«Ебись оно всё конем!!!»
Не спать.
Глава 13.
«Страйк» вовсю осваивался в Гильбоа. Бойцы Брока не наглели, хотя прекрасно знали, кем приходится их командир местному королю, да и самого Джека узнали с первого взгляда, даже без наведённого Барнсом морока, как в первые дни на базе в Вашингтоне. Никто не стал залупаться и требовать к себе какого-то особенного обращения или привилегий. Быстро сошлись с солдатами из подразделения, которым командовал ещё Джек, радуя Брока успехами.
читать дальшеПоначалу обидное для непосвящённых звание любимой дочки командира стало желанным и долгожданным, когда та же Мэй популярно объяснила, что получить его крайне непросто. Только если сдашь все нормативы по максимуму, не будешь бесить и залупаться, в конце месяца тебя хлопнут по плечу, скажут «молодец, девочка, вот теперь я тебя люблю, проси, что хочешь», и действительно можно просить.
Брок благодаря этой традиции не раз щеголял ещё по базе Гидры в весёленьких гавайских рубашках, ходил на ужин с престарелыми соседками, неделю таскал кофе и прочие приятные мелочи, которые только мог сгенерировать простой солдатский мозг. Новенькие не верили, пока не подошёл к концу первый месяц и отличившаяся Мэй загадала, чтобы командир неделю ходил в красных носках, трусах и бабочке, правда, при этом раздеваться она его не просила. Но на следующую тренировку Брок явился смурной, под доносящийся из коридора хохот Баки Барнса, бывшего когда-то Зимним Соладатом. Из чёрных кроссовок Брока выглядывали красные носки, на шее болталась красная же бабочка.
— Трусы проверять будешь? — рявкнул Брок так, что впечатлилась все, и за званием «любимой дочки командира» началась настоящая охота.
Хелена с Сетом уехали в Израиль лечиться. Раз в неделю Хелена присылала королю отчет о состоянии сына. Сет тоже писал брату — присылал фотографии больничного парка, жаловался, что не знает иврита и не может общаться с другими детьми, рассказывал, что тут все цветет, а в Гильбоа еще зима.
Корона и впрямь оказалась тяжела. Сайлас изрядно запустил дела, и сейчас Джеку приходилось разгребать проблемы в экономике, во внутренней политике, да и во внешней тоже. На границе с Гефом то и дело вспыхивали мелкие стычки. Из Порта Процветания бежали люди — до сих пор бежали. Из Гефа бежали тоже, так что проблема беженцев стояла в полный рост.
Вдобавок, поскольку Уильям Кросс получил пожизненный срок, а Эндрю Кросс лечился от наркотической зависимости, Джеку пришлось заняться и делами корпорации “Кроссген”.
Джек вставал в шесть и приползал в спальню к полуночи. Обнимал Брока и Баки и отключался.
Впрочем, закон о “днях семьи” он уже издал, и один день в неделю проводил с ними. Но этого было невыразимо мало. И если Баки ещё мог посреди дня ввалиться к Джеку в кабинет, разогнать всех просителей и, закрыв дверь на ключ, вылюбить Джека прямо на столе, то Брок и сам носился по всему Гильбоа, разбираясь с делами армии, но по вечерам возвращался почти без сил и напрочь охрипший, жестами объясняя — ещё месяц, и он Геф раскатает тонким слоем. Баки, занимавшийся разведкой и почти не покидавший дворец, только кивал разминая мышцы сначала одному, а потом и другому, надеясь, что со временем и правда станет легче. Как Сайлас находил ещё силы на свои “паломничества” к любовнице?
— Можно я Стиву напишу? — в один из совместных выходных, попросил Баки, едва они выбрались наконец из постели на поздний завтрак.
— А ты еще не написал? — удивился Джек. — Почему?
— Не знаю, — пожал плечами Баки. — Каждый раз казалось, не вовремя. Пока проблемы решали, пока устраивались, всё не до того было, да и… может, ему не нужно такое напоминание о прошлом. — Он развёл руками, покосился на железную ладонь и спрятал её за спину.
— Детка, не загоняйся. Ты здесь, а он там, и никто не может предсказать реакцию. Напиши и живи дальше. Захочет — ответит, а нет — ну и в жопу его тогда, — сказал Брок.
— Пиши, — кивнул Джек. — Обязательно пиши. О, кстати, хотите смешное? Со мной мать не разговаривает.
— Из-за чего? — спросил Баки, не отрывая взгляда от монитора, сжал железный кулак. Пустая страница пугала. С чего начинать письмо? С банального «привет, Стиви!»?
— Сколько просил не таскать ноут к столу? — возмутился Брок, готовый захлопнуть крышку, но Баки отскочил в сторону, увернувшись, глянул обижено.
— Не ссорьтесь, — попросил Джек. — Ну, мне доносили, мать считает, что я ее оскорбил, приблизив к себе Хелену и Сета. Как по мне, оскорбил ее Сайлас, заведя вторую семью. А я действую в своих интересах. Ну и к тому же Розе пришлось заплатить Люсинде за неправомочное заключение. Сумма получилась изрядная. И от двора я ее отлучил. А ей так нравилось быть королевой. Но она ничем не может на меня надавить.
— Что же с ней будет, если ты вдруг согласишься замуж за нас пойти? — усмехнулся Брок, снова выразительно покосившись на зависшего над ноутбуком Баки. — Детка, ты либо начни уже как-то, либо дай я напишу Роджерсу.
— Я сам, — буркнул Баки и принялся набирать одним пальцем: “Привет, Стив!”
— Я бы хоть сейчас, — ответил Джек. — Но Гильбоа слишком религиозная страна, мои хорошие. Может быть, лет через десять я смогу протащить закон о полиаморных браках.
— Да это я так, к слову, — отмахнулся Брок, хотя в глубине души очень обрадовался тому, что Джек вообще об этом думал, улыбнулся мягко, накрыл его ладонь своей.
— Баки, что ты там так тяжело пишешь? — спросил Джек. — “Дорогой Стив, я жив, очень по тебе скучаю, приезжай в гости, вот мое фото, Баки”. Ну и пару деталей, чтобы он понял, что это ты — что-то, что только вы двое знаете.
Вздохнув, Баки всё же закрыл ноутбук, отложил его в сторону и взялся за вилку. Он и не представлял насколько тяжело будет написать эти несколько слов, сколько из него сил и нервов вытянет то, что он хотел сделать очень давно.
«Здравствуй, Стив. Не знал, как начать для тебя письмо, несколько минут смотрел на пустую страницу, подбирал слова.
Я жив. Не погиб упав с поезда, не разбился, хотя иногда казалось, лучше бы и остался лежать в том каньоне. Но я выжил, точнее, это Гидра не позволила мне умереть. Только недавно узнал, что нашли тебя, что ты не умер, чёртов идиот.
Мелкий, ну как так можно?
Я жив. Сбежал от Гидры. Замуж вышел, представляешь.
Хотел бы тебя увидеть, Стиви, правда хотел бы.
Бак».
И фотография, та самая, где он невероятно счастливый со злым, вырывающимся Броком на руках выходит из маленькой церквушки.
***
“Баки! Баки, где ты? Баки, это правда ты? Баки, что тебе сказала Мэри Тейлор, когда ты не повел ее на танцы, а остался со мной, когда я болел? Баки, ты правда жив? Я хочу к тебе приехать.
Всегда твой, Стив Роджерс”.
Баки захлопнул крышку ноутбука, провёл по ней ладонями. Он страшно скучал по Стиву и такой скорый ответ его несказанно порадовал.
«Стиви, она назвала меня ослом и посоветовала впредь придумывать легенды получше, чем вечно болеющий задохлик по соседству.
Это правда я. Самое смешное, не так давно мы с тобой работали чуть ли не в соседних зданиях. Ты на ЩИТ, а я на Гидру. Кстати, Александр Пирс — глава американского филиала Гидры. Ты сам знаешь, кому лучше всего донести эту информацию. Только, ради бога, не упоминай меня. Только-только всё в жизни устаканилось.
Я в Гильбоа. Маленькое такое королевство в Европе.
Адрес я тебе дам, приезжай. Только один. Я не знаю всех, кто работал на обе стороны».
И к этому письму приложил фото себя на шезлонге посреди королевского зимнего сада с пепельницей Брока, стоящей прямо на голом животе.
“Баки! Баки! Господи, у меня слов нет. Ты в Шайло? Я приеду. Обязательно приеду! Что у тебя с рукой?”
— Вот приедешь — расскажу, — вслух добавил Баки и выслал Стиву все координаты, уверенный, что никто лишний не прознаёт об этом.
Воскресенье заканчивалось. Брок снова утащил Джека на диван перед огромным телевизором и больше тискал, лез под одежду, чем смотрел какой-то фантастический боевик про насекомых-мутантов. Джек льнул к его рукам и едва не мурлыкал.
Он был счастлив. У него были два самых офигенных мужика в мире и корона. Что еще надо для счастья?
The end
Глава 13.
«Страйк» вовсю осваивался в Гильбоа. Бойцы Брока не наглели, хотя прекрасно знали, кем приходится их командир местному королю, да и самого Джека узнали с первого взгляда, даже без наведённого Барнсом морока, как в первые дни на базе в Вашингтоне. Никто не стал залупаться и требовать к себе какого-то особенного обращения или привилегий. Быстро сошлись с солдатами из подразделения, которым командовал ещё Джек, радуя Брока успехами.
читать дальшеПоначалу обидное для непосвящённых звание любимой дочки командира стало желанным и долгожданным, когда та же Мэй популярно объяснила, что получить его крайне непросто. Только если сдашь все нормативы по максимуму, не будешь бесить и залупаться, в конце месяца тебя хлопнут по плечу, скажут «молодец, девочка, вот теперь я тебя люблю, проси, что хочешь», и действительно можно просить.
Брок благодаря этой традиции не раз щеголял ещё по базе Гидры в весёленьких гавайских рубашках, ходил на ужин с престарелыми соседками, неделю таскал кофе и прочие приятные мелочи, которые только мог сгенерировать простой солдатский мозг. Новенькие не верили, пока не подошёл к концу первый месяц и отличившаяся Мэй загадала, чтобы командир неделю ходил в красных носках, трусах и бабочке, правда, при этом раздеваться она его не просила. Но на следующую тренировку Брок явился смурной, под доносящийся из коридора хохот Баки Барнса, бывшего когда-то Зимним Соладатом. Из чёрных кроссовок Брока выглядывали красные носки, на шее болталась красная же бабочка.
— Трусы проверять будешь? — рявкнул Брок так, что впечатлилась все, и за званием «любимой дочки командира» началась настоящая охота.
Хелена с Сетом уехали в Израиль лечиться. Раз в неделю Хелена присылала королю отчет о состоянии сына. Сет тоже писал брату — присылал фотографии больничного парка, жаловался, что не знает иврита и не может общаться с другими детьми, рассказывал, что тут все цветет, а в Гильбоа еще зима.
Корона и впрямь оказалась тяжела. Сайлас изрядно запустил дела, и сейчас Джеку приходилось разгребать проблемы в экономике, во внутренней политике, да и во внешней тоже. На границе с Гефом то и дело вспыхивали мелкие стычки. Из Порта Процветания бежали люди — до сих пор бежали. Из Гефа бежали тоже, так что проблема беженцев стояла в полный рост.
Вдобавок, поскольку Уильям Кросс получил пожизненный срок, а Эндрю Кросс лечился от наркотической зависимости, Джеку пришлось заняться и делами корпорации “Кроссген”.
Джек вставал в шесть и приползал в спальню к полуночи. Обнимал Брока и Баки и отключался.
Впрочем, закон о “днях семьи” он уже издал, и один день в неделю проводил с ними. Но этого было невыразимо мало. И если Баки ещё мог посреди дня ввалиться к Джеку в кабинет, разогнать всех просителей и, закрыв дверь на ключ, вылюбить Джека прямо на столе, то Брок и сам носился по всему Гильбоа, разбираясь с делами армии, но по вечерам возвращался почти без сил и напрочь охрипший, жестами объясняя — ещё месяц, и он Геф раскатает тонким слоем. Баки, занимавшийся разведкой и почти не покидавший дворец, только кивал разминая мышцы сначала одному, а потом и другому, надеясь, что со временем и правда станет легче. Как Сайлас находил ещё силы на свои “паломничества” к любовнице?
— Можно я Стиву напишу? — в один из совместных выходных, попросил Баки, едва они выбрались наконец из постели на поздний завтрак.
— А ты еще не написал? — удивился Джек. — Почему?
— Не знаю, — пожал плечами Баки. — Каждый раз казалось, не вовремя. Пока проблемы решали, пока устраивались, всё не до того было, да и… может, ему не нужно такое напоминание о прошлом. — Он развёл руками, покосился на железную ладонь и спрятал её за спину.
— Детка, не загоняйся. Ты здесь, а он там, и никто не может предсказать реакцию. Напиши и живи дальше. Захочет — ответит, а нет — ну и в жопу его тогда, — сказал Брок.
— Пиши, — кивнул Джек. — Обязательно пиши. О, кстати, хотите смешное? Со мной мать не разговаривает.
— Из-за чего? — спросил Баки, не отрывая взгляда от монитора, сжал железный кулак. Пустая страница пугала. С чего начинать письмо? С банального «привет, Стиви!»?
— Сколько просил не таскать ноут к столу? — возмутился Брок, готовый захлопнуть крышку, но Баки отскочил в сторону, увернувшись, глянул обижено.
— Не ссорьтесь, — попросил Джек. — Ну, мне доносили, мать считает, что я ее оскорбил, приблизив к себе Хелену и Сета. Как по мне, оскорбил ее Сайлас, заведя вторую семью. А я действую в своих интересах. Ну и к тому же Розе пришлось заплатить Люсинде за неправомочное заключение. Сумма получилась изрядная. И от двора я ее отлучил. А ей так нравилось быть королевой. Но она ничем не может на меня надавить.
— Что же с ней будет, если ты вдруг согласишься замуж за нас пойти? — усмехнулся Брок, снова выразительно покосившись на зависшего над ноутбуком Баки. — Детка, ты либо начни уже как-то, либо дай я напишу Роджерсу.
— Я сам, — буркнул Баки и принялся набирать одним пальцем: “Привет, Стив!”
— Я бы хоть сейчас, — ответил Джек. — Но Гильбоа слишком религиозная страна, мои хорошие. Может быть, лет через десять я смогу протащить закон о полиаморных браках.
— Да это я так, к слову, — отмахнулся Брок, хотя в глубине души очень обрадовался тому, что Джек вообще об этом думал, улыбнулся мягко, накрыл его ладонь своей.
— Баки, что ты там так тяжело пишешь? — спросил Джек. — “Дорогой Стив, я жив, очень по тебе скучаю, приезжай в гости, вот мое фото, Баки”. Ну и пару деталей, чтобы он понял, что это ты — что-то, что только вы двое знаете.
Вздохнув, Баки всё же закрыл ноутбук, отложил его в сторону и взялся за вилку. Он и не представлял насколько тяжело будет написать эти несколько слов, сколько из него сил и нервов вытянет то, что он хотел сделать очень давно.
«Здравствуй, Стив. Не знал, как начать для тебя письмо, несколько минут смотрел на пустую страницу, подбирал слова.
Я жив. Не погиб упав с поезда, не разбился, хотя иногда казалось, лучше бы и остался лежать в том каньоне. Но я выжил, точнее, это Гидра не позволила мне умереть. Только недавно узнал, что нашли тебя, что ты не умер, чёртов идиот.
Мелкий, ну как так можно?
Я жив. Сбежал от Гидры. Замуж вышел, представляешь.
Хотел бы тебя увидеть, Стиви, правда хотел бы.
Бак».
И фотография, та самая, где он невероятно счастливый со злым, вырывающимся Броком на руках выходит из маленькой церквушки.
***
“Баки! Баки, где ты? Баки, это правда ты? Баки, что тебе сказала Мэри Тейлор, когда ты не повел ее на танцы, а остался со мной, когда я болел? Баки, ты правда жив? Я хочу к тебе приехать.
Всегда твой, Стив Роджерс”.
Баки захлопнул крышку ноутбука, провёл по ней ладонями. Он страшно скучал по Стиву и такой скорый ответ его несказанно порадовал.
«Стиви, она назвала меня ослом и посоветовала впредь придумывать легенды получше, чем вечно болеющий задохлик по соседству.
Это правда я. Самое смешное, не так давно мы с тобой работали чуть ли не в соседних зданиях. Ты на ЩИТ, а я на Гидру. Кстати, Александр Пирс — глава американского филиала Гидры. Ты сам знаешь, кому лучше всего донести эту информацию. Только, ради бога, не упоминай меня. Только-только всё в жизни устаканилось.
Я в Гильбоа. Маленькое такое королевство в Европе.
Адрес я тебе дам, приезжай. Только один. Я не знаю всех, кто работал на обе стороны».
И к этому письму приложил фото себя на шезлонге посреди королевского зимнего сада с пепельницей Брока, стоящей прямо на голом животе.
“Баки! Баки! Господи, у меня слов нет. Ты в Шайло? Я приеду. Обязательно приеду! Что у тебя с рукой?”
— Вот приедешь — расскажу, — вслух добавил Баки и выслал Стиву все координаты, уверенный, что никто лишний не прознаёт об этом.
Воскресенье заканчивалось. Брок снова утащил Джека на диван перед огромным телевизором и больше тискал, лез под одежду, чем смотрел какой-то фантастический боевик про насекомых-мутантов. Джек льнул к его рукам и едва не мурлыкал.
Он был счастлив. У него были два самых офигенных мужика в мире и корона. Что еще надо для счастья?
The end
@темы: @PaleFire
-
-
10.10.2018 в 10:22