Тридцать вырванных страниц

Смягчающие обстоятельства.

Задумавшись, он так глубоко ушёл в себя, что вздрогнул, когда на его плечо опустилась тяжёлая ладонь, погладила мимолётно. Брок закрыл глаза и склонив голову прижался в ней щекой. Со спины полыхнуло ярко малиновым.

— Не ревнуй, Роджерс, но свою принцессу я тебе отдавать не намерен.

Волосы на загривке встали дыбом предупреждая об опасности, но Брок не двинулся с места, не открыл глаз, даже не испугался, он продолжал спокойно сидеть, наслаждаясь близостью Барнса, колкой щекоткой его снежинок спокойной белизной, что укутывала и согревала вернее любого пледа.

— И я тебя люблю, — отозвался Барнс, погладил Брока по голове и отстранился, разворачивая его кресло к столу, где немым напоминанием о свершившемся правосудии лежало тело Александра Пирса. — Что делать будем?

@темы: часть, моё, проза, Стив/Баки, Брок/Баки, отрывок

---

Крыло зимы.
Глава 8.



— Какие сплетни во дворце о смерти ведьмы? — спросил Баки через пару дней.

Джек лежал на диване, вытянув ноги, и старался не задремать под мурлыкающий голос Баки, всего пару минут назад напевавшего какую-то незнакомую песню. Подтянувшись, он сел, обложился подушками для удобства.

— Сайлас беснуется, — беззаботно улыбнулся Джек, словно его и не касалось сумасшествие родителя, хотя во дворце он, как и прежде, бывал регулярно, только что сбегал в особняк при любой удобной возможности. — Совсем умом тронулся от горя, видимо, везде заговоры мерещатся, советников напугал до икоты, уже троих повесил. Шепарда со скандалом из спальни своей вышвырнул чуть ли ни в одних нижних штанах. Уж не знаю, что он такого отцу ляпнуть умудрился, но вылетел от хорошего пинка, кровью ковёр заляпав. А вот прислуга шепчется, что Томасину духи покарали. Говорят, ее нашли в лёд вмороженной, хотя на улице едва лужи схватились.

— Лорд Зимний принял жертву, — кивнул Баки. — И остался доволен.

— А правду говорят, что принцесса на сносях? — поинтересовался Брок, разминавший Джеку ступни.

— Правду, — мурлыкнул Джек. — Только она не замужем до сих пор и срок такой, что скрыть не получится. Знатный конфуз.

То что Мишель как-то умудрилась забеременеть, Джек узнал чуть ли не одним из первых, застав сестру всю в слезах в дальнем углу библиотеки и, выспросив о причинах, ещё сильнее возненавидел Шепарда. Этот ушлый мерзавец наобещал ей с три короба, обесчестил, а потом сделал вид, что не в курсе, откуда и почему дети родятся. Джек, конечно, утешил сестру, как мог, пообещал поговорить с её женишком, но заранее понимал — ничего из этого не выйдет. Однако наивная Мишель всё ждала своего возлюбленного, отказавшись от Стэнли, влюблённого в неё с детства и готового принять вместе с ребёнком. А теперь всё, срок слишком большой, и в Храм не пойдёшь.

— А что, ни королева, ни король ничего не видят? Позор на все венценосное семейство. Бастард и все такое. От кого хоть? — покачал головой Брок.

— Матери не до того, скоро зимние балы начнутся, она с августа вся в заботах, света белого не видит, — передразнил Джек и снова откинулся на подушки. — А Сайлас сам не свой после гибели Томасины. Он и до этого-то не сильно баловал нас вниманием, да и он сам же сосватал Мишель Шепарду, но, видимо, не судьба. А позора и правда не избежать, хотя мама всегда боялась, что это за мной будут бегать дамочки с пищащими свёртками, надеясь стать королевой.

— Да, когда принцесса родит, поздно будет, — покачал головой Баки.


***

Не прошло и недели, как на всю столицу прогремел скандал, отголоски которого докатились даже до Брока и Баки, не выходивших из особняка дальше облетевшего сада: король Сайлас обвинил Давида Шепарда в государственной измене.

Джек же хохотал в голос, рассказывая своим возлюбленным всю историю с подставными свидетелями, которую король сам для себя выдумал и попытался разыграть в королевском суде на глазах у нескольких десятков особо приближённых, призывал даже Джека — ага, вспомнил, наконец, о сыне! — встать под его знамёна и… дальше Джек не слушал, молча поднялся и вышел из кабинета, стараясь не реагировать на проклятия в спину. Он даже до конца не верил, что Сайлас всерьез со всей этой нелепицей про измену, пока не услышал от Стэнли, что суд назначен на пятницу.

— Нет, ты только подумай, он сам прописал, что должны говорить свидетели, — не переставая смеяться, рассказал Джек. — Надо было видеть лицо Шепарда, он так до конца и не понял, что произошло, стоял и блеял о том, что Его Величество всё не так понял.

— Сайлас окончательно рехнулся, — Баки скользнул за спину Джека и обнял его.

— Вот уж точно, — согласился Брок, раздвигая Джеку колени и устраиваясь у его ног. — Что, приговор уже вынесли?

— Пока Сайлас наслаждается процессом, всё надеется выбить из Шепарда признание, но, по мне, это чистой воды фарс, попытка восстановить потерянный контроль.

— Похоже, ведьма держала короля в узде, — заметил Брок.

Согласно кивнув, Джек откинулся на грудь Баки, привычно вплёл пальцы в волосы Брока, уже даже не удивляясь, как быстро эти двое заполнили собой весь его мир, стали самыми необходимыми. Джек уже тысячу раз обдумал, как им жить дальше, вертел в голове и так, и эдак, и всё мысли сходились лишь на одном — пора двигать Сайласа, пока от королевства ещё хоть что-то осталось. Слишком не хотелось строить жизнь на руинах, да и не запрёшь же любовников навечно в четырёх стенах: деятельные натуры что Баки, что Брока требовали движения.

— А что королева? — спросил Баки. — Черт, я иногда так скучаю по родителям… только они умерли давно.

— И мои, — кивнул Брок.

— Мама, похоже и не заметила перемен, готовится к балам, пишет пригласительные письма, — сбросив с себя веселье, ответил Джек. — Она всегда была немного себе на уме. Удивлюсь, если раньше генеральной примерки бальных платьев обнаружит беременность Мишель и полное отсутствие рядом Шепарда.

— То есть ей на своих детей попросту наплевать? — удивился Баки. — Ну и ну… Как ты только нормальным вырос в такой семье?

— А нормальным ли? — усмехнулся Джек, откинув голову на его плечо. — С женщиной ни разу не был, всё мужиков в койку таскаю. Отца не уважаю и не почитаю, в рот ему не заглядываю, пру упрямо своим курсом. Ещё и папочку сместить хочу, трон занять, а любовников своих за спиной поставить.

— Тебе не наплевать на близких, — Брок взял его за руку. — А что близких ты выбираешь сам, так это даже правильнее. Ну а женщины… — он сморщил нос. — И без нас найдется, кому оставить потомство. Вот только что ты будешь делать с наследником, когда взойдешь на трон?

— Ну вот родит Мишель сына, можно будет ее замуж выдать за кого-нибудь не слишком брезгливого, а ее сына воспитать наследником, — предложил Баки.

Джек и сам думал об этом, даже хотел предложить Мишель такой выход из ситуации, лишь бы она согласилась держаться от Шепарда подальше. С таким семьи не получится, одна морока, а жить, постоянно поглядывая за спину — то ещё удовольствие.

— Вы ведь не оставите меня? — с надеждой спросил он.

— Не оставим, милый, — заверил его Брок.

— Никогда, принц Джек, — подтвердил Баки.

***

Джек только распластал весело смеющегося Баки на постели, расшнуровал ворот рубахи, чтобы добраться до шеи, навис сверху, расписывая, что и в какой последовательности хочет с ним сделать, как в комнату без стука влетела Филлис.

— Там такое, господин, такое! — заголосила она, совершенно не обращая внимания на то, чем занят Джек. — Там ваш отец, там Его величество!

— Филлис, успокойся и скажи толком, — скатившись с Баки, спросил Джек, очень сильно надеясь, что король вместе с гвардией не стоит сейчас перед воротами особняка. Там, конечно, был тайный ход, но Джек планировал вечер провести немного по-другому, а не шарахаться по катакомбам.

Горничная вновь всплеснула руками.

— Он на площади объявил о казни предателя.

— Он что сделал?

Никогда ещё Джек не одевался с такой скоростью.

Особняк находился чуть в стороне от главной площади, хоть и был расположен в престижном районе. Он был серым и совершенно неприметным, за что его Джек и выбрал, с большим красивым садом и высоченным, по сравнению с соседними, забором, прекрасно скрывающим частную жизнь хозяев.

Брок и Баки просочились на главную площадь через боковую калитку для прислуги и были там раньше конного Джека.

Сайлас сам, без помощи глашатая, объявлял о смертной казни для предателя короны, перечисляя его прегрешения и особенно упирая на собственноручное признание.

— За хуй этот Шепард его укусил, что ли? — шепнул Баки Броку.

— Может и укусил, — хмыкнул Брок.

Джек влетел на площадь, врезался в толпу, стражники едва успевали вытягивать людей из-под лошадиных копыт. Ему было глубоко наплевать на Шепарда, на его признания. Джек и сам хотел бы покончить с этим расчетливым мерзавцем, сумевшим влезть в его семью, расположить к себе всех, кроме разве самого Джека, который его раскусил и невзлюбил сразу. Сам казнил бы, но не так, не прилюдно.

— Отец! — заорал Джек, спрыгивая с коня, взлетел по скрипучим ступеням наспех сколоченного помоста, глянул на залитое слезами лицо Шепарда и чуть не отшатнулся в сторону.

Сайлас был страшен. Его перекошенное злобой лицо почернело, в глазах горело что-то такое, чему Джек, как не пытался, не мог подобрать названия, будто бы из провалов глазниц на него смотрел кто-то другой.

— Он предатель! Он признался! Это он ее убил! — орал король, потрясая кулаком.

— Он весь вечер просидел со мной отец, он не мог никого убить, — возразил Джек, стараясь оттеснить Сайласа в сторону, не дать свершиться безумию.

Сайлас с силой ударил Джека в грудь, скидывая его с эшафота.

— Стража, задержать! — крикнул он и сделал знак палачу.

Сильные руки подхватили его, поволокли вон, выкручивая локти. Джек что-то кричал, рвался, умолял отца одуматься, не слыша возбужденного рёва толпы, приказов не двигаться, в ушах набатом гремели только скрип поворотного механизма и хруст ломающихся шейных позвонков.

Брок и Баки оказались рядом со стражей, удерживающей Джека, в мгновение ока. В толпе, в темноте — уже опускались ранние зимние сумерки — было не видно, что происходит. Один стражник крякнул и осел на мостовую, второй захрипел, третий и четвертый выпустили Джека, чтобы тоже рухнуть наземь.

Баки и Брок подхватили Джека под руки и поволокли прочь с площади. Позади бесновалась толпа, над ней взлетал хриплый надтреснутый голос короля.

— Он сошёл с ума, — не переставая твердил Джек, цепляясь за руки своих любовников. — Вы видели? Он совершенно безумен!

Джек, несмотря на то, что они на улице, потянулся к Броку, с какой-то обидой взглянул ему в глаза и обнял, прижался щекой к груди, зажмурился, стараясь выкинуть из памяти последнее что видел: безумный взгляд отца, перекошенный криком рот и торжество, которым на одно мгновение осветилось его лицо.

Джек стоял, обхватив руками Брока и мысленно проклинал Сайласа, взывал к любому, кто был способен его услышать, лишь бы это всё наконец закончилось, и этот безумец больше никому не навредил.

— Черт, надо в переулок! — Баки потащил Брока и Джека в нишу под балконом дома, в котором никто не жил. — Это же главная улица!

И действительно, они были на улице, которая вела с площади во дворец. Уже слышен был цокот копыт — король и его свита возвращались с места казни.

Баки прижал своих любовников к стене, закрыл собой и надвинул поглубже капюшон, чтобы их не заметили.

Пламя факелов трепыхалось на ледяном ветру, отражалось от льда на замезшей мостовой. Сайлас, четыре человека конной гвардии и два десятка копейщиков почти миновали дом, где прятались Джек, Брок и Баки, когда конь под Сайласом внезапно встал на дыбы, сбрасывая всадника. Остальные кони шарахнулись, а королевский вороной, крича от ужаса, сделал два шага на задних ногах, поскользнулся и рухнул прямо на короля. Был слышен хруст костей и предсмертный хрип, растерянные возгласы.

Баки выглянул из ниши.

— Король-то, похоже, того… — тихо сказал он.

— Спасибо, — одними губами прошептал Джек.

Справедливость восторжествовала.

Кто-то, услышавший Джека, выполнивший его самую заветную просьбу, кружил лёгкими снежинками вокруг распростёртого на мостовой тела.

— Мне надо во дворец, — сказал Джек, не в силах оторвать взгляда от темной в скупом свете факелов, всё разрастающейся лужи крови. — Поехали.

— Погоди, — остановил его Брок. — Иди туда и командуй.

Королевский вороной, дрожа, поднялся на ноги. Один из копейщиков крепко взял его за узду.

— Да, привезешь во дворец отцовское тело. Меньше будет вопросов, — согласился Баки.

Джек оглянулся на тело отца, дёрнул на себя Баки, поцеловал его, потом так же дёрнул и Брока, перевёл дыхание, расправил плечи и выступил на мостовую.

— Разойтись, — приказал он, плотнее закутался в плащ, стараясь не смотреть на изломанное тело. — Что здесь произошло?

— Ваше высочество, — проблеял один из копейщиков, попытался что-то объяснить про скользкие камни мостовой, свалить на несчастный случай, но Джек не слушал. Он присел рядом с телом Сайласа, убрал с его лба перемазанную кровью прядь.

— Заверните короля в плащ и приведите моего коня! — рявкнул Джек, подхватывая тяжелое тело отца.

Спорить с ним никто не стал. Один из гвардейцев вернулся обратно на площадь, остальные споро соорудили из плащей и копий носилки для тела. Аккуратно уложив отца, Джек в последний раз откинул полу плаща, взглянул на его лицо и отвернулся.

— Во дворец, — приказал он и взлетел в седло.

Брок и Баки немедленно возникли рядом, словно соткались из теней, и взяли Джека за стремена, каждый со своей стороны. Старший конной гвардии хотело было что-то сказать, но кинул взгляд на Джека и промолчал.

@темы: @PaleFire

---

Крыло зимы.
Глава 7.


За оставшееся до полнолуния время Брок изучил все тайные входы и выходы во дворец — ведь неизвестно было, через какой выйдет ведьма. Изучил крыши и устроил для Баки лежки в самых удобных местах.

Портной сшил им с Баки новую одежду и обувь — куртки и штаны из теплой черной шерсти, сапоги на шнуровке, каких не было больше ни у кого.

Баки больше бодрствовал и изрядно прибавил в весе. Повар Джека, кажется, принял его худобу за личный вызов и готовил его любимые блюда.

Ночью Баки по-прежнему проваливался в забытье, но в светлое время дня был бодр и весел. Он сидел у огня и раскидывал руны, чтобы знать будущее. А Брок спал в постели Джека, согревая принцу спину.

Сам же Джек всё сильнее прикипал душой к Баки, чувствовал в нём неуёмную жажду жизни, хоть и значительно подточенную болезнью, весёлый, несмотря на выпавшие испытания, нрав и любовь к Броку, объединяющую лучше любого клея.

Вечерами, когда удавалось пораньше вырваться из дворца, Джек не сбегал в свою комнату, не закрывался в кабинете, как думал, что будет в самом начале, а выходил в гостиную, садился в ближайшее к Баки кресло и занимался своими делами, иногда поглядывая на ловкие движения длинных пальцев, переворачивающих руны, закрыв глаза, слушал тихое мурлыканье. И действительно заметил — чем холоднее становилось, тем лучше чувствовал себя Баки.

За два дня до полнолуния дожди сменились морозами. Похолодало сразу и резко, мостовые в городе покрылись корочкой льда.

— Почти пора, — сказал как-то вечером Баки, глядя на руны. — Она выйдет через северо-западный выход. У охранников будут факелы.

— Я пойду с тобой, — сказал Брок. — Джек, а ты заночуешь во дворце, чтобы на тебя не упало и тени подозрений.

Джек согласно кивнул, нисколько не сомневаясь, что эти двое справятся, если потребуется и с целой армией, что там четвёрка стражников и одна ведьма, которой, по информации от Стэнли, в последнее время нездоровилось.

— Только берегите себя, — попросил он. — Я не хочу вас потерять.

Поднялся, притёрся боком к Броку, ткнулся губами в его щёку, всё ещё опасаясь слишком активно проявлять приязнь, и коснулся ладонью плеча сидящего рядом Баки. Но внезапно Баки притянул Джека к себе и тоже поцеловал его в губы. От него пахло горьким зельем и кофе, зимой и морозом.

Дрожь прокатилась по телу Джека, застряла в горле задушенным стоном, поднимая дыбом все волоски на теле. Джек пошатнулся, подался на встречу, отвечая на поцелуй, сминая красивые сочные губы Баки, сталкиваясь языками.

Раскачивающийся из стороны в сторону мир вдруг встал на место, обретая полноту, целостность. Оторвавшись от давно желанных губ — Господи, сколько же они снились Джеку, грезились наяву — он стёк к ногам Баки, обнял его, утыкаясь лицом в живот.

Баки ласково погладил Джека по волосам.

— Все будет как надо, принц Джек, — заверил он. — Мы твои, но и ты наш. Меч, арбалет и нож.

Брок устроился рядом, обнимая их обоих.

— Мы справимся, — подтвердил Джек.

***

В день полнолуния Джек весь издёргался, хотя внешне был совершенно спокоен. Он каким-то внутренним чутьём ощущал Брока и Баки, словно от него к ним протянулись прочные нити, связавшие их судьбы навсегда. Знал, что Баки, завернувшись в тёплый, подбитый лисьим мехом плащ, устроился в одной из лёжек с арбалетом наизготовку, а Брок притаился неподалёку, готовый броситься в бой.

— Шепард, сыграй со мной в шахматы, — обнаружив в одной из гостиных жениха Мишель, Джек сел в кресло напротив. — Развлеки меня. Пусть от тебя хоть какая-то польза будет.

Давид скривился и дежурно улыбнулся, расставляя фигуры. А Джек мыслями был совершенно не здесь, но Баки просил сделать так, чтобы Джек был постоянно у кого-то на виду.

Шепард играл в шахматы прескверно. Казалось, его больше занимали резные фигуры из оникса и обсидиана, чем то, как они ходят.

— Чем же ты Сайласа зацепил? — хмыкнул Джек, впервые разглядывая так близко фаворита короля.

***

Баки плотнее запахнул плащ. Разыгравшийся к вечеру мороз щипал за щёки. Устроившись на чердаке одного из домов, подвинул к себе поближе арбалет, приник к нему щекой, настраивая прицельную планку, провёл пальцами по дугам плеч. Как же он соскучился по своей детке, истосковался по ее тяжести в ладонях, свисту болта, взрезающего воздух, властью над чужой жизнью.

Сегодня время было идеальным, лорд Зимний как раз вышел на охоту.

Без скрипа отворилась неприметная калитка в ограде дворца. Два охранника с факелами вышли из нее, потом ведьма, следом за ней — еще два охранника.

— Посвящаю эту жертву тебе, лорд Зимний! — прошептал Баки и выстрелил.

Болт, свистнув в воздухе, вонзился глубоко в правый глаз ведьмы. Она застыла, покачнулась и упала на мерзлую землю, скованную льдом.

Ледяные ободряющие объятья на мгновение обхватили Баки и отпустили. На дуге арбалета выпал иней.

Брок поежился от того, как стало холодно. Но этот холод не вымораживал, просто бодрил.

Он пригляделся — огни факелов метались туда-сюда, но голоса не долетали — было слишком далеко.

— Давай домой, — Брок хлопнул Баки по плечу. — Тихо-тихо, чтобы ночная стража не заметила.

***

Джек рванул домой едва рассвело. Отмахнулся от попытавшегося остановить его чем-то напуганного отца — что, тяжко без ручной ведьмы? — не обратил внимания на встревоженную Мишель, прижимающую ладонь к уже заметно округлившемуся животу — а ведь вроде с Шепардом они ещё в Храм не ходили, непорядок, Богиня разгневаться может — промчался мимо зевающих стражников прямо на конюшню. Сам оседлал и вывел на поводу коня и рванул в город, домой, наконец-то домой.

То что ведьма умерла, почувствовали все в замке, а Джек ещё и по слабой вибрации их связи. Но было занятно наблюдать, как испуганный Шепард вскочил, роняя доску, едва свечи ярко вспыхнули, зачадили едким дымом, отбрасывая кривые уродливые тени по стенам. Как дрогнули эти стены, застонали натужно, жалобно, и вдруг дышать проще стало, будто кто-то разом распахнул все окна, впуская в затхлое тёмное помещение свежий морозный воздух.

Джек улыбнулся, прижавшись к шее коня. Нет больше ведьмы, кончилась, а значит Баки, их Баки наконец сможет вздохнуть полной грудью и начать поправляться.

Дома Джека ждал накрытый стол и радостный, возбужденный, с сияющими синими глазищами Баки. Он словно помолодел сразу на десяток лет.

— Принц Джек! — радостно завопил он, увидев Джека. — А Брок спать свалился, мы полночи не спали.

— Нисколько не сомневаюсь, — улыбнулся Джек, нисколько не смущаясь обнял, облапив Баки. — А почему не спишь? Тебе сил набираться надо, — пожурил он, но лишь прижал к себе, ткнулся лбом в плечо и наконец смог выдохнуть. Получилось.

Баки обнял Джека.

— Я жертву принес, — возбужденно сказал он. — У меня сейчас столько сил, ты не представляешь!

Он подхватил Джека на руки и закружил по комнате, а потом опустил на стул за накрытым столом.

— Давай есть, — сказал он. — Я тебя ждал.

Чуть опешив от такого напора, Джек рассмеялся. Ему Баки очень понравился почти сразу, но вот сейчас он действительно понимал Брока, настолько ярким, почти ослепляющим он стал.

Живот Джека голодно забурчал. Вчера он настолько переживал за Брока с Баки, что совершенно позабыл о еде, весь вечер громя Шепарда в шахматы, с ехидством проходясь по его интеллекту.

Накинувшись на еду, Джек нет-нет да поглядывал на Баки.

— Теперь ты свободен от проклятия, что думаешь делать дальше?

— Честно? — сказал Баки, наворачивая мясной рулет. — Ни единой мысли, принц Джек. Может, у тебя есть какие-нибудь идеи?

Джек отодвинул от себя пустую тарелку, вытер губы салфеткой.

— Вы теперь можете ехать куда угодно, — развёл он руками. — Но мне очень хотелось чтобы вы остались… со мной остались. А чем заняться? Да чем угодно, любое начинание поддержу.

В столовую прибрел Брок, поцеловал в щеку сначала Джека, потом Баки, сел между ними и принялся накладывать себе еду.

— Мы военные, мой принц, — сказал он. — И в немилости у короля.

— Король не вечен, — пожал плечами Джек. — И власть мне проще взять самому в свои руки, чем ждать, пока он окончательно сойдет с ума. Но иногда… — Джек потёр большим пальцем нижнюю губу. — Мне самому хочется уехать, сбежать от всего этого.

— И отдать корону Давиду Шепарду? — спросил Брок. — Не думал, что ты так легко сдашься.

— Шепарду? — хмыкнул Джек. — Вот уж нет, этого сучёныша лично выпотрошу, как представится возможность. Бесит он меня, сам не знаю почему.

Джек поднялся, подошёл к окну. Ему все детство внушали, что он вырастет и непременно станет королём, а потом что-то изменилось, и когда-то любящий, гордящийся им отец резко охладел к сыну, смотрел с ненавистью, недоверием, стараясь ударить побольнее, втоптать в грязь. Джек сам решил пойти в военную академию, без рекомендательных писем, без громкого титула за спиной, лишь кошелёк с золотыми монетами и верный конь.

Да и корону он хотел лишь для того, чтобы что-то доказать отцу, которого уже, правда, давно не любил и не уважал.

— Поглядим, что будет дальше.

— А я вам скажу, что будет дальше, — радостно сказал Баки. — Сейчас я подкину монету, и если выпадет орел, поцелую Джека, а если решка — Брока, а если монета встанет на ребро… — он подмигнул сначала Джеку, а потом Броку.

Джек прыснул от смеха.

— Люблю я вас. — И тут же замер, понял что и кому сказал, но для верности повторил. — Правда, люблю.

— И мы тебя любим, — сказал Брок.

Баки кивнул и улыбнулся, подтверждая.

Испереживавшийся за ночь Джек потащил их обоих в спальню, уложил по обе стороны от себя, не слушая возражений и уверений, что они оба успели выспаться. Ткнулся носом в грудь Брока, чувствуя со спины горячую тяжесть тела Баки, зажмурился, переживая странное иррациональное удовольствие, и тут же провалился в темноту.

@темы: @PaleFire

---

Крыло зимы.
Глава 6.



Брок уснул в эту ночь так крепко и спокойно, как не спал уже очень давно. Ему было тепло, и он знал, что Баки тоже тепло. Утром ему найдется, чем накормить Баки, и будет на что купить зелье. И Джек рядом.

Джек проснулся ещё до рассвета.

Потянулся, чувствуя в теле небывалую правильную лёгкость, с затаённой нежностью глянул на спящего спиной к нему Брока, погладил между лопаток, коснулся пальцем укуса на плече и счастливо зажмурился — сегодня Броку не надо будет уходить.

Но оставалось одно дело, которое не давало Джеку покоя.

Выскользнув из постели, накинув тяжёлый халат прямо на голое тело, Джек высшей из комнаты, напоследок остановившись в дверях, вновь посмотрев на безмятежно спящего Брока. Улыбнулся своим мыслями вышел.

Джек долго не решался зайти в гостевую спальню. Он знал, что Баки почти всегда спит, вот и сейчас, наверное, тоже, но почему-то отчаянно трусил. Ведь, если разобраться, он был всего лишь богатым любовником, на средства которого покупалась еда и лекарства, и он не имел никаких прав на Брока.

Войдя в комнату, Джек притворил за собой дверь. Бесшумно приблизился к просторной, для одного, постели, сел рядом, разглядывая в тусклом свете свечей лицо того, кто стоял на его пути. Но в душе почему-то не поднимала голову злость, не хотелось причинить этому несчастному человеку, с заострившимися от болезни чертами, ещё больше боли. Хотелось помочь.

— Здравствуй, — Джек пожевал нижнюю губу, собираясь с мыслями. — Я Джек. — Замолчал, не зная, что можно сказать, что правильнее будет сказать. Он коснулся пальцами правой ладони Баки. — Прости меня, пожалуйста, я знаю, что не должен здесь быть, но я так люблю его, понимаешь? Прости, но я не могу без него, умру, если он оставит меня. Я не хочу отбирать его, но и сам оставить не могу, прости.

Джек ткнулся лбом в ладонь Баки. И почувствовал, как на его затылок ложится вторая ладонь.

— Я тоже люблю его, — глухим голосом сказал Баки, не открывая глаз. — Может, это подружит нас, принц Джек?

Джек вздрогнул, поднял взгляд на безмятежное лицо Баки, но почему-то не спешил уходить, не смотря на то, что был застигнут врасплох. Он не знал, что ещё сказать супругу своего любовника, но и что тут скажешь? Он почти всё лето делил постель с Броком, влюбился так, что проще сердце вынуть, чем разлюбить и сейчас винился перед мужем того, кто был всем его миром.

— Прости, — прошептал Джек, ссутулился. — Я узнал о тебе почти сразу, но не мог не приходить, не мог не звать его к себе.

Рука Баки бессильно упала на постель. Он ненадолго открыл глаза и тяжело вздохнул.

— Любовь зла, стрелы ее — стрелы огненные, — медленно выговорил Баки. — Из-за меня порушилась вся жизнь Брока. Я ничего не могу дать ему, только забираю. Я люблю его. И ты люби. Брок того стоит.

— Сможешь, — горячо заверил Джек, сам не понимая откуда в нём столько злой решимости всё исправить. — Я помогу, ты поправишься. И мы… будем любить его вдвоём. Правильно?

Если быть совсем откровенным с самим собой, Джеку бы радоваться болезни Баки, продержать его рядом с Томасиной подольше, дать отмучаться, спокойно уйти за грань и остаться в жизни Брока единственным. Но это было неправильно, всё в душе Джека восставало от одной только мысли, что Брок потеряет того, ради кого жил последние годы, выкладываясь на максимум, ради кого глотал дерьмо этого мира, забыл про гордость и самого себя, и благодаря кому Джек узнал, каково это — любить.

— Ты поправишься, — тихо сказал Джек, поддавшись порыву, коснулся губами худой ладони.

Баки слабо сжал его пальцы и снова провалился в забытье.

Джек просидел рядом с Баки до самого рассвета и лишь когда небо на востоке начало светлеть, выскользнул из комнаты, вернулся к себе в спальню, откупорил бутылку настойки и, игнорируя стакан, выхлебал почти до половины.

Жизнь поворачивалась к нему странным боком, и он пока не знал, радоваться ли ему этому.

Брок проснулся поздно, когда солнце уже встало. Первым, что он увидел, открыв глаза, был пьющий с утра Джек.

— Милый, — сказал он. — Не рано ли ты начал?

Отмахиваться Джек не стал, да и сам понимал, что настойка всех бед не решит, но думалось, катая на языке травяную горечь, почему-то проще, не нужно было оглядываться на какие-то моральные нормы, алкоголь делал его свободнее. Главное — не увлекаться.

— Подумать надо было, — ответил Джек, допил последние капли и, поставив бутылку к ногам, откинулся на спинку кресла.

— Давай я умоюсь, — сказал Брок, — и будем думать вместе.

Он быстро ополоснул лицо, вымыл шею и грудь, оделся, заглянул к спящему Баки и вернулся к Джеку. Сел у его ног, прижался лбом к колену.

— Давно так не высыпался, — признался он. — Мне нужно напоить Баки настойкой и накормить его. Распорядишься о завтраке?

Джек положил руку на голову Брока, вплёл пальцы в жёсткие пряди, погладил.

— Конечно, — ответил он, но ладонь так и не убрал.

События минувшего дня натолкнули его на странные, даже пугающие в чём-то мысли. Джек всегда хотел корону, но не сейчас, не в обозримом будущем, а когда-нибудь очень потом. Вот только выходило, что надо думать именно сейчас. За себя он никогда не боялся, чего уж там, ну сгинет — никто по нему не заплачет, а вот Брока с Баки необходимо было беречь. Обязательно ведь найдётся доброхот, решивший донести до Его Величества, насколько низко пал принц Джонатан. И если за свою прислугу, Персиваля и Стэнли он был спокоен, то за тех же соседей поручиться не мог. А значит, с Сайласом надо было что-то делать.

Брок потерся о его руку и встал.

— Пойду к Баки. Распорядись о еде, мой принц, — попросил он.

Джек разбудил Филлис, не привыкшую к тому, что Его Высочество завтракает дома, приказал приготовить лёгкий завтрак, выдал ей листок с рекомендациями Персиваля. Чуть не разругался с Томасом насчёт закупки дров на зиму, согласился на компромисс и даже подумал выдать ему премию за непримиримость и баранье упорство.

В комнату Джек вернулся тогда, когда Брок, накормив Баки бульоном, уже сидел за накрытым на две персоны столом.

— Расскажи мне о Баки, — попросил Джек, расстилая на коленях салфетку. — Мне его лицо отчего-то кажется очень знакомым.

— Это потому, что вы очень похожи, — объяснил Брок. — Я бы подумал, что он твой отец, да он не настолько стар. Ему еще и сорока нету. Стрелок он. Его боги поцеловали. Никогда не промахивается, из большого лука бьет на полмили в глаз, из арбалета — на пятьсот шагов.

— Погоди, — Джек отставил чашку в сторону. — Я же о нём слышал. Зимний Солдат, да? А почему Зимний? Я всегда считал его кем-то вроде легенды. Нам в Академии вечно его в пример ставили как лучшего стрелка и тактика.

— Да, Зимний Солдат — это он. Молится он богам зимы, и любят они его, вот и Зимний. Ему и после проклятья в морозы всегда лучше становилось, а в Йоль он совсем прежний.

Джек накрыл ладонь Брока своей, сжал, стараясь поддержать.

— Мы вылечим Баки. Полнолуние не так близко, но мы справимся, — улыбнулся Джек и тут же перевёл взгляд на большие часы в углу комнаты. — Ох, опять опаздываю, отец мне голову когда-нибудь отгрызет. Прости, родной, но во дворец пора спешить. Постараюсь вернуться пораньше и достать для Баки кофе.

Он перегнулся через стол, поцеловал Брока и крикнул Филлис, веля подготовить ему коня. Халат полетел на кресло, Джек, обнадёженный и впервые практически довольный жизнью, сладко потянулся, расправил плечи. Ему предстоял сложный день.

***

Брок провел с Баки весь день до вечера, впервые не беспокоясь о том, где взять еды, и о том, что Баки продует в щелястом фургоне. А под вечер, в сумерках, он выскользнул из дома так незаметно, что не увидели даже слуги, и отправился потрошить свой схрон. Вернулся он часа через полтора, неся завернутый в холстину арбалет искусной работы и полсотни болтов к нему.

Джек ввалился в особняк далеко за полночь, отмахнувшись от подскочившего Томаса, побрёл к лестнице. Его день ничем особым не отличался, всё те же лица и проблемы. Но сейчас у Джека было несколько целей, которые не давали ему нырнуть в серую пучину дворцовой жизни, заставляя барахтаться.

Первым пунктом значилась встреча со Стэнли. Ушлый глава разведки знал всё и обо всех, сам человек мог о себе что-то не подозревать, а Стэнли это уже знал и мог продать или, наоборот, промолчать, если сумма вознаграждения его более чем устраивала.

— Ты хочешь что? — подавился он бренди, закашлялся.

— Я хочу убить Томасину, — спокойно ответил Джек.

— Однако ты меня удивляешь. Точнее, меня удивляет, что только сейчас. Этот Брок на тебя хорошо влияет, — Стэнли подмигнул Джеку, но тут же переключился на деловой тон. — Убивай, от меня-то тебе что надо?

— Маршрут и имена стражников.

— А что мне будет за это? — Стэнли сцепил пальцы в замок.

— Лучше скажи, что ты хочешь.

Джек уже мысленно прикидывал, сколько может стоить ему эта дружеская помощь, как Стэнли огорошил его:

— Поцелуй, всего один поцелуй принца Джонатана, — сказал он и тут же расхохотался в голос. — Ты бы видел свою рожу сейчас, будто вместо пирога с джемом получил протухшую крысу. Ящик вина из хранилищ Сайласа — и мы в расчёте.

Вторым — кофе для Баки.

Джек ведал снабжением как своей маленькой армии, которую и не думал распускать, несмотря на недовольство отца, так и основными финансами, что Сайлас тратил на военные нужды. Знал, где закупить продовольствие, оружие, одежду и прочее что пригодилось бы в походе, а вот с кофе были проблемы. Не знал он, у кого Роза заказывала так полюбившийся ей напиток, а потому, не мудрствуя лукаво, выкрал медную банку с коричневыми ароматными зёрнами с кухни. Он несколько раз видел, как готовили для матери и вполне был в состоянии объяснить Филлис, что от неё требовалось.

На Совете Сайлас, как обычно, вещал про какие-то мистические знаки, обещал всем и вся наладить жизнь в королевстве, сыпал обвинениями в чей-то адрес. Но Джек был мыслями в своем особняке, рядом с Броком и… Баки.

Он бы так и просидел, разглядывая потолок, если бы на весь зал Советов не грянуло вдруг:

— Я хочу назвать имя своего преемника! — оглядев замерших советников и встретившись взглядом с Джеком, изрёк Сайлас. — Самого достойного из всех, ставшего для меня лучшим сыном. Давид Шепард, встань и прими свою судьбу.

Джек скрипнул зубами, из последних сил гася в себе ярость. Сейчас важнее всего было помочь Баки. А с подстилкой Сайласа он потом как-нибудь разберётся.

***

— Джек, милый, что с тобой? — спросил Брок, поднявшись Джеку навстречу. — На тебе лица нет. Сайлас опять чего учудил? Ты цел?

— Цел, — рявкнул Джек, всучил Броку короб с кофе и вновь присосался к бутылке.

Брок отставил в сторону кофе, дождался, пока Джек оторвется от бутылки и взял его лицо в ладони.

— Что я могу сделать для тебя, мой принц?

Уголки губ Джека дрогнули и поползли вниз, он подался навстречу Броку, вжался в него, чувствуя подступающую истерику. Джек слишком устал бороться с ветряными мельницами, доказывать что-то собственному отцу и снова получать за это в лицо комки грязи. Хотелось, как в детстве, разреветься, высказать все свои обиды, выплакать их. Но Джек был для этого слишком взрослый.

— Обними меня.

Брок крепко обнял Джека, укрывая в своих объятьях, и долго-долго гладил по спине, чувствуя, как под ладонью расслабляются напряженные мускулы.

— Ты самый лучший, мой Джек, — тихо говорил он. — Самый-самый лучший.

И Джек не выдержал, словно прорвало какую-то плотину. Он вжался в Брока ещё сильнее и заговорил, рассказывая обо всех незаслуженных обидах, боли и непонимании. О том, насколько сильно всегда восхищался отцом и как страшно ошибся, впервые не успев увернуться от тяжёлой трости, как потом отлёживался один в своих апартаментах, навещаемый только слугами, и потом получил упрёк за долгое отсутствие по неясной причине, про Шепарда и сегодняшний день.

— Я так устал.

— Ох, Джек, милый, — вздохнул Брок. — Король Сайлас так боится, что кто-то окажется лучше него, что давит всех, кто хоть в чем-то его превосходит. Ты лучше него, мой принц. Намного лучше. Он не семья тебе, не защита и поддержка. Он твой враг, и относится к тебе, как к врагу. Ничего, милый. Покончим с Томасиной — и он сдуется, как проткнутый бычий пузырь, вот увидишь.

Всю ночь Джек метался во сне, вскидывался, слепо смотрел в пустоту перед собой, оглядывался по сторонам и, лишь почувствовав на бедре или животе тяжёлую руку Брока, успокаивался, устраивался рядом, моментально засыпая. Чтобы снова вскочить минут через пятнадцать.

Встретив рассвет с тяжёлой головой и абсолютно не выспавшись, он решил махнуть на всё рукой и остаться дома, хоть день побыть с его, как он в тайне даже от себя надеялся, настоящей семьёй.

Баки, которого напоили зельем и кофе, выполз в гостиную — вялый, тощий, но улыбающийся.

Оторвавшись от бумаг, Джек улыбнулся.

— Вижу, тебе немного лучше.

— Кофе творит чудеса, — кивнул Баки. — Если мы подождем до первых заморозков в полнолуние, я покончу с ведьмой без проблем. Зима — мое время.

— Мне очень интересно, что будет дальше, — сказал Джек, устроив голову на сцепленных в замок пальцах. — С королевством — Сайлас без Томасины мало что может, — с нами.

— Не знаю, — покачал лохматой головой Баки. — И никто не знает, пока не свершится.

Брок вошел в гостиную, поцеловал сначала Джека, а потом Баки.

— Твой арбалет в порядке, — сказал он мужу. — По приметам, зима будет ранняя.

— Это хорошо, — кивнул Баки.

Джек замер, заледенел под касанием Брока, прикосновением его губ, не зная, как правильно реагировать и есть ли вообще правильная реакция в их ситуации. Он шумно сглотнул, перевёл взгляд с Баки на Брока и обратно.

Баки одобрительно улыбнулся ему.

— Вы красивая пара, — сказал он. — Не мучай себя сомнениями, принц Джек.

Тряхнув головой, Джек поднял вверх руки. Он отчаянно не хотел это всё обсуждать, не хотел чувствовать себя уродом, отбирающим мужика у смертельно больного, а потому принял единственно верное решение — махнул на всё рукой. Пусть будет как будет, как-нибудь выгребут.

Джек откинулся на спинку своего рабочего кресла, рассматривая пару, ставшую его проклятием. То, как Брок заботливо подкладывает подушки под спину Баки, касается его плеча, что-то спрашивая взглядом. И не ощущал ревности, только разливающееся по телу тепло, будто он наконец оказался дома.

Закончив ухаживать за Баки, Брок сел у ног Джека и оперся о его колено.

— Ближайшее полнолуние через десять дней, — сказал он.

— Заморозок нужен, — отозвался Баки.

Брок вздохнул.

Погладив Брока по голове, Джек спросил:

— Почему заморозок? — а потом вспомнил слова Брока про духов зимы, которым поклонялся Баки, и вскинул на него заинтересованный взгляд, ожидая ответа.

— Потому что заморозок — это дыхание лорда Зимнего, владыки зимы и моего покровителя, — объяснил Баки. — Он будет здесь, и я смогу все, что мог до проклятия. В том числе — попасть ведьме в глаз из арбалета ночью с пятисот шагов. Брок у нас больше по ближнему бою, а ты говорил, она ходит с охраной.

— Четверо стражников, — ответил Джек, завороженно разглядывая сидящего на диване перед ним худого измождённого человека.

Он много читал и слышал о Зимнем Солдате, собирал всевозможные слухи о нём, надеясь хотя бы познакомиться — это если он действительно существовал, а не был персонажем, так сказать, народного фольклора — переманить к себе на службу и надеяться не смел.

— Ведьма короля из далеких южных краев и Зимнему не молится, — добавил Брок. — А значит, преимущество будет на твоей стороне, Баки.

Баки кивнул.

— Одеться тебе будет нужно тепло, — добавил Брок. — Тебя сквозняками шатает. И, ради всех богов, ешь больше! От тебя остался один остов.

— Одеться, — повторил Джек и словно очнулся, окинул взглядом хоть и добротную, но изрядно поношенную одежду Брока и Баки, позвонил в колокольчик. Филлис мгновенно оказалась в кабинете, с интересом разглядывая нового гостя. — Вели Томасу вызвать портного к сегодняшнему вечеру.

— Да, господин, — она поклонилась и выскользнула вон.

— Баки надо теплее одеваться и начать топить спальню уже сейчас, — принялся рассуждать вслух Джек. — Хорошо бы ему в сад выходить погулять, сапоги тоже закажем.

— Давно я нигде не гулял, — с грустной улыбкой сказал Баки. — Спасибо тебе, принц Джек. Ты меня спасаешь.

— Ты меня, конечно, прости, — неожиданно даже сам для себя повинился Джек. — Я тебя пока плохо знаю и всё такое, так что в первую очередь делаю всё, что могу, для Брока, — он ласково погладил притихшего любовника по голове. — Чтобы он был счастлив. А для этого ему нужен здоровый ты.

Брок повернул голову и прижался щекой к ладони Джека.

— Спасибо, милый, — сказал он.

@темы: @PaleFire

---

Крыло зимы.
Глава 5.



Брок внес Баки в особняк на руках — того снова поглотило забытье. Следом Томас тащил немногочисленный скарб.

Брок уложил мужа на постель в небольшой гостевой спальне на втором этаже, сгрузил в угол вещи и пошел к Джеку.

— Спасибо, Джек, — он подошел к нему и обнял. — Ты ужинал? Тебе надо поесть.

— Расскажи мне всё, пока твоего мужа осматривает Персиваль, — вместо ответа попросил Джек, потёрся щекой о его плечо, чувствуя, что снова начинает отогреваться в сильных уверенных руках. — Про отца и Геф я знаю, а вот проклятие... Я ведь правильно подумал на Томасину?

— Да, Джек, — Брок подвел Джека к креслу, опустился в него и устроил Джека у себя на коленях. — Когда я подвел войска под стены Шайло, королевская ведьма прокляла того, кто был моей правой рукой, острием моего копья — моего мужа, Баки Барнса. Прокляла сном, что сродни смерти. Я… я отвел войска, но она не сняла проклятье. Я потратил все свои деньги на то, чтобы найти лекарство для Баки, но все, что нашлось — дорогое и редкое зелье, которое варит только одна знахарка в Шайло. Чем ближе Баки к ведьме, тем неотвратимее проклятье, но и зелье варят только тут. Он просыпается от этого зелья, может есть, выходить на солнце… Мы… я. Я копил деньги, чтобы увезти Баки подальше отсюда — на юг, к теплому морю. Чтобы подальше от ведьмы. И с запасом зелья. Думал, ему там станет лучше, он сможет какое-то время без меня, а я вернусь, проберусь во дворец и убью ведьму. Но, видишь, так пока и не знаю, как туда пробраться. Ведьма не выходит в город, а у меня нет связей во дворце. Не удалось завязать.

— Удалось, — пожал плечами Джек, снова ощущая себя если не счастливым, то хотя бы живым.

Рядом с Броком темнота отступала, дыра в груди будто бы затягивалась пока тонкой кожей, и начинало вериться в светлое будущее, хотя Джек никогда и не был ярым оптимистом.

— И она выходит, в полнолуние всего на несколько часов.

— Глупости ты говоришь, — Брок поцеловал его в шею. — Я с тобой не потому, что ты принц, а потому, что ты светлый и теплый, как весеннее солнышко. Раз выходит, значит, подкараулю ее за пределами дворца с арбалетом. Она с охраной ходит?

Удобно устроившись в объятиях Брока, Джек зажмурился от неотступающего ощущения правильности происходящего, решая снова довериться судьбе, надеясь, что и в этот раз сможет выплыть.

— С охраной, всегда с разными стражниками и неизвестно, куда направится, — Джек притёрся щекой к плечу Брока. — У меня есть человек в разведке, есть своя личная маленькая армия, есть ты. — Он коснулся губами под подбородком. — Мы справимся с ведьмой.

Персиваль закончил осмотр Баки тогда, когда Джек, пригревшись на коленях Брока, почти засыпал.

— Легкое истощение, — Персиваль не удивился и начал говорить о состоянии Баки с ходу. — Мышцы сильно ослаблены. Но, учитывая всё, на редкость хорошее состояние. Зелье Старой Марты?

— Да, — сказал Брок.

— Хороший выбор. Оно бодрит и не отравляет. Джек, к зелью Старой Марты можно добавить кофе. Если удастся его достать.

— Кофе? — удивился Брок.

— Арабское средство для бодрости, — объяснил Персиваль. — Королева его пьет.

— Достану, — ответил Джек, сползая с колен Брока, потянулся.

Он плохо знал поставщика продовольствия, но хорошо знал того, кто знал всех и вся в Гильбоа, главное, чтобы Стэнли захотел помочь, а уж сколько предстояло за это заплатить, неважно.

— Спасибо, Персиваль, Томас приготовил оплату.

— Берегите себя, Ваше высочество, — отозвался старый лекарь и удалился.

— Кофе я попробую достать к завтрашнему вечеру, днём мне придётся присутствовать на Совете, дом в вашем полном распоряжении, если нужны деньги, ты скажи, — сказал Джек, не зная, что ещё сделать для Брока.

— Ты мне нужен, Джек, — ответил Брок, прижимаясь щекой к ладони Джека. — Нет другого такого, как ты.

— А как твой муж… насчёт меня? — задал мучающий его вопрос Джек, погладил Брока по щеке, коснулся губ большим пальцем. — Или он не знает?

Джек помнил, как ещё несколько дней назад эта тревога в нём только зрела, не мешая наслаждаться сладостью.

— Баки знает, — сказал Брок. — Он все знает. Когда-нибудь ты будешь дома, он не будет спать, и мы поговорим втроем, хорошо?

Кивнув, Джек с тоской глянул на кровать.

— Я, наверное, лягу.

Джек молча расстегнул камзол. За сегодняшний день он наговорил на два повешения, если хоть часть разговоров дойдёт до Сайласа, слишком тот пёкся о каком-то мифическом благе и чистоте души, хотя сам не брезговал — Стэнли поделился информацией — зажимать вяло отбивающегося Шепарда в кабинете.

— Я лягу с тобой, — Брок принялся раздевать Джека, а потом разделся сам. Он снял рубаху и повел широкими мускулистыми плечами.

Со стоном притершись кожа к коже, Джек крупно вздрогнул. Он уже принял решение начать отучать себя от близости с Броком, до конца не веря, что ничего не изменится и он сможет касаться его так же свободно. Всё-таки знать о существовании мужа и видеть его среди подушек в гостевой спальне — совсем разные вещи.

Джек потянулся к губам Брока, вновь, как и несколько часов ранее, обвил его шею руками, прижался, дурея от твёрдости мышц под смуглой кожей. Провёл пальцами по плечам.

Брок прижался к нему бедрами, обхватил за мускулистые ягодицы, поцеловал. Джек был невероятным, и телом, и душой, и Брок влип в него, как муха в мед.

Толкнув Брока на постель, Джек перекинул ногу через его бедра, сел удобно, чтобы касаться кончиками пальцев его напряженного члена, видеть всего Брока, распяленного, тяжело дышащего, с тёмным, поплывшим взглядом, показать себя во всей красе.

Джек не знал, куда делась его стыдливость. Глядя в глаза Брока, провёл по своей груди, задевая соски, захлёбываясь стоном, вниз по животу.

Брок приподнял на ладони тяжелую мошонку Джека, легонько сжал яйца, приласкал горделиво стоящий член с яркой головкой. Сунул себе под затылок пару подушек и усадил Джека себе на грудь, провокационно облизал губы, над которыми покачивался член. Высунул язык и лизнул, куда пришлось.

Съехав чуть ниже, чтобы Броку было удобнее, Джек громко гортанно застонал, задрожал бёдрами, нетерпеливо отзываясь на ласку.

— Боже, как я по тебе скучал, — выдохнул Джек.

Обвёл пальцами его губы. Брок прихватил пальцы, а потом втянул в рот изнывающий без ласки член Джека. Погладил языком уздечку, отчего Джек вздрогнул, и принялся сосать, поглаживая ладонями ягодицы Джека и скользя пальцами между ними.

В груди полыхало, разрывая на части. Джек подавал бёдрами, насаживаясь на пальцы, скулил просительно, слепо водил пальцами по лицу Брока, задевая его губы, растянутые вокруг члена, горел, плавился от уверенных сильных движений.

— Пожалуйста, — умолял он, сам не зная о чём просит.

Брок выпустил его член изо рта.

— Выеби меня сегодня, — попросил он.

Джек замер, открыл было рот, чтобы что-то сказать и захлопнул его, скатился с Брока, навис над ним, заглядывая в глаза, стараясь там что-то разглядеть, почувствовать подвох, но махнул рукой. Наплевать. Он любил Брока, впервые действительно любил, готовый отдать всё, даже самого себя, если ему это хоть чем-то поможет.

У него дрожали руки от нетерпения, горели зацелованные губы, он весь был клубком искрящегося удовольствия, нетерпеливого, жадного ожидания. Касался Брока с такой нежностью, осторожностью, боясь повредить, причинить боль. Гладил по плечам, груди, повторяя путь губами, вылизывая грудные мышцы, соски, обвёл каждый кубик пресса, лизнул впадинку пупка, подул на головку члена.

Член Брока дернулся в ожидании. Брок улыбнулся Джеку, дотянулся до полупустого флакона с маслом на прикроватном столике, протянул его Джеку.

— Знаешь, что делать, — сказал он, перевернулся на живот и встал на четвереньки.

Джека заклинило, мозг отказывался анализировать происходящее и хоть как-то помогать своему хозяину, уплыв в какие-то неведомые дали. Ткнувшись лбом между лопаток Брока, Джек обнял его, стиснув изо всех сил, не зная как ещё прокричать о своей любви, о желании быть рядом, полниться Броком.

Поцеловав в левую лопатку, Джек отстранился, с восхищением погладил крепкие ягодицы, коснулся их губами.

— Красивый, желанный… мой.

Брок прогнулся в пояснице, подставляясь.

— Давай же, милый, — попросил он. — Хочу почувствовать тебя внутри.

Вылив на подрагивающие пальца изрядное количество масла, Джек обвёл сжатое колечко мышц, погладил, чуть надавливая, массируя, не спеша сразу пихать в Брока пальцы. Он ласкал его, нежил, проникая лишь на одну фалангу, поглаживал нежные стеночки, медленно растягивая, слушая хриплые просящие стоны.

Скользкими от масла руками развёл половинки в стороны и, не давая себе передумать, лизнул чуть припухлые края дырки, обвёл их по кругу, забираясь языком глубже, вылизывая, толкаясь.

От этой ласки Брок застонал в голос. Как Джеку только в голову пришло? Как…

Все мысли кончились. Брок только и мог, что стонать и подставляться. Невероятно, это было…

— Господи, Джек, ну вставь уже! — взмолился Брок.

Оторвавшись от вылизывание задницы Брока, Джек утёр рукой губы и вылил остатки масла на ладонь, обхватил свой член, смазывая хорошенько, вновь обвёл скользкими пальцами края дырки, убеждаясь, что достаточно, приставил головку, чуть надавил, не входя полностью, остановился, давая привыкнуть.

Мир вокруг сузился до их кровати, до напряженной спины Брока, покрытой мелкими бисеринками пота.

Брок подался назад, насаживаясь. Член Джека ощущался идеальным, словно вылепленным вдохновенными богами. Он так правильно, так верно растягивал, так хорошо ощущался внутри.

— Господи, — застонал Джек.

Его сорвало, словно сопливого девственника, которому впервые дали подержаться за грудь. Джек стиснул бёдра Брока до синяков, наливающихся синевой отметин, толкнулся, заполняя собой до краёв и пропал, сошёл с ума от жаркой тесноты, пульсирующей, затягивающей, казалось, ещё глубже. Он насаживал Брока на свой член, ритмично вбивался в него, раз за разом одергивая себя, меняя угол, чтобы сделать хорошо.

Брок закричал в голос, когда Джек попал особенно удачно. Он весь горел, таял в сильных руках, растворялся. Глубокое, полное чувство принадлежности, густо замешанное на наслаждении, вытравило из головы последние мысли.

Удовольствие двоилось, множилось, погребая под собой, выкручивало мышцы, сводило их судорогой, не давая вдохнуть. Сердце даже не частило, оно выламывало грудину каким-то бешеным ритмом. Джек не знал, кричал ли он, скорее всего, кричал, навалившись на Брока, в бешеном ритме подавал бёдрами, выгорая, чувствуя ещё чуть-чуть, вот-вот — и кончится, разлетевшись на части, осыпавшись к ногам Брока сияющим песком.

Мир вспыхнул, свет затопил всё вокруг, высвечивая краски до белизны. Захрипев, Джек из последних сил вцепился зубами в плечо Брока, прикусил и пропал окончательно.

Брок вскрикнул, кончая. Конечности у него разъехались, и он повалился на кровать, в лужицу собственного семени, приняв весь вес Джека на себя.

Некоторое время Брок лежал, восстанавливая дыхание, чувствуя, как биение сердца Джека отдается ему в лопатки. Потом выбрался из-под Джека, поцеловал его, нашел чистый кусок ткани, вытер Джека и вытерся сам.

Джек зарылся лицом в подушку, вкусно пахнущую Броком, рассмеялся, поманил его к себе.

— Ложись, любовь моя, нам обоим нужно будет поспать.

@темы: @PaleFire

---

Крыло зимы.
Глава 4.



Как бы больно ни было по утрам, Джек не мог перестать звать к себе Брока и забываться хотя бы на несколько часов в его объятиях с пылом, которого в себе и не подозревал. Он почти не спал, мучимый предчувствием беды, скорой разлуки, льнул к Броку, бессвязно шептал что-то, сам не понимая слов.

Закончилось лето. С деревьев облетали листья, на ярмарках было ярко от земных плодов. Часто шли дожди. Танцевать под осенним дождем было тоскливо, да и зрителей почти не было. Брок делил свое время между мужем и Джеком. В душе поселилась тягучая осенняя хмарь.

Лекарства, купленные на деньги Джека, хоть и слабо, но помогали. Баки по несколько часов в день был в довольно ясном сознании, мог даже с помощью Брока встать, пройтись по их фургончику, выйти посидеть на редком, но ещё по-летнему теплом солнце. Он видел, что с Броком что-то творилось, но тот отмалчивался, переводил тему. Близился день, когда они должны покинуть Шайло вместе с труппой, и на Брока было страшно смотреть.

— Ты мне сейчас же расскажешь, что происходит, — нахмурился Баки, не давая вывести его на улицу. — Помоги сесть и рассказывай.

Брок усадил его, обнял и задумался, не зная, как начать.

— Принц Джек… славный очень.

— И какое отношение ты имеешь к венценосному семейству? — Баки нахмурился ещё сильнее.

— Платит он мне, — признался Брок.

— Надеюсь, это всё никак не связано с его отцом и твоими с ним проблемами? Да и к тому же уже завтра мы снимемся с места и уедем, как и хотели, к морю, — Баки мечтательно смежил веки, уже чувствуя кожей лёгкий бриз.

— Нет, Баки. Не связано, — печально сказал Брок.

Они так давно планировали уехать, так хотели этого, и теперь Брока рвало пополам. Как он оставит Джека одного?

— Ты хочешь остаться с принцем? — спросил Баки, зная, что в нём из-за странной болезни мало осталось от того, в кого был влюблён прославленный генерал Рамлоу, кого он вёл в Храм, и прекрасно понимая, что Брок достоин лучшего, чем сидеть у постели умирающего супруга. А потому постарался не выдать, насколько больно сделалось ему от мысли, что он больше не нужен мужу и того, скорее всего, удерживает лишь жалость. — Я… я понимаю.

— Дурак, — буркнул Брок. — Понимает он… Я пополам между вами рвусь, это ты понимаешь? Тебя люблю, и Джека оставить страшно, пропадет же мальчишка… А с нами не поедет — найдут и его, и нас. Да и что я могу принцу крови предложить? Два старых одеяла и полено под голову?

Баки выдохнул, заготовленная фраза про «не держу и будь счастлив» всё ещё горчила на языке, но сердце, ёкнув, побежало вскачь, напоминая, что Баки всё ещё жив.

— А у самого принца спросить ты, вестимо, не пробовал, — покачал головой он. — Так и мотаешься к мальчишке каждую ночь, выскальзывая утром из постели, чтобы вернуться ко мне, оставляя ему все сомнения и страхи? Или для него это просто секс? Не просто ведь, иначе тебя бы так не рвало.

— Не просто, — покачал головой Брок. — Совсем не просто. Эх, убить бы ту ведьму, что тебя прокляла, — и ехать бы никуда не пришлось. Только к ней не подобраться никак.

— Родной, что же ты делать будешь теперь? — вздохнул Баки, притянул к себе Брока, утыкаясь носом в его живот.

— Не знаю, — вздохнул Брок, гладя мужа по длинным волнистым волосам. — Не знаю, Баки. Тебя я не брошу, душа моя, но и за Джека сердце болит.

***

Джек летел, загоняя лошадь, прямо к себе в особняк. На площади с каждым днём становилось все меньше народу, артисты начинали разъезжаться кто куда, оставались только самые стойкие. Они с Броком договорились встречаться уже в доме, чтобы Джек сильно не бросался в глаза постоянными визитами. Сторож и дворецкий, получившие соответствующее распоряжения, без каких-либо возражений впускали Брока в дом, где его уже ждала купальня с горячей водой и сервированный на двоих стол.

А сегодня Джек страшно опаздывал, снова сцепившись с любимчиком отца, из обычного крестьянина, чем-то приглянувшегося Сайласу на одной из прогулок, выросшего до фаворита Его Величества, а теперь метившего в постель и к принцессе.

Кинув поводья подбежавшему слуге, Джек ринулся в дом, легко взбежал по крутой лестнице, готовый оказаться в объятиях Брока.

Брок ждал его, по отчаянному взгляду понял, насколько Джеку плохо, и притянул его к себе, целуя в лоб.

— Здравствуй, милый, — сказал он.

— Наконец-то, — выдохнул Джек, разом сбрасывая всё, что накопилось за долгий день, притёрся к Броку, обхватил его руками за шею, влюблённо заглядывая в глаза. — Я страшно соскучился.

— Я тоже, Джек, — признался Брок и поцеловал Джека. Собрался с духом и сказал: — Я завтра уезжаю.

Джеку будто с размаху прилетело в висок, он как-то дёрганно расцепил руки, отшатнулся от Брока, нетвердой походкой дошёл до кресла, оперся на его спинку.

— Завтра, — бесцветно выдохнул он. — А сегодня зачем пришёл? Попрощаться? Что бы я вам с мужем пожелал доброго пути?

Брок прикрыл глаза от пронзившей его душевной боли. Но, может, так будет и лучше, если Джек останется зол на него?

— Я попрощаться пришел, милый, — сказал он.

— Не уезжай, — сипло прошептал Джек, поник плечами. — Не уезжай, пожалуйста. Если нужны деньги, дом, что угодно, только не уезжай. Я согласен быть любовником, кем угодно, только останься.

Он говорил тихо, едва слышно, не оборачиваясь, не смотря на Брока, чувствуя лишь горькую страшную пустоту внутри и горячие росчерки слёз по щекам.

— Я так люблю тебя.

— Джек, милый, — Брок подошел и обнял его. — Я тоже люблю тебя, сердце мое, мой хороший. Но если мы не уедем, Баки умрет, понимаешь? Зелья только сдерживают проклятье королевской ведьмы, и чем мы к ней ближе, тем оно сильнее. И спадет оно только с ее смертью, а сколько она еще проживет? Я так хочу остаться с тобой, Джек, но я не могу. Вы оба в моем сердце, и ты, и Баки, но если я останусь с тобой, Баки сгинет. Как я могу?

— А если я убью ведьму? — вскинулся Джек, обернулся, вывернувшись из объятий.

Он не думал, насколько жалким сейчас может выглядеть — с мокрыми от слёз ресницами, красными опухшими глазами. Джек готов был уцепиться за любую возможность, лишь бы удержать Брока рядом.

— Джек, милый… — растерянно сказал Брок. — Я бы сам убил ее, но мне не по силам пробраться во дворец. И жить нам с Баки негде, у нас есть только фургон. Холодно уже.

— Сюда приводи, комнат много, прямо сейчас забери вещи и вези, не добавляй ему ещё и простуды, — велел Джек, привычно натягивая на себя роль принца.

Джек быстро умылся в тазике с водой, мгновенно собираясь с мыслями. С поставленной задачей, какой бы недостижимой она бы ни была, проще справиться, чем с неведомым «если». Надо убить ведьму? Он лично ей глотку перережет! Мало она у него крови попила?

— Джек, — Брок крепко обнял его. — Если бы королем был ты, я бы никогда не… — он сглотнул. В горле стоял ком. — Так люблю тебя.

— Что “никогда не”? — поинтересовался Джек. — И заметь, я не спрашиваю, с каких пор ты знаешь о моём статусе.

— У тебя очень болтливый врач, — буркнул Брок. — Предать тебя немыслимо. А Сайлас не ценит верность.

— Мой отец слишком самонадеян, чтобы ценить кого-то, кроме себя самого, — отмахнулся Джек и позвонил в колокольчик, вызывая горничную. — Филлис, подготовь соседнюю спальню, вызови Персиваля и попроси Томаса ко мне подняться.

— Да, господин, — поклонилась она и скрылась за дверью.

— Ты вместе с Томасом поедете и привезёте сюда твоего мужа и все вещи, что тебе нужны. Ночи становятся холоднее, ты сам сказал. Здесь его осмотрит Персиваль, может, присоветует что, как ослабить заклятие.

Джек потёр лицо, собираясь с мыслями. Он очень устал, сильно вымотался за день, Шепард выпил последние силы, но нужно было держаться, найти слова, убедить Брока послушать его. Джек не знал его мужа, не знал, насколько тот осведомлён, даже собственную роль в дальнейшем себе представить не мог, но и смерти этому Баки не желал. Он-то не виноват, что всё так закрутилось.

Брок опустился на колено перед Джеком и поцеловал его руку.

— Слушаюсь, мой принц.

Джек лишь глаза закатил.

— Езжай давай.

Стоило за Броком закрыться двери, Джек осел на пол, уткнулся лицом в ладони, чувствуя себя раздавленным. Ноги не держали, руки мелко тряслись, и хотелось малодушно напиться, но у него было не так много времени собраться с силами и снова пробовать улыбаться. Пусть так, Джек сам согласился на любую роль в дальнейшей жизни Брока.

@темы: @PaleFire

---

Крыло зимы.
Глава 3.



Джек продержался ровно три дня, чтобы хотя бы тайком, скрываясь, не приходить на площадь, не смотреть из толпы на танец, который предназначался не ему одному, не сходить с ума от чужих прикосновений к Броку. Тому, как его хлопали по плечам такие же актёры бродячего театра, как и он сам, как лезла обниматься какая-то дородная женщина. Джек видел, как Брок уходил с одной такой, и это стало последней каплей, он сбежал, не решившись подойти или даже показаться на глаза, не возвращался в особняк, вообще старался не покидать своего крыла во дворце, но стабильно передавал деньги через доверенного стражника, надеясь, что хоть сегодня Брок никуда не пойдет.

— Что ты себя изводишь? Давай я разузнаю об этом твоём Броке неофициально? — спросил Стэнли, поиграл бровями и вытряхнул табак из трубки в горшок с каким-то растением, стоящим рядом с креслом в кабинете Джека.

— То что ты глава разведки и мой друг, не делает…

— Пр-р-р, — перебил его Стэнли, вскинул руки. — Только не надо говорить со мной как Сайлас. Я именно твой друг и не могу смотреть, как ты чахнешь по какому-то мужику, а он тебя трахает и деньги ещё за это получает.

— Откуда ты? — просипел Джек, чувствуя как по спине пополз холодный пот.

— Ты забыл, кто я? Это моя работа — знать всё и обо всех? Знаешь, кто трахает королеву или твоего отца?

— Уволь, — отмахнулся Джек, но напряжение не покидало.

— Брось, я знал обо всех твоих загулах, но друзей не сдают. Так проверить твоего Брока?

Джек нахмурился, потёр виски. Он не знал, как правильно поступить. Брок же ему никто, не любовник, даже не его содержанка, чтобы блюсти верность, да и кто Джек такой, чтобы хоть что-то требовать? Но он хотел знать, понять, почему именно Брок, что в нём такого, что сердце частит от одного упоминания имени.

— Проверь.

***

Брок продолжал танцевать каждый день, и ему отчаянно не хватало жадного взгляда Джека из толпы. Он приходил по вечерам к особняку, но сторож говорил, что хозяина нет дома. А где и когда искать Джека, Брок просто не представлял.

Мужу становилось лучше, деньги еще были, и вроде бы все было хорошо, но Брок скучал по Джеку. По его уверенным, хоть и неумелым рукам, по его запаху, по тому, как доверчиво тот открывал спину.

Хозяин балагана каждый вечер передавал Броку десять золотых от Джека, и Броку было очень совестно, что он ничем не может отплатить Джеку за его доброту. Эти деньги позволяли купить зелья, вырывающие мужа из наколдованного сна. Еще немного — и они смогут уехать достаточно далеко, чтобы на расстоянии заклятье ослабло. Они давно это решили, но Джек… Было так бессовестно бросить Джека.

***

Джек аккуратно сел, чтобы не растревожить повреждённую руку. Он снова не угодил отцу, сначала посмел задуматься о чём-то своём во время завтрака и не похвалил тот ужас, что Сайлас именовал королевским омлетом, потом не отвёл взгляда на Совете, посмел смотреть прямо в глаза, отказался принимать участия в фарсе под названием “Судный день”, за что и получил.

Тяжёлая трость обрушилась на запястье, предплечье, попало и рёбрам, но Джек всё же смог увернуться и закрыть голову, иначе всё могло закончиться для него очень плохо.

— Сиди, — отмахнулся Стэнли, прикрыв дверь кабинета за собой, подошёл и передал бумаги. — Интересный человек твой Брок Рамлоу. Слышал о таком?

Джек покачал головой и разложил на коленях документы, неловко переворачивая страницы.

— Ой, да брось ты, я сам расскажу, — замахал руками Стэнли. — Служил он у нас, оказывается. Хорошо служил, но был изгнан с позором, потому что имел неосторожность критиковать короля, его приказы и вообще пару раз не подчинился, чем спас несколько сотен солдат. Но короля надо слушать, его и погнали, и не просто со службы, Сайлас выставил его и из страны вместе с супругом.

— С супругом? — горечь прокатилась по гортани.

— Именно, но ты слушай дальше. Подался он в Геф, предложил свои услуги и его приняли с распростёртыми объятиями. Это ведь благодаря Рамлоу Гильбоа выигрывала сражение за сражением, а тут такая удача. Ты тогда в академии учился и не застал, — Стэнли с ленцой потянулся, оторвал листик от комнатного растения, в чей горшок любил скидывать недокуренный табак, растёр его между пальцев. — Дослужился до генерала. Помнишь, Геф выигрывал битву за битвой, войска почти к столице подошли, и Сайлас тебя вызвал?

— Помню, — кивнул Джек.

— Вот тогда-то он раз и пропал. Никто о нём и слова не слышал с тех пор вот уже лет пять. Какая ирония: невероятный стратег, гордец и мудак, каких мало, танцует на площадях и спит за деньги с каждым, кто предложит.

Джек крепко задумался. Странная выходила история и горькая. Что же должно было произойти в жизни Брока такого, чтобы снова всё бросить и жить вот так — побираясь, занимаясь проституцией, танцуя?

— А супруг?

— Тоже непонятно, то ли болен, то ли при смерти. Разные слухи ходят.

К вечеру Джек, не выдержав, стоял в толпе и наблюдал за танцем. Брок, чувствуя его взгляд, танцевал и танцевал с полной самоотдачей, выплескивая в танце все, что накопилось на душе, всю боль и сомнения, всю тревогу и муть.

Закончив танец, он нашел Джека взглядом в толпе и поклонился ему.

Джек улыбнулся и качнул головой, зовя за собой. И снова Брок оказался у ворот особняка прежде Джека. Ему хотелось улыбаться. Он соскучился.

Гостеприимно распахнув двери особняка, Джек пропустил Брока, и только оставшись наедине, подался вперёд, вжался в его спину, оплёл руками.

— Как же сложно без тебя, — выпалил он раньше, чем сумел захлопнуть рот.

Брок гладил его по рукам, чувствуя спиной тепло, а шеей — жар дыхания.

— Я скучал по тебе, — признался он. — Почему ты меня не звал?

Джек прижался щекой к спине Брока и ничего не ответил. А что тут скажешь? Пытался перебороть странную тягу к проститутке? Понять, в кого влюбился? Сейчас это всё было не важно, пусть и снова только на одну ночь, пусть болела рука и тянуло сердце, Джек хотел хоть немного побыть рядом.

Отстранившись, Джек кивнул Броку в сторону лестницы.

— Пойдём наверх.

Брок приметил, что Джек бережет правую руку, и когда они поднялись наверх, осторожно взял его за локоть и спросил:

— Лекарю показывал?

— Зачем? — пожал плечами и скривился от резкой боли. — Пройдёт, не в первый раз.

Снимать сюртук, правда, было неудобно. Во дворце ему помог Стэнли, он тоже говорил про лекаря, но Джек слишком торопился к Броку, чтобы отвлекаться на такие мелочи.

— Милый, — Брок обнял его, стараясь беречь руку. — Прикажи сходить за лекарем. Я буду здесь, я никуда не уйду до утра. Но тебе больно. Хорошая примочка снимет боль.

Стоило зазвонить колокольчику, Филлис тут же возникла около двери, преданно глядя на Джека.

— Филлис, вызови Персиваля и попроси не распространяться о визите. Ты меня понимаешь? — Джек тепло ей улыбнулся.

— Да, господин, будет исполнено, — поклонилась она и, выйдя, напоследок обожгла Брока злым взглядом.

— Так бездарно тратить время, пока я с тобой, — покачал головой Джек.

Брок нежно поцеловал его.

— Не все и не всегда получается так, как мы хотим, — сказал он. — Давай я помогу тебе раздеться и осмотрю руку до лекаря.

Рука Джека от локтя до запястья отекла и посинела, в месте удара расползался черный синяк. Брок покрутил Джека за запястье, потрогал пальцы.

— Кистью шевелить не больно? Пальцы слушаются? Кто тебя так?

— Отец, — ответил Джек, попытался пошевелить запястьем и зашипел сквозь зубы. — Сам виноват, не успел в этот раз увернуться. Не страшно, пройдёт.

Джек жмурился, практически мурлыкал от аккуратных прикосновений, от тепла, растекавшегося от ладоней Брока, сейчас не понимая, зачем он терпел так долго, зачем мучил себя, ведь можно было по ночам быть рядом с возлюбленным, даже если он никогда не скажет о своих чувствах.

Персиваль приехал очень быстро. Брок, услышав, что в дом входят, поцеловал Джека и ушел в купальню. Ему нечасто удавалось вымыться в горячей воде, а у Джека ее было достаточно, чтобы отмыть с себя рабочий пот и грязь.

— Что стряслось, Ваше высочество? — спросил лекарь и тут же увидел, в чем дело. — Ай-ай-ай… Вы снова подвернулись Его величеству?

Брок насторожил уши. Джек — высочество? Принц? Но в Гильбоа был только один принц — Джонатан Бенджамин, наследник престола!

Это что же, получается, опальный генерал трахал принца? Брок хихикнул в кулак.

Персиваль осмотрел руку, качая головой, и вынес вердикт:

— Трещина в кости. Не повезло вам, Ваше высочество. Но могло быть и хуже.

— Персиваль, пожалуйста, — Джек с беспокойством посмотрел на дверь ванной. — Я же вас просил: в этом доме ко мне только по имени.

Ещё не хватало, чтобы Брок узнал, с кем делит постель. И дело тут не в статусе самого Джека, хотя именно в нём, но немного по-другому. Джеку не хотелось, чтобы обида на его отца оттолкнула Брока или он попытался отомстить за обиды прошлого королю через сына.

Брок слышал все. Даже то, как Джек скрежещет зубами, чтобы не стонать от боли.

Да, сын пошел не в отца. Да и не похожи они совершенно. Не зря ходят слухи, что королева Роза нагуляла принца от кого-то другого. Хотя вот принцесса Мишель — копия короля.

Персиваль наложил примочку, поверх нее повязку, повесил руку Джека на перевязь и сказал:

— Примочку надо менять каждое утро и каждый вечер, пока не спадет отек. И никакого фехтования не меньше трех недель, а то кость сломается в месте трещины. Зовите меня, если будет жар или боль усилится.

Он получил плату и ушел.

Брок тем временем решил, что прикинется, будто ничего не слышал. Надо же, король бьет сына дубьем, как какой-то пьяный фермер. Правду, видно, говорят, что Сайлас Бенджамин не в своем уме.

Джек сел в кресло, кое-как левой рукой налил себе горькой крепкой настойки в стакан и прислонил его к виску. Он жутко устал и от отца, и от собственного положения, и от королевства. Но всё бросить и уехать не мог.

Во-первых, кому он нужен? Деньги у него, конечно, были, но не настолько много, чтобы в одиночку начинать новую жизнь.

Во-вторых, куда ехать? В Гильбоа благодаря Томасине Сайлас легко его найдёт, а если дальше, то куда? В Геф? Чтобы его прирезал первый же фанатик?

А в-третьих, — Джек невесело поболтал настойку в стакане — кому он нужен, а тут есть, хоть и за хорошую плату, Брок.

Брок вылез из ванны, завернулся в чистую простыню и вышел к Джеку. Подошел, наклонился над ним, положив руки на плечи, поцеловал в темя. Тронул перевязанное предплечье.

— Что лекарь сказал? — спросил он.

— Менять примочку и не хвататься за меч, — флегматично отозвался Джек и потянулся за поцелуем. — Давай поужинаем и ляжем, — неуверенно попросил он. — Просто сон, я заплачу.

Брок поцеловал его. Потом обошел кресло и сел перед Джеком на пол.

— Милый, — сказал он. — Мне, конечно, очень нужны деньги. И ты просто спасаешь меня. И не только меня. Но если бы я не хотел, я бы не приходил к тебе. К тебе я иду ради тебя, а не ради денег. Так что все будет так, как ты хочешь, Джек.

— Спасибо, — грустно улыбнулся Джек.

Он бы поверил, на слово поверил бы, если бы не слышал всё это не по одному разу. Сердце болезненно сжалось, напоминая о том, что Джек сам себе придумал какие-то отношения, сам упорно боялся в них поверить, но он был согласен даже на такой суррогат, лишь бы касаться Брока.

Устроившись после сытного ужина на груди у Брока, Джек зажмурился, втянул носом его запах.

— Ты уверен, что хочешь просто спать? — спросил Брок, поглаживая Джека по почти безволосой груди. — Я могу сделать тебе хорошо, и тебе почти не придется шевелиться и тревожить руку.

— Не надо, — ответил Джек, хотя и тело отреагировало мгновенно, сладко потянуло в паху, но когда они лежали вот так, у Джека не появлялось мыслей, что он для Брока всего лишь работа. — Побудь со мной сколько сможешь, просто рядом.

— Хорошо, милый, — не стал спорить Брок. — Я соскучился по тебе за эти дни.

— Можно мне задать тебе личный вопрос? — Джек не поднял голову с плеча Брока, лишь прижался сильнее.

— Да, — кивнул Брок.

— Почему ты этим занимаешься? — туманно спросил Джек, не уточняя про что он конкретно, зная — Брок поймёт правильно.

— Потому что все, что я умею — убивать, танцевать и заниматься сексом, — сказал Брок. — Но за танцы платят мало, а убивать я больше не хочу.

Джек прикусил губу, спрятал лицо, уткнувшись носом в шею Брока. Он чуть было не спросил, сколько тому нужно денег, чтобы остаться и никуда не уходить, чуть не пообещал осыпать золотом с ног до головы, даже если придётся смирить гордость и пойти на поклон отцу, стать образцовым сыном.

Коснувшись губами шеи около кадыка, Джек закрыл глаза.

Брок гладил Джека по волосам, пока тот не уснул.

Джек, всегда любивший рассветные часы, сейчас ненавидел утро. Пригревшись под боком у Брока, он и не заметил, как вчера уснул, а просыпаться не хотелось, лишь вот так лежать, прижавшись, чувствуя под ладонью мерные удары сердца.

Брок проснулся оттого, что ритм дыхания Джека изменился. Некоторое время он лежал, поглаживая Джека по плечу. Потом, поцеловав в лоб, сказал с сожалением:

— Утро. Мне пора.

@темы: @PaleFire

---

Крыло зимы.
Глава 2.



Проснувшись, Джек ещё долго лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь в самому себе, стараясь найти хоть что-то неправильное в том, что произошло вчера. И из всего выбивалось только утро.

Он знал, что окажется в постели один, но гнал от себя эту мысль, засыпая. Что же, Брок не разочаровал и ушёл, как и обещал, под утро. Хотя на душе от этого делалось муторно.

— Ваше Высочество, — постучавшись в дверь, Гарри вошёл, подхватил разбросанную по полу одежду. — Вы просили напомнить о сегодняшнем смотре войск. Ваш отец будет гневаться, если вы снова опоздаете. Ванна готова.

Откинув одеяло Джек поднялся, потянулся, чувствуя приятное напряжение мышц, сладко звенящие почти стершимися отголосками удовольствия, только задницу неприятно саднило. Поморщившись, Джек выпил половину стакана вина, протянутого слугой. Следовало и правда поторопиться, если он хотел сегодня снова попасть на базарную площадь. Отец должен быть им доволен.

***

В этот раз Броку хватило денег на то самое зелье, которое прописал врач, и даже осталось немного отложить. Он успел везде: к знахарке за зельем и домой поутру, чтобы споить зелье мужу, а потом целых полчаса проговорить с ним.

— Я люблю тебя, — говорил Брок, сжимая похудевшие пальцы когда-то самого сильного бойца королевства. — Я все сделаю, чтобы тебя вытащить.

Через полчаса тот снова впал в забытье, но Брок надеялся, что Джек остался доволен и позовет снова. Врач говорил, что если давать это темное, пахнущее дегтем и смолой зелье месяц, болезнь отступит и не вернется.

Брок не испытывал гадливости, продавая себя. Это тоже работа, и ничуть не хуже работы наемника. Никого не приходится убивать. Иногда можно даже получить удовольствие.

Джек Броку понравился. Были в этом мальчишке и какой-то надлом, и в то же время смелость, и отчаянность. Брок тихо понадеялся, что они виделись не в последний раз. Ему позарез нужны были деньги.

***


Джек устало привалился спиной к стене конюшни, погладил любопытную морду своего коня, сунувшегося под руку, выпрашивая яблоко, и наконец смог выдохнуть.

Едва миновал полдень, а ему уже хотелось бежать из дворца подальше, чтобы не видеть довольного лица Сайласа, не вздрагивать под тяжёлым взглядом его ведьмы, не становиться снова предметом сплетен только потому, что он не угоден собственному отцу, и тот только и ищет повода услать его подальше.

Смотр войск — что могло быть проще, но выматывающие нервы и душу комментарии убивали любое желание хоть что-то делать. Да, он боевой офицер. Да, может собрать маленькую армию по соседним сёлам из крестьян и мастеровых. Да, договориться об оружии, доспехах, о лошадях и провианте, не влезая в казну. Да, наплюет на всё личное и будет убиваться, лишь бы вышел из разношёрстного отребья хоть какой-то толк. Но месяца мало, слишком мало даже для обученных бойцов. Джек сумел найти слова, уговорил каждого, кто способен держать в руках оружие, доказать, что никто не защитит их семьи от Гефа, а что получил?

— Мы победили Геф, — безразлично бросил Сайлас, хотя сам же подписал Джека на эту инициативу, поставил перед фактом. — Зачем нам армия в мирное время? Так вот чем занимается принц в обход своих прямых обязанностей...

Джек не знал, как не вспылил, смог удержать себя в руках и не броситься на равнодушно взиравшего на все его труды короля, не вцепился ему в глотку.

— У принца слишком много свободного времени, Ваше Величество, — добавила Томасина, окатив Джека презрительным взглядом. — Я могу подыскать ему подобающее занятие.

«Да, бегу и падаю!» — огрызнулся про себя Джек, но действительно пошёл, потому что Сайлас повелительно кивнул Томасине, позволяя делать с принцем всё, что той заблагорассудится.

Ещё полтора часа он проковырялся в каких-то пыльных фолиантах, написанных на незнакомом языке, раскладывая их по стопкам, таскал непонятные ящики с зельями из подвала в лабораторию ведьмы, получая чувствительные тычки в спину, если отвлекался или имел неосторожность возмутиться из-за «подобающего занятия».

— Вас ждут на Cовете, мой принц, — ехидно улыбнулась ведьма, оглядела стёсанные до крови костяшки. — Опоздивать не подобает принцу.

Джек потрепал коня по пушистой чёлке, отдал яблоко, которое вообще-то припас для себя, так как не успел даже позавтракать, и оправил китель. Совет так Cовет. Не такая это сложная задача — просидеть в углу пару часов, стараясь особенно откровенно не зевать.

Но Сайласу словно вожжа под хвост попала. Он с пеной у рта снова полоскал своего сына как самый яркий пример злостного растратчика казны, решившего в это нелёгкое для королевства время поиграть в солдатиков, оторвавшего столько рук от посевов, вбухав в это мероприятие непозволительно много золота.

Джеку даже не дали оправдаться. Едва он поднялся, чтобы взять слово, напомнить королю о подписанном им лично указе насчёт сбора ополчения, нулевых затратах для казны, его высмеяли и выставили вон из зала, велев не показываться на глаза, пока не поумнеет.

На базаре было привычно людно и суетно, охранники держались поодаль, давая принцу прийти в себя.

Джек даже не задумывался куда идти, ноги сами собой понесли его в сторону артистов и слышного даже в многоголосом гомоне барабанного боя.

***

Брок танцевал под бой барабанов. Он выкладывался на полную — просто не умел иначе. И кожей чувствовал тот же горячий взгляд, что и вчера.

Восторг зрителей всегда придавал ему сил, но этот взгляд просто окрылял, словно тело лишилось веса и парит в воздухе, как Броку угодно.

Джеку впервые за день было спокойно, можно даже сказать — хорошо. Он смотрел на гибкую фигуру, плавные и в то же время стремительные движения рук, представляя, как бы в них смотрелся меч или кинжал, столько смертоносной хищности было в одном танце. Будто бы Брок не переставая сражался с невидимым противником.

Сил стоять на месте почти не было. Как бы Джек ни хотел задержаться до конца представления, подойти или осмелиться и снова позвать к себе, но не сегодня, не тогда, когда он настолько раздавлен.

Сыпанув в подставленный сундучок гость монет и указав пальцем на Брока, Джек поплёлся к особняку. Возвращаться во дворец было выше его сил.

Брок догнал его у ограды особняка, легко перемахнул через забор и встретил Джека уже у двери, прислонившись к ней, как пародия на кариатиду.

Удивлённо взглянув на нежданного гостя, Джек жестом остановил ринувшихся было защищать своего господина стражников, отослал их. Оттеснил Брока в сторону, стараясь не выдать себя, своего желания оказаться рядом. Ведь тот пришёл не просто так, увидеться, а отрабатывал плату, хотя именно сегодня Джек совершенно ничего такого не имел ввиду.

— Проходи сразу на второй этаж, там должна быть горячая вода в купальне, — велел он и обернулся к застывшей у лестницы горничной. — Филлис, накрой пожалуйста поздний ужин на двоих в моих покоях и можешь быть на сегодня свободна.

— Слушаюсь, мой господин, — поклонилась она, окинув Брока неприязненным взглядом.

Джек не знал, радоваться или печалиться новой встрече, на душе было погано и серо, не хотелось ничего, кроме как отмыться от презрительных и сочувствующих взглядов, чем-нибудь перекусить и завалиться в чистую постель, не вспоминая до утра.

— Разомну тебе плечи, — пообещал Брок. — Станет легче.

Тускло улыбнувшись, Джек прошёл мимо в купальню гостевых покоев, наскоро ополоснулся и вернулся в спальню, надеясь, что Филлис уже принесла ужин.

Брок устроился за его спиной, приспустил рубашку Джека с плеч, налил на ладони масла и принялся умело массировать, разминая, расслабляя закаменевшие мышцы.

Хотелось ткнуться губами в стриженый затылок Джека, полной грудью вдохнуть его запах.

Джек вполголоса застонал.

— У тебя волшебные руки, так и чувствую, как оживаю, — мурлыкнул он, прижался спиной к груди Брока, снова отмахиваясь от мысли о продажности всего и вся. Сегодня хотелось чувствовать себя любимым.

Брок не удержался и прижался губами к местечку за ухом Джека. Пахло от Джека восхитительно. Брок почувствовал, как погорячело в паху.

Почувствовав задницей заинтересованность Брока, Джек зарумянился, смущённо опустил ресницы и тут же отстранился.

— Давай сначала перекусим, за целый день и маковой росинки во рту не было, — признался он, не в силах отвести от Брока взгляд.

— Давай, Джек, — согласился Брок, размазывая по рукам остатки дорогущего масла.

Они сели за стол, и Брок налил вина — сначала Джеку, потом себе.

— Твоя прислуга отлично готовит, — сказал Брок, принимаясь за жаркое.

Джек в ответ улыбнулся. Почему-то сейчас ему было правильнее и теплее, чем с собственной семьёй. Он уже мог себе позволить не являться на ежедневные семейные завтраки, всё равно Сайлас давно махнул на него рукой, но за все прошедшие годы только сейчас с практически чужим человеком Джеку было действительно хорошо.

Быстро расправившись с жарким и немного пощипав виноград, он вытер руки и губы салфеткой, поднялся, чувствуя, что усталость наваливается сильнее. Скинул расшитый камзол, на который сменил китель, выходя в город, разделся до нижних штанов.

— Хочу… рассмотреть тебя получше, потрогать. Можно?

— Конечно, — Брок снял вышитый черный жилет, в котором танцевал, распустил шнуровку на штанах.

Ему вдруг захотелось назвать Джека каким-нибудь нежным прозвищем. Но он не стал. Даже не потому, что Джек покупал его тело и его время, а потому, что Джек был совсем юн, а самолюбие юных всегда воспалено.

Джек облизал губы, обласкав взглядом поджарые длинные ноги любовника, провёл ладонями по бёдрам и подтолкнул Брока к постели. Наклонившись над заинтересованно окрепшем членом, дохнул на головку. Он помнил, как вчера Брок ласкал его, как было жарко и одновременно сладко.

— Ты красивый, — шало улыбнулся Джек, отбрасывая разом все дурные мысли. Может, лишь на ночь, но Брок был рядом с ним, принадлежал ему.

Обхватив член Брока ладонью, он на пробу лизнул языком темно-красную налитую головку, недоумевая, как всё это поместилось вчера в нём.

Брок развел колени пошире, подставляясь. У Джека оказался очень нежный рот и юркий горячий язык. Было так хорошо, так сладостно…

Обхватив головку губами, Джек попробовал забрать глубже и с непривычки подавился, закашлялся, из глаз брызнули слёзы.

— Прости, я… — начал было он, но мотнул головой и снова попытался, но теперь медленнее, остановился на середине ствола, плотнее сжал губы.

— Не торопись, милый, — Брок ласково погладил Джека по голове. — Постель — не место для подвигов.

Джек опустил ресницы, доверчиво притёрся щекой к ладони Брока. В груди разгоралось новое чувство, не имевшее ничего общего с тем, что он испытывал ранее. Брока хотелось обнимать, оплести руками, ногами и не отпускать. И пусть для этого пришлось бы платить ему каждый день — пусть, лишь бы тепло, разливающееся по телу от одного лишь прикосновения, не исчезало.

Посасывая крупную головку, Джек прошёлся пальцы и но толстому стволу, очертил венки. Брок был вкусным, пусть и немного странным на вкус, пряным, по-мужски терпким, правильным.

Брок откинулся на подушки, отдаваясь рукам и рту Джека. С этим юношей ему было хорошо. Все проблемы, теснившиеся в голове, пусть ненадолго, но забывались. С ним было уютно. Тепло.

Приноровившись, Джек отбросил последнюю стыдливость. Ему было хорошо, так какого чёрта? Он мял яйца Брока, вылизывал их, выпустив изо рта блестящий слюной член, сосал, надрачивая ствол, урчал, терся скулами о внутреннюю часть бедра.

Брок таял в его руках, гладил Джека по плечам, по голове, по шее. Возбуждение нарастало, накапливалось в чреслах, готовое вот-вот выплеснуться.

— Джек, милый, я… — предупредил Брок.

Но Джек не отстранился, выпил всё до капли, немного, где-то на краю сознания, удивившись непривычному вкусу, аккуратно вылизал Брока, обнял его, притеревшись щекой к бедру, благодарно поцеловал и… провалился в темноту.

Джек уснул почти сразу. Брок перетащил его повыше, на подушки, укрыл и лег рядом, согревая спину. Ему нравился этот юноша, почти мальчик, такой красивый и решительный. Руки Джека не были нежными руками бездельника, на них были мозоли от повода и меча. Живот не был дряблрым животом пожирателя деликатесов. В Джеке была струна, твердый стержень.

Проснувшись словно от удара, едва за окном забрезжил рассвет, Джек дёрнулся, но замер, почувствовав тяжёлую руку поперёк своего живота, тепло чужого тела. Он замер, наслаждаясь неожиданно свалившейся на него возможностью побыть рядом, попытаться сохранить в себе хоть немного тепла Брока.

Аккуратно развернувшись в объятиях, Джек оказался лицом к лицу со своим любовником, несмело коснулся кончиками пальцев острой скулы, очертил подбородок, коснулся нижней губы. Брок прихватил его губами за палец и только потом открыл глаза.

— Прости, я вчера уснул, — смущённо улыбнулся Джек и уткнулся носом в плечо Броку.

Заниматься сексом не хотелось, хоть и тело моментально отозвалось на близость Брока, а вот так вот полежать ещё немного, обнимаясь, было бы самым правильным.

Солнце пока не взошло, и у Брока еще было время. Он обнимал Джека, гладил его по плечам, целовал во взъерошенную макушку.

— Ты невероятный, — сказал ему Брок. — Прости, Джек, но мне пора.

Прикусив внутреннюю сторону щеки, чтобы не сказать ничего лишнего, не попросить остаться, Джек прижался сильнее, втянул носом запах Брока и отстранился, поднялся, выбираясь из постели.

— Да, конечно, иди.

Рядом с Броком приземлился мешочек с золотом. Джек даже не считал, сколько там.

Брок поцеловал его прежде, чем взял золото. Поцеловал в сладкие нежные губы, в шею, обнял и быстро ушел.

В кошельке оказалось пятьдесят золотых. Хватит на неделю. На целую неделю! И муж начнет выздоравливать!

@темы: @PaleFire

---

Присоединяйтесь к команде!!

21.09.2018 в 13:09

Пишет  Мели-Су:

Как вы думаете?

troyka.diary.ru/ - командное соо

Народ! Нас тут есть, и мы любим нашу тройку. Поэтому появилась идея.

Как насчёт собраться на ЗФБ?

Да, ещё август, и зимняя фандомная битва начнёт регистрировать команды только в ноябре. Но почему бы не обсудить?

За авторов и махателей помпонами беспокоиться явно не приходится. А найдём ли мы среди себя артеров? Коллажистов? Видеров? Креативщиков? И самое главное - капитана, готового всех пинать и ставить в нужные позы?

Хотим ли мы и можем ли мы выставить на ЗФБ команду Хреноугольника?

Давайте обсудим этот вопрос в комментариях!

---

Крыло зимы.
Глава 1.



Базарная площадь шумела сотнями голосов, взрывалась громкими криками зазывал, лоточников наперебой предлагающих свои товары, детским смехом, ржанием мулов и привезённых на продажу лошадей. Кругом носились дети, туда-сюда сновали юркие карманники.

Джек любил выходить в город, бродить вместе с парой охранников по улицам, заглядывать в таверны, садиться в угол, заказывать недорогой обед на троих и наблюдать за тем, как живётся в столице простому народу. Любил бродить по пёстрому базару, торговаться до хрипоты и, как и многие, спешить на выступления трупп бродячих артистов, надеясь увидеть что-то новое.

В этот раз яркие повозки стояли полукругом, создавая подобие сцены. Музыканты били в барабаны, поднимая в душе что-то злое, первобытное, готовое броситься в пляс.

Джек, пробившись сквозь плотную толпу, замер, увидев его. Крепкий, мускулистый, смуглый, он гнулся и взлетал под барабанный бой, танцевал как в последний раз. Длинное полотнище алой ткани с разрезом на боку то и дело взмывало, открывая сильные длинные ноги, распахнутая рубашка показывала волосатую грудь с перекатывающимися мышцами. Темные глаза сверкали, отражая свет факелов.

Джек сглотнул. Он никогда не видел таких… а дальше фантазия ему отказывала, и он мог только молча пялиться на кисти рук, ноги, грудь, твёрдый накаченный пресс.

В последнее время отец будто с ума сошёл, разогнал всех приятелей сына, и с мужским обществом у Джека стало совсем тяжко. Король Сайлас подозревал всё и всех в греховных мыслях — хотя кто бы говорил, будто бы Джек не знал, что у короля по бастарду в каждой деревне на несколько лиг вокруг Шайло. Если до войны он ещё мог позволить себя зайти в бордель с особыми услугами, то теперь за такое можно было лишиться не только части заработка, но и головы, и народ осторожничал.

В паху тянуло. Хотелось прикоснуться к этой смуглой коже, уткнуться носом в стык плеча и шеи и ощутить на бёдрах жёсткую хватку мужских ладоней, именно этих ладоней.

Приметив главного среди артистов, Джек поманил его к себе, вложил в ладонь пару золотых и приказал привести танцора в его дом, купленный когда-то давно, чтобы не таскаться после шумных загулов по трактирам во дворец.

Танцор явился, когда представление закончилось. Он вошел в дом и встал в дверях гостиной, глядя на Джека. Даже на расстоянии в несколько шагов от него пахло чистой водой, благовонными маслами, огнем и немного — потом.

— Десять золотых, — хрипловатым голосом сказал он, — и я твой на всю ночь. Одно условие.

— Говори, — велел Джек и отвернулся.

Его вело от одного только взгляда на совершенно незнакомого мужика. Ни один его прежний любовник не заводил настолько, что начинало коротить мозг, и он совершенно забывал, что хотел от человека. Джек ведь его не трахаться позвал, а попросить о приватном танце, полюбоваться на эту хищную грацию и силу без свидетелей, но такие чёткие рамки и откровенность гостя даже импонировали.

— Браслет снимать не буду, — сказал танцор и потянулся грациозно и гибко, выгибаясь в пояснице и покачивая бедрами. На его левом запястье и правда был грубый железный браслет с оскаленной волчьей головой.

В голове Джека будто что-то щёлкнуло. Ещё никто не предлагал ему себя так открыто, с самодовольным бесстыдством. Паршивец явно знал, насколько хорош, и пользовался этим на всю катушку.

— Идёт, — согласился Джек и кинул ему весело звякнувший золотом мешочек. — Идём, и зови меня Джек, — поманил он танцора за собой в спальню.

— Брок, — представился танцор и пошел за Джеком. — Сплясать для тебя? Или ты хочешь совсем приватный танец, Джек?

Джеку в лицо плеснуло горячим, он шумно сглотнул и повернулся прямо на лестнице, окинув своего гостя долгим взглядом.

— Всё, что ты можешь, — попросил он, очень надеясь, что его голос не звучал настолько жалобно и просительно, как ему показалось.

— Я многое могу, — низким голосом сказал Брок, положив руки Джеку на бедра. — У нас вся ночь впереди.

Если быть совсем уж откровенным, Джек не надеялся на целую ночь. Он, конечно, был ещё совсем молод, но обычно запала хватало совсем ненадолго, потом в душе поднималась какая-то странная гадливость, желание отмыться от чужих прикосновений, а вот Брок, как и его танец, будили в душе какой-то совершенно незнакомый голод, выносящий мозг на раз.

Брок двигался плавно, тягуче, словно хищник, огромный лесной кот. Щурил бесстыжие глаза, ухмылялся, будто бы знал о Джеке всё и мог управлять им одним движением пальца.

Брок поднялся на ступеньку выше, положил руку Джеку на талию и шепнул:

— Веди, Джек.

Джек обнял его, потёрся всем телом, уткнулся носом в плечо, втягивая запах, замер, пережидая, пока голова перестанет кружиться и глотку рвать жалобный просящий скулёж.

В спальне Джек медлить не стал, скинул с себя одежду, взобрался на постель и поманил Брока к себе, с ума сходя от одной только мысли, что эти ладони коснутся его кожи. Джек никогда не бывал снизу, но почему-то с этим совершенно незнакомым человеком он не был бы настолько против.

— Иди сюда.

Брок дурманил одним свои видом, тем, как смотрел, двигался, как пах. Джек на мгновение зажмурился. Брок пах правильно: сильным здоровым мужиком, без всех идиотских притираний и восточной приторной сладости благовоний, пах огнём, металлом, мощью — если у неё вообще мог быть запах, то именно такой — немного потом, и это не отталкивало, а лишь заставляло по-животному взрыкивать, тереться о более сильного в стае.

— Красивый… — Брок обошел спальню, зажигая все свечи, но глядя при этом на Джека. — Такой юный и такой красивый…

Он скользнул на край кровати, разматывая ткань вокруг бедер, потянулся к Джеку, целуя его в колено, и ласково провел мозолистой ладонью по внутренней части бедра.

Джек закусил губу, чтобы не потянуться ближе, не развести податливо бёдра, предлагая себя. Он нередко бывал в борделях, знавал всяких партнёров, кто зарабатывал так себе на жизнь или просто любил секс настолько, что всё равно с кем. Брок не походил ни на одного из них.

Тихо заскулив, Джек не выдержал, подался вперёд, ударяясь в грудь Брока, обнял его за плечи, несмело коснувшись губ поцелуем.

Брок поцеловал его и облизал нижнюю губу.

— Сладкий…

Он обнял Джека, притиснул его к себе, провел ладонью по спине, сжал ягодицу.

— Чего ты хочешь, Джек? — шепнул он в самое ухо и прихватил губами мочку.

— Не знаю, — честно признался тот. — Всего. Тебя хочу. Но я… — Джек замялся, смущённо отвёл взгляд. — Я никогда ещё не был снизу.

— Тебе не обязательно быть снизу, — сказал Брок.

Джек не стал говорить, что с ним хотел, только с ним, именно с ним, вовремя вспомнив, что они не пара и даже не случайные любовники, что Джек лишь щедрый клиент, который сам платит за музыку, под которую они танцуют. От этой мысли в голове немного прояснилось. Потянув Брока на себя, Джек обнял его, оплёл руками, снова уткнулся лицом в шею, стараясь скрыть разочарование в самом себе, собственной мнительности. Ему никогда не хотелось кому-то принадлежать безраздельно, только сейчас, на одно мгновение…

Джек трогал Брока везде, гладил литые мышцы, вылизывал вкусную шею, прихватывая губами кожу, обхватил ладонью его толстый член, пару раз провёл по нему ладонью, дразня головку большим пальцем.

Брок еще раз поцеловал Джека, а потом опрокинул на спину и принялся вылизывать сначала темные маленькие соски, а потом спустился ниже, к подтянутому животу. Взъерошил густые волосы на лобке, погладил стоящий член с розовой головкой и поцеловал ее. Взглянул на Джека, чтобы удостовериться, что тот не против, и провел языком от яиц до уздечки.

— Господи, да! — прошептал Джек, дрожа бедрами.

Непривычная ласка била по нервным окончаниям. Ещё никогда и никто не касался его так. Рядом с Броком Джек чувствовал себя девственником, попавшим сразу к главной храмовой жрице, знающей всё об удовольствии.

Брок насадился ртом на член Джека, гладя его по бедрам. Он ласкал его член, облизывал яйца и словно бы невзначай проводил пальцами между ягодиц.

Джек метался, не зная, куда деть руки, вскидывался, то подавая бёдрами, то сжимая ими голову Брока, чтобы не двигался. На самого любовника смотреть не было никаких сил. Джеку казалось, опусти он только взгляд, тут же кончит в тесную жаркую глотку, но Брок будто бы знал его тело наизусть, все точки, места, от прикосновения к которым становилось почти нестерпимо сладко. И стоило Джеку подойти к краю, он тут же отстранялся, сжимал в ладони его яйца, оттягивая момент.

— У тебя есть масло? — спросил Брок, в очередной раз оторвавшись от члена Джека.

— Что? — не понял Джек, поднял на него мутный от возбуждения взгляд. — А, да, сейчас.

Он вывернулся из-под Брока, потянулся всем телом и поднялся. Брок снова его сбивал своей непохожестью на проститутку, у которой всё всегда было с собой, чтобы клиент не отвлекался и можно было закончить побыстрее.

Распахнув стеклянные дверцы шкафа, Джек попытался сосредоточиться и вспомнить, зачем он, собственно, пришёл, испытывая почти болезненную потребность вернуться обратно в сильные жаркие объятия. Схватив первую попавшуюся бутылочку, вроде бы с персиковым маслом, кинул ее Броку.

Брок уложил Джека на спину и лизнул член, чтобы тот не отвлекался. Налил масла на пальцы и принялся гладить его между ягодиц, время от времени легонько надавливая на дырочку. Член Джека тоже не оставался без внимания.

Джек было вскинулся, хотел напомнить про «необязательно быть снизу», но язык Брока, его пальцы на заднице — всё это было настолько желанным, что он лишь упал на спину, раскинул руки и полностью отдался воле человека, которого он, скорее всего, видит в первый и последний раз в жизни.

— Да, — сказал Джек, разрешая всё.

Брок не спеша ласкал его. Он видел, что Джек — аристократ из высокородных. Тонкие пальцы, нежная чистая кожа, податливость на ласку — нет, Джек явно был не из мелкопоместных барончиков. Юный граф, может быть, даже герцог. И так стосковался по ласке…

Обычно Брок соглашался на такую работу, только если звала женщина. Быть с женщиной не казалось ему изменой. И вот — этот нежный податливый чувствительный мальчик с выгнутыми ключицами.

Брок скользнул вымазанным в масле пальцем в тесное колечко тугих мышц — совсем неглубоко. Джек дернулся, но Брок забрал его член в рот до глотки, и Джек расслабился и застонал.

Нечасто Броку доставались девственники голубых кровей. Если честно — вообще не доставались. Поэтому Брок старался, растягивая неопытного любовника.

Изнутри Джек был гладкий, горячий и чистый, и такой возбужденный, что сам не замечал, что принимает уже два пальца. Брок погладил его изнутри в том заветном местечке, из-за которого некоторые мужчины так любили принимать, и понял, что попал верно.

Джека выгнуло дугой. Он совершенно не представлял, что с ним творил Брок, такое чувствовать не приходилось, но эти руки, эти губы сводили с ума.

Вскидывая бёдра, насаживаясь на пальцы — вот кто бы мог подумать, что может быть настолько хорошо и сладко? — Джек тихо подвывал, постанывал. В какой-то момент обхватил Брока ногами, вжал в себя, безмолвно умоляя о большем.

Брок как следует смазал Джека и себя, приставил член к растянутому отверстию, легонько нажал и скомандовал:

— Вытолкни меня.

Джек закрыл лицо руками, тихо болезненно застонал. Странное распирающее чувство не имело ничего общего с удовольствием. Предельная, почти болезненная растянутость, тяжесть внизу живота — всё это скапливалось предательскими солёными каплями в уголках глаз, но Джек молчал, дрожал, боясь дернуться, причинить себе лишнюю боль.

— Давай, — велел он, сам уже не зная, зачем соглашается продолжить.

Брок медленно и неглубоко вошел на два пальца, придерживая Джека за бедра, и вышел, оставив внутри одну головку. Снова толкнулся, уже глубже, и взялся масляной рукой за полуопавший член, нежно подрачивая его.

Когда он толкнулся в четвертый или пятый раз, Джек ахнул, удивленно распахнув глаза. И Брок повторил, и снова, пока Джек не начал стонать — не от боли, а от не испытанного ранее удовольствия.

Желание барабанным боем, под который и танцевал Брок, било в солнечное сплетение, рассыпаясь искрами по всему телу, заново зажигая поутихший в крови огонь. Джек вскидывался на каждое движение, подавался навстречу, то взлетал, оплетая руками Брока за шею, слепо тыкался губами в губы, то падал назад, разбиваясь и собираясь из осколков вновь.

Жаркое, запретное, правильное переворачивало душу, заставляя сердце частить, подпрыгивать к глотке. Брока хотелось со всем возможным пылом любить, принадлежать только ему, уйти вслед за ним из семьи, города, страны, лишь бы быть рядом.

Брок придерживал Джека за бедро одной рукой и ласкал его член другой, и по тому, каким твердым тот был, понял, что Джек уже совсем на грани. Два-три толчка, два-три движения рукой — и Джек излился с жалобным стоном. Брок толкнулся еще раз и тоже кончил в тонкое горячее тело.

Он уложил Джека на кровати поудобнее, наклонился и ласково поцеловал в искусанные яркие губы. Вышел из него, нашел на углу кровати вышитое мягкое полотенце, вытер сначала Джека, а потом себя. Лег рядом, поглаживая его по влажной от пота груди.

Удовольствие оглушило, перетряхнуло кости, вывернуло наизнанку и собрало обратно,что-то поменяв внутри самого Джека. Прижавшись к Броку, он зажмурился, представляя, что тому никуда не надо, и они уже давно живут в этом маленьком домике, завтракают вместе, о чём-то одним им понятном шутят, ходят вместе на рынок. Эти мысли и тепло чужого тела убаюкивали.

Джек и сам не понял как уснул.

Брок задремал рядом с ним и проснулся, только когда начали трещать догорающие свечи, а за окнами забрезжила заря. Тогда он поднялся, укрыл Джека, подоткнул вокруг него одеяло и бесшумно вышел из дома.

@темы: сказка, @PaleFire

---

Не спать.
Глава 13.



«Страйк» вовсю осваивался в Гильбоа. Бойцы Брока не наглели, хотя прекрасно знали, кем приходится их командир местному королю, да и самого Джека узнали с первого взгляда, даже без наведённого Барнсом морока, как в первые дни на базе в Вашингтоне. Никто не стал залупаться и требовать к себе какого-то особенного обращения или привилегий. Быстро сошлись с солдатами из подразделения, которым командовал ещё Джек, радуя Брока успехами.

Поначалу обидное для непосвящённых звание любимой дочки командира стало желанным и долгожданным, когда та же Мэй популярно объяснила, что получить его крайне непросто. Только если сдашь все нормативы по максимуму, не будешь бесить и залупаться, в конце месяца тебя хлопнут по плечу, скажут «молодец, девочка, вот теперь я тебя люблю, проси, что хочешь», и действительно можно просить.

Брок благодаря этой традиции не раз щеголял ещё по базе Гидры в весёленьких гавайских рубашках, ходил на ужин с престарелыми соседками, неделю таскал кофе и прочие приятные мелочи, которые только мог сгенерировать простой солдатский мозг. Новенькие не верили, пока не подошёл к концу первый месяц и отличившаяся Мэй загадала, чтобы командир неделю ходил в красных носках, трусах и бабочке, правда, при этом раздеваться она его не просила. Но на следующую тренировку Брок явился смурной, под доносящийся из коридора хохот Баки Барнса, бывшего когда-то Зимним Соладатом. Из чёрных кроссовок Брока выглядывали красные носки, на шее болталась красная же бабочка.

— Трусы проверять будешь? — рявкнул Брок так, что впечатлилась все, и за званием «любимой дочки командира» началась настоящая охота.

Хелена с Сетом уехали в Израиль лечиться. Раз в неделю Хелена присылала королю отчет о состоянии сына. Сет тоже писал брату — присылал фотографии больничного парка, жаловался, что не знает иврита и не может общаться с другими детьми, рассказывал, что тут все цветет, а в Гильбоа еще зима.

Корона и впрямь оказалась тяжела. Сайлас изрядно запустил дела, и сейчас Джеку приходилось разгребать проблемы в экономике, во внутренней политике, да и во внешней тоже. На границе с Гефом то и дело вспыхивали мелкие стычки. Из Порта Процветания бежали люди — до сих пор бежали. Из Гефа бежали тоже, так что проблема беженцев стояла в полный рост.

Вдобавок, поскольку Уильям Кросс получил пожизненный срок, а Эндрю Кросс лечился от наркотической зависимости, Джеку пришлось заняться и делами корпорации “Кроссген”.

Джек вставал в шесть и приползал в спальню к полуночи. Обнимал Брока и Баки и отключался.

Впрочем, закон о “днях семьи” он уже издал, и один день в неделю проводил с ними. Но этого было невыразимо мало. И если Баки ещё мог посреди дня ввалиться к Джеку в кабинет, разогнать всех просителей и, закрыв дверь на ключ, вылюбить Джека прямо на столе, то Брок и сам носился по всему Гильбоа, разбираясь с делами армии, но по вечерам возвращался почти без сил и напрочь охрипший, жестами объясняя — ещё месяц, и он Геф раскатает тонким слоем. Баки, занимавшийся разведкой и почти не покидавший дворец, только кивал разминая мышцы сначала одному, а потом и другому, надеясь, что со временем и правда станет легче. Как Сайлас находил ещё силы на свои “паломничества” к любовнице?

— Можно я Стиву напишу? — в один из совместных выходных, попросил Баки, едва они выбрались наконец из постели на поздний завтрак.

— А ты еще не написал? — удивился Джек. — Почему?

— Не знаю, — пожал плечами Баки. — Каждый раз казалось, не вовремя. Пока проблемы решали, пока устраивались, всё не до того было, да и… может, ему не нужно такое напоминание о прошлом. — Он развёл руками, покосился на железную ладонь и спрятал её за спину.

— Детка, не загоняйся. Ты здесь, а он там, и никто не может предсказать реакцию. Напиши и живи дальше. Захочет — ответит, а нет — ну и в жопу его тогда, — сказал Брок.

— Пиши, — кивнул Джек. — Обязательно пиши. О, кстати, хотите смешное? Со мной мать не разговаривает.

— Из-за чего? — спросил Баки, не отрывая взгляда от монитора, сжал железный кулак. Пустая страница пугала. С чего начинать письмо? С банального «привет, Стиви!»?

— Сколько просил не таскать ноут к столу? — возмутился Брок, готовый захлопнуть крышку, но Баки отскочил в сторону, увернувшись, глянул обижено.

— Не ссорьтесь, — попросил Джек. — Ну, мне доносили, мать считает, что я ее оскорбил, приблизив к себе Хелену и Сета. Как по мне, оскорбил ее Сайлас, заведя вторую семью. А я действую в своих интересах. Ну и к тому же Розе пришлось заплатить Люсинде за неправомочное заключение. Сумма получилась изрядная. И от двора я ее отлучил. А ей так нравилось быть королевой. Но она ничем не может на меня надавить.

— Что же с ней будет, если ты вдруг согласишься замуж за нас пойти? — усмехнулся Брок, снова выразительно покосившись на зависшего над ноутбуком Баки. — Детка, ты либо начни уже как-то, либо дай я напишу Роджерсу.

— Я сам, — буркнул Баки и принялся набирать одним пальцем: “Привет, Стив!”

— Я бы хоть сейчас, — ответил Джек. — Но Гильбоа слишком религиозная страна, мои хорошие. Может быть, лет через десять я смогу протащить закон о полиаморных браках.

— Да это я так, к слову, — отмахнулся Брок, хотя в глубине души очень обрадовался тому, что Джек вообще об этом думал, улыбнулся мягко, накрыл его ладонь своей.

— Баки, что ты там так тяжело пишешь? — спросил Джек. — “Дорогой Стив, я жив, очень по тебе скучаю, приезжай в гости, вот мое фото, Баки”. Ну и пару деталей, чтобы он понял, что это ты — что-то, что только вы двое знаете.

Вздохнув, Баки всё же закрыл ноутбук, отложил его в сторону и взялся за вилку. Он и не представлял насколько тяжело будет написать эти несколько слов, сколько из него сил и нервов вытянет то, что он хотел сделать очень давно.

«Здравствуй, Стив. Не знал, как начать для тебя письмо, несколько минут смотрел на пустую страницу, подбирал слова.

Я жив. Не погиб упав с поезда, не разбился, хотя иногда казалось, лучше бы и остался лежать в том каньоне. Но я выжил, точнее, это Гидра не позволила мне умереть. Только недавно узнал, что нашли тебя, что ты не умер, чёртов идиот.

Мелкий, ну как так можно?

Я жив. Сбежал от Гидры. Замуж вышел, представляешь.

Хотел бы тебя увидеть, Стиви, правда хотел бы.

Бак».

И фотография, та самая, где он невероятно счастливый со злым, вырывающимся Броком на руках выходит из маленькой церквушки.

***

“Баки! Баки, где ты? Баки, это правда ты? Баки, что тебе сказала Мэри Тейлор, когда ты не повел ее на танцы, а остался со мной, когда я болел? Баки, ты правда жив? Я хочу к тебе приехать.

Всегда твой, Стив Роджерс”.

Баки захлопнул крышку ноутбука, провёл по ней ладонями. Он страшно скучал по Стиву и такой скорый ответ его несказанно порадовал.

«Стиви, она назвала меня ослом и посоветовала впредь придумывать легенды получше, чем вечно болеющий задохлик по соседству.

Это правда я. Самое смешное, не так давно мы с тобой работали чуть ли не в соседних зданиях. Ты на ЩИТ, а я на Гидру. Кстати, Александр Пирс — глава американского филиала Гидры. Ты сам знаешь, кому лучше всего донести эту информацию. Только, ради бога, не упоминай меня. Только-только всё в жизни устаканилось.

Я в Гильбоа. Маленькое такое королевство в Европе.

Адрес я тебе дам, приезжай. Только один. Я не знаю всех, кто работал на обе стороны».

И к этому письму приложил фото себя на шезлонге посреди королевского зимнего сада с пепельницей Брока, стоящей прямо на голом животе.

“Баки! Баки! Господи, у меня слов нет. Ты в Шайло? Я приеду. Обязательно приеду! Что у тебя с рукой?”

— Вот приедешь — расскажу, — вслух добавил Баки и выслал Стиву все координаты, уверенный, что никто лишний не прознаёт об этом.

Воскресенье заканчивалось. Брок снова утащил Джека на диван перед огромным телевизором и больше тискал, лез под одежду, чем смотрел какой-то фантастический боевик про насекомых-мутантов. Джек льнул к его рукам и едва не мурлыкал.

Он был счастлив. У него были два самых офигенных мужика в мире и корона. Что еще надо для счастья?


The end

@темы: @PaleFire

---

Не спать.
Глава 12.



До постели Джек дополз только к полуночи.

— Я всегда знал, что корона — это та еще каторга, — сказал он, снимая галстук перед зеркалом. — Но теперь я понимаю отца с его “паломничествами”. Объявлю уик-энды “днями семьи” для всего королевства и буду отдыхать.

— И праздники, — буркнул Брок, развалившись на постели в позе морской звезды. — В Рождество хочу тебя под ёлкой, а не с экрана телевизора. И ради бога, никакой прессы во дворце.

— Дворец — частная территория. Сюда никогда не допускалась пресса, — сказал Джек, швыряя пиджак и рубашку на кресло. — Послезавтра устраиваю смотр войск. А сейчас — душ и постель.

— Хороший план, — одобрил Брок, не открывая глаз, за что чувствительно получил подушкой от Баки.

— Пойдём, — он приобнял Джека, усмехнулся, получив средний палец ответом на шалость от второго любовника. — Помогу тебе сбросить сегодняшний день.

— Вы туда мыться идёте, а сбрасывать сюда, как понял Зимний?

— Чётко и ясно, командир.

— Спинку мне потрешь? — спросил Джек, утягивая Баки в ванную. — Расскажи, чем вы с Броком сегодня занимались.

По военному быстро раздевшись, Баки улыбнулся, погладил Джека по плечам, чуть надавливая, разминая затекшие от бесконечного сидения за столом мышцы, погладил спину, задержавшись ладонями на пояснице.

— Брок разбирался с охраной дворца, личной гвардией короля и орал, что разгонит к чертям весь этот шалман, а я всё это выслушивал, — ответил он, включил душ, регулируя воду. — Никогда на моей памяти он так не орал.

— Он разгонит, я не сомневаюсь, — улыбнулся Джек, вставая под тугие струи и запрокидывая голову. — Я подписал документы о назначении личной гвардией короля ребят из “Стайка”, осталось их дождаться. А свободные вакансии гвардейцев заполнят мои парни из сто двадцать седьмого. Что ты думаешь о Хелене и Сете?

— Жаль, не все вернутся. Милз в Хорватии осел, денег, что с Броком натаскали мимо кассы Гидры, на несколько лет безбедной жизни хватит, — кивнул Баки, выдавил на мочалку пахнущий свежестью гель для душа, вспенил. — Ещё парочка тоже устроилась, но основные силы уже в пути.

Баки развернул Джека спиной к себе, подтолкнул к стенке, заставив на неё опереться. Провёл живой ладонью вдоль позвоночника, сжал живой ладонью ягодицу. Джека хотелось до звёзд перед глазами, ярких цветных вспышек, стоило только представить, как он будет гнуться в спине, подставляясь.

— Хелена, — продолжил он, откашлявшись, провёл мыльной губкой по лопаткам Джека. — Умная женщина. Хоть она и любила твоего отца, а тебя считает виноватым в его смерти, но ради сына готова на всё.

— Насчет смерти Сайласа — не так уж она и не права.

Джек оперся о стену, расставил ноги и выпятил задницу.

— Отмой меня получше, — попросил он. — Везде.

И подмигнул Баки.

Ткнувшись Джеку лбом между лопаток, Баки застонал, широко лизнул от плеча до линии роста волос и снова взялся за мочалку, принялся вертеть Джека так и эдак, стараясь побыстрее намылить его всего, погладить, потрогать, так же быстро смыл белые хлопья пены, вновь развернув спиной к себе, стёк на пол душевой кабины. Погладил крепкие ягодицы, коснулся губами обеих по очереди.

Джек повел плечами, чувствуя, как из мышц вытекает напряжение. Подумал о том, что надо бы оборудовать где-нибудь во дворце тренажерный зал. Но об этом пусть размышляет Брок.

Он посмотрел на Баки через плечо и спросил:

— В постель? Только зубы почистим.

— Чисти, не мешаю, — глухо отозвался Баки, не имея возможности оторваться от двух сладких половинок, раздвинул их и со стоном лизнул сжатые мышцы входа, зажмурился, пережидая тёмную жаркую волну, накрывшую с головой.

Джек ахнул и едва не смахнул с полки стакан с зубной щеткой.

— Брок обидится, — напомнил он. Но Баки толкнулся в него языком, и Джек не удержался от стона.

— Я тебя мою, — возразил Баки, обводя края входа по кругу, вылизывая складочки.

Внизу живота приятно тянуло непривычной тяжестью, но Баки было не до чего, он со стоном лизал, толкался языком, почти до синяков сжимая бёдра Джека. Джек прикусил кое-как вымазанную пастой зубную щетку и постанывал сквозь щетину. Раньше ему не перепадало такой ласки, и от нее подкашивались ноги и кружилась голова. А член стоял до боли.

Баки почти выл в голос, стонал, дорвавшись наконец до желанного тела, добавив к языку один палец, он аккуратно гладил Джека изнутри, хотя самого страшно колотило.

— Вы там, блядь, утопли что ли? — рявкнул Брок, распахивая дверь ванной комнаты. — Поня-ятно!

Джек выплюную зубную щетку, открыл рот, чтобы что-то сказать, но палец Баки так удачно прошелся по простате, что Джек только застонал. Брок в мгновение оказался рядом, влетел, как был, в одежде, вклинился между Джеком и стенкой, затыкая его рот поцелуем, обхватил ладонью член.

— На минуту оставить нельзя.

Джек чуть не упал. Его целовал Брок, его ласкал Баки, и это было так хорошо, так долгожданно, что хотелось плакать. Он готов был отдаться им прямо здесь, под бьющей по плечам и макушке водой.

Стерев с губ остатки зубной пасты, Брок чуть отстранился, давая Джеку прополоскать рот, и тут же подхватил его на руки, чуть не сверзившись на скользком мокром полу, шагнул из душевой кабины.

— Полотенце, — бросил он через плечо пребывающему в какой-то прострации Баки, а сам понёс Джека в спальню, выцеловывая узоры на его шее.

Джек едва заметил, как его вытерли. Он распластался на постели и поманил к себе обоих любовников. Выговорить что-то внятное Джек уже не мог. Оба любовника переглянувшись, вытянулись с обеих сторон от Джека. Брок накинулся на губы, шею, вылизал соски, прихватывая губами острые вершинки. А Баки, утробно урча, навис над членом Джека, обхватил его ладонью, слизнул с головки прозрачную капельку.

Джек зажмурился, пытаясь удержаться на краю водоворота.

— Ре… резинки в тумбочке. И смазка…

— Смазка, — повторил Баки, но так и не двинулся с места, его сейчас больше заботил ровный красивый член, подрагивающий от нетерпения.

Едва найдя в себе силы оторваться от Джека, Брок дёрнул на себя первый попавшийся ящик, не особо понимая что он ищет, выгреб всё на пол и, подхватив полный, ещё не распечатанный баллон, швырнул его Баки.

— Давай, сладкий, — прошептал Брок, укладываясь среди подушек, затянул Джека на грудь, развернул к себе лицом. — Прогнись, покажи себя Детке.

Джек послушно встал на четвереньки, раскрываясь, но, будто передумав, потянулся к Баки, чтобы поцеловать его.

Он полыхал от возбуждения как костер, в который плеснули бензина. Голову вело. Джек чувствовал себя нужным, желанным, любимым — не потому, что он принц, как в былые времена, а просто потому, что он — это он.

Лизнув Джека в подставленные для поцелуя сладкие губы, Баки подтолкнул его, снова укладывая на грудь Брока, сходя с ума от одной мысли, что ему можно, наконец действительно можно касаться их обоих, смотреть, как Брок собирает губами стоны Джека, водит смуглыми сильными ладонями по его спине, хватает за задницу, разводя половинки в стороны, давая Баки больше свободы для маневра, вылизывать самому тяжёлые, поджавшиеся в ожидании удовольствия яйца, растягивать тугую дырку, обводя припухшие края языком, почти орать в голос от того, как гнётся спина Джека, как он вскидывает бёдра, подаваясь на язык.

— Господи… — выдыхал Джек. — Ну пожалуйста…

— Брок, я не могу, — жалобно простонал Баки, только сейчас вспоминая о всё ещё сбоящем организме.

— Можешь, Детка, ты всё можешь.

И правда мог. Баки с изумлением обхватил свой стоящий колом член ладонью, застонал, теряя последние силы сопротивляться желанию. Приставив блестящую от смазки головку к призывно открытому входу, замер, уткнулся лбом между лопаток Джека и немного толкнулся, совсем чуть-чуть, входя только головкой.

Джек застонал в голос и подался назад, насаживаясь на распирающий, растягивающий его член Баки. Ему было хорошо до боли, как не было уже очень давно.

Джек ткнулся в шею Брока, покусывая и целуя, чувствуя, как дырка пытается сжаться вокруг здоровенного члена.

— Тише, Детка, — выдохнул Брок, как-то сумевший уловить изменение настроения Баки, успел схватить его за яйца, останавливая движение. — Аккуратнее, Джек у нас хрупкий, нельзя больно делать. Ну же, Детка, очнись, посмотри, как он стонет, посмотри, какой красивый.

Выпустив яйца Баки из захвата, Брок раздвинул задницу Джека ладонями, обвёл по кругу припухшие, максимально растянутые мышцы, плотно охватывающие крупный член Баки.

— Малыш… — Баки погладил Джека по покрытой бисеринками пота выгнутой спине. — Такой тесный…

— Давай же… — взмолился Джек.

Броку сносило крышу ничуть не меньше. Зажатый между телами член горел, пульсировал, требуя к себе внимания, но Брок был слишком занят Джеком, его потребностями, желанием доставить ему максимальное удовольствие, да и от сильных толчков Баки, вдавливающих его в матрас, перед глазами вспыхивали звёзды.

Джек подался назад и опустил голову. Член Брока мазнул по его губам, и Джек открыл рот, чтобы облизать его.

Баки начал двигаться медленно и совершенно неотвратимо.

Было жарко, влажно, охуительно хорошо в тесной глотке Джека, от зрелища его губ на своём члене, от осознания, что Баки впервые за много лет так же хорошо, как и ему самому. Удовольствие било в голову, в грудину, сладкой мукой сжимая сердце, стекало в солнечное сплетение, концентрируясь, нарастая, готовое размазать, растереть в пыль.

Джек глухо вскрикивал от каждого толчка, не выпуская члена изо рта. У него кружилась голова, и если бы Баки не держал его за бедра, Джек давно бы распластался под ним. Было крышесносно хорошо, так правильно, так…

Баки двинулся, попав по простате особенно удачно, и Джек застонал.

Поймав правильную амплитуду и угол движения, Баки немного ускорился, готовый вот-вот снова сорваться, отпустить контроль, настолько ему было хорошо. Давно забытое хищное обладание, яркое, слепящее удовольствие возносили на небеса, отключая последние тормоза. Тело горело, напрягая все разом мышцы, выкручивая настройки мира на максимум, раскалывая его на отдельные фрагменты, сложить вместе которые плавящийся мозг был уже не в состоянии, особенно когда закричал Брок, забился, судорожно вскидывая бёдра.

Джек едва не подавился, но успел сглотнуть. Он припал грудью к ногам Брока, прижался щекой к его животу, чувствуя, как Баки сильно и прицельно таранит его, вознося куда-то вверх, к невозможному наслаждению.

Подхватив Джека под живот, Баки его заставил встать на колени, удерживая одной рукой. Броку ничего не надо было объяснять, он вывернулся, широко, мокро лизнул от яиц до головки и забрал в рот, всосал, сжимая губами, сглатывая, вибрируя горлом.

Джек закричал, насаживаясь на член Баки, и его швырнуло куда-то в бесконечную бездну, полную радужных кругов и света. Он бился между Броком и Баки, кончая, а потом разом обмяк, судорожно сжимаясь на члене Баки. Из тела словно вынули все кости, кожа стала неимоверно чувствительной.

Уложив Джека на подушки, Баки дёрнул на себя Брока, впился в его губы поцелуем, слизывая чужую сперму, вспыхивая от пряного солоноватого вкуса ещё жарче.

— Хочу! — рыкнул Баки, не контролируя голосовые связки. — Мало, ещё хочу! — стиснул в объятиях, пробравшись скользкими пальцами между половинок, потрогал вход.

— Порвёшь — яйца отстрелю, — сипло предупредил Брок, выжатый одним из самых крышесносных оргазмов почти на максимум, развернулся спиной, цепляясь взглядом за расслабленного Джека, из задницы которого густой струйкой вытекала сперма.

Баки был аккуратным, честно старался собрать в кулак разбегающиеся мысли, вернуть себе контроль над собственным телом, но потерпел неудачу ровно в тот момент, когда нагнувшийся над Джеком Брок, оттянул в сторону ягодицу Джека, с голодным урчанием слизал белёсые капли, задевая края растраханой дырки.

— Господи, — выдохнул Баки, крупно вздрогнул, вбивая в Брока сразу два пальца, наскоро растягивая, не слыша шипения и мата.

Джек тихо заскулил, почувствовав горячий мягкий язык.

Баки частил, вбивался в распростёртое под собой тело рвано, жадно, словно это было последней возможностью пометить, присвоить окончательно себе. Он вколачивался в Брока, то сбиваясь с ритма, то ускоряясь, меняя угол, слушал хриплое с присвистом дыхание, глухие стоны, целовал, лизал шею, кусал, прихватывая кожу на загривке, чувствуя, что ещё немного, вот-вот — и он окончательно кончится, истончится до полупрозрачности. Тугая пружина внизу живота щёлкнула и вдруг за раз распрямилась, вышибая мозги.

Покачнувшись, Баки упал рядом с Броком, благодарно коснулся губами подрагивающего бёдра. Он бы не удивился, увидев на потолке над постелью красные брызги вперемешку с мозгами. Но было хорошо, было правильно и полно.

— Мудила ты, Детка.

— Он просто дорвался, — Джек кое-как собрал себя в кучу и улегся поперек их обоих. — И я.

— Завтра у меня выходной, — прохрипел Брок, устроившись удобнее, растёкся по кровати, не собираясь никуда двигаться ближайшие несколько часов.

— А у меня нет, — вздохнул Джек. — Поэтому давайте спать.

@темы: @PaleFire

---

Не спать.
Глава 11.



Брок, как и обещался, рано утром уехал за Пардесами, хотя и чувствовал себя совершенно разбитым, невыспавшимся. Сначала никак не мог уснуть, с тоской поглядывая на застывшего в оконном проёме Баки, а когда тот всё-таки пришёл в постель, всё равно Брок вскидывался почти каждые пять минут, проверяя, все ли на месте. Тревога никак не отпускала. Он как человек, не склонный к таким состояниям, даже немного испугался и чуть было не списал собственные метания на плохое предчувствие, которому всегда безоговорочно доверял. Но, промаявшись до утра, встал, простоял минут двадцать под холодным душем и отмахнулся от всего.

Сейчас у него была главной задача привести Хелену Пардес с сыном ко двору, а с Баки он попробует объясниться позже.

Вместо Брока к Баки пришел объясняться измучившийся в одиночестве королевской спальни, где даже кровать успели заменить, Джек.

— Стив Роджерс, Капитан Америка… — начал он. — Я думал, он был твоим командиром.

— Другом. Он был моим лучшим и единственным другом, — ответил Баки. — А уже потом командиром и в самой меньшей степени Капитаном Америка. Он рисковал своей жизнью, вытаскивая меня из плена и… — Баки сбился. — Я помню, как мне в Гидре сказали, что он умер, показали даже статью, и я тогда сломался, позволил делать со мной всё, что им хочется.

— Значит, мы напишем ему, — сказал Джек. — Он жив, просто, скорее всего, думает, что ты тоже умер. Ты вернешься к нему? Вы же боролись с Гидрой во Второй мировой, да? А она все еще жива…

Баки придвинулся ближе к Джеку, привалился к боку, устроив голову на плече.

— Напишем, — согласился он. — И нет, не вернусь. Я и тогда-то скорее воевал за Стива, чем действительно боролся с Гидрой. Я привык за него воевать, — со вздохом принялся рассказывать Баки, уплывая в воспоминаниях очень-очень далеко. — Он задохликом был, худым, болезненным, но лез куда не надо, нарываясь на неприятности, а я вытаскивал. И когда он символом стал, пошёл следом, потому что кто, кроме меня, его вытащит, если что?

— Значит, обрадуем его тем, что ты жив и молод, — улыбнулся Джек и совсем тихо спросил: — Почему вы с Броком не пришли ко мне сегодня?

Поцеловав Джека в висок, Баки перетащил его на колени, усадил лицом к себе.

— Брок меня сторожил, а я... — он криво усмехнулся. — Я вспоминал. Когда заклятие спало, память была не нужна, я был счастлив тем, что имею, и вы оба рядом, тёплые, родные, — Баки погладил Джека по спине. — Мои. А когда зашёл разговор про рисунки, вспомнился Стив и всё остальное, как потоком, прибило ко дну, не давая всплыть, пока всё не вспомню. Даже двигаться было тяжело. Брок не спал, следил за мной.

— Могли бы позвать меня, — вздохнул Джек. — Понимаешь, без вас… Без вас все это, — он жестом обвел все окружающее. — Не имеет особого смысла.

— Не подумал, прости, вчера сложно было думать. — Баки коснулся губами скулы Джека, поцеловал ямку на подбородке, уголок губ. — Надо нам выбрать себе комнату, обжиться там, чтобы не мыкаться по разным спальням, встречаясь только после полуночи. Король ты или не король?

Ему действительно хотелось постоянно быть рядом с Джеком и Броком, просыпаться вместе с ними, завтракать, никуда не спеша, может, потом и расходиться каждый по своим делам, но с возможностью завалиться в один из кабинетов в середине ланча, целуясь, спрятаться за портьерой, вечером вместе ужинать, рассказывать обо всём, что произошло за день, звать их обоих своими, не скрывая этого, и засыпать только вместе.

Хотелось быть супругом Джека Бенджамина в той же степени, как и Брока Рамлоу.

— У меня в спальне кровать три на четыре метра, — сказал Джек. — Королевское ложе. Гардеробная, столовая, гостиная и кабинет. Нам троим хватит места.

— Поверь, родной, нам хватит и полуторки, если там будешь ты.

***

Брока откровенно вырубало, он дважды съезжал на обочину, выходил из машины подышать по-зимнему свежим воздухом, надеясь, что в голове прояснится. Нормально он спал в последний раз, упившись в самолёте и то — спал ли? И не такой уж и юный организм сбоил, не давая вести машину, да и вообще хоть на чём-нибудь сосредоточиться. Можно было бы вколоть себе стимуляторы, потому что купленный по дороге кофе не действовал, но он не так давно с них только слез.

К дому Пардесов Брок подъехал на полтора часа позже, чем планировал, посидел немного в машине и вышел. Женщины его любили, а он их нет, не умел с ними разговаривать, умасливать, завлекать. Привычный говорить открыто то, что думает, Брок отбивал охоту с собой общаться после первых же минут, но в этом случае он лучше подойдёт на роль переговорщика, чем Зимний, с первого взгляда похожий больше на киллера, чем охранника Его Величества.

Усмехнувшись, Брок закурил, постоял ещё пару минут и, двинулся к двери, раздавив окурок ботинком.

Хелена открыла, едва он занёс руку над дверью, и Брок в ее взгляде прочитал решимость львицы, готовой биться за своё дитя даже ценой собственной крови.

— Хелена Пардес? — спросил Брок, окинув застывшую в дверях женщину изучающим взглядом.

А он понимал Сайласа. Роза была бледной невзрачной ледышкой по сравнению с этой жгучей брюнеткой, способной одним взглядом чёрных глаз сподвигнуть любого мужчину на подвиг в свою честь.

— Что вам нужно? — спросила Хелена, складывая руки на груди.

— Вы и ваш сын, — честно признался Брок. — Его Величество король Джонатан Бенджамин хочет обсудить вашу дальнейшую судьбу. Ваш сын нездоров, ему нужен достойный уход, который вам теперь не по средствам.

— Не вам ли я этим обязана? — прошипела Хелена.

Из-за ее спины выглянул мальчик в толстом свитере с аппликацией-покемоном.

— Мама, это папа?

— Папа умер, Сет, — с горечью сказала Хелена. — Ты же помнишь.

Сет вздохнул.

— Король сам избрал свою судьбу, заточив сына в темницу, — Брок скривился, вся эта высокопарная чушь именно сегодня действовала ему на нервы. — Хелена, позвольте мне войти и мы поговорим. Сквозняки.

— Сет, иди в свою комнату, — велела Хелена, окинула незваного гостя изучающим взглядом и посторонилась: — Входите.

Скинув куртку и оставив ее в прихожей, Брок уселся в кресло, хрустнул шеей, разминая ее.

— Говорить я буду прямо, — предупредил он. — Сам я Сайласа не знал, не знал, каким он вам был мужем и отцом Сету. Но то, что он получил, уж простите, ещё очень малая часть того, что сделал бы я, появись такая возможность, — Брок пожал плечами. — Да и король был он так себе, но это не моё дело. Сейчас вы можете ненавидеть Джека сколько угодно, но Сайлас должен был ответить за издевательства над сыном. Как бы вы, как мать, поступили, если бы Сайлас прилюдно унижал и втаптывал в грязь Сета?

— Сет никогда не давал ему для этого повода, — гордо ответила Хелена. — Официальная версия смерти Сайласа — инфаркт. А реальная причина? Джек все-таки убил его? Все-таки прислал за ним злого духа?

— Пока не давал повода, — уточнил Брок. — И главным поводом для недовольства Джеком были вы и его любовь к вам. Он ненавидел детей от нелюбимой женщины, ненавидел ежедневные завтраки, необходимость отдавать им то, что хотел отдать Сету. Так что не говорите мне про повод, — Брок потёр глаза. — И нет никакого злого духа. Сайласа подкосил инфаркт, когда он узнал, что Джек не только жив, но и решил вернуться ко двору. Я человек военный, прагматик, если позволите, и не верю во всех этих духов, демонов и феечек, — Брок отчаянно кривил душой, но и соврал лишь в малом, в фейри он теперь верил.

— И чего от меня желает Его величество король Джонатан? — вскинула голову Хелена. — Раз я еще жива, то не моей с Сетом смерти, так? Изгнания? У меня нет денег на эмиграцию в страну, где Сет сможет получать достаточную медицинскую помощь.

— Он хочет помочь, хочет, чтобы ребёнок не страдал из-за разборок взрослых, дать вашему сыну квалифицированную медицинскую помощь из любой страны мира, в той же Америке медицина давно лечит то, что здесь считается смертельным. Выучить Сета, наконец. Подумайте, Хелена. Желай он причинить вам вред, мы бы не разговаривали бы с вами. — Брок перестал натянуто, не вполне натурально улыбаться, а глянул так, как всегда смотрел на своих противников, загнанных в угол.

— Хорошо, — кивнула Хелена. — Я поеду с вами. Мисс Рэдд… она жива?

— Жива, но больше не занимает должность советника короля и, скорее всего, отправится вслед за королевой в одно из поместий. Собирайтесь, — Брок поднялся. — Буду ждать вас в машине.

Накинув куртку, Брок вышел, снова закурив, облокотился на капот машины. Всё-таки некоторые женщины удивляли его своей слепотой и нежеланием видеть в избраннике то говно, которое он радостно расплёскивает на окружающих. Хелена любила Сайласа, видела от него только добро и упрямо закрывала глаза на то, что он творил со своей семьёй, уверенная, что с ней он всегда будет добр и ласков.

Поболтав в термостакане остатки кофе, Брок скинул Баки сообщение о том, что договорился с Хеленой и скоро они выедут во дворец.

***

Джек ждал Пардесов в своем кабинете. Он не скучал — некогда было скучать. Высокопоставленные просители текли к новому королю рекой. Баки застыл за плечом смутной угрозой.

— Мой король, — устало улыбнулся Брок, пропустил Хелену с сыном вперёд себя. — Я тебе ещё нужен? — сбился он с официального языка, едва держа глаза открытыми, улыбнулся Баки, получив точно такую же улыбку в ответ.

— Всегда, — улыбнулся ему Джек. — Но сейчас отдыхай. Здравствуй, Хелена. Привет, Сет. Садитесь.

Махнув рукой, Брок ушёл, правда, хватило его только до гостиной, где он и завалился на диван, не снимая куртки.

Хелена скупо улыбнулась и, поблагодарив, села на предложенное место, устроив сына на подлокотнике.

— Вы хотели нас видеть, Ваше Величество? Зачем?

— У меня к тебе предложение, Хелена, — сказал Джек, глядя на Сета, смущенно жавшегося к матери. — Я думаю ввести институт королевских вдов. Моя мать ни в чем не нуждается, а вот у тебя ничего нет. Сайлас не упомянул тебя в завещании. Это несправедливо. Я думаю, будет правильным, если ты станешь получать государственную пенсию как вдова усопшего короля. А Сет — достойное содержание, медицинскую помощь и образование. Видишь ли, Хелена, — Джек откинулся на спинку кресла. — Мне нужен наследник, и я считаю, что мой младший брат вполне годится на эту роль.

— Вы достаточно молоды, чтобы завести своего ребёнка, почему именно Сет? — изумилась Хелена, недоверчиво глядя на Джека.

Видимо, Сайлас не самым лестным образом отзывался о старшем сыне, раз вместо радости такое предложение вызвало лишь настороженность.

— Потому что мне не нужна королева, — честно сказал Джек. — Есть способы обзавестись наследником вне брака, но зачем, если мой отец уже озаботился этим? Болезнь Сета излечима, его школьные успехи, с учетом диагноза, впечатляют. Я признаю Сета братом и назову его своим наследником. Ты останешься при нем — ребенку в любом возрасте нужна любящая мать. Лучшие клиники Израиля, Германии и США в твоем распоряжении. Решай.

Хелена растерянно посмотрела на Сета.

— Да, конечно, я согласна. Ради сына я согласна на всё.

Джек довольно кивнул.

— Может быть, ты хочешь чего-то еще?

— Да, — прямо ответила она. — Мисс Рэдд. Вам она не нужна, а мне поможет с Сетом. Сын ее хорошо знает и любит, она часто оставалась с ним, к любой другой няне он будет привыкать очень долго.

Джек усмехнулся.

— Баки, приведи Томасину, — велел он. — Хелена, изучи документы, — он подвинул к ней папку.

Сжав напоследок плечо Джека, Баки вышел из кабинета и тут же связался с Мэй, чтобы она поспешила и заняла его место за спиной Джека. Он не боялся ни Хелены, ни тем более её сына, но всё равно не хотел оставлять Джека один на один хоть с кем-то. Ему хватило тех моментов, когда он мог приходить только во сне, без возможности помочь физически, хотя и Баки тогда сам себя ещё не особо осознавал, но чувствовал — Джека надо беречь и просто необходимо вытащить из этого гадючника.

С Томасиной у них сложились странные отношения. Она его не боялась, в отличае остальной прислуги и той же королевы, безвылазно сидящей пока что в своих апартаментах. Томасина, похоже, вообще никого не боялась, и Баки даже отчасти её уважал. Запирать ее никто не стал. С Джеком всегда кто-то был, а ни за кого другого Баки не переживал.

— Мисс Рэдд, — он постучался к ней в кабинет, вошёл, удивляясь этой странной женщине.

Она не бросила работу, так же руководила прислугой, словно ничего не произошло, приходила в свой кабинет точно по часам, аккуратно одетая, причёсанная. Если бы не её какая-то маниакальная верность королю и то, что она самолично заточила Джека в его же спальне, Баки не за что не уволил бы эту потрясающую женщину.

— Вас просит Его Величество.

Томасина поднялась без слов, выключила компьютер — Брок, конечно, на всякий случай натыкал туда следящих программ в суматохе первого дня — поправила чуть сбившуюся юбку и вышла вслед за Баки.

— Мистер Рамлоу, — вдруг обратилась она к Баки. — Вы сможете быть так же верны королю, как я?

— Смогу, — не оборачиваясь и не сбиваясь с шага, ответил он.

— Станете новым драконом? А хвалит ли вам сил защитить короля?

Вот тут Баки остановился, взглянул в её спокойное, даже чем-то располагающее лицо.

— Джеку без надобности слепое поклонение. Мы станем его семьёй, тем, чего у него никогда не было, и сделаем всё, чтобы защитить дорогого вам человека.

— Я рада, что ему так повезло с драконами.

— Томасина, — Джек кивнул ей. — Миссис Пардес хочет, чтобы ты была телохранителем при ней и моем брате. Сейчас будет выбрано место, где Сета станут лечить. Когда его здоровье улучшится, я объявлю брата своим наследником.

Томасина едва заметно дрогнула, взглянула на Хелену, и черты ее лица заметно смягчились, она подошла и встала рядом с креслом за спиной у Сета.

— Это будет честью для меня, Ваше Величество.

Она смотрела прямо на Джека, не отходя взгляда.

— Зайди ко мне после четырех за документами о новом назначении. И передай дела по службе безопасности дворца Броку Рамлоу.

— Слушаюсь, Ваше Величество.

И вышла в сопровождении Мэй. Баки же занял своё место за плечом Джека, едва заметно улыбнулся разглядывающему его Сету. Мальчик моргнул и, дёрнув мать за рукав, что-то прошептал ей на ухо. Баки только уловил, что он говорил что-то про отца и братьев. Хелена поначалу возмутилась, одёрнула сына, но вновь повернувшись в Джеку, замерла, её глаза заметно расширились.

— Что, Сет? — спросил Джек.

— У тебя есть старший брат, — без затей ответил тот. — Я тоже брата хотел, но папа не разрешил.

— Джеймс Рамлоу — больше, чем мой брат, — ответил Джек. — А твой старший брат — я. Джонатан Бенджамин.

Он улыбнулся мальчику.

— Брат? — глаза Сета заблестели. — Мама, у меня брат есть. Такой взрослый. А он король? Как папа?

Хелена бледно улыбнулась, обняла сына, но он лишь на миг прижался, вывернулся и подошёл к Баки, встал рядом, заглядывая его снизу вверх.

— Можно ещё одну просьбу? Можно мне… навестить Сайласа?

— Да, конечно, Хелена, — кивнул Джек. — Томасина проводит тебя к склепу. Да, Сет, я твой брат и я король Гильбоа. А ты будешь наследным принцем.

— Сет, останешься здесь с… братом? — спросила она, но мальчик похоже и не слышал вопроса, вовсю занятый освоением кабинета, ведь ему можно, его брат король.

— Я провожу миссис Пардес к Томасине и разбужу Брока, — Баки коснулся плеча Джека. — Ему ещё дела службу безопасности на себя брать, пока Томасина здесь, не скучайте.

— Сет, — окликнул мальчику Джек, когда Баки сменила Мэй. — Король — это не только корона. Это тяжелая работа и большая ответственность. Вот скажи, ты ведь отвечаешь за то, как ты учишься, за то, что творится в твоей комнате?

— Конечно, — ответил он, серьёзно посмотрел на Джека. — И за маму. Я же мужчина.

— А король отвечает за всю страну и за всех жителей королевства, понимаешь? Меня учили быть королем, а я буду учить тебя.

— А у меня получится? Папа считал, что я не сумею быть королём. Но я буду стараться.

— Папа ошибался, — коротко сказал Джек. — Все ошибаются.

Следующий час Джек полностью посвятил своему брату — будущему наследнику. Мальчику нравились самолеты, он мечтал летать. Он любил маму и скучал по отцу. Если Сайлас и рассказывал ему какие-нибудь гадости про старшего брата, Сет их не помнил или просто не связывал с Джеком.

Джек распорядился, чтобы для Сета принесли какао и пирожные. Когда Хелена вернулась за сыном, он как раз доедал последнее.

— Сет, поехали домой, — позвала она сына. — Спасибо вам, Ваше Величество, не знаю как бы мы справились со всем сами.

— Я провожу миссис Пардес и мисс Рэдд, — сказал возникший из-за ее плеча хмурый и совершенно невыспавшийся Брок.

Джек кивнул ему.

@темы: @PaleFire

---

Не спать.
Глава 10.



Коронация прошла по плану. Пока Джек шёл по красной ковровой дорожке к трону, советники переглядывались и несмело улыбались, кто-то даже хлопнул в ладоши, но никто его не поддержал. Единственные, кто действительно были рады Джеку — стоящие по периметру зала военные, вытянувшиеся по стойке смирно, стоило принцу только ступить на дорожку.

Брок усмехнулся. С такими работать будет одно удовольствие.

Рядом с троном стоял советник Хансен и больше похожая на тень самой себя Роза. Хансен держал красную бархатную подушку, на которой лежала корона. Джек поймал взгляд матери и прищурился. Роза поджала губы. Она была возмущена и растеряна, но не готова на скандал в прямом эфире. Может, Джек пока и творит, что хочет, но тяжесть короны усмирит его.

Джек опустился на колено перед матерью, и Роза опустила корону на его голову. Зал взорвался привественными возгласами. Джек принес присягу королевству и выпрямился, оглядывая бесчисленные фото- и видеокамеры присутствующих журналистов.

— Король Сайлас покинул нас, — звучно произнес он. — Но Гильбоа не осиротеет.

К трону потянулись было советники, но Брок с Зимним оттеснили их в сторону и оба опустились на одно колено, предано глядя в глаза своему королю.

Джек, скрыв улыбку, принял их присягу. Может, до поры Брока и Джеймса Рамлоу и будут считать братьями, но продлится это недолго.

Потом потянулись советники, министры, генералитет… Банкета по поводу коронации не предполагалось: Джек объявил годовой траур по поводу смерти Сайласа. Сам он не скорбел нисколько: заключение выжгло в нем не только милосердие, но и любые добрые чувства, которые Джек испытывал к семье.

Последним к присяге подошел Шепард. Джек глянул на зятя так, что тот отшатнулся и едва не опрокинулся на спину.

— Успел-таки, — тихо шепнул Брок.

Они с Деткой успели навести о нём кое-какие справки, хотя хватало и того, насколько сильно фермерский сынок был поперёк горла Джеку, но фигурой он был заметной, даже в каком-то смысле знаковой. И использовать этого наивного телёнка — Брок не мог его назвать по-другому, раз Шепард благоговейно вздыхал, когда ему хуй за щеку пихали — милое дело, зачем избавляться от таких многообещающих кадров. В Геф можно послом услать, оставив жену с дочкой при дворе.

Брок мечтательно смежил веки, прикидывая, как замечательно они все трое смогут развернуться. Зимний любому отобьёт охотку соваться в Гильбоа, а внутренних врагов Брок самолично препарирует и заспиртует. Осталось только Кросса-младшего к делу приставить. Паршивец на коронацию не явился.



Эндрю Кросс не смог не прийти на похороны дяди. Выглядел он скверно: тощий, как скелет, с синими мешками под ввалившимися глазами, с обгрызенными до мяса ногтями.

— Кузен, — мягко обратился к нему Джек за поминальным столом, — тебе определенно нужна помощь врачей.

— А? — повернулся к нему Эндрю.

— Мама, ну что же ты не следишь за здоровьем племянника? — укорил Розу Джек.

Эндрю криво улыбнулся, а потом внезапно разрыдался, сморкаясь в салфетку. Роза поморщилась. Она терпеть не могла Эндрю.

— Переоценил я его, видимо, — чесанул затылок Брок.

Их с Зимним за стол никто не сажал, хорошо хоть из зала не гнали, да они и не напрашивались, всё-таки поминки, не хотелось скорбь разбавлять скандалом. И так двухлетняя дочь принцессы все время норовила выплюнуть морковку в тарелку к отцу, сбивая настрой.

Брок ещё раз взглянул на Эндрю. Парня определённо нужно было спасать. Почему-то его было почти что жалко, слишком неприглядное зрелище он из себя представлял, а верный до гроба человек, питающийся с рук короля, никогда не будет лишним.

— Займёшься?

Зимний молча кивнул, мрачно глядя в спину Шепарда, от чего тот потел, бледнел, заикался и вообще чувствовал себя явно не в своей тарелке.

Эндрю увезли в частную клинику нервных болезней еще до того, как закончился поминальный ужин. Джек знал, что в клинике, не афишируя этого, работают отличные наркологи. Пусть займутся Эндрю, а дальше будет видно, что с ним делать.


— Давид, — обратился к Шепарду Джек, когда семья перебралась в королевскую гостиную. — Если ты собираешься оставаться при дворе, тебе необходимо получить достойное образование. Десяти классов средней школы недостаточно. Ты можешь выбирать: военная академия или дипломатическая академия. Или же я дам тебе отставку, и ты сможешь посвятить себя семье.

Мишель озадаченно посмотрела на брата. Она по-прежнему любила Давида и просто обожала двухлетнюю Кэтрин, но неотесанность мужа, такая очаровательная в первый год совместной жизни, в последнее время Мишель напрягала. Сайласа все устраивало, а сама Мишель давно привыкла, что у нее нет права голоса, как бы она ни старалась.

Шепард посмотрел на жену.

— Мне надо посоветоваться с Мишель, — выдавил он.

— Не тяни слишком долго, — сказал Джек. — Вступительные экзамены в июле, а тебе еще надо подготовиться к ним.

— Наймем преподавателей, — решительно сказала Мишель.

Маленькая Кэтрин сползла с ее рук и потопала к Джеку. Подошла к нему, заглянула в лицо.

— Это дядя Джек, — нервно сказала Мишель.

— Дядя? — спросила Кэтрин.

Она была очаровательна и вся в отца — золотистые локоны, голубые глаза… Джек посадил племянницу к себе на колени, и она заулыбалась.

— Не следовало тебе тащить малышку на поминки, — сказал он сестре. — Но я рад с ней познакомиться.

Джек не стал говорить о том, что о рождении племянницы узнал всего месяц назад, когда добрался до архива новостей Гильбоа в интернете; не стал укорять Мишель за то, что она не беспокоилась о брате. Может, она и беспокоилась, просто Джек об этом не знал.

Роза, вся в черном, с темным траурным макияжем, постарела за сегодняшний день на десять лет. Она не любила ни мужа, ни сына, она любила быть королевой. И прекрасно осознавала, что с сегодняшнего дня отходит на второй план. Королева-мать — это совсем не то, что супруга правящего монарха.

Она бросила недобрый взгляд на обоих Рамлоу. Откуда только Джек вытащил этих… этих… у нее слов не было.

Зимний с Броком, притащив с кухни поднос с чайными принадлежностями, преспокойно сидели у самого окна и общались, правда преимущественно жестами, совершенно не обращая ни на кого внимания. Броку далеко до фонаря были все эти семейственности. Выросший в приюте, он окружал себя только действительно верными людьми, не размениваясь на мифические родственные связи, а потому и не пытался произвести благоприятное впечатление.

— Зимний…

— Я Баки, — возразил тот и отхлебнул из чашки, прижмурившись от удовольствия.

— Хуя себе ты именами обрастаешь, — хмыкнул Брок и запустил руку в вазочку с печеньем, захрустел, краем глаза уловив движение рядом с собой.

— Я Джеймс Бьюкенен Барнс, Баки Барнс, — внёс ясность Баки, во все глаза разглядывая светловолосую девчушку, выглядывающую из-за кресла Брока и больше заинтересовавшуюся шоколадным печеньем, чем незнакомыми дядями.

— Пардон, — Брок закрыл рот ладонью.

— Никакого воспитания, — притворно ужаснулся Баки и захохотал, когда девочка округлила глазки и прикрыла ладошкой рот.

— Не учите ребенка плохим словам, — обернулся к ним усмехающийся Джек.

Мишель подошла к Кэтрин, подхватила ее на руки.

— Мы… — начала она. — Кэтрин пора спать. У нас апартаменты в Дворцовом квартале.

— Да, Ва… Ваше величество, — Шепард забрал дочь у жены. — Позвольте откланяться.

— Идите, — махнул рукой Джек. — Мишель, решайте скорее и сообщите мне результат.

— Любят тебя дети, командир, — растянул губы в улыбке Баки, погладил Брока под столом по бедру, заставив подавиться чаем. Розу, похоже, он считал чем-то вроде мебели и говорил при ней совершенно свободно.

— Так, блядь, пятнадцать беспризорников с бандитскими рожами на мне вот уже сколько лет? Правильно, дохуя! — отмахнулся тот, налив себе ещё чаю.

— Тогда тебя тоже порадует новость, — сказал Баки, развалился в кресле вытянув невозможно длинные ноги. — У королька-то не один сын был. Я тут с местным драконом посекретничал, — он хрустнул пальцами. — И в пригороде Шайло у Сайласа Бенджамина живёт любимая женщина и растит их общего сына. Фамилия Пардес, мой король, тебе ни о чём не говорит?

— Что? — лицо вскинувшейся Розы перекосило злобой.

— Не слышал, — покачал головой Джек. — Сколько мальчику?

— Лет десять. Мальчик слабый и болезненный, часто по больницам, но отец тщательно следил, чтобы его показывали самым лучшим врачам, — перечислял Баки, внимательно следя за Джеком, чтобы вовремя заткнуться, не причинить лишней боли. — В доме любовницы Сайлас также был частым гостем, все эти паломничества как раз выпадали на праздники и годовщины.

— А, ну-ну, — кивнул Джек. — Привези мне Пардесов завтра. У королевского бастарда должно быть достаточное содержание.

— Джек, как ты можешь! — воскликнула Роза.

— Назначу брата наследником, дам ему соответствующее образование, — широко улыбнулся Джек. — Его мать получит содержание как королевская вдова.

— Ты так оскорбишь меня? — не поверила королева.

— Оскорбил тебя Сайлас, заведя вторую семью. А я просто забочусь о родственниках.

Баки кивнул, запихав в рот две печенюхи. Он даже не знал, как будет уговаривать женщину, да ещё и с ребёнком, поехать во дворец для встречи с новым королём. Ни одна мать не согласится на такое, а угрожать или вез\ти силой не хотелось. Он с надеждой глянул на Брока, на что тот закатил глаза.

— Уболтал, чёрт языкатый, но тогда ты мне отсасываешь перед поездкой, а то мало ли там дамочка горячая, — поиграл бровями Брок.

— Ты превратил дворец в казарму! — возмущенно взвизгнула Роза.

— Когда отец настаивал на том, чтобы отдать меня в военную академию, ты не спорила, — усмехнулся Джек. — А ведь я мечтал стать художником.

— Ты рисуешь? — неожиданно воодушевился Баки.

— Рисовал когда-то, — сказал Джек и чуть ссутулился. — Неприлично для боевого офицера, да?

— Почему? Стив рисовал, а он, на минуточку, символом нации был, Капитан Америка.

— А почему был? — не понял Брок. — Он есть. Роджерса не так давно нашли и разморозили. Пашет во славу справедливости, равенства, братства, не щадя живота своего.

Баки моргнул, потряс головой, чтобы понять, не ослышался ли он, и до хруста сжал подлокотники кресла.

— И ты мне не сказал, — сипло выдавил он.

— А почему я должен был тебе говорить? — нахмурился Брок и тут же удивленно вскинул брови, виновато глянул на ссутулившегося Баки. — Детка… Детка, прости, я не думал об этом совсем. Прости идиота, — Брок подлетел к Баки, плюхнулся перед ним на колени, сжал ладонями лицо, заставляя посмотреть на себя. — Хочешь, вернёмся, закончим здесь и вернёмся? Свяжемся с Роджерсом, может… не знаю. Детка, только не смотри так, не надо.

— Джек, — покачал головой Баки. — Мы не бросим Джека.

@темы: @PaleFire

---

Не спать.
Глава 9.



Джек отвел Брока в гостевую спальню в дальнем крыле, где традиционно останавливались дипломаты. В спальне короля готовили к погребению труп Сайласа, в спальню наследника Джек не зашел бы и под дулом пистолета, на комнаты сестры он тоже не собирался покушаться.

Притянув Джека к себе, Брок молча снял с него китель, развязал тугой узел галстука, присел у ног и занялся ботинками. Проснувшись с похмела в объятиях Джека, когда самолёт заходил на посадку, Брок не сказал ни слова, скупо извинился за доставленные неудобства и на этом закончил. И вроде бы он этого и хотел, да и Зимний не раз заявлял, что ему здесь видится чёткий триумвират, сам Брок отбрасывал эту идею как невозможную. Он простой человек и хотел простых отношений. Но от Джека невозможно было оторваться, ладони помнили гладкость и жар кожи, губы — сладость поцелуя. Пусть он и очень смутно помнил события той ночи, белёсые пятна на брюках были очень красноречивы.

— Ложись, я прослежу, чтобы тебя никто не побеспокоил, — велел Брок поднимаясь.

— Ляг со мной, — попросил Джек.

Сбросив тактическую куртку и расстегнув ремень кобуры, Брок вытянулся на постели поверх покрывала и похлопал рядом с собой ладонью. Он мог сколько угодно сопротивляться желаниям тела, но врать самому себе не любил.

Джек лег рядом и привалился к Броку, не боясь помять форменные брюки. Положил ладонь ему на грудь, перекрещенную ремнями перевязи.

— Какую должность при дворе ты хочешь? — спросил он.

— Любая сойдёт, лишь бы вы под присмотром были, — хмыкнул Брок, погладил Джека по спине.

А ведь это они впервые остались действительно наедине.

Джек коснулся губами жилистой шеи Брока.

— Гражданство, — сказал он. — И должность главы личной охраны короля. Господи, как же я тебя хочу. С первого дня.

Подтянув Джека повыше, Брок вплёл пальцы в короткие волосы на его затылке, смяг губы голодным поцелуем, отпуская себя. Он знал, что времени сейчас недостаточно ни на что толковое и, по хорошему, Джек должен был бы отдохнуть, но мудак внутри Брока был резко против, не хотел выпускать то, что само приплыло к нему в руки.

— С ума по тебе схожу, — признался он, перестав постоянно ставить этот факт под сомнение. Наплевать, главное, что они, и Джек, и Джеймс, рядом. Облапал Джека, стиснул в ладони ягодицу, коротко застонав в губы любовника.

— Хочу тебе отсосать, — признался Джек. — Смазки все равно нет, хоть так… Хочу узнать твой член на вкус. Попробовать его.

Он расстегнул ширинку Брока и нырнул вниз, высвобождая его твердый смуглый член. Облизнулся и поцеловал налитую головку.

— Блядь, — зашипел сквозь зубы Брок, чтобы не стонать в голос, накрыл затылок Джека ладонью, из последних сил сдерживая себя.

Губы, язык, узкая горячая глотка — всё в Джеке было идеальным, подогнанным именно под Брока. Джек сосал, постанывая. Он так изголодался по членам за эти три с лишним года! И так хотел Брока! Тот пах совершенно оглушительно и крышесносно, его вкус дурманил голову. Твердый вздрагивающий член во рту был лучшим, что случилось с Джеком за последнее время.

Подрагивая бёдрами, Брок запрокинул голову, стараясь не смотреть на то, как растягиваются пухлые губы Джека вокруг его члена, как юркий язык обводит головку. Одного этого зрелища было достаточно, чтобы толкнуть его за край.

Джек жадно проглотил все до капли, вылизал член и яйца и прижался щекой к бедру Брока.

— Хорошо… — тихо сказал он.

— Блядь, сладкий, пристрелю любого, кто сегодня взглянет на твои губы, — заявил Брок, так и не убирая ладони с затылка принца, ласково поглаживая, даже тогда, когда в дверь негромко постучали.

— Ваше Высочество, — из-за двери раздался голос Мэй, о которой Брок уже благополучно успел позабыть, хотя сам её назначил приглядывать за прислугой, пока Роллинз разбирался со службой безопасносности дворца. — Прибыл портной.

— Пять минут, — отозвался Джек. — Пусть идет в гостиную апартаментов наследника.

Было необходимо что-то сделать с собственным членом, который стоял колом. Джек расстегнул и приспустил брюки, высвободил член из белья. Ему было чем гордиться, но сейчас на гордость не было времени.

— Где же вас, таких идеальных, делают? — сглотнул Брок, не в силах оторвать взгляда от розовой, блестящей смазкой головки, вздёрнул Джека на колени перед своим лицом и взял на всю длину, сжал губами основание члена.

Джек ахнул от неожиданности. Хватило его минуты на три, не больше.

Начисто вылизав его, Брок поправил на прибалдевшем Джеке бельё, застегнул брюки и ремень, провёл ладонями по бёдрам, расправляя складки.

— Ты ведь понимаешь, что тебе от нас теперь никуда не деться? — заявил Брок, глядя в его глаза. — И что Зимний убьёт любую, кому захочется стать твоей королевой?

— Мне наследник нужен, а не королева, — с трудом ворочая языком, пробормотал Джек. Его шатнуло, и он оперся на широкие мощные плечи Брока. — Придумаем, — пообещал он.

— Обязательно, — согласился тот и, не удержавшись, облапал задницу Джека. — Но теперь тебе действительно пора, да и Детка так долго с твоей матерью, как бы он ей голову не откусил.

Роза никак не отреагировала на появление сына вместе с Броком в гостиной. Она сидела в кресле, опустив голову и, даже не моргая, смотрела на свои подрагивающие руки. Зимний же по давней привычке окупировал подоконник и обдирал какой-то стоящий там цветок.

— Руки деть некуда, так я найду, — хохотнул Брок и облизнулся.

— Бросили меня, а сами трахались, — обиженно протянул Зимний.

— Мы нечаянно, — Джек подошел к нему и поцеловал. — Дальше все только с тобой.

Он отдался в руки портного, который ахал и охал, приговаривая, как принц раздался в плечах. Однако костюм для Джека был готов вовремя, а наряжать в гражданское свою свиту принц не собирался.

— Т-ты… — выдавила Роза. — Ты…

— Подбери суррогатную мать для моего ребенка, — бросил ей Джек.

Зимний заметно расслабился, растёкся по подоконнику, словно огромный котище, из-под опущенных ресниц наблюдая за действиями портного, вертящего Джека во все стороны, за совсем сникшей Розой, потерявшей последние точки давления на сына, полностью переставшего скрывать ориентацию, за чинно распивающим чай Броком, к которому хотелось забраться на колени, втянуть носом ещё хорошо ощутимый запах страсти, но тогда они точно не покинут гостиную.

Короткое сообщение о смерти короля Сайласа было передано по всем каналам. Выступал советник Хансен, потрясенный и растерянный. И тут же было объявлено о коронации принца Джонатана.

@темы: @PaleFire

---

Ни дня без Грилло

---

Не спать.

Глава 8.




Поскольку принц Джонатан Бенджамин не был официально объявлен мертвым, он спокойно пересек границу вместе со своими телохранителями, беспрепятственно доехал до поместья деда в пригороде Шайло, законсервированного уже лет пятнадцать, вызвал из Шайло прислугу, которая присматривала за его пентхаусом, и заселился там.

То, что Зимний, еще будучи фейри, каким-то образом ухитрился создать для Джека отдельный долларовый счет и перевести туда все его деньги, было Джеку только на руку: никто не мог отследить его финансовые движения, да и курс гелвуйского лавра по отношению к доллару США за последний год сильно упал.

Багажа с собой Джек вез немного, и отдельно в нем лежал здоровенный черный хуй из медицинского силикона: длинный, толстый, перевитый венами, анатомически точный, на присоске. Подарочек дорогому папочке.

Еще по дороге Джек позвонил своему ассистенту из сто двадцать седьмого полка — Марку Хармону, верному и надежному парню. Пара условленных фраз — и Марк уже ждал их у поместья с тем, что осталось от личной разведывательной группы Джека.

Следом приехали Гелла и Анна, привезя кипу вещей принца. Оказалось, что никаких распоряжений о пентхаусе ни король, ни королева, ни Томасина не давали, и женщины все так же убирали там и ждали, когда вернется принц.

— Словно я призраком стал, — сказал Джек Броку, поежившись.

С ними в Гильбоа приехали Мэй и Роллинз.

— Это даже хорошо, меньше внимания к тебе сейчас будет. Никто не ждёт твоего возвращения. И если ты каким-то мистическим образом, — Брок дёрнул губами, не отводя взгляда от молча упаковывающегося в тактический костюм Зимнего, — покинул свою темницу, то представляю, какой бедлам был. И, Детка, — он взвесил в руках резиновый член. — Всё вот это вот вам очень нужно?

— Нужно, — ответил Зимний, всё больше и больше очеловечиваясь, начал обрастать привычками и раздражающими подчас чертами характера, как например, односложно отвечать на конкретные вопросы.

— А королька вашего удар не хватит и от подарка, и от посыльного? Или мы того и добиваемся?

— Спору нет, — улыбнулся Джек, — разрывной в голову был бы милосерднее, но мое милосердие изрядно поизносилось за три года, что я провел взаперти.

Гелла и Анна уже съездили за продуктами и усердно готовили сразу на кучу народа. Джек сразу попросил их не заморачиваться сложными блюдами и приготовить что-нибудь сытное и простое, но много.

— Разрешите обратиться, майор, — Марк подошел к Джеку. — Мы обследовали поместье. Тут безопасно. Кирк сейчас подключит воду и наладит бойлеры. Эрик топит камины.

— Отлично, — кивнул Джек. — Действовать будем по результатам сегодняшней ночи. Выставь часовых. Вольно, лейтенант.

— Есть, майор!

Брок не без удовольствия наблюдал за Джеком. Здесь он был полностью в своей стихии и это прекрасно чувствовалось. То, как он руководил людьми, отдавал приказы, многое могло рассказать о том, каким человеком был принц Бенджамин до всего этого магуйства и феечки с железной рукой.

И только сейчас до Брока наконец дошло, что и почему творил Зимний в Вегасе. Он слышал подчиненных Джека, прислугу, людей, окружавших их, ему поначалу ничего не показалось странным, пока Брок не понял — все они говорили на каком-то другом языке, ничего общего не имеющим с английским, но и он сам, и Джек с Мэй прекрасно все понимали.

— Вот ты засранец, — восхитился Брок, протягивая Зимнему маску. — Сразу по-нормальному рассказать не мог? Развёл таинственности.

— Зато сюрприз удался, — оскалился тот в ответ.

Зимний нацепил маску, отобрал у Брока резиновый член и замер, взяв его, словно автомат, на изготовку.

— Тоже мне, Солдат сексуальной революции, — заржал Брок.

— Не, это властитель анальной кары, — рассмеялся Джек.

— Детка, — сверкнул глазами Брок, притянул Зимнего к себе за ворот куртки. — Советую тебе поторопиться сегодня, не один принц у нас знает адреса секс-шопов.

И развернувшись на пятках, чинно удалился. Зимний шумно сглотнул.

— Я пошёл, — глухо из-за маски сказал Зимний, всё ещё глядя в сторону, куда ушёл Брок.

Джек подошел к нему и поцеловал в висок.

— Иди и возвращайся, — сказал он. — Будь на связи.

***

Сайлас проснулся глухой глубокой ночью от холода, пробравшего его до костей. Он потянулся рукой в сторону Розы, и тут же вспомнил, что она уехала в “Виноградники” готовиться к празднованию годовщины их свадьбы. Нащупал выключатель лампы на прикроватной тумбочке, но лампа не зажглась. В горле стоял комок, хотелось кого-нибудь позвать, громко крикнуть, но голос словно выключили вместе с лампой. Он слышал, как хлопнула оконная ставня, видел движение.

«Неужто снова?!» — пронеслась в его голове паническая мысль. Но с тех пор как пропал из закрытой и опечатанной комнаты Джек, сны перестали сниться. И вот опять.

Сайлас тяжело сел, потёр лицо руками, но ощущение чужого присутствия не только не пропадало, а усиливалось, будто кто-то неведомый подходил всё ближе и ближе.

— Кто здесь? — просипел он, со всей силы ущипнул себя за запястье, в том месте, где был ещё немного заметен шрам от ожога сигарой. — Кто здесь?

Боль отрезвила, немного рассеяла странный морок. Сайласу даже на миг показалось, что он действительно спит, когда из темноты раздался глухой голос.

— Ты знаешь.

Резкая боль сдавила грудь, отдалась в подбродок. Сайлас трясущимися руками шарил вокруг, отыскивая хоть что-нибудь, что сможет защитить его.

— Нет! — глухо шептал он. — Тебя нет! Ты сон! Господи, спаси и помилуй, сохрани душу мою грешную…

Зимний выступил из темноты, ласково баюкая резиновый член, почти точную копию того, что снился тогда королю.

— Ты знаешь, что я есть! Ты знаешь, зачем я пришёл!

— Нет! — сипел Сайлас. Боль отдавала из груди в спину, в живот, в нижнюю челюсть. — Не надо! Умоляю, не надо!

Сделав ещё шаг к кровати короля, Зимний сорвал с лица маску и улыбнулся, старательно повторяя улыбку Джека, зная что Сайлас ещё тогда заметил сходство. Он смотрел, как совсем не молодой король хрипит, с ужасом глядя ему в глаза, как скребёт ногтями по простыне, силится подняться, хотя бы отползти в сторону, спрятаться.

— Ты сам меня создал.

И ещё один шаг.

Сайлас открыл рот в беззвучном крике, исказившем его лицо до неузнаваемости. Он пытался вдохнуть и не мог, воздух отказывался проходить в легкие. Сайлас вскинулся, вцепился ногтями в горло, раздирая кожу, и упал на постель, выпучив глаза, с гримасой смертного ужаса, исказившей лицо.

В два шага преодолев разделявшее их расстояние, Зимний взлетел на постель, навис, заглядывая в стекленеющие глаза, и плюнул в лицо отца одного из самых важных людей на свете.

***

Джек приехал во дворец со всей своей свитой рано утром. Он вошел через главный вход — его узнавали и не смели задержать. Томасина встретила его в холле. Джек полюбовался тем, как исказилось ее лицо.

— Доложи Его величеству о моем прибытии, — приказал он ей.

— Его величество еще не встал, — поджав пухлые губы, сказала Томасина.

— Заодно и разбудишь, — бросил Джек. — И прикажи подать кофе для меня и моих людей в апартаменты наследника.

Как же он не хотел снова входить в те комнаты!.. Но кабинет и гостиная — не спальня, где он провел три года. Как бы еще узнать, что с Люсиндой?

За его спиной хмурыми тенями следовали Зимний с Броком. Дворец не нравился никому из них. Они ещё в поместье обсудили, как будут действовать при любом из раскладов, распределили посты охраны принца, и Брок с затаённой гордостью наблюдал сейчас за Джеком. Действительно принц: повадки, манера держаться, поджимать губы, если хоть чуть недоволен шевелением черни возле его ног, и взгляд гордый, властный, способный заставить пасть на колени.

Брок оскалился и облизал губы. Это приключение становилось все интереснее и интереснее.

Горничная с кофе на большом подносе расставляла чашки на столе, когда в гостиную апартаментов наследника влетела бледная потрясенная Томасина.

— Король… — она прижала руки к груди. — Его величество король Сайлас…

— Что с ним? — строго посмотрел на нее Джек.

— Его величество скончался, — выдавила Томасина. — Врач уже едет, но…

Известие о смерти отца не было для Джека новостью. Зимний еще ночью отзвонился, убедившись в смерти Сайласа.

— Джеймс, не выпускай ее, — приказал Джек Зимнему. — Марк, Брок, берите дворец под свой контроль. Люси, найди и пришли ко мне советника Хансена. Королеве я сообщу сам.

Он набрал номер Розы, который помнил наизусть.

— Доброе утро, мама, — сказал он.

— Д-джек?! — ахнула она. — Ты жив? Где ты?

— Я во дворце. Отец умер этой ночью.

— Что?!

— Ты овдовела. Возвращайся. Будет много хлопот.

И завертелось.

Телефон не замолкал ни на минуту. Джек с кем-то разговаривал, подписывал какие-то бумаги, встречался с подозрительными, по мнению Брока, людьми, он бы и близко к принцу некоторых из них не подпустил. Зимний с Броком старались не мешать, но и не отходили от Джека ни на шаг, держались за спиной. Дворец пока что был враждебной территорией, и неизвестно было, кто ещё мог притаиться в его коридорах, кроме бледной как смерть Томасины, безмолвной куклой сидящей в глубоком кресле.

Зимнему, знавшему, казалось, о Джеке всё, не было жалко ни старого короля, ни примчавшуюся королеву, ни личного дракона Его Величества. В этом дворце, да и королевстве в целом, никто не заслужил жалости, потому что знали, молчали и ничего не делали. И он имел полное право им мстить.

— Детка, жрать, — одними губами велел Брок, кивком головы указывая на дверь. — И Его высочеству что-нибудь принеси.

Выскользнув за дверь, Зимний смазанной тенью промчался по коридорам, заглядывая во все двери подряд, пока не нашёл кухню.

Во дворце все уже знали, что король умер, что принц вернулся, что сменилась власть.

— Обед Его высочеству!

— Через десять минут в королевской столовой, — поклонился дворецкий.

— На троих, — приказал Зимний. — Свиту Его высочества тоже накормить!

Дворецкий поджал губы и не стал спорить.

Обед, однако, накрыли на четвертых: прибыла королева.

Брок прекрасно видел, как скривилась эта некогда красивая статная женщина, когда они с Зимним, оба, одетые по-военному неброско, но при оружии, вошли в столовую, сопровождая её сына. Ещё сильнее перекосилось её лицо, когда они мало того что не вышли, так ещё и уселись за стол по левую и правую руки от принца.

— Дорогой, это семейный обед, для чего здесь присутствие посторонних?

— Они моя семья, мама, — спокойно ответил Джек. — И моя охрана. Подготовь себе одежду: коронация назначена на два часа дня.

— Какая коронация, милый? — всплеснула руками Роза. — Твоя сестра с мужем прибудут только к вечеру, они не успеют.

То что королева пропустила мимо ушей фразу о семье и охране — в её-то присутствии какая могла понадобиться охрана? — Брока нисколько не удивило, а вот известие о сестре Джека, старшей, как он понял, и супруге несколько озадачило. Он знал, что Джек расчищал дорогу к трону для себя, а не кого-то из родственников, но по всему выходило, что наследником был как раз и не он, а насчёт остального семейства они не разговаривали.

Зимний тоже покосился на Джека, внешне, правда, оставаясь совершенно невозмутимым.

— Это их проблемы, — ответил Джек. — В Гильбоа майорат, если ты забыла. У Мишель дочь. Ее муж не имеет отношения к короне, как бы тебе ни хотелось иного.

— Но Сайлас не объявлял наследника! Он не оставил завещания! — всплеснула руками Роза.

Джек только фыркнул. В отсутствие объявленного наследника наследный принц становился королем, можно сказать, автоматически.

— А ведь я говорила ему, чтобы он бросил курить и кофе! Чтобы следил за диетой! — с досадой сказала Роза.

Зимний с Броком переглянулись. Чёрный резиновый член Зимний вернул обратно и на предложение Брока выкинуть эту дрянь лишь прижал его к груди и… прилепил на присоске прямо над кроватью как реликвию семейного идиотизма, правда, сам называл его чуть ли не символом возмездия. Но Брок был на все сто процентов уверен, что в какой-нибудь не самый удобный момент эта едла отлепится от стены и кто-нибудь получит посреди ночи леща хуем.

— И, сынок, — Роза промокнула губы салфеткой. — Стоит послать за твоей невестой.

— Она не смогла забеременеть от меня, а значит, мне не подходит, — равнодушно сказал Джек. — Королева не может быть бесплодной. Ты выплатишь ей компенсацию за три года заключения. Твоя ведь была идея?

С негодованием глянув на сына, Роза поджала губы, но отвечать колкостью, так и вертевшейся у неё на языке, не стала, столкнувшись с холодным пристальным взглядом одного из охранников её сына, чем-то похожего на самого Джека.

— Если ты всё уже решил, зачем здесь я? — она расправила плечи, гордо вскинула голову, показывая, что готова к любому повороту своей судьбы.

— Нас связывает кровное родство, — Джек скривил губы в ухмылке. — Или ты забыла?

Больше за столом не было произнесено ни слова, и лишь когда Брок отдал свой десерт Зимнему, мимолётно погладив его по руке, Роза подавилась, явно заметив парные кольца.

— Теперь я понимаю, зачем всё это, — Роза отложила десертную ложечку и поднялась. — Постыдился бы тащить эту мерзость в дом своего отца, когда его тело ещё остыть не успело.

— Это мой дом, — напомнил Джек. — И у тебя в нем больше нет права голоса.

— Ты забываешься, пока ты ещё не король.

Она чинно вышла из обеденной залы и стоило дверям закрыться, Зимний тоже поднялся, подошёл к окну. Как он и думал, королева не стала задерживаться во дворце, видимо, беспокоясь, что её могут посадить под домашний арест во избежании проблем, а потому совсем не аристократично сбежала по ступеням, юркнула на заднее сидение чёрного тонированного гелендвагена, слишком сильно ей не подходившего.

— Как твоя мать может помешать коронации? — лениво собирая куском хлеба соус по тарелке, спросил Брок.

— Может отказаться надевать на меня корону. Она уже отказалась однажды. Но, по протоколу, ее заменит советник Хансен, — ответил Джек. — Если она откажется, я вышлю ее из страны. Брок, Джеймс, после коронации необходимо будет нейтрализовать Кроссов. Старший должен быть в тюрьме, младший на свободе.

— Чем опасен младший Кросс, и у кого королева может запросить поддержку?

— “Кроссген” — крупнейшая корпорация страны, — ответил Джек. — Девичья фамилия королевы — Кросс. Эндрю Кросс, ее племянник, может по ее приказу обрушить экономику Гильбоа. Роза не любит Эндрю, но предсказать, у кого она будет просить поддержки, у меня или у него, я не могу.

— Может тогда приказать перехватить её, ну или Кросса того же. К делу его приставим какому-нибудь важному, пусть нужность свою почувствует, важность. Ты же тоже в опале у власти был, вот и решил такому же обиженному воздать по справедливости, — предложил Брок.

— Я перехвачу королеву, — бросил Зимний, выскакивая из столовой.

Машина королевы еще не миновала дворцовый КПП, и очень скоро он вернулся, ведя под локоть несколько взъерошенную Розу.

— Спасибо, Джеймс, — кивнул Джек. — Мама, куда же ты? Кто распорядится о похоронах? Поплачет над телом?

Роза лишь зло сверкнула глазами, но не проронив ни слова, выдернула локоть из хватки Зимнего и гордо вскинула голову.

— Детка, отведи Её величество в королевские покои и пригляди за ней, здесь мы и сами управимся.

— Мэм, — Зимний распахнул двери и повел Розу вперёд, даже не думая торопить или подталкивать. Ему было слишком интересно, на что способна доведённая до отчаяния женщина, настолько боящаяся перемен.

Брок подошёл к Джеку, встал рядом, коснулся в немой поддержке плеча.

— На коронации же всё не закончится, — предположил он. — Тебя знают и попробуют на этом выехать.

— На чем? — хмыкнул Джек. — О том, что я гей, знает только семья. Не в интересах матери кричать об этом направо и налево. Среди штатских у меня репутация бабника и “принца вечеринок”. Среди военных… ну, ты сам видишь. Армия на моей стороне.

— Ты меня не понял, — Брок помассировал шею Джека, пробравшись пальцами за жёсткий ворот рубашки. — Те же деды из Совета захотят остаться на своих тепленьких местах и каждый из них напомнит, как был им дорог маленький принц Джонатан и знают они его с младых ногтей. Да и геем сейчас быть не зазорно. Ну просочится это в народ, возбухнёт церковь, и на том всё и закончится, а вот с советом надо аккуратнее. Просто так их не сдвинуть, не только “Кроссген” держит страну на плаву.


— Я знаю, Брок, — Джек повернул голову, ненадолго прижавшись щекой к ладони Брока. — Я не собираюсь объявлять, что сейчас в Совете полетят головы. В данный момент страна стабильна, и я не собираюсь проводить внезапные реформы и кадровые перестановки. Члены Совета сменятся со временем. Сайлас творил, что хотел — я сделаю вид, что прислушиваюсь к рекомендациям опытных людей. А там посмотрим. Понимаешь?

— Понимаю. Но в любом случае у тебя за спиной армия, мы с Зимним и “Страйк”, который в Гильбоа будет самое позднее через двое суток, — напомнил Брок. — А сейчас нам пора. У тебя есть час, чтобы передохнуть, потом не до этого будет. Пойдём, покажешь, где тут есть приличная спальня.

@темы: @PaleFire

---

Ну а вдруг

Возможно, новая криптовалюта. Возможно, пшик.

Initiative Q создает новую платежную сеть и выделяет значительные суммы своей будущей валюты пользователям, присоединившимся на раннем этапе. Вступить в систему можно только по приглашению, и у меня ограниченное количество приглашений. Моя личная ссылка-приглашение:initiativeq.com/invite/rBe9ftt_m

---

Не спать.
Глава 7.



В Лас Вегасе Джек был впервые, но яркие огни и бесконечные казино его не интересовали. Он арендовал машину, чтобы возить Зимнего и Брока, и первым делом повез их в муниципалитет — зарегистрировать брак. Следующей на очереди была маленькая Церковь всего сущего, где венчали однополые пары.

У Брока страшно раскалывалась голова. В последние дни приходилось спать вполглаза, вскакивать на каждую трель телефона, да и бойцы чудили. Срочно снявшись с места, они в один голос заявили, что хотят присутствовать на церемонии, и сколько Брок ни бился уговорить хоть кого-то не палить контору, не получилось, и тогда пришлось вступить в игру Зимнему. Брок не спрашивал, что он там внушил его ребятам, но они как-то резко переключились на свои дела и разбрелись по городу.

— Три часа, — напомнил Брок, стараясь правильно завязать чёртову бабочку. Взятый напрокат костюм сидел на нём просто ужасно.

Зимний повернулся к нему и ловко завязал галстук.

— Успеваем, — сказал Джек.

Но Зимний никуда, похоже, и не торопился. Он отошёл в сторону, присел на низкую банкетку в зале ожидания и слепо уставился на свои руки, беззвучно шевеля губами и загибая пальцы на живой руке. Вокруг него воздух будто бы сгустился, становясь суше, горячее, по светлой краске за спиной поползли мелкие трещинки.

Брок видел уже такого Зимнего, помнил, что потом начинала твориться совершенно непонятная ебанина, но упрямо каждый случай списывал на идиотскую череду случайностей. Вот и сейчас происходило странное магуйство. Джек было дёрнулся в Зимнему, но Брок удержал его, молча покачал головой.

Но когда всё прекратилось, Зимний только беззаботно улыбнулся, ничего не объясняя

— Потом сам поймёшь.

Рождественские каникулы давно закончились, очереди в муниципалитете не было. Джек взял в автомате талончик для брачующихся, оглядел Брока и Зимнего.

— Поцелуйтесь, — сказал он. — Меньше напряжения, больше страсти. Брок, выпьешь? У меня есть.

— Ещё успею, — отмахнулся Брок, прижал к себе Зимнего и впился в его губы голодным собственническим поцелуем.

Зимний прихватил его за задницу и прижал к себе. Джек довольно кивнул. Вот теперь эти двое не выглядели как перед дверью в кабинет дантиста.

У них приняли заявление, объяснили, как заплатить пошлину, и через полчаса Джек уже держал в руках свидетельство о браке.

— Брок Рамлоу и Джеймс Рамлоу, — сказал он. — Поздравляю. Теперь в церковь. Командир, ты забираешь его в свой род. Полностью. Он будет целиком твой. Почувствуй это. Оба почувствуйте.

— Ты мой, — без предисловий и хождений по кругу начал Брок, обнял Зимнего. — Полностью мой. — Заглянул в глаза, ласково очертил скулу, коснулся губ большим пальцем. — Я не позволю никому причинить тебе боль.

В груди поднималось что-то непонятное, оно ширилось, разрасталось, занимая всё свободное место, и это что-то отчаянно любило Джеймса Барнса, готовое защищать даже ценой всего мира.

В маленькой аляповато яркой церквушке удушливо пахло какими-то благовониями. Маленькая щуплая женщина у алтаря устало улыбалась, простирая к ним руки.

— Да благословят все боги и будды ваш союз, — сказала она, и эти слова обрели странный вес и плоть. — Да станете вы единым целым. Клянитесь.

Слова клятвы срывались с губ раньше, чем Брок успевал их как следует обдумать. Он говорил обо всём, о чем молчал долгие годы, рассказывал о страхе потерять, стереться из памяти Зимнего, остаться лишь выжженным образом, говорил о чувствах, ничего общего с любовью не имеющих, слишком пресным было это слово, не охватывающем всё то, что рвалось наружу.

— Люблю тебя, ты мой мир, целая вселенная, сконцентрированная в одном человеке, — Брок скосил взгляд на молчаливо стоящего у Зимнего за плечом Джека, надеясь, что он правильно поймёт. — Ты мой, а я твой. Мы едины.

— Я твой, — сказал Зимний. — Отныне и навсегда.

Его глаза на мгновение сверкнули пронзительной электрической синевой и тут же погасли до спокойного серого. Что-то ушло из его черт, из мышц словно вытекло напряжение, и расслабилась шея.

— Да будет так! — сказала священница. — Отныне и вовеки веков.

— Свидетельствую, — добавил Джек.

Священница посмотрела на него и кивнула.

— Принято. Берегите друг друга. Любите друг друга. Будьте вместе.

Безудержное веселье ударило в голову, Брок, не думая, подхватил Зимнего на руки, прижал к себе крепко крепко, ткнулся губами в шею и тут же охнул.

— Пусти! — весело рассмеялся Зимний и, выбравшись из объятий, двинулся к отскочившему и потирающему спину Броку.

— Нет! — тот выставил руки вперёд, опасно прищурился. — Не смей! Только тронь, и я тебя яйца отстрелю, понял?

Но Зимний не слушал, он с громким гиканьем бросился вперёд, подхватил Брока, закинул себе на плечо как самую долгожданную добычу и, предвкушающе облизав губы, с размаху хлопнул Брока по заднице.

— Блядь, Детка.

Джек рассмеялся. У них получилось.

— Пойдемте, — он хлопнул Зимнего по плечу. — За это нельзя не выпить!

***

Уже сидя в салоне частного самолёта, Зимний прислушался сам к себе и понял, что не чувствует больше сдерживающих его оков, куда-то пропали решётки и цепи. Мысли в голове текли свободно, не спотыкаясь о запреты и слова заклятия, которого он не помнил. Он не чувствовал больше дремлющую где-то глубоко магию, не видел вившихся обычно за ним духов. Мир вокруг немного выцвел, потерял невидимые обычному глазу цвета. И Зимнего это вполне устраивало. Он не фейри, а обычный человек, если можно назвать обычным модификанта с железной рукой и чувствительностью поисковой собаки.

Развалившись в кресле, вытянув длинные ноги, он лениво наблюдал, как бойцы «Страйка» вскидывают бокалы, поздравляя молодоженов, как Брок отмахивается от уже умудрившегося перебрать Таузига, лезущего обниматься. Но двигаться не хотелось. В теле чувствовались непривычная расслабленность, спокойствие, даже какая-то нега. Хотя мышцы нет-нет да сводило. Павшее заклятие больше не сдерживало раскачанный на максимум метаболизм, позволяя выжечь из крови и тканей всё вредоносное. Зимний оживал.

Джек сидел в глубине салона. Он отсалютовал Зимнему бокалом шампанского. На душе у него было спокойно. Не сказать, что за свою жизнь Джек сделал мало правильных поступков, но этот ощущался самым правильным из всех.

Спать в дымину пьяный Брок приволокся под бок к Джеку. Кресла и диванчики салоны частного самолёта помогали разместить с удобством приличное количество пассажиров. Облапав горячее тело под собой, Брок с точностью слепого снайпера нашёл губы, трижды ткнувшись в шею и плечо, влажно лизнул. Перекинув ногу через бёдра, уселся сверху, потёршись задницей, как ему показалось, о член.

— Брок, ты пьян как жопа, — Джек ловко уронил командира на диванчик рядом с собой. — Спи, молодожен.

Буркнув что-то маловразумительное, Брок притиснул к себе Джека, обнял, уложив к себе на плечо и вырубился, не заметив, как с соседнего сидения поднялся Зимний и укрыл их с Джеком сбившимся в ноги пледом.

— Спасибо, — тихо сказал Джек. — Как ты теперь, Джеймс Рамлоу?

— Свободно, — отозвался Зимний, сел прямо на пол в проходе, так, чтобы касаться лбом колена Джека. — Я могу думать.

Джек потянулся к нему, коснулся волос.

— Я так рад, — сказал он. — Знаешь, я придумал: надо отправить Сайласу такой же резиновый член, как тот. Я знаю, как адресовать посылку, чтобы он сам ее вскрыл.

Зимний отчётливо мурлыкнул, потерся о его ладонь.

— Я могу сам принести ему подарок в полной амуниции, как во сне. Зайти и тихо выйти.

— О, это еще лучше, — обрадовался Джек. — Мы сядем в Лилле, я зайду в секс-шоп и прикуплю “подарочек”. Хочу, чтобы вы с Броком остались со мной в Гильбоа. Вы останетесь?

— Если захочешь, в любой роли, — ответил Зимний, поднялся на колени и погладил всхрапнувшего Брока. — Ты ему нравишься и мне нравишься.

— Вы мне тоже, — сказал Джек. — Только у меня до сих пор чувство, что я во сне...

— А это плохо? — Зимний улыбнулся и пересел в своё кресло.

Когда в нём говорила кровь фейри, не было никаких сомнений, что они все трое предназначены друг другу, да и сейчас ревность не подняла голову, когда пьяный Брок навалился на Джека, вылизывая ему шею, а любому другому он бы без затей молча свернул шею. А тут только пожалел, что кресла слишком узкие для троих.

— Не знаю, — вздохнул Джек.

Самолет тряхнуло в воздушной яме. Джек коротко ахнул. Он редко летал самолетами, а через океан и вообще никогда.

— Поцелуй меня, — попросил Джек.

Снова поднявшись со своего места, Зимний склонился над Джеком. Темнота не была ему помехой, он прекрасно мог различить черты его лица, видел манящие сладостью губы, ямку на подбородке, упрямую линию челюсти. Джек был красив, и если Зимний раньше не особо задумывался над внешностью своих предполагаемых половин, то сейчас, не стеснённый рамками заклятия и без странного взгляда фейри на весь мир вокруг, он мог по достоинству оценить и Джека, и Брока.

Джек был сладким, нежным, податливым, он не боролся за главенство, не выталкивал язык Зимнего, не сминал его губы, жадно прикусывая, и от этой разницы рвало крышу. Джек просто раскрылся, принимая Зимнего, лаская языком его губы и горячий рот, закрыл глаза, растворяясь в этом поцелуе.

Зимний гладил его по лицу, обводя скулы, по плечам. Оттянул ворот рубашки, спустился губами по шее, прикусил за ухом, тут же зализывая покрасневшую кожу, уже зная, что утром там появится яркая отметина, как доказательство, что Джек принадлежит им.

Джек возбужденно вздохнул. Брок что-то сонно буркнул и сильнее прижал его к себе.

В полном людей салоне самолета было невозможно что-то большее, чем поцелуи, но Джеку так хотелось…

Оглянувшись по сторонам, Зимний пробрался ладонью под плед, провёл по груди Джека, сноровисто расстёгивая мелкие пуговицы, погладил дрогнувший живот, отпихнув в сторону руку Брока.

— Тихо, — шикнул он в губы Джека и дёрнул брючный ремень.

Джек приподнял бедра, чтобы прижаться к ладони Зимнего, и прикусил губу. Сердце бешено колотилось в грудной клетке, во рту пересохло, на висках выступила испарина. Джек смотрел в глаза Зимнего и таял под его ладонью.

Сдернув с Джека брюки до колен вместе с бельём, тот обхватил ладонью твёрдый истекающий смазкой член, обласкал пальцем головку, обвёл ее по кругу, слегка надавил. Хотелось отбросить плед и…

— Хочу отсосать тебе, — тихо шепнул Зимний, смежил веки, не переставая дрочить Джеку живой правой рукой, сжимать в ладони тяжёлые яйца. — Вылизать всего, от головки, — он снова надавил большим пальцем. — До дырки, — прочертил линию по стволу до яиц и дальше, помассировал пульсирующий вход.

— Детка, — выдохнул зашевелившийся Брок, не открывая глаз, провёл по голому животу Джека, нашарил сосок, сжал острую горошинку пальцами, жарко выдохнул в шею.

Джек больно закусил ладонь, чтобы не вскрикнуть. Он не мог пошевелиться из-за тесноты и того, как Брок придавил его, сильная рука Зимнего творила все, что тот пожелает, зубы Брока прихватили кожу на шее. Они могли вытворять с ним все, что хотят, и Джек позволял им это. Его колотило от возбуждения.

Брок дотянулся до губ Джека, рыкнул, утягивая его в поцелуй, вылизывая рот, сладкую нежную изнанку губ, проходясь языком по кромке зубов, потёрся членом о его бедро, тихо, протяжно застонал сквозь зубы. Зимний дёрнул его за волосы, заставляя оторваться от Джека, поцеловал, до крови кусая губы, быстрее задвигав рукой на члене.

Джек обхватил Брока за пояс, погладил по мускулистой спине. От того, как целовались Зимний и командир, у него окончательно унесло крышу. Горло стиснул задавленный крик, перед глазами потемнело, тело вспыхнуло пожаром, и Джек бурно кончил, забрызгав себя, Зимнего и Брока.

— Спите, блядь, — буркнул Брок, лизнул напоследок Джека и отвернулся, натянув плед на голову.

Зимнего шатало, он шумно выдохнул, стёк на пол, утыкаясь лбом в бедро Джека. У него по прежнему не стояло, но эмоциями, чужим удовольствием шибало так, будто бы он находился в жерле вулкана. Судорожно сглотнув, Зимний поднёс перепачканную спермой ладонь к лицу, втянул носом густой пряный запах удовольствия и провёл языком по пальцам, слизывая белёсые капли.

Джек слабой от пережитого наслаждения рукой коснулся его лица и кое-как вытерся свободным краем пледа.

— Семь тысяч над землей и первая брачная ночь, — очень тихо сказал он. — Я люблю тебя.

— И я люблю, — эхом отозвался Зимний, поймал руку Джека, поцеловал в центр ладони. — Спи, родной.

Кое-как поднявшегося Зимнего качнуло, ноги плохо слушались, что с ним бывало только после крио или обнулений, но сейчас было другое. Сладкий дурман бил в голову. Схватившись за спинку кресла, он тряхнул головой и тут же встретился взглядом со всё ещё не спящей Мэй, улыбнулся шало и приложил палец к губам.

@темы: @PaleFire

---

Ни дня без Грилло