Тридцать вырванных страниц10 — И снится нам не рокот космодромаТело было лёгким, почти невесомым, в голове пусто, без всех тех бесконечных мыслей, никому не нужных терзаний, а вокруг сизое марево тумана и он сам, там внизу. Брок видел себя будто бы откуда-то сверху, будто парил над собственным застывшим в странной позе телом. Запрокинутая голова, безвольно висящие руки, подрагивающие ладони.
— Это ты, — голос Зимнего пробивался словно сквозь вату, лишь каким-то чудом достигая сознания. — Он почти сломал тебя.
— Сломал, — не согласился Брок, видя, как по впалым щекам катятся крупные градины слёз. — Он меня сломал.
— Нет. Смотри внимательно, на что способен волк, попавший в капкан.
читать дальше
Тот человек, потерянно скулящий, жалкий, разбитый, никак не вязался у Брока с самим собой, ощущения того дня будто истёрлись в сознании, забылись. Он сам не помнил, что было дальше, да и спросить, кроме самого Пирса, не у кого. Но в одно мгновение что-то изменилось, воздух вокруг безвольно сидящего на дорогом ковре Брока будто сгустился, закручиваясь невидимыми спиралями, заставляя тело напрячься, все волоски, будто наэлектризованные, встать дыбом.
Он подался ниже, стараясь рассмотреть что-то в собственных глазах, кроме затопившей радужку черноты.
Брок взвился, будто был взведённой пружиной, затянутой до предела, кинулся, разом перемахивая через широкий дубовый стол, вцепился пальцами в ворот дорогого итальянского пиджака, дёрнул на себя растерявшегося Пирса и зарычал.
Видение померкло, утаскивая Брока в темноту, в неизвестность. Он плыл куда-то, гадая, что было дальше, почему он не загрыз Пирса, как умудрился сменить хозяина и при этом остался жив.
К виску прижимается холодное дуло, принося хоть немного облегчения для раскалывающейся болью головы.
Брок не может пошевелиться, не может открыть глаза, набрать побольше воздуха в лёгкие. Нестерпимо пахнет кровью, так сильно, что хочется блевать, но он не двигается.
— Ублюдок… долбаный сукин сын.
Броку хочется улыбнуться.
В этот раз победил он, раз Пирс матерится, пинает безвольное тело по рёбрам и уже дошёл до того, что готов убить.
Смех раздирает лёгкие, царапает гортань, вырываясь из глотки надтреснутым вороньим карканьем. Брок не видит, но слышит, о да, он слышит, как Пирс отшатывается в сторону, как шумно сглатывает и взводит курок, чувствует, как тот целится, и не вздрагивает, когда слышит щелчок осечки… снова… снова… снова…
Брок смеётся.
Пирс слишком слаб и труслив прирезать его, не захочет пачкаться.
— Пришлите кого-нибудь! Мне наплевать, кто это будет! Мне надо убрать… мусор.
Брок смеётся, слышит дрожь и фальшь, ощущает нутром ужас.
— Что ты за тварь такая?
Брок не знает, кто за ним приходит, не слышит звонка в дверь, но расстановка сил снова меняется.
— Зимний?
— Директор…
— Почему ты? — Пирс не боится, но и не спокоен. Брок чувствует усилившийся запах пота, который больше не способен скрыть дорогой парфюм, слышит, как гремят в стакане кубики льда.
— Вы сказали «кто-нибудь», директор. Я услышал и пришёл убрать мусор.
Брок не слышит Зимнего, не ощущает его присутствия, в отличие от Пирса. Тот фонит недовольством, яростно клокочет где-то внутри, явно опасаясь сделать даже лишнее движение, чтобы не разбудить ледяного демона. Брок, не слышавший до этого голос Зимнего Солдата, голос Баки Барнса, замирает, хотя и так не может сделать и движения, он затаивает дыхание, чтобы хоть перед смертью не пропустить ни единого слова того, кто был важен для его ангела, кто бы его правой рукой, тенью, хранителем. Того, кто смотрел так же, как и сам Брок.
— Он мой куратор, мой тренер, — уверенно говорит Барнс, касается тёплыми пальцами лица Брока. — Он мой.
— Он мусор, — отмахивается Пирс.
— Он мой! — в голосе Барнса прорезается сталь, щёлкает передёрнутый затвор, скрипит голыми костяшками старуха с косой.
— Твой. Иногда я удивляюсь, почему тебя не списали, Солдат. Столько воли дать оружию.
— Потому что я лучший.
Брока потянуло обратно, возвращая чувствительность. Он снова летел среди тумана. снова чувствовал незримое присутствие Барнса, словно лёгкие, почти невесомые объятия.
— Он знает про тебя? — спросил Брок, боясь услышать положительный ответ и понимая, что другого быть и не может, слишком стандартно Пирс отреагировал на голос обычно безмолвной винтовки, на его желание, саму возможность что-то желать.
— Да. Он знает, что Зимний живой. Он знает, что у Зимнего должен быть свой, что Зимний часто ломает игрушки, — закрытых глаз коснулась тёплая живая ладонь. — Они были не мои, а ты мой. Спи.
-
-
21.04.2018 в 23:20-
-
21.04.2018 в 23:23