Живу, жизни радуюсь, — Брок кивает на батарею бутылок у окна. — Раньше бы назвал всё это алкоголизмом, а сейчас не берёт, сколько ни вливаю. — Он замахивается бутылкой, хочет кинуть, но передумывает, ставит у ног, откидывается на спину дивана, слепо уставившись в потолок. — Как остальные?

— Ребят в ЩИТ позвали с сохранением зарплат и званий, — Роллинз достаёт пачку сигарет, оглядываясь в поисках пепельницы. — Командира пока не назначили. Я их гоняю.

— Ты? — усмехается Брок. — По праву самого симпатичного?

— Да пошёл бы, командир.

— Ты мне лучше скажи, за каким хером вы в госпиталь попёрлись, понятно, что там охраны как собак нерезаных, ещё эти суперы толпой ходят. Ваши бандитские рожи давно примелькались. На что вы надеялись? — Джек молчит, машет рукой, но по ссутуленной спине понятно: злится, из последних сил сдерживаясь, чтобы не наговорить лишнего, не высказать бывшему командиру, какой он идиот. Да Брок и сам знает все ответы, но со старым другом даже вот так молча посидеть в радость. Всё не в одиночестве пить, бросаясь на стены. Рамлоу прекрасно знает о камерах, прослушивающих устройствах, нашёл всё слепые зоны и закутки, куда можно спрятаться в крайнем случае, узнал режим работы всех окрестных служб, всё, что видно было из окна его маленькой крепости, но так до конца и не понял, для чего всё это, почему не проще выполнить просьбу, закончить жизнь того, кому она в тягость. Всё равно ничего нового и полезного он сказать больше не может, или кто-то там наверху не верит этому и ждёт, что агент Гидры продолжит торговаться за свою никчёмную жизнь. Вот только Рамлоу это всё давно осточертело, он несколько раз натыкается на репортажи о Мстителях, жадно припадает к экрану, всматриваясь в усталое, отрешённое лицо Кэпа, с замиранием в груди ловит хотя бы намёк улыбки на губах Барнса, а потом, костеря себя последними словами, отчаянно дрочит, раскинувшись на огромной кровати прямо перед камерами. Пусть, ублюдки, видят, что он ещё не совсем отчаялся.

— Долго ты тут сидеть будешь?

— Не понял? — Брок подбирается, недобро глянув на дверь, которую и не проверял никогда, здраво рассудив, что она заперта.

— Тебя оправдали ещё тогда, в госпитале. Роджерс на славу потрудился, прикрывая задницу всем нам. Они с Агентом по всем базам прошлись, подчистили концы. У тебя сейчас личное дело образцово-показательного военного, не придерёшься. Ты же в их доме уже сколько? Вторую неделю? Может, хватит морозиться? — Джек примирительно поднимает руки, заметив как дернулся командир. — С тех пор, как ты здесь, Кэп ходит как в воду опущенный, Агент дрючит нас так, будто это мы изображаем из себя тут непонятно кого. Ты меня, конечно, извини, командир, но реши уже что-нибудь со своими мужиками. Всё нам полегче будет.

В груди громко бухает сердце. Брок дёргает себя за волосы, боясь проснуться на больничной койке перевязанным по самые брови. Ведь быть не могло того, что сейчас задвигал Джек. Зачем он нужен этим суперским мужикам, у него с ними и не было ничего толком. Ну потискались с Роджерсом, ну странная болезненная потребность в нём у Барнса, которая должна была сойти на нет, раз уж он перестал таскаться к нему в госпиталь как на работу.

— Командир?

— Погоди, Роллинз. Сейчас я выдохну, сосчитаю до десяти, выпью кофе, успокоюсь… и убью одну рефлексирующую тварь!

Брок тяжело поднимается, зло глядит на дверь. Сейчас главное успокоиться, а то несолидно получится, как только оправдали — снова сесть за убийство двух трусливых идиотов, испугавшихся глянуть в глаза своему ебать какому злому демону, даже пожрать таскать наняли кого-то со стороны. Разве так дела делаются? Разве эти люди не пооткручивали Гидре всё что смогли, не прыгали за здорово живёшь под пули с весёлым гиканьем, не выходили под сотни телекамер, объясняя очередные свои косяки заботой о благе всего человечества? А они только и могут себе позволить смотреть, как он дрочит, высоко подкидывая бёдра с их именем на устах.

Стив обнаруживается на кухне, понурый и совершенно разбитый, бездумно смотрит в стену, помешивая давно остывший кофе. На шаги за спиной он вскидывается, резко разворачиваясь, и кривится, как от зубной боли, заметив маячащего за спиной Брока Роллинза.

— Так, Джек, спасибо, что проведал, до скорого, — Брок пожимает протянутую руку и, пройдя мимо застывшего Кэпа, наливает и себе кофейку, жадно втягивает аромат.

— Уходишь? — потерянно спрашивает Капитан.

— Где принцесса?

— На миссии. Брок, прошу, не трави душу. Просто ответь на вопрос.

— Какой ты скорый, — Рамлоу оскаливается. — Вот зачем всё вот это? Что это значит? Я знаю множество девиаций, но держать мужика, на которого стоит, взаперти и смотреть, как он дрочит, это что-то новое. И не могу сказать, что оно мне нравится.

Стив возмущённо подскакивает, но под насмешливым взглядом Брока сдувается, садится, понуро пустив плечи, бросая осторожные взгляды на шарящего по ящикам Рамлоу. Тот лишь зло усмехается, нашёл-таки початую пачку, явно Барнса, Кэп не может курить такую сладковатую бабскую дрянь, а вот самый опасный убийца за всю историю, практически легенда, которой пугают агентов всех организаций, очень запросто. Выбивает одну сигарету, прикуривает и с наслаждением затягивается, чувствуя, как дым прокатывается по гортани.

— Я думал, что ты уйдёшь.

— Во-первых, ты идиот, Роджерс, а во-вторых, хватит и того, что во-первых, — криво усмехается Брок. — У меня на вас стоит так, что чуть не дымится, а как представлю вас вместе, всё, выносите. А если ещё кормить нормально начнёте и к телу допустите… — он мечтательно закатывает глаза.

Скрипит стул, падает с грохотом. Роджерс оказывается рядом в считанные секунды, вжимаясь горячит телом, выжигая поцелуями на шее клейма.

— Роджерс, — зовёт Брок, разворачивая его к себе, сжимая подбородок пальцами. — Сейчас в постель жопой кверху, а остальное мы обсудим, когда принцесса вернётся. Понял? Тогда исполняй, Капитан.

[L]Крошка Винни Пух[/L] публикует <a href="http://kroshkavinni.diary.ru/p213695464.htm">"С претензией на вечность"</a> (Стив/Баки, Стив/Брок, намёк на Стив/Брок/Баки)

@музыка: Мельница ["Химера", 2016] – Колесо

@темы: марвел, Роджерс, недотворчество, Баки, полиамория, Рамлоу, Стив/Брок/Баки, au

---

Настойчивый солнечный луч всё лез в глаза, хотелось отвернуться, разозлившись на самого себя за вновь не задёрнутые шторы, но тело не слушалось, будто налитое свинцовой тяжестью, приклеенное к постели. Брок зажмурился. Что же произошло вчера такого, что сегодня настолько плохо? Снова надрался от безысходности с Роллинзом? Спарнинговался со злости с Кэпом или Зимним, ни тот не другой никогда не чувствовали меры, укатывая Рамлоу до состояния амёбы и если Агент помогал подняться, добрести до дивана в углу тренировочного зала, то Роджерс окидывал тяжёлым нечитаемым взглядом, потом смотрел на свои ладони, кусая губы, и резко развернувшись, скрывался в душевой, оставляя Броку возможность самому, кряхтя и проклиная суперсолдатскую выносливость, собираться в кучку, кое-как поднимаясь, и брести до аптечки. Но сегодня было по-другому – рядом не храпел громогласно Джек, побоявшийся идти в таком состоянии домой, не жужжала вентиляционная система Гидровской базы, не переругивались за стенкой бойцы СТРАЙКа, на кулаках решая, кто же пойдёт будить командира и первым получит за его ноющее всё. Где-то рядом мерно капала вода, попискивали приборы. А ещё взгляд, внимательно следящий, будто рентгеном, просвечивающий до костей, цепкий, уже знающий, что он не спит.

—Тебе вкололи морфий, -- слишком хриплый голос Кэпа бьёт по нервам отбойным молотком. – Спи.

Брок силится разлепить веки, шевельнуть хоть пальцем, подняться и убраться как можно дальше от капитана, от ЩИТа, Гидры и этого чертового мира. Но тело отказывало, утягивая на дно.

Воспоминания просачивались в мозг по капле. Странный обречённый взгляд Зимнего, когда Рамлоу зачитывает изменения задания, накрепко вбивая в сознание Агента простые истины «не рваться в бой, не помогать, не искать его и как только всё закончится, явиться к Капитану, когда тот будет один, а дальше по обстоятельствам, Солдат, я верю, что ты справишься». «Озарение», прикушенная изнутри щека, чтобы не срываться каждый раз, не хвататься за рацию узнавая жив ли, стоит чему-то взорваться. Бой с Уилсоном и отчаянная ненависть в глазах противника, свистящий шёпот, что-то там о предательстве, Брок не вслушивается, отсчитывая в голове секунда, потому что сейчас, вот в этот момент всё решалось. Тревожный треск стен, кровавая слюна на полу и горящая огнём грудина, пульсирующее плечо. Тихий встревоженный голос Зимнего в рации. Сообщение о смерти Пирса. Облегчение и желание поздравить самого себя. Трискелион. Сигаретный дым. Грохот и темнота, помноженная на боль.




осталось дождаться, когда бета пофиксит все лаги моей необразованности
Пишу, перечитываю и самому заходит. Странное ощущение вседозволенности

@музыка: Hozier – Take Me To Church

@темы: марвел, Роджерс, недотворчество, Рамлоу, отрывок

---

---

*о пиздостраданиях

Я всё-таки добился своего, оставшись один. Всё-таки ненужным и неважным. Но лучше так, не знать кому выкричаться, чем только ради душевного спокойствия делать дорогому человеку больно. Его отпустит, он окончательно забудет меня. А я, что я? кого волную теперь я?

@музыка: Ядерная зима – Котя котенька коток

@темы: я вам пишу, чего же боле, Кажется, я недостаточно тупой, чтобы быть счастливым

---

*о творчестве

Брок любил свою работу

Основные персонажи: Александр Пирс, Брок Рамлоу, Джеймс «Баки» Барнс (Зимний Солдат), Стив Роджерс (Капитан Америка)
Пэйринг: Брок/Зимний Солдат, намёк на Брок/Стив
Рейтинг: R
Жанры: Романтика, Экшн (action), Hurt/comfort, AU
Предупреждения: OOC, Нецензурная лексика
Размер: Мини, 10 страниц, 1 часть

ficbook.net/readfic/5940564

Брок всегда любил свою работу — приходить рано утром, когда дороги ещё свободны и можно гнать на мотоцикле, не ожидая внезапных пешеходов, надолго зависнуть у кофемашины, наблюдая за мерной капелью, прислушиваться к настоящей тишине, не разбиваемой гулкими шагами, крикливыми голосами, приказами начальства, когда можно побыть в бункере наедине с самим собой и спящим за толстым бронированным стеклом Солдатом. Опустится на пол, опираясь спиной о криокапсулу, грея замерзающие пальцы кружкой, и для чего-то рассказывать безмолвному, безучастному слушателю всё, что имело для Рамлоу хоть какую-то ценность. Любил видеть в серых глазах узнавание ещё до кода, лёгкую полуулыбку, заметную только ему, потому что изучил это лицо во всех деталях. Любил становиться самим собой. И пусть ему по должности было необходимо быть мудаком, да и по характеру обязывало, так сказать, но с Солдатом не было причины зубоскалить и оправдывать звание командира.

Страшно сказать, Брок любил Гидру. Нет, он не был идеологическим идиотом, не старался всех уравнять под один шаблон, не гнался за идеей лучшего мира, а банально делал свою работу. Наёмник до мозга костей, слишком хорошо знавший своё дело, и оттого перекупаемый теми, кто может больше заплатить. А ещё в Гидре был призрак, застывший во времени, перекорёженный, вывернутый наизнанку, но доверчиво жмущийся после разморозки, дрожащий, с синими от холода губами, инеем на пушистых ресницах и какой-то особой щенячьей преданностью в серых глазах. Это потом Зимний становился машиной, оружием, самой современной винтовкой из всех, а в те краткие моменты — простым мальчишкой, попавшим в переплёт.

Брок всегда любил свою работу, за то, что не заставляли врать, прикидываться спасителем и верить во всё то, что несли с трибун. Простая работа, понятная и от того близкая сердцу, ещё и благодаря Солдату. Нет, если бы не Солдат, всё было бы намного проще. А теперь слишком много личного у старого мудака, по самые уши втрескавшегося в самого опасного убийцу.

Первое обнуление Зимнего на всю жизнь вплавилось в мозг отчаянным, почти звериным криком, безнадежным, полным глухой мольбы и беспросветного одиночества. Брок стоял, сжав до боли кулаки, тупо уставившись в стену, и боялся поверить, что это был живой человек. Люди так не кричат. Сколько операций за спиной, сколько смертей на счету, и он впервые по-настоящему испугался.

— Что это? — хрипло, глухо, потому что горло сдавили невидимые пальцы, вдавливая кадык в гортань.

— Солдата сдают на хранение, — слишком буднично, как о какой-то вещи.

— Уроды, — орал Брок, сплевывая кровь, потирая ссаженные о чужие зубы костяшки. — Чтоб им повылазило.

Долгий разговор с Пирсом, громкий, полный негодования начальства, требующего прекратить избивать врачей, молчаливое присутствие Рамлоу и должность хендлера, раз ему так неймётся, пусть сам дрессирует этого отморозка. Всё одно нужна новая привязка.

— Посмотрим, сколько ты продержишься, последнего с пола неделю соскребали, — кривил только начавшие подживать губы безликий человек в белом халате, но предусмотрительно держался подальше.

Но Брок задержался. И через день, неделю, полгода, год Солдат застывал от тихого хрипловатого голоса.

— Доброе утро, Солдат.

Брок любил миссии, любил наблюдать за работой своего оружия в бинокль или оптический прицел, иногда подстраховывая, будто это его рука направляла ствол и нажимала спусковой крючок, любил встречать, отсылая всех на базу, садиться рядом, впихивая в руки старый армейский термос с кофе и наблюдать, как дрожат тонкие веки, на бледных щеках проступает румянец, как винтовка становится чуть человечнее, жмурится от сладости и благодарно кивает. Мало кто знал, чем занимаются командир с Зимним в наглухо тонированной машине, а кто и догадывался — предпочитал молчать. Ведь «командир знает, что делает, а остальное нас не касается».

Рамлоу любил свою работу, любил своё оружие и, можно сказать, любил Гидру, пока всё не пошло по пизде.

— Командир, — тяжелая бионическая рука сжала плечо. Солдат, чутко улавливающий настроение хендлера, знавший его ничуть не хуже, вопросительно замер.

— Переводят меня, — глухо ответил Брок. — В ёбаном ЩИТе цирковой мартышкой супергеройские жопы прикрывать, до особых приказаний.

— Кто?

— Никто, Солдат. Ты мой, и только я отдаю приказы.

Броку на миг показалось, что в безучастных пустых глазах Зимнего на мгновение промелькнуло облегчение, радость. Но такого быть не могло. Хотя… Солдат помнил его, после каждого обнуления, пока хладогент не сковывал вечным сном, прощался одними губами, а очнувшись, жался взмокшим лбом к плечу и шептал:

— Доброе, командир.

***

Брок грызанул ворот куртки, стараясь не орать в эфире, чтобы не услышать:

— Язык, Рамлоу.

Но странная тяга Кэпа к неприятностям определённым образом выбешивала. Сколько он мог носиться, как бессмертный, одному богу известно. Одно ведь удовольствие работать с Романов, тихо зашли, тихо вышли, убрав всех без единого вскрика и разбитого окна. Но Роджерс явно страдал какой-то маниакальной нетерпимостью к стенам, проламывая их то противниками, то собственным хребтом, а Брок седел каждый раз, когда с тихим щелчком отключалась связь. Значит, Кэпу вновь вожжа под хвост попала, и о каком-либо плане стоит забыть.

Как же иногда Брок скучал по Гидре, по стандартным миссиям прикрытия, по безотказному, выверенному до последнего шага Солдату. О Зимнем вспоминать не хотелось, слишком яркими были картинки, вспыхивающие в памяти будто сверхновая, ослепляя на долгие несколько часов — эти блядские губы, иней на ресницах, широкий разворот плеч, сила, с которой не умеючи не совладать, и только одному ему принадлежащая полуулыбка, на которую вставало до звона в яйцах, вот только с оружием не ебутся, даже если оно вполне себе живое. Но Рамлоу не был насильником, а добровольным любое согласие Зимнего Солдата считать можно было только с большого перепоя. Агент сделает всё, что прикажет хендлер.

Сейчас, не имея возможности днями, свободными от миссий, просиживать у криокамеры, Брок не знал, как не вспоминать. Хотя нет, не так. В первый же вечер в каком-то баре для светло-синих подцепил большеглазого мальчонку, так похожего на Солдата, разве что в кости потоньше и помоложе лет так на семьдесят. Кто бы знал, что так выйдет — страшно опозорился, когда член банальным образом не встал, сколько бы этот юркий котёнок ни занимался подъемными работами. И главное, ведь если закрыть глаза и представить совсем другие губы... но Рамлоу не хотел. Точнее, хотел, но не так, не с первым попавшимся. И от этой сентиментальности становилось ещё паршивее.

— Блять, Роджерс, я тебя выебу! — заорал Брок, едва удержавшись на ногах от взрыва, сотрясшего весь корабль. — Ты там живой?

— Язык, Рамлоу.

От сердца отлегло. Осталось только разыскать честь и совесть Америки в том, что осталось от корабельной рубки, взвалить на себя и дотащить до джета, а уж там решать, сдавать ли Кэпа парамедику или самолично открутить идиоту голову за чрезмерный героизм.

Роджерс был невероятно тяжёлый, весил как хороший внедорожник и неудобно оттягивал плечо, а ещё от него пахло странно — домом, тем, каким Рамлоу его почти и не помнил, уютным, тёплым, каким он бывал только в день Благодарения. Роджерс пах мускатным орехом, тыквенным пирогом и самим собой. Хотелось уткнуться носом в волосы за ухом и вдыхать, а ещё забрать себе этого отчаянного дебила, закрыть где-нибудь в бункере рядом с Солдатом и не выпускать обоих, отстреливаясь от остального мира.

— Рамлоу, давай ЭТО обсудим позже, — прижавшись бедром к возмутительно твёрдому члену командира СТРАЙКа, хмыкнул Капитан и, оторвавшись от плеча Брока, первым, чуть пошатываясь и еле волоча щит, поднялся на борт джета.

— Заебись, — выругался Брок, скользя взглядом по обтянутой форменными брюками заднице Кэпа. — Где ж ты был, родной, полгода назад? — и, сплюнув под ноги, двинулся следом. — Надеюсь, день не может стать ещё хуже.

Пока летели над Индийским океаном, Капитан снова что-то решал, тихим, не терпящим возражений голосом с кем-то спорил по внутренней связи, хмуро поглядывая на притихшую Романов. А Брок только что головой не бился. За полгода в ЩИТе он не мог пожаловаться на отсутствие партнёров по ебле, но секс был скорее каким-то механическим, чтобы не забыть навык. Не воспламенял никто после Зимнего. А тут живая кэповская задница, идеальная прямо, так в руки и просится. Брок облизал губы.

— В отпуск уйду, — сам себе буркнул Рамлоу, отворачиваясь к иллюминатору, и с наслаждением зажмурился, представляя себе горячий песок под пальцами и парочку крутобёдрых мулаток в объятьях.

За бортом бушевала гроза, под стать всеобщему настроению в джете. Даже бойцы Страйка скучковались, переговариваясь шёпотом о чём-то своём. Броку хотелось курить, до боли в лёгких, до зубного скрежета, может, хоть так удалось бы сбросить напряжение, но разве с Роджерсом забалуешь? А слушать нравоучения не было ни желания, ни морального здоровья, ещё повредит свету нации что-нибудь со злости. Страна ведь не простит!

— Командир, — Мей тихо тронула Рамлоу за плечо, вырывая того из фантазий, где вместо девушек в звёздно-полосатых плавках рядом вышагивали ёбаные сверхлюди и улыбались так, что только не дымилось. — Пирс на связи.

— Пусть в жопу идёт, у меня выходной уже как полтора часа.

— У них там случилось что-то с Солдатом, — Ещё тише, опасаясь, что услышат те, кто не должен.

— Ебись оно всё конём!

Брок подскочил с места и, вырвав у Роллинса телефон, набрал заученный до последней цифры экстренный номер, тот, по которому нельзя категорически звонить, как бы сильно ни припекло задницу, даже если дуло уже у виска, потому что один гудок — и всё, они, считай, раскрыты, похерена операция, в жопу прикрытие, и ещё с десяток угроз на одном выдохе, свистящим шёпотом прямо в ухо вытянувшемуся по стойке смирно командиру. Но Солдат всегда был тем спусковым крючком, что отключал Рамлоу мозги.

— Не стабилен, — только и сказал Пирс, отключаясь.

А вот теперь пришло время для паники. Брок с силой приложился затылком о железный борт джета, но в голове лишь всё сильнее разгорался красный цветок ярости, заполняя сознание, чего нельзя было совершенно сейчас допускать, он нужен Агенту, иначе бы не позвонили, обкололи как обычно транквилизаторами — и на очередную чистку мозга от всякого шлака, заставляющего и без того шаткую нервную систему Зимнего искрить и замыкаться.

Едва за бортом показались первые огни Нью-Йорка, Рамлоу ломанулся в кабину.

— Джеффри, высади меня на ближайшей крыше, — панибратски хлопнув по плечу пилота, Брок натянуто улыбнулся, но пальцы предательски подрагивали.

— Не положено, капитан…

— Капитан может пойти сейчас нахуй. Высади, я сказал, а то сам выпрыгну. Ты меня знаешь!

— Рамлоу, объяснись.

Роджер застыл в дверях кабины как памятник осуждению и здравому смыслу, сложив руки на груди и расправив плечи, прожигая командира странно оценивающим взглядом, будто собрался поинтересоваться, почём фунт мудаков сейчас на рынке.

«Как грёбаный костюм на нём не лопается?» — промелькнула предательская мыслишка и тут же отдалась жаром в паху, скручивая внутренности огненным клубком.

— Кэп, не будь уродом, отпусти. Хочешь, я тебе все стены рапортами испишу, не до того сейчас. Потом что хочешь, а сейчас отъебись, господом богом молю.

Стив хмыкнул и кивнул тревожно поглядывающим пилотам.

— Потом — значит потом, Рамлоу.

***

Брок прислонился лбом к бронированному стеклу бункерной двери, всматриваясь в полумрак за ней. То, что случился глобальный пиздец, он понял, едва ввалился на базу. Коридоры будто вымерли, все научники как стадо перепуганных баранов толпились на вертолётной площадке, с тревогой поглядывая в небо. Ну да, Зимний же терпеть не мог людей в белых халатах и знал их всех до единого если не в лицо, то по шагам и голосу точно.

— Пирс, какого хрена? — орал Рамлоу, едва завидев своего непосредственного начальника. — Вам проблем мало? Зачем вы сунулись к Солдату без меня?

— Вас забыли спросить, Рамлоу, — Александр скривился, нервно провёл по волосам. — Агента разморозили, чтобы подготовить для новой миссии. Всё как обычно. Что мы сделали не так, Рамлоу? Почему случился сбой? Он с вами проработал сколько? Несколько лет? И ни разу не приходилось применять парализатор.

— Я делаю плохие вещи, сэр, но я делаю их хорошо.

В лаборатории было темно, только в дальнем углу тревожно мигала красным лампочка аварийного освещения. Где находился Солдат, понять было совершенно невозможно, как и то, в каком он состоянии. Брок скрипнул зубами. Вот как можно похерить столько времени тренировок, постепенного налаживания отношений, доверия, в конце концов, за какую-то пару дней, пока он был с ЩИТом на задании? Подождать не могли? Он не знал, что ждёт его внутри, включился ли режим агента или всё ещё растерянный, перепуганный происходящим мальчишка жмется в угол, готовый броситься на любого входящего.

— Пиздец конечно, но погнали, — за спиной с грохотом закрылась бронированная дверь.

Брок огляделся, цепким взглядом отмечая детали. Ничего целого вокруг, будто смерч пронёсся, уничтожая всё на своём пути, перетирая в труху дорогостоящее оборудование. Пахло едко стерильностью, какой-то химией, лекарствами и растворителем, у стены валялся изодранный окровавленный халат. Добрался-таки, получил свою жертву. Темнота в одном из углов шевельнулась, настороженно поводя плечами, всматриваясь в знакомого-незнакомца.

— И что, позволь узнать, ты, сучонок, здесь устроил? — Брок пнул какую-то склянку, краем глаза следа за Агентом. — Ни на минуту не оставить.

Солдат молчал, не хмурился, не отводил привычно взгляд, стоило хендлеру хоть немного повысить на него голос, только смотрел, не моргая, точно зверь, загнанный в ловушку, обманчиво спокойный, лишь шерсть на загривке вздыблена, лапы пружинят, готовые в любой момент бросить тело в атаку, а губы подрагивают, обнажая зубы в оскале. Раздразнили зверя, уроды.

— Молчишь? — Брок приблизился и присел на корточки напротив, лишь рука сама собой скользнула к шокеру. — Смотри на меня, солдат.

Агент дернулся как от удара, моргнул, на миг теряясь, покачнулся и рванул вперёд, метя железной рукой в открытое горло, роняя Брока на пол, навалился, сжимая пальцы, а другой, живой — в лицо, ослепить противника, чтобы не смел смотреть с жалостливым пониманием.

— Доброе утро, Солдат, — на последнем дыхании прохрипел Рамлоу, уплывая в темноту, но на грани слышимости успел скорее почувствовать, чем услышать:

— Доброе, командир, — хватка на горле ослабла.

В себя Брок приходил рывками. Спина пульсировала болью, будто он всю ночь проспал на полу, горло саднило и тянуло. Вокруг было сумрачно, отвратительно воняло всё той же химией, видимо, никто так и не рискнул сунуться в клетку зверя даже после того, как тот чуть не прикончил дрессировщика, выжидали, уроды. А вдруг очухается и вломит Солдату за былые заслуги таких люлей, что всё само собой образуется, мозги Зимнего перестанут искрить, и не придётся разгребать залежи этого дерьма.

— Командир.

Рамлоу поморщился, утёр рукавом кровь с лица, неловко сел, потёр горло ладонью, восхищаясь в очередной раз собственной везучести, он знал, на что способен Агент своей бионической хваталкой, не раз приходилось видеть пробитые насквозь стены, раздавленные черепа. О смертности среди хендлеров Зимнего Солдата разве что легенды не ходили, всё же Агент, хоть и накаченный по самое горлышко препаратами и сывороткой, всегда был немного непредсказуем — выполнял приказы молча, но иногда что-то вступало в отбитую напрочь голову, и он орал, рвался куда-то к кому-то, не видя перед собой людей, стен, оружия, направленного прямо в грудь, иногда он вспоминал, и начинались вопросы, заканчивающиеся опять же насилием и смертью рискнувшего встать между Агентом и его прошлым тренера. Для всех он был вещью, опасным механизмом, не способным на живые человеческие эмоции, лишь набор команд да чересчур полезные навыки. У Брока не получилось так, не вышло отстраниться от отчаянной мольбы в глазах, от заиндевевшего, застывшего в вечной муке лица. Каким бы мудаком он ни был, но вот так мучить живого человека было страшно.

— Командир, — хрипло, с надрывом, как приговорённый, умоляя о последнем слове.

— Бывает, блять, просто молчишь, — кое-как прокашлялся Рамлоу, — а тебя уже неправильно поняли. Что сидишь, подняться помоги. Ты жрал сегодня или так и просидел Цербером? — Солдат мотнул головой. — Всё с тобой ясно, как ребёнок, ей богу. Так, ты в медсанчасть жрать, колоться и изучать новое задание. А мне ещё жопу подставлять одному мудаку с другой работы. Ты меня понял? Жрать! Колоться! Читать дело! — Зимний неуверенно кивнул, поднимаясь и помогая подняться ему. — Замечательно, свободен.

Всю дорогу до дома Брок пытался осмыслить происходящее. Обнулений не было уже давно, слишком давно, но рука не поднималась подписать бумаги, и он раз за разом отбрёхивался стандартными «хорошо, в норме, стабилен, без эксцессов», хотя всё было не так. С каждым днём Зимний становился человечнее, будто ломалась какая-то грязная ледяная скорлупа — он смотрел по-другому, заинтересованно, чуть склонял голову, когда Брок что-то рассказывал, кривил губы в подобии улыбки, прислушиваясь к скабрезным шуткам бойцов, мог уснуть, привалившись к плечу, хотя раньше слепо пялился перед собой, сжимая в руках винтовку. Иногда, бывало, замирал, всматриваясь в лица бойцов, своих жертв, самого Рамлоу, искал кого-то, а потом смаргивал наваждение, становясь самим собой, почти идеальной машиной. Но сколько они ещё смогут скрывать такого Агента? И пусть бойцы безгранично преданы и слова лишнего на стороне не скажут, но у Пирса везде глаза и уши имеются, найдётся доброхот — и всё полетит к хренам. Самым простым было бы оставить всё как есть — обнуления, химия вместо крови, пустой отсутствующий взгляд, ожоги от электродов. Брок поёжился, запахнул куртку. Надо что-то делать, но вот что и, главное, как, всё же Гидра эта не та организация, у которой можно вот так из-под носа увести сверхсекретное супероружие.

То, что в квартире он не один, Брок понял слишком поздно, когда его швырнули к стене, вжимаясь горячим телом, обдавая запахом мускатного ореха, тыквенного пирога и ещё какой-то едва уловимой туалетной воды, когда чужие губы обожгли скулу поцелуем.

— Кэп, мне кажется, ты слишком серьёзно воспринял мою угрозу выебать, — подавшись вперёд, выдохнул Брок, вжимаясь сильнее, как того хотелось давно, сколько бы он сам себе ни врал, утверждая, что ебал он этих суперсолдат всех скопом и по очереди и работу он в постель тащить не собирается. А тут литые мышцы под руками — слишком правильно, слишком сладко.

— А я расценил это как приглашение, — хмыкнул Стив, оглаживая задницу Рамлоу.

— А не охуел ли ты, Роджерс, я тебе не Романов, ноги раздвигать из патриотических чувств не буду. А вот в рожу дать — это всегда пожалуйста, — Брок толкнул его в грудь, отстраняясь, снял надоевшую куртку, определив её на крючок, прошёл в гостиную. — Так и будешь у двери топтаться, проходи, раз пришёл.

— И сколько же вы стоите, Рамлоу? — криво усмехнулся Кэп, проходясь по Броку жадным взглядом, хорошо ощутимым даже спиной.

— Эй, не выходи из образа, Роджерс. Тебе идет, но фанаты не оценят, — усмехнулся он, наполняя чайник водой. — Так зачем пришёл? Сомневаюсь, что трахаться.

— Почему же? — Роджерс уселся на стул, уперев подбородок в скрещенные пальцы, не сводя с Брока изучающего голодного взгляда.

— Потому что о твоей фригидности разве что в газетах не пишут, мистер «я не трахаюсь с кем попало без штампа в паспорте».

Рождерс смеялся громко, утирал набегающие слёзы, более-менее успокаивался, но стоило ему взглянуть на невозмутимо разливающего по чашкам чай Рамлоу, заходился в новом приступе. А Брок вдруг понял очевидную в своей простоте вещь, вот у кого надо просить помощи. Кэп давил Гидру ещё тогда, когда его самого и в проекте не было, а если ему ещё и о неблаговидной судьбе Солдата рассказать, то точно не откажет. Стив до идиотизма радел за всех униженных и оскорблённых.

— Я недорого стою, Роджерс, если всё ещё интересно, — Брок поставил перед Стивом чашку и банку с печеньем, сел напротив.

— А не проще попросить? — казалось, Капитан не сдвинулся с места, не изменил позы или выражения лица, но Брок всегда был наблюдателен, врага, пусть и потенциального, надо знать хорошо. Роджерс просчитывал ходы, боролся с желанием встать и уйти и выслушать зарвавшегося вконец командира СТРАЙКа.

— Ну либо так, — Брок побарабанил пальцами по столешнице, собираясь с мыслями. — Мне надо спрятать человека ото всех, и хорошо спрятать, чтобы даже Романов с Фьюри не смогли добраться. Он сам к тебе придёт, скажет, что от меня. — Роджерс удивлённо вскинул брови. — Недолго, пока он в себя не придёт, пока не сможет сам отвечать за свои поступки. А потом отпустить с миром, не преследовать хотя бы неделю. Дальше он сам разберётся, надеюсь.

Брок закурил, не глядя на Капитана. Он никогда не просил о помощи, всегда справлялся сам, что бы ни происходило с ним в прошлом, научился выбираться из любых неприятностей, вставать с колен, начинать жизнь с нуля, но тут и его везения могло не хватить, да и действительно, будет проще, если за спиной Агента будет стоять такой человек, как Капитан Америка.

— А я что получу?

— Информацию, — ответил Брок. — Где, кто и когда готовит покушение на вашего циклопа.

Стив заледенел, плечи напряглись, губы гневно сжались. Казалось, скажи Брок ещё хоть слово, и размажет его величием американской нации ровным слоем прямо по обеденному столу. Но надо отдать Капитану должное, он лишь зажмурился, стиснул кулаки и с шумом выдохнул, сбрасывая с себя ярость, становясь вновь рубахой-парнем, привычным глазу.

— Ты перешёл в Гидру, — не спрашивая, скорее, подтверждая, начал он.

— Гидра удачно подсуетилась, найдя мне подработку в ЩИТе, — поправил Рамлоу, затягиваясь, пуская дымные кольца в потолок.

— И это тебя так на основной работе? — усмехнулся Стив, кивком головы указывая на рассечённую бровь и начавшие наливаться чернотой синяки на шее.

— Можно и так сказать. Кэп, так тебе интересно моё предложение?

Роджерс поднялся, обошёл стол, остановившись рядом с Броком, вынуждая того запрокинуть голову.

— Кого я должен буду спрятать?

Рамлоу, не выпуская сигарету изо рта, полез в карман, достал телефон и в пару движений открыл галерею, впервые не ругая себя за сиюминутную слабость, позволившую невозможное — фотография спящего на заднем сидении его джипа Зимнего Солдата, растрепанного, смертельно уставшего, но до невозможности трогательно беззащитного, и протянул аппарат Стиву.

— Откуда? Как? — прохрипел Роджерс, хватая Брока за грудки.

***

То, что всё летело к чертям, Брок понял почти сразу, ещё когда тщательно проработанный план покушения на Фьюри пошёл не так как надо из-за одного влюблённого и насмерть перепуганного идиота, кинувшегося к Зимнему Солдату, стоило тому появиться, чуть ли не в ноги с криком «Баки, это же я, Стив! Ты разве меня не помнишь?». Пришлось импровизировать, чуть не пристрелив скачущего взад-вперёд Кэпа, волочь дезориентированного и немного ошалевшего от происходящего Агента до базы на себе, на пальцах объясняя бойцам что и кому можно и нужно сказать, благо ребята понимающие попались, раз командир сказал, значит, так и надо, врать Пирсу про «всё по плану». Хорошо хоть одноглазый сыграл как по нотам, грамотно сориентировавшись, и прикинулся настолько мёртвым, что даже парамедики лишь развели руками.

Пирс был доволен, готовя к завершению проект «Озарение», Капитан извинялся, матерясь через слово, Фьюри где-то шифровался по подвалам и бункерам, ЩИТ скорбел, Зимний молча пил кофе и вообще никак не проявлял свою жизненную позицию, а Брок только что головой о стены не бился, надеясь придумать ещё хоть что-то, что позволило бы вывести Агента за стены базы, не привлекая внимания.

— Командирам всех подразделений явиться на первый уровень, — чеканя каждое слово, разнеслось по внутренней связи.

— Жизнь показала мне хуй, — усмехнулся Брок, вешая на пояс шокер и загоняя Зауэр в кобуру. — Но мой однозначно больше.

***

Над головой громыхнуло, осыпая Брока каменной крошкой. Он вжался спиной в стену, переводя дыхание. Вот бы ещё нашарить в кармане сигареты, и, считай, жизнь удалась. Роджерс не соврал — только они двое знали, для чего сейчас взрываются здания, падают самолёты, точнее, ради кого. Все остальные боролись за свободу, за право выбора и за много что ещё. Так что никто не думал жалеть Рамлоу, стреляя на поражение, валяя по полу, стараясь придушить предателя. А он сопротивлялся, чтобы всё было взаправду, чтобы ни у кого не возникло сомнений. Вот только до Пирса добраться первым не получилось никак, но так и без него можно было очередь организовывать из желающих пристрелить ублюдка.

Где-то внизу слышалась стрельба, рвались заряды. Даже обезглавленная Гидра сопротивлялась до последнего, хорошо хоть ребята Брока отошли с позиций, растворяясь в толпе, как только началась операция. Агент так же просто носился по этажам, получив приказ особо не высовываться и не мешать Кэпу насаждать добро и справедливость. Агента все должны были видеть, но по возможности не причинять вреда.

— Командир, — заговорила рация встревоженным голосом Зимнего. — Где вы?

— Солдат, конец операции, — хрипло скомандовал Брок, едва сдержав болезненный стон. Уилсон всё же неслабо его достал, хорошо хоть такие, как этот птенец, не обучены добивать врагов. — Дальше действуешь по инструкциям. День отсиживаешься и приходишь по адресу.

Рамлоу сплюнул пол ноги набежавшую слюну, совершенно не удивляясь алым брызгам.

— Командир, я не уйду без вас.

— Барнс, или как там тебя, беги, съебывай, ну же! — Брок со стоном привалился обратно к стене, стиснул зубы, чтобы позорно не застонать.

— Командир!

— Вали, придурок! Это приказ! Исполняй!

— Есть исполнять приказ.

Сигареты нашлись почти сразу. Брок осел на пол, выбил одну из пачки, прикурил, с наслаждением вдыхая тяжёлый горьковатый дым. Стены трясло, рвало косыми трещинами, а он был почти счастлив. Баки, солнечно улыбающийся с фотографий, показанных Роджерсом, и его Солдат теперь имели намного более радужное будущее, и пусть в нём не было места для старого вояки, возомнившего себя спасителем. Так лучше.

— Кажется, я недостаточно тупой, чтобы быть счастливым, — усмехнулся Брок, закрывая глаза.

[L]Крошка Винни Пух[/L]<a href="http://kroshkavinni.diary.ru/p213676457.htm">пишет</a>об охрененных мужиках

@музыка: Eric Clapton – Autum Leaves

@темы: марвел, Роджерс, недотворчество, Баки, полиамория, Рамлоу, Стив/Брок/Баки, au

---

Надежда – плацебо: чем ближе финал, тем целебней.
Но рвать не спеши затянувшие раны бинты –
Ведь чтобы прозреть, перво-наперво надо ослепнуть
И, не убоявшись окутавшей мир темноты,
Дойти до конца, путь во мраке нашарить руками,
Творцу передать набежавший за годы оброк:
Убить в себе Авеля, чтобы раскаялся Каин
И начал творить – неумело – но всё же добро,
Задумавшись вдруг о души неразбитом корыте,
Как делает каждый, живя предпоследнюю треть.

Надежда – плацебо. Но срок её годности выйдет,
Когда не останется больше желанья хотеть.

(с) метро "ниже ада"

@темы: стихи