Виват. король, Виват!
Часть 18
Томасина задёрнула шторы, чтобы яркий свет не мешал Его Величеству готовиться к выходу.
— Прибыли послы из Гефа, сир, — сказала она, чуть склонив голову.
— И они не пошли на попятную? — Сайлас пригубил шампанское, нахмурился, глядя в бокал. — Значит, зрители собрались, идеально подобранные, те, кто будут удачно смотреться в хрониках этого великого события.
Джек шел, прислушиваясь к тому, как отражаются звуки его шагов от стен. Он был готов, казалось ему, ко всему. И да, сидеть, пожалуй, будет слегка неудобно.
— Я пришел молить о прощении, сир, — церемонно произнес он, зная, что его слышат все присутствующие.
Сайлас усмехнулся, глядя на гордый профиль супруги, отставил мешающий выглядеть более внушительно бокал. Жестом подозвал Джека ближе.
— Прощение — это своеобразная форма любви. Но я не люблю тебя.
— Сайлас! — вскрикнула королева.
— Это так, — усмехнулся король и тут же посерьезнев, приказал не терпящим возражения голосом: — На колени! — Он смотрел Джеку в глаза, надавил, уверенный, что тот сломается, прогнётся, как делал это раньше, до появления этого странного Артура Стуруа, о котором никто так и не сумел ничего выяснить. Даже верная Томасина разводила руками, признавая собственную некомпетентность. Но они были слишком похожи с Джеком внешне, чтобы списать это на случайность. — На колени! — повторил он.
Джек почувствовал, как кожу обдало жаром, словно перед боем. Он улыбнулся. Приблизился к отцу на полшага и тихо сказал:
читать дальше— Я бы встал на колени перед моим маленьким братиком. Сет стоит того, правда? Его мать — самоотверженная женщина.
Сайлас внутренне похолодел, вспоминая, где он мог так проколоться. В голову пришло имя только одного человека, которого он всё это время не брал в расчёт, считая лишь неудобной, но временной помехой. Артур Стуруа. Одна неизвестная фигура в руках у противника, способная сломать игру при почти выигранной партии.
— Разве так вымаливают прощение у своего отца, своего короля? — Сайлас сцепил пальцы в замок. — Опираясь на ложь и доносы? Где сейчас твой подпевала? Прячется в сторонке, чтобы не задело бурей? И правильно делает. Такие, как ты, — он приподнялся и ткнул сына в грудь, — должны целовать землю, по которой я ступаю, за возможность свободно дышать этим воздухом, жить среди нормальных граждан. Так что заткнись и выполняй приказ своего короля.
— Такие, как я? — демонстративно удивился Джек. — Принцы? Боевые офицеры-разведчики? Твои сыновья?
Тихо ахнула королева.
Сайлас медленно поднялся.
— Уроды! — выплюнул, глядя Джеку в глаза. — Такой, как ты, не достоин называться моим сыном! Твоё место у меня в ногах! Я сохранил тебе, грязному отродью, жизнь, и какова твоя благодарность? Удар в спину? На колени! — гаркнул Сайлас. — Целуй землю, по которой я ступаю! Твой рот бывал в местах и похуже.
Джек медленно, демонстративно облизнулся. Не далее чем вчера вечером его рот был в совершенно потрясающем месте, не говоря уже о языке. Баки так изумился, так стонал и скулил. И лучше не вспоминать в подробностях сегодняшнее утро.
Очень хотелось засунуть руки в карманы и покачаться с пятки на носок. Джеку отчего-то было не страшно, а очень смешно. Противостояние воль, надо же. Почему он не сделал этого раньше?
— Но я твой сын, — заметил Джек. — Я знаю, я проверял. — Он краем глаза заметил, как старается совладать с лицом королева. — Заканчивайте этот фарс, сир. Нас ждут послы и пресса.
Сайлас подавился воздухом, но смолчал, жестом велев семье идти на сцену и изображать любовь и благоденствие. А с вконец зарвавшимся мерзавцем он сможет побеседовать потом, без свидетелей.
Баки нёсся по какой-то лесополосе на предельной скорости, совершенно не разбирая дороги, вламывался в кусты, сшибал небольшие деревца, ведомый сигналом gps-маячка. Он бы ещё и матерился в голос, если бы от этого не сбивались дыхание и скорость.
Он не чувствовал крови, заливающей рассечённый какой-то острой веткой лоб, совершенно не замечал усталости. У него была только одна цель: вытащить сына фермера из очередной неприятности, закинуть на плечо и так же бегом умчаться обратно, надеясь, что он сможет предотвратить непоправимое.
Баки слишком хорошо знал своего принца и не мог надеяться, что тот смолчит, когда Сайлас вновь примется упражняться в злословии. Нет, Джонатан Бенджамин, его принц, не станет прятать голову в песок и ждать подачки. Он сам возьмёт то, что заслужил. Баки остановился перевести дыхание, глянул на часы и обернулся, глядя в сторону Порта Процветания и молясь, чтобы Джек не полез на рожон.
Форт Оплот выглядел значительно внушительнее, чем на фотографиях. Высокие величественные стены, казалось, почти нетронутые временем, возвышались на добрые двадцать футов. Баки присвистнул, прикидывая, как будет взбираться по гладкой, почти отвесной стене, но время истекало быстрее, чем хотелось.
Баки матерился, оскальзывался, в последний момент находя металлическими пальцами крошечные выбоины. Ему казалось, что он взбирался бесконечно долго и сейчас успеет лишь услышать глухие раскаты выстрелов, но он успел. Плац посреди Форта ещё пустовал, и тщательно подстриженный газон и вбитый ровно посередине расстрельный столб говорили о том, что в скором времени здесь случится. Баки повалился ничком, чувствуя, как гудят ноги.
Винтовка неудобно упиралась в ребра, но он не двигался, ждал, пока караульный не вскинется, вытягиваясь по стойке смирно, пока не раздастся дробный шаг конвоиров, ведущих смертника в последний путь.
Баки усмехнулся, приникнув к окуляру прицела.
— И тут не могли без пафоса, — хмыкнул он, вбивая полную обойму.
Пять стрелков и караульный. Зимний Солдат управится всего за несколько мгновений, они и не успеют ничего почувствовать. Баки хотелось бы пожалеть гвардейцев, ни в чем не виноватых, но все его мысли сейчас занимал лишь Джек, самоотверженно отправившийся на плаху.
Баки вновь приник к окуляру и чуть не рассмеялся в голос. Давид Шепард молился, шептал что-то, всматриваясь в голубое небо.
— Ну, что же, пастушок, — хмыкнул Баки. — Сегодня я готов поработать твоим личным божеством.
Волновалась толпа, которую сдерживали полицейские со щитами. Сверкали вспышки. Стоял ровный гул, скорее возмущенный, чем приветственный. Сайлас шел уверенным неспешным шагом, но Джек по положению его плеч видел, что отец — потрясен? Не раздавлен точно. Им еще придется пободаться.
Люсинда коснулась руки Джека холодными тонкими пальчиками.
— Мой мужчина — самый смелый в королевстве, — тихо сказала она.
Джек благодарно сжал ее ладошку.
Сайлас вскинул руки и начал вещать. Джек не слушал, настороженно оглядывая толпу. Вдруг в короля полетело яйцо и разбилось об пол, не долетев. Завоняло сероводородом.
— Предатель! Убийца! — крикнул какой-то парень.
Ему тут же заломили руки и поволокли прочь.
Сайлас словно сдулся, но продолжал улыбаться и говорить. За его спиной оранжевые флаги Гильбоа сменились на черно-желтые флаги Гефа. Сайлас и посол Гефа пожали друг другу руки — и Джек кинулся наперерез тому из фотографов, кто вместе с камерой держал еще и пистолет.
Он метнулся, пытаясь перекрыть траекторию стрельбы, закрывая собой отца. Пуля ударила в плечо, развернула. Джек упал, ударившись о резной позолоченный стол, и сполз на пол. Он слышал выстрелы, но думал только о том, что Баки его теперь убьет, а еще о том, что новодел под барокко вместо антикварной мебели — это пошло. Надо будет сказать королеве…
Вокруг топотали, кто-то кричал. Джек попробовал приподняться, но левая рука не повиновалась. Люсинда наклонилась над ним, что-то сказала. Джек не услышал. У него звенело в ушах.
Он все-таки сел, стараясь не глядеть на плечо, повернулся к отцу и вскрикнул — не от боли.
Сайлас лежал на полу с развороченной грудью, залитой кровью, и маленькой аккуратной дыркой во лбу. Чуть позади него Джек разглядел какую-то серовато-розовую массу и со странным спокойствием подумал о том, что королю, кажется, вышибли мозги. Перевел взгляд на мать — она стояла в стороне с выражением глубочайшего, почти комического недоумения на тщательно накрашенном лице. Мишель сползала на пол в обмороке. Ее спутник, имени которого Джек никогда не мог запомнить, хлопотал над ней.
Джек встал, цепляясь здоровой рукой за столик, сделал несколько шагов. В ушах шумело, кружилась голова. Он пытался подойти к отцу, посмотреть на него. Кто-то пробежал мимо, толкнув его в раненое плечо. Джека затошнило от боли, звуки поплыли, все потемнело, и он потерял сознание.
Мир померк, когда Баки передали, что король убит, а Джек без сознания, и никто не знает в каком он состоянии.
— Я видел лишь китель, залитый кровью, Артур, прости, не уследили, — отчитались по рации.
Баки снял с плеча винтовку, приставил её к дереву и зло оглянулся на едва стоящего на ногах от усталости и пережитого стресса Шепарда. Он бы придушил и закопал его прямо здесь, но данное обещание жгло, не давая возможности злости выйти наружу, отыграться на том, кто отчасти виновен, что принц, его принц борется сейчас за жизнь в госпитале.
В горле горчило. Баки, зло рыкнув, с силой впечатывал левый кулак в толстый ствол векового дуба, четвертым ударом пробив его насквозь.
— Молись, победитель танков, — прохрипел Баки, подхватывая винтовку. — Если Его Высочество не переживёт эту ночь, ты будешь первым, за кем я приду. Сначала ты, а потом вся эта грёбаная семейка. Ты меня понял?
Шепард впервые счёл правильным промолчать и лишь кивнул, с ужасом глядя на развороченный ствол.
Сдав Шепарда проверенным людям, Баки, как и был, в тактическом костюме и с винтовкой, рванул в госпиталь. Выяснить, в какой палате принц, не составило труда. Медперсонал возбуждённо гудел, пересказывая друг другу события сегодняшнего дня. И Баки, прекрасно понимая, что в таком виде его не пустят, сколько ни угрожай, полез на пятый этаж.
Кое-как забравшись на подоконник приоткрытого окна, он прислушался к мерному писку приборов и проскользнул в палату. Джек лежал на больничной койке и, кажется спал. Мертвенная бледность лица и алый от крови бинт, перетягивающий плечо, трубки, ведущие от сгиба локтя к стойке с капельницей и пакетами с готовой к переливанию кровью будто ударили под дых. Баки тихо заскулил, сжав в ладони левой руки приклад винтовки и даже не замечая, как покрытый чёрной краской металл сминается под пальцами.
Джек открыл глаза и увидел до смерти перепуганную медсестру, которая вытаскивала из его руки внутривенный катетер. Он чувствовал даже не слабость, а просто сильную усталость, хотя, похоже, проспал весь день. Нудно, в ритме пульса дергало левое плечо.
— В-ваше Высочество, — пробормотала медсестра, показывая куда-то в сторону.
Джек с трудом повернул голову и поморгал. Баки сидел в углу, забившись в него, как угрюмый тощий черный медведь. Рядом с ним к стене была прислонена снайперская винтовка с покореженным прикладом.
— Куплю… тебе новую, — с трудом ворочая языком, произнес Джек. — Иди… сюда.
Баки вскинулся весь, будто не он просидел несколько часов без движения, неотрывно следя, как капают и текут по тонкой трубке лекарства, как истончаются и словно по волшебству меняются пакеты с кровью, подлетел, на мгновение боднул, как огромный зверь, лбом в бедро, потёрся скулой и затих, сверкая глазами в сторону понятливо испарившейся медсестры.
— Мой принц, — прошептал он.
— Все… хорошо, — ответил Джек, с трудом поднимая правую руку, чтобы обхватить Баки за шею. — Я… в порядке.
Баки выдохнул, зажмурился, стараясь отогнать морок смерти, всё ещё маячивший где-то на горизонте, поднялся, выныривая из-под руки, быстро подошёл к двери, высунулся в коридор.
— Марджи, с Его Высочеством провели все необходимые манипуляции? Хорошо, будь добра, проследи, чтобы его никто не беспокоил до утра. Пусть хоть пожар, поняла?
И закрыл дверь на замок.
Баки многое хотелось сказать Джеку, наорать, дать в морду, на худой конец, но больше всего почувствовать, что он живой, вернулся. Баки быстро стянул тактический костюм, оставаясь в одном кевларовом поддоспешнике, и улёгся рядом с Джеком, с правой стороны, чуть съехав вниз, уткнувшись носом в бок Джека.
— Доброй ночи, мой принц, — прошептал он, тут же засыпая.
Совместный труд с прекрасной
PaleFire
-
-
03.01.2018 в 12:45И вот это "Я знаю, я проверял" - шикарно! А уж Доброй ночи, мой принц - мило и трогательно!
Спасибо, авторы!